Отправлено: 05.11.09 13:58. Заголовок: Анжелика - игра с судьбой NEW

Дамы и господа, представляю вашему вниманию мой фанфик, который называется "Анжелика - игра с судьбой".
События развиваются после торгов в Кандии, где Рескатор покупает Анжелику как рабыню...
Редактор - Леди Искренность.
Корректор - japsik

Описание: 1671 год. Отправившись в рискованное путешествие по Средиземному морю, в поисках своего мужа, Анжелика сначала попадает в руки работорговцев, а затем её в качестве рабыни, покупает загадочный пират по имени Рескатор. С помощью верного друга Савари, Анжелике удается сбежать от нового хозяина. Но её свобода длится недолго. Рескатор настигает беглянку. Теперь Анжелике предстоит стать рабыней человека, виновного в смерти её сына.

Персонажи: Анжелика, Жоффрей де Пейрак (Рескатор), мэтр Савари, капитан Язон, Бернар д’Андижос, Франсуа Дегре, Мохаммед Раки, Меццо-Морте, Осман Ферраджи, султан Мулей Исмаил Эль-Рашид, Кантор де Пейрак, Флоримон де Пейрак, Шарль-Анри дю Плесси-Бельер




Все комментарии прошу выкладывать в тему Анжелика - игра с судьбой NEW (комментарии) 7

Начало обсуждения в темах:
Анжелика - игра с судьбой NEW (комментарии) 6
Анжелика - игра с судьбой NEW (комментарии) 5
Анжелика - игра с судьбой NEW (комментарии) 4
Анжелика - игра с судьбой NEW (комментарии) 3
Анжелика - игра с судьбой NEW (комментарии) 2
Анжелика - игра с судьбой NEW (комментарии)

Автор адекватно воспринимает критику, а также будет рад дельным замечаниям и комментариям.

 Отправлено: 05.11.09 14:06. Заголовок: Анжелика - игра с су..

(обновлено 28.01.2017)

Пролог

– Анжелика, выпейте воды, – Савари склонился над молодой женщиной, протягивая кружку из просмоленной кожи и с беспокойством вглядываясь в ее бледно-восковое лицо. Маркиза медленно приподнялась на локте и взяла кружку из рук старика. Сделав небольшой глоток, она вернула ее и приняла прежнюю позу.
В этот теплый летний вечер Анжелика, маркиза дю Плесси-Бельер, бывшая некогда самой блистательной дамой французского двора, лежала на связке канатов на носу небольшой одномачтовой яхты, увозившей ее от негостеприимных берегов Кандии. Она лежала неподвижно и невидящими глазами смотрела на бесконечную синеву моря, сливающуюся на горизонте с небом.
Сегодня утром шторм внезапно прекратился и, хотя волны все еще продолжали неистово раскачивать лодку, все обитатели судна вздохнули с облегчением. Начавшись в тот самый день, когда Анжелика при помощи своего друга аптекаря Савари сбежала из-под носа нового хозяина, купившего ее на торгах, как рабыню, он не утихал, казалось, целую вечность. Разбушевавшаяся стихия швыряла суденышко с одной волны на другую, нанося непоправимый вред. Паруса сорвало и унесло ветром еще в первый вечер. Большая мачта упала за борт, румпель был разбит вдребезги. В довершение всего огромная волна смыла с палубы все ящики с припасенной провизией и несколько бочонков с питьевой водой, оставив несчастным путникам две пробоины в корпусе яхты. Весьма бестолковый хозяин сумел кое-как их залатать, но вода все же находила себе дорогу и постепенно заполняла дно лодки.
Несмотря на то, что ласковое солнышко, выглянув из-за туч, щедро одаривало Анжелику своим теплом, ее бил озноб. Она пыталась плотнее завернуться в большой уютный плащ и ни на кого не обращала внимания. Когда-то такая жизнелюбивая и словоохотливая, сейчас она молча сносила все невзгоды и неудобства. Желудок сводило от голода, кружилась голова. Когда Савари принес ей остатки воды, непонятно где взявшиеся на этом Богом забытом корыте, она только из вежливости отпила немного, оставив остальное милому и заботливому старику. Он ведь все равно будет настаивать. А ей сейчас меньше всего хотелось с кем-либо разговаривать.
Лежа на носу лодки, окруженная легкими барашками пены на гребнях бесконечных волн, она вдыхала странный аромат, исходивший от плаща. Приятные мягкие складки бархата до сих пор хранили запах предыдущего хозяина. Некая смесь табака и чего-то еще, непонятного, но такого до боли знакомого… Рескатор… Именно он небрежно набросил его на плечи маркизы после торгов.
– Если бы я знал, что вас купил Рескатор, я бы не помогал вам с побегом, – сказал ей как-то мэтр Савари. – О, если бы я знал…
Причудливо размахивая руками и покачивая головой в такт речам, он еще что-то говорил о том, что никто не ожидал увидеть его светлость монсеньора Рескатора на торгах. Утром того дня его корабль видели возле острова Милос. Поговаривали, что пират держал путь в Константинополь. Его внезапное появление в батистане вызвало немало сплетен и пересудов. Неужели он вернулся в Кандию только ради одной рабыни?! Да еще и выложил за нее целое состояние!
Но Анжелика не понимала смысла этих слов… Впрочем, она и не пыталась. Она невольно вспоминала, насколько пират отличался от всех тех похотливых и алчных мужчин, которых она, словно в кошмарном сне, видела в батистане. Загадочная личность! Все в нем одновременно пугало и влекло, он околдовывал взглядом черных глаз, видневшихся сквозь прорези маски, и завораживал с первого жеста – порывистого, небрежного и в одночасье такого галантного, изысканного, возможно, даже утонченного. А его слова! Тихий и хриплый голос до сих пор эхом отдавался в голове и сердце Анжелики.
«В моем доме цветут розы и звучит музыка. Мой паж сыграет для вас на арфе…»
От этих воспоминаний Анжелику охватывала дрожь. Как пират и морской разбойник мог быть столь поэтичным? Наверное, он и правда был волшебником. Он околдовал ее и забрал душу!
Но именно его Анжелика оставила с пылающим кораблем и огромным долгом в тридцать пять тысяч пиастров. Какое безрассудство! С помощью какой-то магии он затушил огонь на палубе своего корабля и вывел его из охваченного пожаром порта, что до сих пор не давало покоя мэтру Савари.
– Нет, он точно колдун! Еще никому не удавалось потушить греческий огонь, – бубнил себе под нос ученый старик, когда исчерпывал все логические доводы, размышляя о происшествии.
«Колдун» – это слово пробудило в ней другие воспоминания. Вдруг Анжелика мысленно перенеслась на Гревскую площадь в Париже, в тот самый ужасный день, когда там сжигали чародея… Сжигали ее любовь...
Столько лет пролетело, а она никак не могла забыть тот день. Из глубин нищеты она поднялась к вершинам богатства, вышла второй раз замуж, покорила сердце короля. А сейчас все это развеялось как дым в ветреную погоду. Судьба, словно играючи, забросила ее на край света и оставила умирать от жажды и голода в убогой лодке.
Анжелика подняла глаза к темно-синему небу, на котором загорались первые звезды. Все обитатели суденышка уже улеглись спать, оставив бодрствовать на вахте мальчика грека, и молодая женщина наслаждалась тишиной, нарушаемой лишь шепотом Средиземного моря.
Небосвод медленно темнел, обретая угольно-черный цвет… Гадая о своей дальнейшей участи, она постепенно погрузилась в неглубокий тревожный сон, который не приносит облегчения, а скорее наоборот – наполняет душу черным мраком страха и отчаяния.
***
Анжелика услышала какие-то голоса и открыла глаза. Буквально на расстоянии вытянутой руки возвышалась величественная громада, непонятно откуда появившегося корабля. Все еще не понимая сон это или реальность, она поднялась со своего скудного лежбища. Волны сильно раскачивали лодку, и, не устояв на ногах, Анжелика налетела на каких-то людей. Интуитивно она поняла, что перед ней стоят двое мужчин – в темноте, слегка рассеиваемой тусклой луной, она лишь разглядела их широкие мускулистые плечи. В эту же секунду большая волна подхватила суденышко и с силой ударила его о борт большой шебеки. Послышался противный треск, пол ушел из-под ног, и Анжелика оказалась в холодной воде. Запутавшись в плаще и, не имея возможности двигаться, она с каждой секундой все глубже и глубже погружалась под воду. Маркиза отчаянно пыталась всплыть на поверхность и вдохнуть немного воздуха, но, чем яростнее она старалась выпутаться, тем быстрее силы покидали ее. Неведомая мощь неумолимо тянула ее на дно. Все тяжелее становились ноги и руки, голова словно наливалась свинцом. В конец обессиленная, Анжелика перестала сопротивляться и стала медленно опускаться в морскую пучину, как вдруг чья-то рука схватила ее за волосы и с необыкновенной быстротой потянула наверх.
Первый долгожданный глоток воздуха принес жгучую боль в груди. В полуобморочном состоянии она ощущала, как ее вытащили из воды, затем кто-то поднял на руки и, перекинув через плечо, куда-то понес, поднял вверх по лестнице. От неприятного соленого привкуса во рту тошнило. Упавшие на лицо мокрые и слипшиеся волосы воняли водорослями. Затем она ощутила сильную тупую боль в боку – ее бросили к ногам какого-то мужчины.
– Теперь вы еще больше походите на русалку, которую я выловил из вод морских [1], – послышался хриплый голос.
Этот язвительный тон заставил Анжелику вздрогнуть. Она попыталась сосредоточить взгляд на высокой фигуре, возвышающейся над ней. Мужчина словно растворялся в темноте. Он казался огромным и нереальным, чем-то средним между сонным видением и галлюцинацией. Но вдруг прямо перед собой Анжелика увидела мужскую голову, обвязанную темным платком на испанский манер, кожаную маску с искусственным носом, доходившую до самых губ, небольшую черную вьющуюся бородку и алмазно-твердый, невыносимо пронзительный взгляд, сверкающий из прорезей маски… Тихий стон сорвался с ее губ. Судьба вернула ее к Рескатору – ее теперешнему хозяину.
– Вам не стоило от меня убегать, – пробормотал он и, подняв молодую женщину на руки, бережно, словно самое сокровенное и дорогое в жизни, понес в свою каюту.
В каюте было тепло, и мягкий свет, исходивший от маленьких масляных ламп, придавал ей особую таинственность. Рескатор поставил Анжелику на мягкий ковер и со знанием дела начал освобождать ее озябшее и трясущееся тело от мокрой одежды.
– Не прикасайтесь ко мне… Я… Я никогда не буду вашей наложницей… – она пыталась сопротивляться, но все попытки были бесполезны – у нее совсем не было сил, чтобы оттолкнуть от себя этого ужасного человека.
– В таком состоянии точно не будете, – тихо проговорил он. – Но, к сожалению, на борту нет ни служанок, ни горничных, поэтому именно мне придется снять с вас мокрую одежду. Иначе вы заболеете и умрете… Или вы хотите, чтобы этим занимались мои матросы?!
Последнюю фразу Рескатор произнес с изрядной долей иронии, но Анжелика была не в состоянии оценить его юмор.
– Не-е-ет… Только не матросы… Я вас умоляю, не надо…
Рескатор замер в растерянности – он смотрел на эту обезумевшую женщину, на лице которой застыла гримаса ужаса. Из широко распахнутых глаз текли слезы, а губы дрожали. Казалось, еще немного – и она забьется в истерике. Он быстрыми, уверенными движениями разорвал многочисленные застежки на корсете, затем обе юбки полетели в дальний угол комнаты, где уже лежал мокрый плащ. Теряя сознание и неосознанно ища опору, Анжелика, вдруг, неожиданно для себя самой, всем телом прижалась к пирату. Инстинктивно она подчинялась желанию слабой женщины обрести сильного и мужественного защитника. Прижавшись щекой к мощной груди, она услышала неистовое биение его сердца. Этот глухой стук, приятный запах табака, которым была пропитана одежда пирата, нежные теплые руки, блуждающие по ее обнаженному телу, вводили Анжелику в состояние, близкое к трансу. Казалось, время остановило свой бег. Молодая женщина приподняла голову и затуманенным взором посмотрела на черную непроницаемую маску.
«Какое уродство скрывается под ней? Смогу ли я оставаться спокойной и невозмутимой, когда придет время подчиниться всем его желаниям и исполнить все его приказы, как и положено рабыне?! Ведь теперь я стала просто вещью, его собственностью…»
Ее теперешнее положение, которое она наконец смогла до конца осознать, ввергало ее в панический страх.
«Теперь я обречена… Обречена на всю жизнь так и остаться марионеткой в руках этого мужчины, выполняя все его прихоти по первому желанию господина!»
И какая разница, что скрывает его маска! Теперь она принадлежит ему - своему хозяину. Теперь он наделен неограниченной властью над ней, но она будет сопротивляться. Она не позволит ему прикоснуться к себе, не позволит окончательно уничтожить ее. Она убежит. Да! Она обязательно убежит от него! Лишь только восстановит силы…
Тем временем Рескатор, укутав ее в белую простыню, отнес и уложил беглянку на мягкую и просторную кровать. На маленькой жаровне он подогрел небольшое количество красного вина с медом и, смешав с какими-то специями, заставил Анжелику выпить. Пряный напиток обжег ей горло, но вскоре она почувствовала, как целебный жар разливается по ее усталому телу, словно поток ароматного огня. Теперь она согрелась и перестала дрожать. Вместе со сладкой истомой на Анжелику накатило непреодолимое желание спать. Веки становились все тяжелее. Плотнее укутавшись в простыню, она свернулась клубочком, словно маленький ребенок, и постепенно уснула. За утешительной вуалью алкоголя все страхи потеряли силу, давая наконец расслабиться и забыться блаженным сном.
Теперь – она была уверена в этом – ее жизнь вне опасности… А завтра будет новый день… Завтра все будет по-другому!



[1] В книге «Неукротимая Анжелика» Рескатор в батистане после торгов, предлагая Анжелике три разных платья на выбор, сравнил последнюю с русалкой.
«Он указал ей на трех негритят в красных тюрбанах, держащих, как в сказке, три роскошных наряда: один — из розового фая, другой — из белой парчи и третий — из зелено-голубого атласа, украшенного перламутром, переливающимся от пламени свечей.
— Вы колеблетесь? Какая из дам не стала бы колебаться... Но так как празднество не ждет, я бы посоветовал вам вот это платье с перламутром. По правде говоря, я выбирал его для вас, поскольку слышал, что у француженки глаза цвета моря. Надев его, вы станете походить на русалку. Право, в этом есть нечто символическое. Прекрасная маркиза, спасенная из морской пучины!..»

 Отправлено: 05.11.09 14:09. Заголовок: Анжелика - игра с су..

(обновлено 28.01.2017)

Глава 1

Солнце низко висело над горизонтом. В эти последние минуты дня ярко-красное светило щедро одаривало всех своим теплом. Тоненький лучик, проскользнув сквозь окошко каюты, легко пробежал по полу, изысканной мебели, большой кровати и ненадолго задержался на лице молодой женщины, лежащей на ней. Все еще пребывая во власти сна и наслаждаясь приятной прохладой свежих простыней, ласкающих обнаженное тело, Анжелика невольно прищурила глаза.
Блаженная улыбка играла на ее устах. Во сне она видела знакомое лицо со шрамами, пересекающими левую щеку.
– Анжелика… – звал ее тихий мужской голос.
– Жоффрей, – шептала она в ответ. – Любовь моя!
Но вот она проснулась, и жестокая реальность заглушила сладостные видения.
Анжелика поднялась на постели и медленно оглядела помещение, в котором находилась. Комната была большой и светлой и ничем не напоминала череду зловонных кают и камер, в которых она, по милости маркиза д’Эскренвиля, провела последние несколько месяцев. Она скорее походила на гостиную, обставленную в восточном стиле. Стены и потолок были обшиты лакированным деревом, вокруг оконных и дверных проемов его украшала безукоризненной работы резьба с причудливыми узорами и завитушками. На полу лежал большой персидский ковер. Два низких красочных дивана с огромным количеством подушек, небольшой столик, шкаф с позолотой на дверцах, пара сундуков. Венчала обстановку просторная кровать под шелковым балдахином. Милые позолоченные безделушки, стоявшие на полках, сверкали в последних лучах солнца и наполняли помещение таинственным свечением. Ленивое покачивание корабля, стоявшего на якоре, придавало обстановке странное ощущение – словно каюта была не реальной, а лишь волшебным видением.
Анжелика провела рукой по лицу. Понемногу к ней возвращалась память. Теперь она вспомнила, что находится на корабле Рескатора. Она подумала, что эта прекрасная комната могла служить ему личными апартаментами. Плотно закутавшись в покрывало, она попыталась встать на ноги. Ее шатало. Неуверенной походкой, держась за мебель, она начала бродить по каюте. Несомненно, здесь жил мужчина. Все в этой комнате говорило об этом, начиная с мужской одежды и различных предметов туалета в шкафу, заканчивая коробками с сигарами, трубкой, листьями табака, бутылками со спиртными напитками. На полках лежали аккуратно свернутые географические карты и увесистые фолианты с позолотой на обложках. Анжелика не смогла прочитать ни одного названия на их корешках, так как большинство было написано арабской вязью. Были среди них также экземпляры на испанском и греческом языках. Быстро пролистав немного желтоватые страницы нескольких книг, она заметила, что все поля исписаны ровным и красивым почерком.
Также было видно, что этот мужчина не пренебрегал женщинами. В сундуках лежали турецкие и европейские платья, покрывала, шали, разнообразные украшения из жемчуга и драгоценных металлов, гребешки и заколки. Много было предметов, которых Анжелика раньше не видела и не знала об их предназначении.
«Очевидно, я далеко не первая женщина, спавшая в этой постели», – подумала маркиза.
Но вскоре ей показалось странным, что именно эта мысль первой пришла в голову.
«Да, собственно, какая мне разница. Мне абсолютно все равно…» – попыталась она убедить саму себя.
Но перед глазами вдруг возникла Кандия, черный человек в батистане, с появлением которого в зале воцарилась тишина. Тогда он полностью завладел ее сознанием, ее мыслями. Вспомнились слова маленькой гречанки Эллиды: «Ни одна женщина не устояла перед ним! Все оказывались в его власти!»
Упрямо мотнув головой, словно отгоняя эти назойливые мысли, Анжелика подошла к двери. Подергав ее несколько раз, маркиза поняла, что та закрыта на ключ.
«Ну, конечно, кто же оставит беглянку незапертой?!» – подумала Анжелика и, оглянувшись, еще раз внимательно осмотрела каюту.
Ее взгляд снова упал на большие сундуки с одеждой. Она подошла к ним и по очереди подняла их тяжелые крышки. Пересмотрев несколько нарядов, Анжелика выбрала для себя платье из кораллового шелка, лиф которого был украшен белым жемчугом. Насыщенный и теплый оттенок ткани должен был очень выгодно подчеркнуть цвет ее глаз, а вырез корсажа – открыть взору прекрасные округлые плечи. Затянув все застежки на платье и расправив складки верхней юбки, Анжелика повернулась, чтобы посмотреть на себя в большое зеркало, которое находилось у противоположной стены, но в тот же миг оцепенела от испуга – на пороге каюты, прислонившись к дверному косяку, стоял высокий мужчина, одетый во все черное. Прошло несколько мгновений прежде, чем Анжелика поняла, что перед ней стоит сам Рескатор. В окутывающих корабль вечерних сумерках, рассеиваемых лишь светом от фонаря, который он держал в руке, фигура пирата казалась еще более зловещей.
Видимо, она настолько увлеклась выбором платья, что совершенно не услышала ни поворота ключа в замке, ни того, как в каюту зашел капитан корабля. А по его довольной улыбке она поняла, что он только что самым бесстыдным образом наблюдал за ней, пока она одевалась, и ее щеки вспыхнули.
– Я вижу вы, наконец, пришли в себя, сударыня, – раздался его низкий глухой голос.
Анжелика смерила пирата сердитым взглядом. Он нисколько не был смущен тем, что поставил ее в неловкое положение. И даже не собирался извиниться за столь гнусное поведение! Неужели он возомнил себе, что, пусть даже купив ее, как рабыню, может вести себя с ней столь непочтительно?!
События, произошедшие за последнее время, сильно пошатнули нервы Анжелики и сделали ее слишком восприимчивой к любым мелочам. Именно поэтому возмутительное поведение пирата задело ее гораздо сильнее, чем если бы подобный случай произошел, скажем, несколько месяцев назад. Призвав на выручку все свое самообладание, она постаралась принять как можно более гордый и надменный вид.
– Где я нахожусь? – холодно спросила она.
– Вы на борту «Морского Орла» – моего корабля, мадам. В моей каюте.
«Как-будто мне и так непонятно», – поджав губы, подумала про себя Анжелика.
Рескатор словно прочитал ее мысли.
– Если вас интересует местность, в которой мы находимся, то мы у берегов Мальты, – сказал он.
От этих слов Анжелика пришла в недоумение. Как они могли так скоро оказаться у этого острова? Бесспорно, корабль Рескатора был невероятно быстроходным, отчего вызывал зависть у многих пиратов. Но, чтобы за один день пройти расстояние, на которое другим требовалось не меньше недели? Это было немыслимо!
– Мальта? – переспросила она. – Но, как такое возможно? Вы, наверное, шутите?
– Отнюдь.
Несмотря на то, что в уголках его губ до сих пор играла улыбка, Рескатор действительно не создавал впечатление злого шутника.
Без привычного плаща, который придавал его фигуре некоторую мягкость, он казался еще более высоким. Сейчас корсар был одет в немного старомодный испанский колет, сшитый, видимо, на заказ, из очень дорогого бархата, который идеально сидел по фигуре, подчеркивая широкие плечи пирата. На ногах у него были надеты кожаные штаны и неизменные высокие сапоги-ботфорты. Анжелика также заметила, что он был без перевязи.
– У вас случился приступ лихорадки, – стал объяснять Рескатор, видя в каком замешательстве находится Анжелика. – Когда мне удалось разыскать ваше убогое суденышко, вы были сильно истощены. Мне пришлось срочно брать курс на Мальту – тут живет один мой очень хороший знакомый-аптекарь. Благодаря его зельям, вы быстро пошли на поправку.
– Сколько я была в беспамятстве?
– С памятного вечера в Кандии прошло десять дней, – сказал пират все так же по-кошачьи мягко улыбаясь.
– Десять дней? – словно эхо повторила молодая женщина.
Она растерянно огляделась по сторонам. Мысли у нее в голове путались. Анжелика смутно помнила о том, как Рескатор говорил ей, что на борту нет ни горничных, ни служанок. Но, кто тогда ухаживал за ней, пока она болела? Она подумала о Савари. Что могло с ним случиться? Где он сейчас? Она не знала, что произошло с ее спутниками после того, как Рескатор настиг их яхту.
– Вы голодны? – спросил тем временем пират.
Но, увлеченная своими мыслями, она ничего не ответила. Тогда пират открыл дверь и подозвал мавра, который находился, видимо, где-то поблизости, так как очень быстро откликнулся на зов. Рескатор приказал подать ужин. Когда мавр поклонился и ушел, пират поставил фонарь на низкий столик, а сам сел на диван, скрестив перед собой длинные ноги и подперев рукой подбородок, склонил голову немного набок. Поза, в которой сидел Рескатор, показалась Анжелике несколько напряженной. Его взгляд медленно скользил снизу вверх по фигуре молодой женщины. Он что-то обдумывал и явно выжидал.
– Я вам, кажется, уже говорил, что в моем распоряжении находятся самые лучшие кулинары Средиземноморья? – вдруг спросил пират.
Анжелика, не ожидавшая такого вопроса и явно светского тона беседы, растерянно кивнула.
– К сожалению, ваш побег спутал мне все планы. Я рассчитывал привезти вас на свою виллу в окрестностях Кандии…
Рескатор ненадолго замолчал.
– Право, вы удивительное создание! – сказал он через минуту несколько мечтательным тоном, убирая руку от лица и выпрямляясь. – Кто бы мог подумать, что слабая беззащитная женщина, каковой вы были в батистане, готовая в любой момент упасть без моей поддержки, убежит, стоило мне лишь на мгновение потерять бдительность. Ах! Никому еще не удавалось выставить Рескатора в таком нелепом виде!
От этих слов Анжелика похолодела с ног до головы. Несмотря на то, что корсар, казалось, восхищался ее смелостью, лишь сейчас она поняла, насколько ее положение усугубилось неудачным побегом. Рескатор не выказывал по отношению к ней враждебности, но все же он был не из тех людей, кто легко прощал обиды. А она нанесла его репутации непоправимый ущерб. Рабыня, которая так лихо обвела хозяина вокруг пальца, по нравам Средиземного моря заслуживала сурового наказания.
Когда он снова заговорил, она невольно вздрогнула.
– Любопытно, каким ветром занесло на Средиземное море такую знатную и красивую француженку?
Его вопрос прозвучал несколько странно. Он был задан достаточно небрежным тоном, с деланным равнодушием, но проницательная Анжелика все же догадалась, что пирата интересует данная тема.
От необходимости отвечать, ее спас юный слуга, который появился в каюте с большим подносом, уставленным всевозможными яствами. Едва учуяв аппетитные запахи, Анжелика поняла, что, и правда, очень голодна.
Рескатор жестом пригласил ее присесть за стол и, как только слуга закончил сервировать ужин, Анжелика набросилась на еду. Крабовый суп, приправленный прованскими травами, креветки с имбирем, обжаренные в оливковом масле с каплей сладкого хереса, холодные и горячие закуски из рыбы и морепродуктов, сыры, салаты – вся еда поражала великолепием и изысканностью. А ароматное белое вино, которое Рескатор разлил в два высоких бокала, идеально подчеркивало своей терпкостью пряность блюд. Анжелика была в восторге. Она не ела такой вкусной пищи уже несколько месяцев, с тех пор как поднялась на борт французской галеры… Хотя, нет. Даже раньше ей не приходилось пробовать ничего подобного.
– Вы так и не дали ответ на мой вопрос, – нарушил явно затянувшееся молчание Рескатор.
Анжелика отвлеклась от тарелки и посмотрела на пирата. Она заметила, что он со странным восторгом и жадным любопытством наблюдает за ней сквозь прорези в маске. Складывалось впечатление, что пират ловил каждый ее жест, каждое движение.
– Разве это теперь имеет значение? – спросила она.
– Ну раз не имеет, то поделитесь со мной вашей тайной, – мягко проговорил Рескатор.
Анжелика на мгновение замерла в нерешительности. Настойчивость пирата и его чрезмерная заинтересованность ее поездкой в Кандию, невольно заставили молодую женщину насторожиться. Был ли это всего лишь праздный интерес, или пират действительно хотел знать причину, побудившую ее пуститься в опасное путешествие?
– Почему вы хотите это знать? – спросила Анжелика, решив, что не даст ответ, пока не узнает причину его любопытства.
Пират усмехнулся. Маркизе даже показалось, что в его усмешке проскользнула некая горечь.
– Появление такой красивой женщины в наших морях всегда сопровождается огромным количеством сплетен. Мне лишь интересно, что из всего того, что я слышал о вас - правда, а что - вымысел.
– Я не знаю, что вы слышали, поэтому не могу ни подтвердить, ни опровергнуть ваши домыслы, – сказала Анжелика и, взяв изящными пальцами креветку за хвостик, обмакнула ее в соус. Откусив большую ее часть, она положила оставшийся в руке хвостик на специальное серебряное блюдечко.
Рескатор ничего не ответил. Он лишь как-то странно посмотрел на нее. Затем корсар перевел взгляд на бокал с вином, который держал в руке. Он поднес его к маленькой масляной лампе, одной из множества, расставленных по всей каюте и зажженных слугой, и некоторое время любовался, как золотистый напиток переливается на свету.
– Интересно, какими качествами нужно обладать мужчине, чтобы такая женщина ради него пустилась в столь опасное путешествие?
Он говорил медленно и несколько приглушенно, поэтому у Анжелики сложилось впечатление, что он невзначай произнес вслух то, о чем думал в данный момент. Заметив ее замешательство, он добавил:
– Ваш любовник…Он действительно того стоил?
От изумления Анжелика широко раскрыла глаза.
– Я не понимаю, о чем вы говорите!
– Ну как же! Когда мне сообщили, какая прекрасная рабыня будет выставлена в кандийском батистане, я поинтересовался ее личностью. Мне рассказали, что вы из очень знатного рода, являетесь фавориткой короля, а сюда подались в поисках пропавшего любовника. И я до сих пор задаюсь вопросом, кто же этот счастливчик, что внушил вам столь сильное чувство?
– Месье, вас ввели в заблуждение, – сказала Анжелика. – Я являюсь консулом Франции в Кандии и направлялась туда по делам.
Правды ради, стоило отметить, что у маркизы на мгновение мелькнуло желание рассказать пирату об истинной цели своего путешествия. Но его странное любопытство все больше вызывало у молодой женщины неприятное чувство. Ей становилось не по себе при мысли, что она может обнажить перед ним свою душу и тем самым проявить слабость.
Но, похоже, Рескатор обладал своеобразным чувством юмора. В ответ на ее реплику он засмеялся, и вскоре его смех сменился кашлем. Анжелика вспомнила, что он что-то говорил ей в батистане про свой сорванный голос. На секунду ей даже стало его жаль.
– Это у короля такая новая забава, – сказал он после того как смог восстановить дыхание, – даровать фавориткам должности в пиратском рассаднике? В городе в котором самый большой невольничий рынок на всем Средиземном море и который уже два года находится под властью Османской империи? Больше похоже на ссылку. Да еще и изуверскую. Чем вы ему не угодили? Неужели не смогли, как следует, удовлетворить аппетиты разборчивого и искушенного суверена, мадам?
В один момент ее жалость сменилась гневом из-за его похабных речей. Она вскочила с дивана и смерила пирата испепеляющим взглядом.
– Как вы смеете со мной так разговаривать?
– Как единственный хозяин на корабле, я вообще многое могу себе позволить, – в голосе Рескатора мелькнули резкие нотки.
Анжелика почувствовала, как уже второй раз за этот вечер запылали ее щеки. В словах капитана явно сквозил подтекст, о котором несложно было догадаться.
– Наверное, вы до сих пор не поняли, – сказал он, – что отныне я ваш единственный хозяин, и на вашем месте очень неосмотрительно усугублять и без того незавидное положение. Я человек не злопамятный, но всему есть свои пределы.
Пока Рескатор говорил, он поднялся с дивана и, обойдя столик, подошел к Анжелике. Он очень внимательно вглядывался в ее лицо, словно стараясь что-то прочесть в нем. Молодая женщина, ощущала, как неясная тревога опутывает ее душу. Ее иллюзии рушились одна за другой. Где был тот загадочный волшебник из батистана, который с первых минут обворожил ее? Перед собой сейчас она видела лишь неумолимого флибустьера. Она невольно попятилась от него.
– Не сомневайтесь, моя дорогая, отныне я приложу все усилия, чтобы стать вам хорошим господином, – медленно проговорил он.
Последние слова прозвучали для Анжелики, словно приговор. Теперь она была абсолютно уверена, что в батистане он разыграл перед ней комедию, воспользовался своими чарами, чтобы одурманить ее. Она вспомнила их первую встречу возле острова Капрая. Тогда она видела его таким, каким он был на самом деле – циничным и расчетливым пиратом. В тот день она стала свидетелем очередной стычки между Рескатором и адмиралом королевского флота герцогом де Вивонном – всего лишь еще одной стычки из череды многих, в которых погибали невинные жертвы. И одной из них был ее сын, ее маленький трубадур Кантор. Ненависть к Рескатору словно тиски сдавила грудь. Она никогда не простит ему смерть сына!
Видимо, вся разнообразная гамма чувств, от разочарования до ненависти, отразились на её лице, потому что Рескатор вдруг спросил:
– Отчего вдруг так исказилось ваше прекрасное лицо? Я никогда не поверю, что вы настолько глупы, что, отправляясь в путь, не осознавали, чем рискуете и насколько опасным окажется путешествие. Вас ведь, наверное, предупреждали о том, что случается с красивыми женщинами на Средиземном море?! И раз вы решились на столь опасную одиссею, значит, вы знали, на что идете. Так почему вы злитесь?
– Я злюсь от того, что своим плачевным положением, я обязана именно вам! – выпалила Анжелика.
– Мне? – удивленно переспросил пират.
– Да, да! Вам! Именно из-за вас я попала в лапы к д’Эскренвилю. Я бы спокойно проделала весь намеченный путь на королевских галерах под защитой целого флота! Но вам надо было появиться у меня на пути. Вы тогда спасли горстку своих людей, но теперь спросите что случилось дальше! Воодушевленные вашим примером, каторжники подняли бунт и убили всех офицеров на галере. Но вы, наверное, даже не задумывались, что, спасая несколько десятков рабов, поставили под удар других членов экипажа. Вам абсолютно наплевать на человеческие жизни. Вы лишь мчитесь за славой, которую приносят вам подобные выходки!
Она хотела как можно больнее уколоть пирата и выбрала, как ей казалось, самую верную точку – его самолюбие. Но эффект от ее слов оказался совершенно иным. Рескатор ничего не ответил и по-прежнему оставался спокойным, лишь только какой-то странный огонек промелькнул в глубине его взгляда. Затем он подошел к ней совсем близко и властным жестом приподнял ее подбородок, заставляя таким образом смотреть прямо ему в глаза.
Его долгий изучающий взгляд был невыносим. Но Анжелика не могла пошевелиться. Она пребывала в каком-то странном оцепенении. Он всего лишь прикоснулся к ней двумя пальцами, а ей казалось, что она связана по рукам и ногам и не может дышать.
Он словно черной тенью окутывал ее с ног до головы. Под его проникающим прямо в душу взглядом она невольно съежилась. По спине пробежал легкий озноб.
«Наверное, именно так он и околдовывает своих женщин», – подумала Анжелика.
– Так значит именно вас я видел на борту французской галеры, – сказал он, наконец. – Удивительно, как иногда судьба играет с нами. А я думал, что стал жертвой прекрасного миража...
Он отпустил ее подбородок. Теперь его рука опустилась на талию и он с силой прижал ее к себе.
– О, вы были тогда так восхитительны, словно сирена в своем платье цвета разбушевавшегося моря, точно такого же, как сейчас ваши глаза, – сказал он очень тихо и склонился к ней.
Его черная маска была так близко возле её лица, что она могла ощутить едва уловимый запах дорогой кожи из которой она была сделана. Он наклонился совсем близко и поцеловал изгиб ее плеча. Потом еще раз и еще. Затем он начал покрывать нежными поцелуями ее шею. Его губы, в обрамлении короткой бородки, легко и нежно прикасались к ее коже. От этой ласки у Анжелики закружилась голова. О, воистину, этот мужчина знал толк в поцелуях! Анжелика уже чувствовала, как волна наслаждения зарождалась в ней и грозила поглотить ее с каждой секундой все сильнее.
Лишь когда Рескатор приник к ее лицу, чтобы поцеловать в губы, Анжелика с огромным усилием воли отвернулась от него. И в ту же секунду пират отпустил ее. Маркиза пошатнулась, так как ноги совсем не слушались, и ей пришлось сделать несколько шагов назад прежде, чем она уперлась спиной в стойку кровати и с ее помощью обрела равновесие. Она прекрасно осознавала, что еще несколько мгновений, и она была бы побеждена.
Анжелика стояла, опустив глаза, и боялась посмотреть на пирата. Только что, ощутив на себе всю магию его взгляда, она лихорадочно пыталась сообразить, как ей выкрутиться из сложившейся ситуации. Ее тело совершенно не слушалось и предательски желало продолжить то, что так умело начали губы Рескатора.
«Боже правый, если он так искусен в столь невинных поцелуях, то я действительно готова поверить в то, что множество женщин жаждет принадлежать ему», – подумала Анжелика.
На некоторое время в каюте повисла напряженная тишина.
– Прекрасна и строптива, – наконец сказал он тихим голосом. – Что же, признаюсь, мне это по душе!
Несмотря на то, что Рескатор, похоже, отнесся к ее отказу философски, Анжелика была напряжена до предела. Она ждала, что сейчас пират снова подойдет к ней, обнимет, возможно, поцелует. Она не понимала, что с ней происходило. Она одновременно и страшилась его и жаждала, чтобы он снова прикоснулся к ней. Очень медленно она подняла взгляд на Рескатора. Он больше не улыбался и был серьезен.
– Вы боитесь, и в тоже время вас разбирает любопытство, – мягко проговорил он. – Ваше любопытство я могу объяснить – оно движет всеми женщинами, но вот страх…
Рескатор ненадолго замолчал, о чем-то размышляя.
– Моя персона вызывает у вас ужас? Почему? Вас пугает вот это? – он показал жестом на свою маску. – Я бы мог снять ее для вас.
– Нет, нет! Не нужно! – сама не зная почему, запротестовала Анжелика.
Рескатор явно колебался.
– Ладно, как хотите, – сказал в конце-концов пират. – В таком случае я оставлю вас.
Уже более официальным тоном он добавил:
– Мадам, на время плавания эта каюта полностью в вашем распоряжении. Также в вашем распоряжении слуга, в чьи обязанности входит обеспечивать вас всем необходимым. Не стесняйтесь – просите все, что душе будет угодно… И не бойтесь. Спите спокойно. Я даю слово, что никто вас не потревожит.
Поклонившись, он быстрым шагом вышел из каюты. Когда за пиратом закрылась дверь, Анжелика вконец обессиленная упала на кровать. Ее нервы были на пределе, а душа рвалась на части...

 Отправлено: 05.11.09 14:13. Заголовок: Анжелика - игра с су..

(обновлено 28.01.2017)


Глава 2

На следующее утро Анжелика проснулась, когда солнце уже высоко висело в небе. Она чувствовала себя совершенно разбитой и не спешила вставать с постели. Она без особого интереса рассматривала балдахин из тонкого полупрозрачного шелка, который нежными складками окружал ее со всех сторон и думала о том, что было бы прекрасно никогда не покидать это ложе. Ведь здесь было хорошо и приятно, а за тонкой материей начинался жестокий и враждебный мир, в котором властвовал Рескатор.
Персона капитана корабля вызывала у нее столько противоречивых чувств, что она не могла не думать о нем практически все время. Она ненавидела его, боялась и совершенно не понимала, как ей следует воспринимать его поведение. Да, он не был с ней любезен, но и не был и слишком суров, если вспомнить о том, как лихо она своим побегом выставила его на посмешище. На его месте маркиз д’Эскренвиль не церемонился бы. Он бы ударил ее или изнасиловал, а, скорее всего, запер в трюме вместе с последним отребьем из своей команды – отдал на потеху матросне. Тогда лишь шанс получить за нее огромные деньги на торгах спас ее от неминуемой гибели. А теперь? Теперь она продана и больше ничего ее не спасет.
Анжелика тяжело вздохнула. Она не знала, как себя вести и что делать. Следует ли ей одеться и выйти на палубу? Или ждать когда Рескатор придет к ней и даст какие-либо указания? Да и вообще, что будет дальше? Вчера он сказал, что намеревался отвести ее на свою виллу. А теперь? Куда он ее везет? Какую участь он ей уготовил?
Неопределенность угнетала молодую женщину. Она поднесла руку к плечу и погладила пальцами то место, где до сих пор горел след от поцелуев Рескатора. Если бы он воспользовался своим положением хозяина и взял ее силой, она бы по крайней мере могла его презирать. Он бы стал для нее одним из тех мужчин, кто считает женскую красоту оправданием всем творимым ими гнусностям. Но Рескатор был другим. Он даже говорил и вел себя иначе. От него исходила такая сильная энергия, что, казалось, он заполнял собой все пространство.
И все же она не могла понять, чего он добивался. Она не понимала его мотивов. А больше всего боялась того чувства, которое он всколыхнул в ней. Наконец, признавшись самой себе в том, что, когда Рескатор так нежно целовал ее, она испытала не что иное, как влечение, она возненавидела себя. Возненавидела за слабость, за желание принадлежать этому мужчине, за сомнения, терзавшие ее душу. А особенно за то, что она так жаждала упасть в объятия человека, виновного в смерти ее сына.
Эти противоречивые чувства, сводили ее с ума.
«Если я поддамся, если я останусь с ним, он превратит меня в жалкое порочное существо», – подумала Анжелика.
И моментально она поняла, что ей нужно делать дальше. Она не должна больше ни минуты оставаться на этом корабле!
Встав с кровати, она первым делом оделась и расчесала волосы. Она не стала выискивать в бездонных сундуках новый наряд и снова облачилась в платье, которое надевала вчера вечером. Ее сейчас мало заботило то, как она выглядит. Ей нужно было как можно скорее собраться с мыслями и придумать способ убежать с этого проклятого корабля.
Анжелика вспомнила, как вчера Рескатор говорил о том, что они стоят на якоре возле Мальты. Но она не успела тогда осознать эту радостную новость, так как ее сознание было полностью околдовано персоной пирата. Теперь, при мыслях об этом острове, принадлежащему рыцарям ордена святого Иоанна Иерусалимского, Анжелика поняла, что возможно ей улыбнулась удача. Ее шансы на успешный побег становились не такими уж призрачными.
Маркиза подошла к окну и, открыв его, внимательно осмотрела всю линию берега, на сколько это было возможно. Корма корабля, где находилась каюта капитана, выходила прямо на высокие отвесные скалы, поросшие мелким кустарником, на которые накатывались небольшие волны и затем белой пеной разбивались на множество маленьких капелек. Анжелика подумала, что при условии, если она сможет вылезти через окно и, спрыгнув в воду, доплыть до берега – благо плыть было не далеко – вряд ли она сумеет выбраться из воды. С неимоверной досадой ей пришлось отбросить такой рискованный план. Нужно было придумать что-то другое.
Тогда она направилась к двери, рассчитывая выйти на палубу и возможно отыскать там какой-то иной способ осуществить задуманное. Она прекрасно помнила, что вчера дверь была закрыта на замок, но все же решила попытать счастья. К большому удивлению дверь оказалась незапертой. Толкнув ее, маркиза оказалась на просторной и залитой полуденным солнцем палубе. Свет был таким ярким, что некоторое время ослепленная Анжелика не могла сделать ни единого шага. Прямо над головой слышались пронзительные крики чаек и переговоры матросов, занятых креплением нового паруса. Постепенно глаза привыкли к яркому свету, и Анжелика смогла оглядеться. Корабль казался пустынным. Кроме нескольких моряков на реях и боцмана, руководящего процессом с капитанского мостика, на корабле больше никого не было видно. Шебека стояла в довольно просторной бухте с бирюзовой водой, со всех сторон окруженная отвесными скалами. Маркиза даже невольно задумалась о том, как корабль смог попасть в эту бухту. Но затем, присмотревшись внимательнее, увидела узкий проход за которым раскинулось бескрайнее голубое море. Рядом с шебекой мирно покачивался на якоре большой трехмачтовый галеон. На нем не было видно ни флага, ни орифламмы. Корабль довольно низко сидел в воде, палуба была широкой в поперечном сечении. Великолепная морская дива с обнаженной грудью украшала нос корабля, а на корме большими золотыми буквами было написано «ГОЛДСБОРО».
Вдруг перед глазами Анжелики почернело. Она не сразу сообразила, что перед ней появились два огромных мавра. Они поклонились на турецкий манер, затем один из них обратился к ней на французском языке.
– Прошу простить меня, госпожа, но монсеньор не велел вам выходить из каюты.
Затем мавр еще раз поклонился и жестом пригласил ее вернуться обратно.
– Я прикажу слуге принести ваш завтрак, – с таким же поклоном добавил второй мавр.
Удивленная таким вежливым обращением и большим количеством поклонов, Анжелика, не сказав ни слова, вернулась к себе. Она неосознанно ожидала того, что ей не позволят выходить на палубу и не стала сопротивляться, когда мавры, весьма учтиво, стоило отметить, но настойчиво провожали ее обратно в каюту. Ведь теперь она - пленница Рескатора. И только он вправе диктовать условия на этом корабле. Но подходя к двери каюты, привлеченная каким-то шумом, она невольно обернулась и увидела, как на борт шебеки поднялись несколько человек. По их одежде Анжелика догадалась, что они были скорее всего венецианцами. К ним навстречу вышел Рескатор. Он приветствовал их галантным поклоном, принятым при дворе Людовика XIV.
***
Не зная чем себя занять, молодая женщина, сбросив восточные атласные туфельки, медленно прохаживалась по каюте. Мягкий высокий ворс ковра приятно щекотал ноги, и ей казалось, что она ходит по лугу, поросшему травой или мхом. Она невольно окидывала взглядом богатое убранство комнаты и думала о том, что вряд ли сможет долго находится здесь взаперти. Эта прекрасная каюта грозила стать для нее золотой клеткой.
«Но я все равно убегу отсюда», – сказала сама себе Анжелика, нервно теребя ленточки на корсаже.
Мысли ее невольно вновь обратились к персоне Рескатора. Она почему-то вспомнила о том, как впервые услышала о нем в далеком Париже. Тогда ей принесли записку в которой сообщалось, что ее сын погиб в бою с алжирским ренегатом Рескатором недалеко от мыса Пассеро. В то время она не могла допустить даже мысли, что не только встретится с грозным пиратом, но и станет его пленницей.
Анжелика подумала, что в сущности ничего не знает о своем новом хозяине. О нем ходило много слухов и легенд, но все они противоречили друг другу. Кто-то говорил, что корсара считают испанцем, другие же утверждали, что он мавр. Но, однозначно, мавром он не был. Анжелика хорошо видела, что кожа его хоть и была смуглой, но все же принадлежала человеку европейской расы. Когда вчера вечером он разливал вино, молодая женщина обратила внимание на его руки. Это были аристократичные руки патриция. На одном из пальцев сверкал массивный перстень с рубином. На короткий миг ей даже показалась знакомой эта рука с ее непоколебимой и в то же время нежной хваткой.
Также бесконечные сплетни описывали Рескатора и, как бесстрашного флибустьера, и, как миссионера, отпускающего рабов на волю. Для женщин он был кумиром, щедрым покровителем. Очень много рабынь желали быть купленными для него или же им самим.
У Рескатора было много врагов, но он вполне успешно противостоял им. Анжелика слышала, что пирату покровительствовали турецкий и марокканский султаны.
Последнее, что могла отметить молодая женщина, это то, что пират прекрасно говорил на французском языке. Больше ничего маркиза о нем не знала. Она лишь подумала о том, что Рескатор действительно больше похож на испанца, нежели на француза. Наверное, потому, что он отдавал предпочтение испанскому крою. Хотя он также надевал простые кожаные штаны ремесленника, высокие сапоги военного и белый марокканский бурнус. На перевязи он носил саблю и несколько пистолетов. Но в его манерах и непринужденной обходительности чувствовалось все же дворянское воспитание. Его поклон только что на палубе был несомненно куда более изящен, чем у многих придворных. На его фоне они казались бы жалкими кривляками.

 Отправлено: 05.11.09 14:19. Заголовок: Анжелика - игра с су..

(обновлено 28.01.2017)


***
Анжелика настолько увлеклась своими размышлениями, что сначала не обратила внимания на юного слугу с подносом в руках. Но, услышав аппетитные запахи у себя за спиной, она повернулась. На пороге каюты стоял белокурый юноша, тот самый, что вчера вечером приносил ужин.
– Мадам графиня, я принес ваш завтрак, – сказал он.
Она жестом показала ему, что он может войти. Анжелика никогда не страдала отсутствием аппетита. В любой ситуации, даже самой опасной, она всегда отдавала должное вкусной пище. А учитывая, что она только вчера вечером пришла в себя после лихорадки, то потребность в хорошей еде играла в ней с удвоенной силой. Присев на диван, она смотрела, как юноша ловко накрывает на стол. Он был не очень высокого роста, но сложен великолепно. Можно было с уверенностью сказать, что через несколько лет он превратится в статного и видного молодого мужчину. Анжелике вдруг показалось, что юноша ей знаком или, по крайней мере, она могла его где-то видеть.
– Монсеньор просил передать, что если вам что-нибудь понадобится, то вы можете обращаться ко мне, – почти скороговоркой выпалил слуга, закончив сервировку, и неуклюже поклонился. Это позабавило Анжелику, и она звонко рассмеялась.
– Монсеньор действительно очень за вас беспокоится, госпожа графиня!
Юноша, казалось, немного обиделся. Он стоял, переминаясь с ноги на ногу, и хотел еще что-то сказать, но Анжелика перебила его.
– Почему ты называешь меня графиней? – спросила она.
Такое обращение с самого начала удивило молодую женщину, но она подумала что ей послышалось. А когда юноша второй раз обратился к ней по титулу ее первого мужа, она не смогла промолчать.
– Как же, госпожа, вы меня не помните? – удивленно спросил слуга.
– Если честно – то нет, – произнесла заинтригованная Анжелика. – Хотя твое лицо мне знакомо...
– Ну, это же я – Роже, – юноша широко улыбнулся. – Моя старшая сестра служила у господина графа в Тулузе. И он позволил мне и моему брату жить во дворце, поскольку родителей у нас не было. Правда, я тогда маленький был… Но вас я помню очень хорошо! Вы с тех пор совсем не изменились. Как я обрадовался, когда увидел вас здесь на корабле!
– Роже?... Ну, конечно! – радостно воскликнула молодая женщина, действительно вспоминая о молоденькой служанке в тулузском дворце, которая, после смерти родителей просила графа приютить двух ее маленьких братиков. – А где твои сестра и брат? Они тоже здесь? На корабле?
– Нет, они живут на вилле господина в Марокко. Жан не переносит море. Стоит ему взойти на палубу, как неимоверная тошнота буквально сгибает его пополам. Мариэтта тоже не в восторге от таких путешествий и осталась с ним. А я здесь прислуживаю монсеньору.
– Ну, а как ты попал сюда? Тебе здесь хорошо? Рескатор не обижает тебя?
– А с чего бы он стал меня обижать? Он же самый лучший капитан на свете! – физиономия Роже снова засияла обезоруживающей улыбкой.
Анжелика хотела было возразить юноше, что не разделяет его мнения, но передумала. Зачем сеять смуту в это юное и неискушенное сердце? Хотя было странным, то, что он мог не знать, что его хозяин – самый настоящий флибустьер, живущий чужим горем и несчастьем. По сути дела, простой авантюрист, поставивший на жизненные весы даже собственную шкуру. Но такой образ жизни совсем не вязался с милым и чистым обликом Роже.
«Неужели он уже в свои юные годы познал насилие и жестокость?!» – подумала Анжелика.
Это казалось невероятным. Его глаза искрились счастьем и добротой. Словно лучик солнца в пасмурный день, он казался тайным посланником небес, ключиком к разгадке…
– Роже, дружочек мой, скажи мне, это правда, что мы стоим на якоре возле Мальты?! – спросила Анжелика и ласково улыбнулась.
Она вдруг поняла, что Роже, как нельзя кстати, оказался на этом корабле. С его помощью она сможет, если не сбежать, то, по крайней мере, узнает все, что необходимо о ее новоиспеченном хозяине Рескаторе.
– Да, возле Мальты, – подтвердил он.
– И Рескатор не боится находиться в такой опасной близости от мальтийских рыцарей? Они ведь могут заметить пиратский корабль.
Роже звонко засмеялся.
– Мадам, видно, что вы совсем не знаете Средиземноморья. На такой трюк способен только монсеньор Рескатор. Не правда ли, нужно иметь достаточно наглости, чтобы укрыться у противника под самым носом? Но, кто будет нас здесь искать? Во-первых, эта часть острова безлюдна, а, во вторых, бухта, в которой мы стоим, скрыта высокими скалами, как с моря, так и с берега. Даже французские галеры не заметили нас вчера вечером, когда проходили мимо!
– Французские галеры? – переспросила Анжелика, не уверенная, что правильно услышала последнюю новость.
– Да. Герцог де Вивонн идет за нами по пятам, – ответил юноша. – После стычки возле Корсики он не дает нам покоя. Нам ненадолго удалось скрыться от него на греческих островах, но неделю назад мы столкнулись с ним при выходе из порта Кандии.
Анжелика невольно улыбнулась. Значит Вивонн шел по следу Рескатора, как и планировал. Несомненно, удача ей благоволила. Теперь, при случае, она сможет заручиться поддержкой или мальтийских рыцарей, или французских морских офицеров. Ни первые, ни вторые не могли отказать ей в помощи. Оставалось лишь придумать, как улизнуть с корабля.
– Роже, а что это за корабль стоит в бухте? – снова задала вопрос Анжелика.
– Это «Голдсборо», – гордо произнес юноша.
– А кому он принадлежит?
– Монсеньору, конечно! Его совсем недавно отстроили в Бостоне по чертежам господина. Затем корабль благополучно пересек Атлантику, и теперь нам точно никто не страшен! Он будет все время нас сопровождать.
– А ты случайно не знаешь, куда мы направляемся?
Роже наклонил голову и почесал затылок.
– Нет, не знаю, – с досадой в голосе сказал он. – Мы должны были направляться в Константинополь, но монсеньор не мог бросить вас в беде. Как только он узнал, что вы в Кандии, тут же бросил все свои дела и отправился за вами. Теперь вот мы возле Мальты.
– А где мои друзья? Те люди, что были со мной на яхте?
– Не волнуйтесь, госпожа графиня, с мэтром Савари все в порядке – его разместили в одной из кают на нижней палубе. А остальных отправили еще в первый вечер. Хозяин дал им одну из наших шлюпок, денег, еды, поблагодарил за помощь, и они уплыли. Затем он отвел вам свою каюту, – Роже обвел мечтательным взглядом помещение, в котором они находились, – она самая удобная на всем корабле. Он дни и ночи напролет проводил возле вашей постели, пока вы были больны. Всем запретил сюда даже заглядывать, лишь только он, я и мэтр.
При мысли о том, что во время болезни за ней ухаживал Рескатор, Анжелике стало как-то неловко. Да и вообще это выглядело странным. Она скорее поверила бы в то, что за ней ухаживал именно Савари. За время путешествия по Средиземному морю она успела уже не один раз убедиться в том, что мэтр, словно ангел-хранитель, всегда оберегал ее и помогал.
– Роже, а ты не мог бы передать мэтру Савари просьбу навестить меня? – спросила Анжелика немного понизив голос.
– Отчего же нет? Передам, конечно.
– Только сделай это пожалуйста тайно, чтобы никто не знал о моей просьбе.
– А зачем тайно? – удивился Роже. – Я просто скажу ему, что вы его зовете, и он придет. Вы же здесь не пленница.
– Но меня не выпускают из каюты, – пожаловалась Анжелика.
– Это только сегодня, – снисходительно улыбнулся юноша. – Монсеньор принимает на корабле важных персон, и никто не должен мешать его переговорам. Не волнуйтесь, я передам мэтру вашу просьбу, и вечером он навестит вас.
Роже, видимо, решил, что у Анжелики больше нет к нему заданий, снова неуклюже поклонился и уже направился к выходу, но маркиза остановила его.
– Ответь еще на один вопрос, и я больше не буду тебя удерживать, – сказала она. – Как долго мы простоим в этой бухте?
– Я не знаю, мадам, – пожал плечами юноша. – Мы готовы к отплытию в любую минуту. Возможно, мы поднимем якорь сразу после того, как наши гости покинут корабль. А, может быть, и так, что монсеньор ждет вестей от своих людей с острова. Мы не знаем. Да и мы никогда не спрашиваем хозяина о таких вещах. Мы просто ждем его приказа.
– Ты хочешь сказать, что среди рыцарей мальтийского ордена у Рескатора есть сообщники? – спросила Анжелика, оторопевшая от мысли, что в ордене, являвшемся последним оплотом борьбы с пиратством на Средиземном море могут быть люди, способствующие одному из самых грозных корсаров.
– Конечно, – подтвердил Роже.
Для него этот факт, похоже, не казался из ряда вон выходящим.
– У монсеньора вообще много шпионов. Почти в каждой стране, имеющей выход в Средиземное море. А еще в Америке… Но сколько их, точно никто не знает.
– Я смотрю, ты в курсе всех дел, – лукаво подметила Анжелика.
– О, нет! – грустно сказал Роже. – После того, как я попал в переделку, монсеньор больше не пускает меня шпионить. Ему стоило большого труда вытащить меня с «Дофины»…
– «Дофина»? – перебила его Анжелика. – Французская галера?
– Да, – спокойно подтвердил юноша. – Я служил помощником повара у господина де Вивонна. Но этот проныра Лабросадьер раскусил меня. Тотчас я был закован в кандалы и посажен на скамейку, – Роже закатал рукава полотняной сорочки и обнажил свежие шрамы на запястьях. – Но мне удалось дать сигнал другим шпионам, и монсеньор подоспел вовремя. Если бы вы видели, как ловко он со своими помощниками вытащил наполовину затонувшее судно из воды!
– Да, я видела… – тихо произнесла Анжелика, а в ее памяти возник силуэт, по-жонглерски балансирующий на бушприте шебеки и бросающий канат…
Казалось, это происходило в другой жизни. Тогда она еще была великолепной дамой, переполненной надеждами на благополучный исход, а теперь она - рабыня, проданная, пусть даже и за безумную сумму денег…
Чтобы отвлечься от грустных воспоминаний, она принялась за завтрак. Медленно поглощая пищу, Анжелика строила все новые и новые планы побега и тут же отметала их. Теперь она снова осталась одна – Роже убежал, так как его позвали в кают-компанию, прислуживать за обедом капитану корабля и его высоким гостям.

 Отправлено: 05.11.09 14:21. Заголовок: Анжелика - игра с су..

(обновлено 28.01.2017)

Глава 3

Вечером, едва только сумерки поглотили знойный жар августовского дня, к Анжелике заглянул мэтр Савари и пригласил ее на прогулку по палубе.
– Мадам, я рад, что вы так быстро поправились, – сказал мэтр с доброй улыбкой на лице. – У монсеньора поистине чудотворные зелья! С их помощью мы поставили вас на ноги меньше, чем за неделю. Он пообещал познакомить меня со своим арабским врачом. К сожалению, его сейчас нет на корабле. Ох, если бы он был, вы бы еще быстрей пошли на поправку.
Старый аптекарь болтал без умолку, пока они медленно прохаживались по безлюдной палубе.
– У Рескатора много всяких настоек и трав, которые он для вас заваривал…
– Савари, я…– попыталась перебить его Анжелика.
– О, я так счастлив, мадам! Когда вчера вечером монсеньор сказал, что вы пришли в себя, я просто прыгал от счастья. Вот увидите, скоро вы окончательно поправитесь и будете снова сводить мужчин с ума…
– Савари! – прикрикнула Анжелика, окончательно потеряв терпение слушать эту пустую болтовню. – Да послушайте меня, в конце концов!
– Да, мадам, – в одно мгновение старик принял серьезный вид. Он остановился и, заложив руки за спину, немного поддался вперед.
– Мой милый друг, мне нужна ваша помощь, – ласково улыбнувшись, произнесла маркиза.
– Все, что угодно, мадам. Я, как всегда, к вашим услугам.
– Помогите мне сбежать!
– Что? – лицо мэтра вдруг вытянулось, и он испуганным взглядом уставился на молодую женщину.
– А почему вас так это удивляет? Один раз вы уже помогли мне, – спокойно возразила Анжелика, пожимая плечами.
– Это была исключительная удача, – бросил он. – Больше вам незачем так рисковать.
От Анжелики не скрылось, что старик не желает говорить на эту тему. Не понимая причин такой резкой перемены, она все же решила не отступать и добиться желаемого.
– Мэтр Савари, послушайте меня, я знаю, что мы находимся возле Мальты. Нам нужна только лодка и удачный момент, чтобы выбраться из бухты. Добравшись до Валетты, я смогу обратиться к мальтийским рыцарям – они обязательно помогут! Там, на торгах, мне удалось поговорить с двумя из них. Войдя в мое печальное положение, они обещали оказать мне поддержку.
Положив свою изящную ладонь на плечо старика, она говорила тихо, почти шепотом, чтобы никакой случайный свидетель, кроме преданного друга, не мог услышать ее слов.
– Мадам, вы не представляете, на что идете, – со вздохом огорчения произнес он.
Пытаясь устоять перед чарами прелестных женских глаз, которые безуспешно молили о помощи, он немного отстранился от нее.
– Здесь на двух кораблях круглосуточная охрана. Как только мы станем отвязывать лодку, они сразу заметят! Все эти люди, – старик показал рукой на невидимых доселе мужчин разных цветов кожи и национальностей, находившихся на реях, – готовы умереть ради своего хозяина. Они преданы ему. Вы бы видели, как они возмутились, когда вас не бросили в трюм! Своим побегом вы оскорбили их господина. Рескатору пришлось втолковывать им, что вы не только больны, но и являетесь его гостьей…
– Гостьей? – удивилась Анжелика. – Савари, не преувеличивайте. Я просто перешла от одного хозяина к другому!
Старый аптекарь загадочно улыбнулся.
– Мадам, смею заметить, что Рескатор – самая лучшая участь для вас. Сейчас вам, возможно, трудно это понять. Просто поверьте мне на слово!
– Да неужели?! – слова старика возмутили и в то же время заинтриговали молодую женщину. – Я теперь стала его вещью, его собственностью. Это вы называете лучшей участью?!
Она еле сдерживала себя, чтобы не кричать.
– Или я должна радоваться, что благодаря ему осталась жива?! Лучше сто раз умереть, чем жить в неволе! Днем и ночью меня не покидает мысль о том, что я нахожусь в руках человека, виновного в смерти моего сына! Я ненавижу его! Я хочу, чтобы он умер! О, Савари, – она пылко сжала его руку и умоляюще посмотрела в глаза, – помогите мне бежать. Пожалуйста. Я вас прошу!
– Мадам, я не могу, – тихо сказал он, опустив глаза.
– Почему?
Он медлил с ответом.
– Почему? – уже настойчивее повторила она.
– Я клятвенно обещал монсеньору, что буду присматривать за вами и не допущу, чтобы вы совершили очередную глупость…
– Очередную? Что значит «очередную»?! – возмутилась маркиза, но вдруг, полностью осознав смысл его слов, отскочила от него, словно ошпаренная.
– Вы предали меня… – бесстрастным голосом проговорила она. – Неужели ради этого ужасного человека?!
– Мадам...
– Нет, я не хочу даже слушать ваши жалкие оправдания! Все мужчины одинаковы! Я верила вам…
– Мадам, послушайте меня. Я уверяю вас – ни о каком предательстве речи не идет. Я вас люблю и всегда буду любить. За годы, что я прожил в вашем доме, вы стали для меня словно дочь, которой у меня никогда не было. Неужели вы сомневаетесь даже после того, что я сделал для вас? Рескатор не желает вам зла! Поверьте! Я понимаю, вы невольно сравниваете его с д’Эскренвилем, но он совсем не похож на того ублюдка…
– Вы бредите, Савари!
– Мадам, разве я вам врал когда-нибудь?
– Нет. Вы просто поддались чарам этого колдуна! Он вам заплатил? Или напоил каким-то зельем?
Мэтр снова молчал.
– Ну же, говорите! Что он предложил такого, что вы предаете меня?!
– Я обязан ему жизнью, – тихо произнес старик и отвернулся.
Анжелика словно остолбенела. Она не знала, что сказать. Пораженная в самое сердце, она смотрела на Савари и не верила своим ушам.
– Вы никогда не говорили мне об этом, – также тихо проговорила она.
– Это случилось лет пять назад, – словно собравшись с духом, начал Савари. Он увлек Анжелику к перилам одного из бортов и, облокотившись на них, глядя куда-то вдаль, стал рассказывать.
– Ради нескольких очень редких лекарственных растений, я пустился в путешествие по греческим островам. Чтобы добраться до одного из них, я нанял небольшой баркас. Через полдня пути мы налетели на рифы… Я чудом остался жив. Но мне грозила жуткая смерть от жажды – остров, до которого я смог доплыть, скорее походил на огромную скалу, торчащую из глубин моря. Там не было ни воды, ни растений, ни животных… Ничего… Через несколько дней меня, уже почти при смерти, нашел монсеньор Рескатор. Тогда он еще не был таким могущественным и всем известным корсаром. Да и имя носил совершенно другое… Но именно ему я обязан жизнью. Чтобы отблагодарить его за спасение, я согласился на сделку, предложенную им. Он сделал меня своим доверенным человеком и отправил в Париж, где вы так милосердно приютили меня. Вот, собственно, и все. Именно поэтому я уговорил д’Эскренвиля продать вас на торгах. Таким образом, я уберег вас от посягательств этого болвана и смог обеспечить встречу с Рескатором. Мельхиор Паннасав – я надеюсь, вы помните этого славного малого – должен был передать мое послание монсеньору. Но все же я опасался, что послание не будет передано в нужные сроки, и приготовил запасной план…
– Так значит, вы целенаправленно вели меня к Рескатору? Но зачем? – произнесла ошеломленная Анжелика, все еще отказываясь понимать смысл сказанных слов.
– Чтобы спасти вас, – коротко ответил аптекарь.
– Это невероятно, – возмутилась Анжелика. – Я не верю своим ушам!
– Мадам, поверьте! Попасть к убийце сына, как вы выразились, гораздо лучше в вашем положении, чем угодить в гарем какого-нибудь паши или султана. Ни одна женщина не может покинуть его добровольно, а тем более такая красавица как вы! Рескатор же - человек благородных кровей...
Мэтр Савари вдруг запнулся и смерил Анжелику заговорщическим взглядом.
– Лучше послушайте, что мне удалось узнать, – сказал он понизив голос. – Мы и так довольно потратили времени на пустую болтовню. А у меня есть очень интересные сведения для вас, мадам. Я с полной уверенностью могу сказать, что монсеньор Рескатор знает Мохаммеда Раки и более того, связан с ним какими-то договоренностями.
Проговорив это, старый аптекарь победно улыбнулся.
– О чем вы говорите? – недоуменно переспросила Анжелика.
– Я говорю о том самом Мохаммеде Раки, который ездил в Марсель справляться о вас по поручению вашего мужа.
Савари выждал небольшую паузу, чтобы смысл слов дошел до Анжелики и затем продолжил:
– Монсеньор подтвердил мне, что Раки действительно живет в Алжире и более того иногда ездит по каким-то торговым делам в Барселону и Марсель.
– Но как вам удалось это узнать? – спросила Анжелика, когда сказанное постепенно начало доходить до ее сознания и словно целебным бальзамом пролилось на ее мятежную душу.
– Монсеньор расспрашивал меня о вас и о том что вы делаете на Средиземном море…
– И что вы ему рассказали? – перебила его Анжелика.
– Я не вдавался в подробности, – сказал аптекарь. – Но я рассказал ему о том, как мы с вами оказались в столь плачевном положении и о том, как мне удалось разыскать Али Мектуба в Кандии. Тогда монсеньор спросил меня почему я обратился именно к Мектубу, на что я ответил, что вы его искали дабы осведомиться о его племяннике Мохаммеде Раки, с которым вас связывают некоторые торговые дела.
Жалобный стон вырвался из груди Анжелики.
– О, зачем вы это сделали?
– А что я сделал не так? – удивился мэтр Савари. – Вы ведь хотите найти своего мужа? Ну так Рескатор знает того, кто с ним связан. Вам достаточно попросить монсеньора о содействии. Он также намекнул мне, что с удовольствием поможет вам…
– В чем он мне может помочь? – переспросила молодая женщина.
– В поисках вашего мужа, – немного резко проговорил мэтр Савари, явно теряя терпение. – Уж будьте уверены, мадам, Рескатор знает всех на Средиземном море. И может разыскать кого угодно...
– Нет, – отрезала Анжелика. – Этому не бывать! Я не буду ни о чем просить Рескатора, а тем более рассказывать об истинной причине своего путешествия. И вам я запрещаю говорить с ним об этом! Слышите – запрещаю! Я дождусь, пока Али Мектуб доберется до Алжира и передаст мою записку своему племяннику. Вы же передали ему мое письмо?
– Да, передал. Но позвольте спросить, зачем такие сложности? Зачем ждать так долго? Вам достаточно поговорить с монсеньором Рескатором. И не нужно строить никаких безумных планов побега. Просто попросите его о помощи...
– Вы издеваетесь, Савари?! Я его ни видеть, ни слышать не хочу!
Во внезапном порыве она топнула ногой. Старый аптекарь смерил ее любопытным взглядом.
– Да вы просто боитесь его, – с лукавой усмешкой произнес он и с отеческой нежностью погладил Анжелику по плечу. Она все еще была рассержена и, не сумев скрыть свои чувства, гордо отвернулась от него. Вот уже несколько раз за прогулку она спрашивала себя в своем ли уме несчастный старик. Как вышло, что он вступил в сговор с этим дьяволом в маске?.. Впрочем, как и Роже…
Когда она слушала переполненные гордостью за хозяина рассказы юноши, она думала, что в силу юного возраста он не видит очевидных вещей. Но когда Савари стал говорить ей практически тоже самое, она решила, что мир окончательно сошел с ума. Все казалось таким фальшивым, наигранным, напрочь лишенным логики. Словно какой-то злой волшебник обращал все против нее. Она украдкой внимательно посмотрела на Савари. Он совсем не изменился. Тот же добрый взгляд карих глаз сквозь большие очки в черепаховой оправе, старомодный камзол, выцветшие сапоги… Он все так же причудливо дергал за свою короткую бородку, когда напряженно думал.
– Мадам, иногда стоит умерить гордость, – сквозь завесу своих мыслей слышала Анжелика голос старика. – Смиритесь и примите свою судьбу.
– Я смирюсь только в том случае, если вы поможете мне сбежать с этого корабля, – вышла из оцепенения Анжелика и в упор уставилась на Савари.
В ответ на ее реплику мэтр Савари тяжело вздохнул, словно расписываясь в неубедительности собственных речей. Анжелика с невыносимой болью в сердце осознала, что Савари больше не поддерживает ее. Он отвернулся от нее, предал… А все ради этого ужасного человека…
– Ах, да… Вы же не можете, – в ее голосе прозвучала нотка сарказма. – Тогда послушайте меня. Смирение всегда претило моей натуре. Я все равно убегу. С вашей помощью или без, но я сделаю это.
– Мадам…
Он запнулся, заметив, как внезапно, то ли от страха, то ли от изумления, расширились изумрудные глаза маркизы и, проследив за ее взглядом, увидел приближающегося к ним Рескатора.
– Я все равно убегу, – прошептала она и, оставив мэтра Савари, быстро зашагала прочь.

***
– О, монсеньор Рескатор! Эта женщина вздумала сбежать, – жалобно проскулил аптекарь, когда пират приблизился.
Рескатор ничего не ответил. Молча, провожая взглядом удаляющуюся женскую фигуру, он внезапно ощутил, как сжалось его сердце. Это новое, странное ощущение еще не один раз придет к нему вновь. Лишь много позже он поймет и осознает причину этой боли…
Спустя несколько часов, когда солнце уже наполовину скрылось за горизонтом, Рескатор приказал поднять якорь, и изящная шебека, выйдя из бухты на западной стороне острова Мальта, легко заскользила по морским волнам.

 Отправлено: 05.11.09 14:23. Заголовок: Анжелика - игра с су..

(обновлено 28.01.2017)

Глава 4

Прохладная ночь, пришедшая на смену знойному августовскому дню, сверкала мириадами звезд, рассыпанных по небу, точно бриллианты на темном бархате. Ленивая, нехотя плывущая по небосводу луна разливала в воздухе бледно-серебристый свет. Придавая ночи еще большую прелесть, она снисходительно взирала на раскинувшееся перед ней безмятежное море. Порой могло показаться, что этому великолепию нет конца.
Но завораживающая и пьянящая ночь не трогала сегодня Анжелику. Она молча сидела на роскошном восточном диване, устало склонив голову. Несмотря на то, что полуночная дрема уже давно окутала корабль, молодая женщина не хотела спать. Она слушала, как с тихим плеском, похожим на нежный шепот, волны ласкают большой и величественный корабль.
На палубе царила тишина. Только мерно и однообразно поскрипывали под своей тяжестью мачты и негромко болтали вахтенные матросы, за рассказами и воспоминаниями коротая ночную смену. Иногда, поддавшись чарам сна, они ненадолго засыпали, прислонившись у мачт или бортов. Но почти тотчас просыпались, чтобы вновь поведать друзьям очередную небылицу, подслушанную в одном из многочисленных портовых кабаков, раскиданных по разным континентам и морям.
С тех пор как «Морской Орел» неожиданно и поспешно снялся с якоря вблизи Мальты прошло несколько дней. Оставив «Голдсборо» дожидаться запаздывающих вестей от своих людей, Рескатор направил шебеку на остров Пантеллерия. Он рассчитывал, что в скором времени капитан второго корабля догонит его, но роскошные паруса «Голдсборо» до сих пор не появились на горизонте.
За эти дни Анжелика уже достаточно хорошо выучила и привыкла к распорядку на судне. Предоставленная сама себе, она порой целыми днями просиживала на диване, изучая звуки, доносящиеся из-за переборки. Теперь она легко просыпалась со свистком боцмана Эриксона, созывающего на палубе всю команду в предрассветных сумерках, с той лишь разницей, что для моряков начинался их трудовой день, а маркиза могла и дальше спокойно нежиться на белоснежных простынях. Порой слышалось мелодичное насвистывание рулевого, скучающего на посту, или короткие приказы второго капитана Язона и следующий за ними негромкий топот босых ног матросов. Легкое хлопанье огромных парусов и выкрики впередсмотрящего, перепалки между моряками, удары игорных костей о дно перевернутой бочки в часы отдыха или нескладное пение матросов по вечерам – все это составляло обычный день на «Морском Орле».
Рескатор сдержал свое обещание – никто из моряков не докучал Анжелике. Даже сам пират крайне редко показывался ей на глаза. Маркизу на время устраивало такое положение вещей. Она не отказалась от своих планов сбежать, но пока для этого не представлялась возможность. Анжелика понимала, что ей нужно набраться терпения и ждать. Случай обязательно улыбнется ей, а пока в игре с судьбой была объявлена передышка.
Анжелика еще не до конца оправилась после болезни – лихорадка периодически напоминала о себе легкими головокружениями, и молодая женщина почти не выходила из своей каюты. Кроме того, Анжелике было не очень приятно находится на палубе среди разношерстного сброда, который представляла из себя команда корабля. Тем более, что один из таких выходов на палубу ознаменовался инцидентом, который оставил в душе молодой женщины неприятный осадок.
Это произошло в первый день после отплытия с Мальты, когда Анжелика решила немного размять ноги и прогуляться по палубе. Едва она вышла из каюты, ей в глаза бросились разительные перемены на судне. Теперь возле каждой шлюпки стояла пара часовых с мушкетами, а бывшие покои Рескатора охраняли два мавра. Один из них, ничуть не смущаясь, последовал за молодой женщиной, словно черная тень. Обеспокоенная таким поведением слуги, Анжелика интуитивно обернулась в сторону капитанского мостика в надежде увидеть там Рескатора. И она не ошиблась – он был там. Заметив, что маркиза смотрит на него, он отвесил ей галантный поклон. Молодая женщина поняла, что по видению пирата, ничего странного не происходит и, что мавр действует по указанию хозяина. Анжелика долго не могла понять в чем причина таких перемен, но в следующий миг ее разум пронзила страшная догадка – Рескатор приставил к ней мавров, чтобы она снова не сбежала от него!
«Неужели Савари рассказал ему о том, что я хочу убежать?!» – невольно задумалась Анжелика.
Может, именно поэтому Рескатор поспешил увезти маркизу подальше от мальтийского берега?!
От этих мыслей она почувствовала себя дурно. У нее начала кружиться голова. Анжелика хотела подойти к грот-мачте, чтобы прислониться к ней, но не заметив под ногами разложенный канат, споткнулась об него. Она чуть было не упала, но в самую последнюю секунду ее подхватил Рескатор. Он, так пристально наблюдавший за ней все утро, сразу заметил ее неуверенную походку и незамедлительно пришел на помощь.
Его бесшумное появление напугало Анжелику, и ей стоило больших усилий взять себя в руки и поблагодарить за оказанную услугу.
– Не стоит благодарности, – сухо ответил он. – Я всего лишь пекусь о том, чтобы вы не переломали себе ноги, и мне не пришлось снова тратиться на врача для вас. Вы и так слишком дорого мне обошлись.
Анжелика не знала, что ответить на его реплику. Его учтивые и обходительные жесты шли в абсолютный разрез с тем, что он говорил, вызывая недоумение. Она захотела отстраниться от него, но крепкие руки уверенно поддерживали ее, не давая упасть. Он отпустил ее лишь когда они оказались в каюте. У нее все еще немного кружилась голова, и Анжелика тяжело упала на диван.
Через некоторое время в каюте появился мэтр Савари. Он заварил в чашке какую-то микстуру и заставил Анжелику выпить. От горьковатого привкуса настойки молодая женщина скривилась, но скоро она почувствовала себя намного лучше.
Мэтр объяснил ей, что головокружения могут появляться после лихорадки. Болезнь еще некоторое время будет давать о себе знать. Он также заверил ее, что ей не стоит волноваться. Во-первых, это негативно отразится на ее самочувствии, а, во-вторых, – она под надежным присмотром! Естественно старый аптекарь имел в виду, что он, при необходимости позаботится о ее здоровье, но двусмысленность произнесенной фразы, тяжелым грузом упала Анжелике на сердце.
Вечером того же дня Савари снова пришел к ней и приготовил все ту же горькую микстуру. После того, как Анжелика выпила ее, она попыталась опять уговорить аптекаря помочь ей бежать, но он был непреклонен. Он снова стал убеждать ее смириться, твердил, что Рескатор не желает ей зла и, что она потом горько пожалеет о том, что сбежала. Вновь услышав эти слова она окончательно утвердилась в мысли, что Савари больше не является ее сообщником и что выпутываться из всей этой ситуации ей придется самостоятельно.
Она плохо спала ночью и весь следующий день просидела в каюте. Несмотря на то, что все в этой комнате напоминало ей о Рескаторе, она не хотела ее покидать. Она чувствовала себя здесь гораздо уютнее, чем на палубе, под неусыпным вниманием мавров и самого капитана.
Настроение у нее было неважным. И вынужденное безделье только усугубляло его. Она почти не притронулась к завтраку, а когда Роже принес ужин, она попросила оставить только фрукты, а все остальное унести. Ее настроение испортилось еще больше, когда она увидела, как огорчился из-за ее слов юный слуга. Анжелике очень нравился этот юноша и, желая как-то сгладить неприятное ощущение от своих слов, она попросила его побыть с ней немного и рассказать что-нибудь интересное. Роже такая перспектива пришлась по вкусу. Он примостился на подушке у ее ног и долго рассказывал о моряках, о портах, где ему удалось побывать, о всяких сплетнях и легендах Средиземного моря. Они и не заметили, как проболтали несколько часов. Уже почти глубокой ночью Анжелика отослала его спать.
На следующий день, когда Роже принес завтрак, она снова попросила развлечь ее беседой. Юноша знал столько всяких историй, что это казалось невероятным для его возраста. Он пережил так много приключений, что хватило бы на несколько жизней! Но все свои истории он делил на «до» и «после» поступления на службу к монсеньору Рескатору. Вот так, невольно он и заговорил о Тулузе.
– Нас ведь осталось очень мало в замке после вашего отъезда, – говорил Роже. – Мы жили в небольшой комнатке возле кухни. Однажды вечером послышались странные звуки из гостиной. Мы тогда подумали, что это вы вернулись и побежали навстречу. Мариэтта еще очень удивилась, что господин граф не послал никого, чтобы предупредить о своем приезде. О, как она была права – мы увидели, как несколько мужчин грабили дом, ломали и били мебель, зеркала, рвали картины. Все ценное они забирали с собой. Стараясь не попасться им на глаза, мы хотели бежать за помощью, но нас заметили! Слава Богу, они ничего плохого нам не сделали, но, уходя, сказали поскорее убираться отсюда, пока мы живы и здоровы. Еще они сказали, что хозяина арестовали, на все имущество наложен арест и, если графа будут судить, и казнят – а так оно и будет, – то нас тоже бросят в тюрьму и, чего хуже, казнят, как соучастников.
При этих воспоминаниях у Анжелики задрожали руки. Она словно заново пережила весь ужас тех лет. Она хотела остановить Роже, попросить его не продолжать больше, но она не смогла произнести ни единого слова. Наверное, она никогда не сможет спокойно вспоминать о тех страшных испытаниях, которые ей пришлось пережить.
– В общем, мы страшно испугались и убежали куда глаза глядят, – продолжал мальчик. – Но совесть не позволила нам долго прятаться – ведь мы любили нашего хозяина и знали, что он ни в чем не виноват, но так малодушно бросили его! Всей небольшой компанией мы вернулись во дворец и продолжали жить в маленькой каморке за кухней. Там нас и нашел господин д’Андижос, когда приехал во второй раз. Под его руководством вся провинция была поднята на уши – почти все жители верили в невиновность графа и поддерживали нас. Но время шло… В Тулузу прислали целый полк солдат. Кое-кто сразу отказался от своих слов, однако оставались и те, кто нас поддерживал. В конце концов, восстание подавили, отель сожгли… Знатные вельможи и горожане сразу же отказались нам помогать – все забыли про графа, что уж про нас говорить! Никто не хотел брать нас на службу, жить негде было, есть нечего и деньги заканчивались… Мы жили в руинах замка, воровали у крестьян еду… Тогда, как дар Божий, и появился посланник от монсеньора Рескатора. Он все про вас расспрашивал…
– Про меня? – удивилась Анжелика.
– Да. Но мы ничего не знали. Думали, что вы вернулись к родителям, или что вас тоже схватили… Пресвятая Дева, я так рад, что вы живы и что вы вернулись! Монсеньор Рескатор прям места себе не мог найти, когда искал вас и когда вы болели! Ведь он за вас очень сильно волнуется!
Анжелика недоверчиво посмотрела на юношу. Она чувствовала, что при всей своей искренности Роже чего-то недоговаривает.
– Не думаю, что он так сильно волнуется именно обо мне. Скорее его интересует, как окупить ту сумму, которую ему пришлось потратить из-за меня.
– Почему вы так плохо о нем думаете? – наивно спросил юноша.
– Роже, дружочек, ты еще слишком юн, чтобы понимать насколько алчными и подлыми могут быть люди, – с грустью ответила Анжелика.

 Отправлено: 05.11.09 14:26. Заголовок: Анжелика - игра с су..

(обновлено 28.01.2017)

***
Вечером того же дня Анжелика стояла возле окна и смотрела на след, который оставлял за собой корабль на воде, когда в каюту зашел Рескатор. Молодая женщина уже хорошо была знакома с привычкой капитана появляться без единого звука, но никак не могла к ней привыкнуть. Именно поэтому она невольно вскрикнула, когда вдруг услышала за спиной его хриплый голос. Понимая, что она должно быть глупо выглядит со стороны, Анжелика постаралась успокоиться и взять себя в руки. Она бросила на пирата короткий взгляд через плечо. Отвесив галантный поклон, Рескатор поинтересовался ее здоровьем, нуждается ли она в чем-либо и, вообще, как ей путешествуется на его корабле. Но, как ни старался капитан, разговор не складывался. Анжелика, все так же стоя к нему спиной и продолжая смотреть на волны за кормой, отвечала односложно и совсем не горела желанием объяснять, что она здесь чувствует себя, словно птица в клетке и что ее постоянно преследуют мысли о погибшем сыне.
Наконец, осознав тщетность своих попыток, Рескатор откланялся и ушел, оставив ее одну. Правда, через некоторое время он вновь появился в каюте, но уже в сопровождении мавра, одетого в широкие красные шальвары и короткую жилетку. В одной руке он держал искусно выделанный ларец из кордовской кожи, перетянутый серебряными обручами, а во второй – небольшую переносную жаровню с горящими в ней углями. Сверху к жаровне была прикреплена специальная ручка, за которую ее можно было держать, не боясь обжечь руки.
– Мой мавр приготовит вам кофе, – сказал Рескатор, указывая на слугу.
Он подошел к Анжелике и, взяв ее руку в свою, очень нежно поцеловал кончики пальцев.
– Я надеюсь, что этот божественный напиток поднимет вам настроение. Я не могу допустить чтобы мои гости пребывали в унынии.
Анжелика растерянно посмотрела на Рескатора. Такая заботливость со стороны пирата несколько удивила ее.
Тем временем Рескатор, мягко держа ее за руку, увлек за собой и усадил на диван. Сам он сел рядом и дал знак мавру начинать приготовление кофе.
Мавр установил жаровню рядом с низким столиком и прикрепил ее специальными защелками к полу, чтобы она не опрокинулась из-за качки. Кожаный ларец он поставил на стол и, открыв его, достал холщовый мешочек небольшого размера. Развязав его, мавр высыпал все содержимое в жаровню прямо на угли. Как оказалось это была галька. Тонкими длинными пальцами чернокожий слуга распределил круглые голубые камешки равномерно по всему дну жаровни. Затем он извлек из ларца еще один мешочек, в котором на этот раз оказался песок жемчужного цвета. Он также высыпал его в жаровню. Пока песок нагревался от горящих углей, мавр принялся измельчать в специальной керамической посуде предварительно обжаренные кофейные зерна. Мужчина был настолько поглощен процессом, что складывалось впечатление будто от его сосредоточенности будет зависеть вкус напитка. Он делал все очень медленно, словно обдумывая каждый свой жест. Когда кофейные зерна превратились в порошок, мавр поднес пиалу к лицу и вдохнул аромат исходивший из нее. Удостоверившись, что кофе имеет надлежащий запах, он на время отставил посудину в сторону. Затем он отобрал несколько стручков кардамона и небольшую палочку корицы и также измельчил их, но уже в другой ступке. Когда все приготовления были завершены, слуга извлек из ларца причудливый ковш небольшого размера с длинной деревянной ручкой. Он налил в него холодную воду и засыпал туда специи.
Анжелика с большим интересом наблюдала за всеми действиями мавра. Его движения были настолько выверены и красивы, что маркиза не могла налюбоваться этим зрелищем.
– Я никогда не видела, чтобы так заваривали кофе, – произнесла она.
Магия всего происходящего настолько увлекла ее, что она совсем забыла о сидящем рядом ненавистном Рескаторе. Повернувшись, она встретилась с ним взглядом и немного стушевавшись, отвела глаза.
– Мой мавр учился у лучших, – мягко проговорил Рескатор. – Он целый год провел в Константинополе в качестве слуги главного кофевара султана.
Чернокожий слуга несколько раз дотронулся рукой до песка, чтобы определить его температуру. Когда он счел, что песок нагрелся уже достаточно, сделал в нем небольшое углубление и поставил в него медный ковш таким образом, чтобы оставалось видно только одно горлышко.
– По-турецки это называется «джезва», – пояснил пират, указывая на смешную посудину, скрытую в песке. – Ее делают из меди. Только этот металл позволяет кофейным зернам максимально раскрыть свой аромат.
Когда вода со специями в джезве нагрелась, мавр засыпал туда измельченный ранее кофе и стал медленно помешивать напиток длинной серебряной ложечкой. Через некоторое время жидкость начала закипать и, как только легкая пена стала подниматься к горлышку, мавр извлек джезву из песка и снял пену. Таким образом, он трижды доводил напиток до кипения и трижды снимал пену с горлышка.
Когда кофе был готов к употреблению, мавр разлил его в две, предварительно нагретые в том же песке чашечки. В еще две чашечки он налил холодную воду. Затем, по знаку своего господина, он спрятал всю кофейную утварь со стола обратно в ларец и поклонившись по-турецки, удалился.
Рескатор взял чашечку с кофе и протянул ее Анжелике.
– Сделайте небольшой глоток, – сказал он. – А затем запейте холодной водой.
Анжелика послушалась совета Рескатора и сделала небольшой глоток кофе, после чего тут же запила его холодной водой. Вкус напитка оказался не горьким, как ожидала молодая женщина, а немного кисло-сладким. А, когда она сделала второй глоток, она с удивлением обнаружила, что он такой же насыщенный по вкусу, как и первый.
– Такой способ пить кофе придумали еще древние греки, – сказал Рескатор, внимательно наблюдавший за Анжеликой. – Турки лишь совсем недавно переняли его. Не правда ли, холодная вода делает вкус кофе более ярким?
Анжелика согласно кивнула. Черный напиток словно согрел ее душу, и она почувствовала, что уже не так сильно страдает. Ее настроение улучшилось. Кожа на щеках порозовела, и на губах появилась легкая улыбка.
– Ну, вот вы и улыбнулись, – сказал пират.
Он поднес руку к ее щеке и нежно погладил кожу тыльной стороной пальцев. Анжелика невольно вздрогнула, но не отстранилась.
– Не знаю, почему вы боитесь меня, – очень тихо сказал пират, – но я лелею в сердце надежду, что со временем вы привыкнете ко мне, и ваши прекрасные глаза не будут расширяться от ужаса при каждом моем появлении...
Он все продолжал гладить ее, и от этой нежной ласки Анжелика приходила в восторг. Она вдруг подумала, что нынешняя сцена сильно напоминает ей другой такой же эпизод. Это было в Кандии. Рескатор снова предстал перед ней в роли чародея из батистана, и с ее уст чуть было не сорвался вопрос, мучающий ее теперь: «Так вы пират или волшебник?».
Но, как только она вспомнила, как грубо он разговаривал с ней несколько дней назад, мятежный дух снова поднялся в Анжелике. Она гордо вскинула голову, ее глаза сверкнули.
От Рескатора не скрылась такая перемена в ее взгляде. Он тут же убрал руку от ее лица, встал с дивана и поклонившись, сказал:
– Не буду более докучать вам, мадам.
Когда пират повернулся и направился к двери, Анжелике показалось, что он тяжело вздохнул.
***
Анжелика так и просидела на диване остаток вечера и почти всю ночь, не сомкнув глаз, пока небо не окрасилось в мягкий пурпурный цвет, который погасил звезды, и солнце яркой полосой света обозначило линию горизонта. Она чувствовала себя такой одинокой, посреди огромного моря, безжалостного и неумолимого. Оно без конца манило ее миражами и тщетными надеждами. И за каждый шаг, сделанный навстречу своей мечте, ей приходилось жестоко расплачиваться.
– Жоффрей! – позвала она тихонечко. – Где же ты? Когда же я найду тебя?!
Ответом ей был лишь монотонный шелест волн за кормой.
Анжелика встала и вышла на палубу. Тонко прозвенел корабельный колокол на бизань-мачте, отбивая четыре удара.
Зарождающееся утро было прохладным, но ласковое тепло от дневного светила уже разливалось в воздухе, предвещая знойный день. Молодая женщина подошла к борту и, облокотившись на него, устремила свой взгляд к бесконечной водной синеве.
– О, море, – прошептала она, – ты ведь знаешь всех, кто отважился на путешествие по твоим волнам! Расскажи мне, где же он!
На последних словах ее голос дрогнул. К горлу подступил ком, а на глаза навернулись слезы. Она почувствовала, что уже не может сдержать весь тот поток боли и слез, который накопился у нее в душе. Слишком много испытаний ей пришлось вынести за последние месяцы. Она старалась оставаться сильной, боролась с судьбой, но все в этом мире было против нее. Словно само море противилось ее счастью.
– Почему? Почему ты так жестоко ко мне? – прошептала она, и по ее щеке скатилась слеза.
Вскоре подул легкий ветерок. Он нежно коснулся ее ресниц, словно стараясь осушить слезы и затем нырнул в золотую копну волос. Небрежно разметав их, он опустился ниже, ласково огибая ее стан, тихонечко прошуршал в складках юбки и неистовым порывом сорвал накидку с плеч. Тончайший шелк на какое-то время замер в воздухе, а затем мягко опустился на водную гладь и скрылся в морской пучине.
– Мадам, если вы будете каждую свою шаль отдавать на волю ветру, – вдруг послышался за ее спиной голос Рескатора, – то боюсь, вы останетесь совсем без гардероба. А я даже не смогу вызвать на дуэль этого коварного похитителя шелка.
Анжелика незаметно смахнула слезу и повернулась. Рескатор стоял в пяти шагах от нее, а на его устах играла ироничная улыбка. Но увидев следы слез на ее лице, он сразу стал серьезным.
– С вами все в порядке? – спросил он и в его голосе промелькнуло беспокойство.
Рескатор подошел к ней и, взяв ее руку в свою, внимательно посмотрел ей прямо в глаза.
– Если вы переживаете по поводу накидки, – пират махнул рукой в сторону синих волн за бортом, которые поглотили шелковую материю, – то я в замен этой готов купить вам тысячу других.
– Что, простите? – рассеянно спросила Анжелика и глянула на синюю водную гладь. – Ах, шаль… Нет, я не переживаю. В ваших сундуках найдется достойная замена этой.
Рескатор улыбнулся. Он немного наклонился к Анжелике.
– Я надеюсь, вы по достоинству оценили наряды, которые я подготовил специально для вас? – спросил он.
Но Анжелика не обратила на его реплику никакого внимания. Она уже несколько мгновений внимательно смотрела на море, которое, такое светлое и прозрачное еще несколько минут назад, потемнело и ощетинилось. Вдруг налетел сильный ветер и под его напором натянутые до предела паруса, словно зазвенели, мачты и реи стали неистово раскачиваться. Набегающие волны, стали ударяться о корпус корабля, заставляя нервно содрогаться все его тело. Анжелика проворно высвободив свою руку из руки Рескатора, вцепилась в планшир и, обернув свой взгляд на запад, увидела, как огромная фиолетово-синяя туча, закрывая собой всю линию горизонта, неумолимо надвигается прямо на них. Весь небосвод с неимоверной скоростью затягивало низкими серыми тучами. Они поглощали синеву прекрасного утреннего неба, повергая весь мир в черный мрак.
Рескатор вытащил из-за пояса подзорную трубу и принялся осматривать линию горизонта, оценивая обстановку.
– Мадам, на нас надвигается шторм, – наконец произнес он. – Я прошу вас вернуться в каюту!
Он приобнял ее за плечи, намереваясь увести с палубы, но Анжелика, словно не понимая сказанного, устремила свой взгляд в разбушевавшееся пространство.
Тяжелая черная мгла все сильнее сгущалась вокруг корабля и нарастающий гул развереженного моря поглощал все звуки вокруг. Сейчас оно стало походить на всполошенный улей. Волны взбухали и поднимались, словно из ниоткуда. Сталкиваясь между собой, седые гребни пенились с сердитым воем и с недовольным ворчанием рассыпались на бесконечное количество сверкающих капелек. Корабль стал сильно раскачиваться. Повинуясь неистовству стихии, он то стремительно поднимался вверх, то низвергался, и тогда мелкая водяная пыль, поднимаясь из-под его чрева, орошала соленой водой молодую женщину.
– Мадам, вам нужно немедленно покинуть палубу, – в голосе Рескатора зазвенели металлические нотки.
Его тон подействовал на Анжелику. Она уже хотела было направится в каюту, но поняла, что не может устоять на раскачивающейся палубе. Пол постоянно уходил из под ног, и молодая женщина рисковала упасть в тот же момент, как отпустит поручень. Рескатора же, напротив, качка совсем не волновала. Он стоял широко раздвинув ноги и, казалось, намертво прирос к доскам планшира. Увидев, что Анжелика не сможет и шагу пройти без его поддержки, он протянул ей руку.
Когда они оказались в каюте, Рескатор первым делом наглухо задраил окна и проверил надежно ли прикреплена мебель к полу. Затем он сказал Анжелике спрятать все мелкие предметы в сундуки и запереть их.
– Не смотрите долго на волны, – наставлял он Анжелику, – это может вызвать тошноту и головокружение. Ни в коем случае не покидайте каюту! К вечеру буря может разыграться в полную силу. Я пришлю сюда Савари, чтобы вам не было тоскливо одной. И не бойтесь, сударыня, все будет хорошо!
Окинув еще раз внимательным взором помещение, от откланялся и удалился.

 Отправлено: 07.11.09 19:51. Заголовок: Анжелика - игра с су..

(обновлено 28.01.2017)

Глава 5

Шторм крепчал. Неистовый удар волны пришелся в бок кормового подзора, от чего полуют порывисто вздрогнул, и эта дрожь перекатилась по всему кораблю. Каютные переборки заскрипели еще сильнее, послышался звук падающих с полок книг.
Анжелика устало повернула голову и в тусклом свете единственной зажженной лампы, увидела, что на одной из дверец в шкафу вылетела специальная бронзовая щеколда, которая удерживала ее закрытой во время шторма и все содержимое оказалось на полу.
Молодая женщина сидела на кровати, с трудом перенося зверскую качку, от которой у нее мутило желудок. Когда сегодня утром Рескатор предупредил, что к вечеру стихия разыграется еще больше, Анжелика и подумать не могла, что шторм может достигнуть такого размаха. Беспомощный корабль все время бросало с одной волны на другую и ветер с оглушающим воем носился вокруг него, словно стервятник над своей добычей.
Анжелика целый день не могла найти себе места – ужасное беспокойство не покидало ее. Даже мэтр Савари, который пришел к ней чтобы немного успокоить ее и развлечь беседой, не смог отогнать это странное предчувствие катастрофы.
Встав со своей постели, молодая женщина подошла к дивану на котором мирно, словно младенец, уже несколько часов спал старый аптекарь.
– Мэтр Савари! – Анжелика несколько раз дернула его за рукав.
Но старик, недовольно сморщившись, отдернул руку и перевернулся на другой бок, уткнувшись лицом в спинку дивана.
– Боже, как можно спать в такой шторм!? – удивилась Анжелика.
Она уже давно знала, что Савари любил поспать. Даже когда он жил в ее доме, в Париже, он не вставал раньше полудня, но сейчас ей, как никогда, нужна была его поддержка и заверения в благополучном исходе.
– Савари! – удвоив усилия, Анжелика затрясла несчастного старика. Через какое-то время ее старания все же возымели успех, и аптекарь повернул к ней заспанное лицо. Щуря свои большие карие глаза, он улыбался счастливой сонной улыбкой, как улыбаются дети после хорошего сна, видимо, все еще находясь во власти чар сновидения, которое унесло его далеко-далеко от действительности. В полумраке каюты, наглухо задраенные окна, которые то погружались в пенистую воду моря, то выходили из нее, практически не пропуская сквозь стекло слабый свет, он разглядывал прекрасное лицо морской нимфы с большими, омраченными беспокойством, зелеными глазами… Он улыбался ей…
Но уже через мгновение до его слуха донесся раздирающий душу скрип «Морского орла» и крики матросов, тонувшие в нескончаемом вое ветра. Он почувствовал отчаянную качку и окончательно пришел в себя. Счастливая улыбка исчезла с его лица.
– Мадам, что-то случилось? – промолвил он, напуская на себя серьезный вид.
– О, Савари, я так волнуюсь… Этот шторм…
– Не стоит бояться – это всего-навсего какой-то шторм, – с напускной небрежностью проворчал Савари, садясь и надевая на нос очки.
– Мадам, уверяю вас, монсеньор Рескатор очень опытный моряк. Я нисколько не сомневаюсь в том, что все мы благополучно выберемся из этой переделки…
Но Анжелика не расслышала последних слов аптекаря, так как их заглушил раскат грома. Последовал мощный удар о борт судна, послышался жуткий треск, палуба резко накренилась и Анжелика, не устояв на ногах, упала. Сильная тупая боль в плече заставила ее вскрикнуть. На ее вскрик эхом отозвался чей-то стон. Молодая женщина огляделась, все еще болезненно морщась, и то, что она увидела, привело Анжелику в ужас. Огромное бревно, обломок одной из разрушенных штормом мачт, проломив переборку, оказалось в каюте. Верхняя часть бревна скрывалась где-то под потолком, в то время, как нижняя обрушилась на несчастного Савари, придавив аптекаря к дивану, на котором он только что спал. Анжелика бросилась на помощь другу, но все ее попытки высвободить старика оставались тщетными. Савари, казалось, потерял сознание и теперь только тихо постанывал. Становилось очевидным, что одной ей не справиться. Необходимо срочно позвать кого-нибудь на помощь!
Несмотря на жгучее чувство страха, охватившее ее в какой-то момент, Анжелика толкнула дверь каюты и вышла на палубу. В ту же секунду ее охватил резкий порыв ветра и обдало водяной пылью.
Вокруг, на видимое глазом пространство, море словно кипело, покрывшись белой пеной. Неимоверное количество волн, несущихся с бешеной силой, с шумом разбивались одна о другую. Но кажущиеся вдали небольшими холмами, вблизи они преображались в высокие водяные горы, среди которых, то опускаясь в лощину, образуемую двумя валами, то, поднимаясь на гребень, метался «Морской Орел». Анжелика замерла на месте – величественное зрелище бушующего моря невольно заворожило ее, наполнив душу безотчетным благоговейным смирением и покорным сознанием слабости человеческого создания перед грозным величием стихийной силы.
Гром грохотал, не переставая, сверкала молния, прорезая огненным зигзагом черные нависшие тучи и освещая беснующееся море. Воспаленное сознание Анжелики ясно и четко улавливало малейшие детали происходящего на палубе «Морского Орла». Каждый член экипажа отчетливо знал и выполнял все, что от него требовалось в данную секунду. Все были молчаливы и абсолютно серьезны – никто не произносил ни слова, лишь где-то над собой Анжелика слышала короткие приказы, отдаваемые Язоном. Крепко держась за ванты, матросы осторожно опускались или поднимались по веревочным лестницам и расползались по стремительно качающимся реям, чтобы в следующую минуту убирать или ставить различные паруса [3]. При виде этих маленьких, насквозь промокших человеческих фигур у Анжелики перехватило дыхание: ей казалось, что при таком адском ветре кто-нибудь обязательно сорвется и упадет за борт или шлепнется на палубу. Но матросы, не раз побывавшие в подобных передрягах, цепко держались руками и ногами за реи, ванты или другие предметы такелажа. Казалось, шторм достиг своего апогея и трепал шебеку, стараясь ее уничтожить, но небольшой корабль не поддавался и, каждый раз преодолевая новое препятствие, тяжело скрипел, словно от боли.
С трудом удерживая равновесие на мокрой и скользкой палубе, Анжелике все же удалось добраться до грот-мачты и, вцепившись в нее изо всех сил, она стала оглядываться в поисках кого-нибудь, кто бы смог помочь несчастному аптекарю. Но рядом никого не было, лишь неимоверное количество соленой воды вокруг, обрушивающейся на палубу с разных сторон. В отчаянии она устремила свой взор на капитанский мостик, где, словно сросшийся со своим кораблем, стоял, широко расставив ноги, Рескатор. Абсолютно спокойно взирая то на горизонт, то на паруса и, передавая приказы через своего помощника Язона, он представлял собой величественное зрелище. Заметив Анжелику, он начал что-то кричать ей, но слова, слетавшие с его губ, уносились безжалостным ветром. Тогда жестами он указал ей куда-то вдаль. Анжелика повернулась в указанном направлении и увидела перед собой что-то невообразимое: возвышаясь на сотню футов, зеленовато-черная стена воды неумолимо надвигалась на корабль. Это была не просто штормовая волна, а чудовище, о коих впору слагать легенды. Казалось, что вот-вот она обрушится и зальет шебеку, кажущуюся теперь крохотной ореховой скорлупой, потопит со всем ее немногочисленным экипажем, не оставив ни единого следа…
Вдруг Анжелика ощутила прикосновение теплых мужских рук. Обернувшись, она увидела рядом с собой Рескатора.
– Быстро, вниз! – скомандовал он.
Анжелика в недоумении переводила взгляд с полуюта на пирата. Как он здесь оказался? Он же еще секунду назад находился там, наверху?! Но раздумывать было некогда. Рескатор, решительно увлекая за собой Анжелику, подвел ее к какому-то люку.
– О, Господи, там же Савари, – отчаянно закричала Анжелика, пытаясь вырваться из цепких рук пирата. Оглушенная бесконечным количеством волн, беспрерывно заливающих палубу, Анжелика забыла о том, что старику-аптекарю необходима помощь. Ведь он ждет ее! Как же она может бросить его?!
– Да, вы с ума сошли, – заорал на нее Рескатор. – Немедленно укройтесь! Уйдите с палубы! Или вы хотите чтобы вас смыло в море?
– Но там Савари! Он же ранен!
– Забудьте о нем. Ему помогут, когда будет возможность!
Рескатор буквально толкал ее на лестницу ведущую вглубь корабля, но внезапно короткая яркая вспышка разрезала небо, осветив его лицо в маске. Это длилось лишь неуловимое мгновение, но Анжелике показалось, что она стала жертвой жестокого миража. Словно перед ней стоял не Рескатор, а кто-то, кого она знала раньше. Тот, которого она видела в своих снах... Тот, которого звала…
Но в следующую секунду корабль встал на дыбы и затем стремительно нырнул вниз, словно падая в огромную черную дыру. Послышался рев, и маркиза, неосознанно вцепившись в бархатный коллет Рескатора, почувствовала, что ее несет куда-то в пустоту. В ушах звучал страшный скрежет и треск снастей. На «Морского Орла» обрушились тонны воды. Она забурлила вокруг Анжелики, исполняя странный, только ей ведомый танец. От страха Анжелика перестала что-либо видеть и слышать, по всему телу разлилась неимоверная слабость. Тьма постепенно поглощала ее сознание. Последним, что она почувствовала, перед тем как окончательно погрузилась в бесконечный мрак беспамятства, были крепкие мужские руки, которые с силой прижимали к себе ее бесчувственное тело…


[3] По описанию Анн Голон шебека Рескатора имела не стандартную для этого типа судна оснастку с тремя латинскими парусами, а менее распространенную у шебек оснастку типа полякр: три латинских паруса (два на фок-мачте и один на бизань-мачте) и семь прямых парусов (по три на фок-мачте и грот-мачте и один на бизань-мачте). Латинскими парусами обычно управляют прямо с палубы, тогда как прямые паруса требуют присутствия матросов на реях.

 Отправлено: 09.11.09 17:18. Заголовок: Анжелика - игра с су..

(обновлено 28.01.2017)

***
– Анжелика! Анжелика! – голос звучал настойчиво, требуя ответа.
Затем чья-то рука легко похлопала ее по щеке. Молодая женщина приоткрыла глаза и попыталась понять, где она находится и что произошло. Она лежала на добротно сбитой широкой деревянной лавке в кают-компании, куда ее принес Рескатор, пока она была без сознания.
Качка заметно уменьшилась. Видимо, после удара чудовищной волны, шторм начал стихать, хотя ветер все еще трепал изувеченную шебеку, а дождь монотонно барабанил по обшивке корабля.
– Анжелика! – опять послышался тот же мужской голос.
Она повернула голову и попыталась сосредоточить взгляд на силуэте мужчины, который сидел подле нее на корточках и внимательно вглядывался в бледное лицо Анжелики.
– Мадам, вы напугали меня! Как вы сейчас себя чувствуете? – спросил Рескатор.
И видя, что Анжелика не до конца осознает происходящее, пояснил:
– Вы потеряли сознание, там на палубе… И я принес вас сюда…
Но Анжелика все еще затуманенным взглядом смотрела на Рескатора. Ей по-прежнему казалось, что она стала жертвой миража, какой-то галлюцинации и перед ней находится вовсе не безжалостный пират, а тот – другой.
Находясь вне времени и вне реальности, она смотрела в бездонные, полные ласковой грусти черные глаза и думала о том, что уже когда-то видела их… Что когда-то эти же глаза с безумной страстью и нежностью смотрели на нее. Все эти мимолетные видения, странным образом возникшие из ее памяти, представлялись такой ясной, такой дразнящей реальностью. Прошло мгновение, затем другое… Разум Анжелики еще не освободился от грез и ей так не хотелось отпускать их. Она протянула руку к спрятанному за маской лицу. Но, поддавшись подсознательному страху, она так и не прикоснулась к нему – ее тонкие пальцы, нервно вздрагивая, замерли в нескольких дюймах от черной кожаной маски…
Ее грезы исчезли, растаяв в сыром воздухе. Она вздрогнула и отдернула руку…
– Мадам, что с вами? – снова услышала она тихий голос.
Анжелика молчала. Она сделала усилие, чтобы подняться, так как еще была слаба после обморока. Отчаянно гудела голова, во рту пересохло.
– Мне показалось, что… – Анжелика запнулась на полуслове.
Она вдруг поняла, что не может с точностью сказать, что именно ей привиделось.
Пока она пыталась подобрать слова, чтобы объяснить, самой себе в первую очередь, что с ней случилось, в каюту заглянул один из матросов.
– Командир, у нас течь, – громко проговорил он.
– Где? – тут же поинтересовался капитан корабля.
– В трюме, в носовой части корабля.
– Немедленно зовите плотников! - сказал Рескатор.
– Уже позвали, монсеньор. Но боюсь, что это серьезно – пробоина слишком большая. Как бы мы не пошли на дно морское...
После этих слов Рескатор, не на шутку обеспокоившись состоянием корабля, вскочил на ноги и направился к двери.
Анжелика последовала его примеру. Слова о пробоине в корпусе корабля окончательно вернули ее к реальности, и она вспомнила про Савари.
Выйдя на палубу, Анжелика выхватила у одного из находящихся там моряков горящую масляную лампу и, не обращая внимания на дождь и прилипшую к ногам мокрую юбку, поспешила к каюте, в которой остался мэтр. Там уже находились несколько матросов, которые почти в кромешной темноте убирали обломки мачты, залетевшей в комнату и придавившей старого аптекаря. Когда они закончили работу и вынесли огромное бревно, Анжелика быстро обошла диван, чтобы посмотреть, что произошло с ее другом. Он лежал в той же позе, в которой она оставила его и, казалось, совсем не дышал. Трясущейся рукой Анжелика поднесла лампу к голове аптекаря и внимательно вгляделась в его лицо. Он был жив, но находился без сознания. Вздох облегчения вырвался из груди молодой женщины. Потерю еще одного дорогого ей человека она бы, наверное, не вынесла. Тем более в теперешнем положении, когда ее жизнь полностью рухнула… Но она не знала, чем может помочь ему. Взяв его холодную руку в свою, она надеялась, что сможет таким образом передать ему частичку собственного тепла и жизни.
Именно в такой позе, преклоненной перед старым человеком и сжимающей его руку, Рескатор застал Анжелику, когда через некоторое время вошел в каюту.
– Поднимите лампу повыше, – скомандовал он, – чтобы я мог осмотреть мэтра.
Анжелика беспрекословно подчинилась и подняла лампу на вытянутой руке прямо над распростертым стариком. Рескатор быстрыми и уверенными движениями ощупал руки и ноги старика, голову и живот. Когда он прикоснулся к грудной клетке из уст пожилого человека вырвался стон. Савари приоткрыл глаза, но через мгновение снова погрузился в беспамятство. Тогда Рескатор расстегнул его камзол и через рубашку очень осторожно ощупал ребра.
– У него сломано несколько ребер. Но, если он до сих пор жив, то шанс есть, – сказал, наконец, пират. – Когда он очнется, дайте ему воды. На рассвете мы сойдем на берег. Корабль сильно пострадал во время шторма, и нам необходимо его отремонтировать прежде, чем мы продолжим наше путешествие.
Он поклонился и ушел так же бесшумно, как и появился.
Оставшиеся до рассвета часы, Анжелика так и не сомкнула глаз. Мысли о судьбе мэтра Савари и состоянии корабля, при котором они рисковали пойти ко дну, не давали ей забыться ни на минуту. Вытащив из бездонных сундуков Рескатора сухое платье и, переодевшись в него, она расположилась возле своего старого друга и, не сводя с него глаз, просидела так до самого рассвета.
***
Едва забрезжил рассвет, в каюту к Анжелике заглянул Роже. Он сообщил, что все готово к высадке на остров и что мадам просят на палубу.
– А что же будет с Савари?! – спросила Анжелика.
– Не волнуйтесь, мадам! Мэтра доставят на остров сразу после вас. С ним все будет хорошо!
Анжелика поблагодарила юного слугу за вести, которые он принес, и, поднявшись с дивана, подошла к большому зеркалу, которое к счастью уцелело во время шторма. Она быстро расчесала уже высохшие волосы и уложила их в несложную прическу. Затем привела в порядок платье и, накинув на плечи шаль, отправилась на палубу.
Дождь прекратился и уставшие волны уже без прежней мощи и злобы покачивали шебеку. Небо прояснилось, а серые тяжелые тучи медленно уплывали вдаль. В лучах восходящего солнца перед Анжеликой предстали невероятные разрушения, которые оставила на корабле ночная буря. Фок-мачта была вырвана из обшивки, точно дерево, лишенное корней, грот-мачта сломана пополам, разорванные паруса лениво раскачивались на ветру. По всей палубе были разбросаны деревянные обломки, растрепанные канаты и куски парусины. В некоторых местах фальшборт зиял огромными дырами. Зрелище было угнетающим. Анжелика застыла, пораженная увиденным. Изящный корабль сейчас походил на раненое животное, истерзанное хищниками.
Тем временем к Анжелике подошел высокий мавр, один из тех, кто охранял ее каюту. Он поклонился и сказал:
– Господин поручил мне доставить вас на остров, – он показал рукой на сереющие в утреннем тумане скалы. – Мадам, прошу следовать за мной.
– А где сам монсеньор? – спросила Анжелика.
– Он уже на берегу, – учтиво ответил мавр.
И правда, когда Анжелика садилась в шлюпку, она разглядела вдали черную фигуру Рескатора.
Несмотря на то что корабль стоял довольно далеко от берега, шлюпка быстро преодолела это расстояние, и вскоре Анжелика ступила своей прелестной ножкой на берег острова Пантеллерия.

 Отправлено: 05.03.16 19:25. Заголовок: - Анжелика! Анжелика..

(обновлено 28.01.2017)

Глава 6

Как только Анжелика оказалась на Пантеллерии, она поняла, что влюбилась в этот остров навеки. Когда она впервые увидела его с корабля, он показался ей унылой серой скалой всеми забытой посреди моря, но теперь, увлекаемая мавром вглубь острова, она вдыхала потрясающий аромат трав и цветов, который разливался в утреннем воздухе, и думала о том, что нет на свете более привлекательного запаха. Туман уже полностью рассеялся и теперь крохотные капельки воды сверкали, словно бриллианты на лепестках цветов, листьях и травах. Когда процессия, состоящая из мавра, Анжелики и нескольких слуг, несущих поклажу, поднялась по узкой тропинке на небольшой холм, где двое матросов уже почти закончили устанавливать большой восточный шатер, перед молодой женщиной открылся самый великолепный пейзаж, который она когда-либо видела. С одной стороны, насколько хватало глаз, до самой линии горизонта простиралось голубое море. Его прозрачные воды открывали взору великолепные коралловые рифы, которые окружали остров. С другой стороны зеленели величественные просторы, стремящиеся из глубин острова прямо к воде. Они походили на прекрасный дивный сад, сотворенный матушкой природой. Здесь по соседству росли превосходные тонкие кипарисы, разлапистые пальмы, ветвистый можжевельник и несравненные олеандры, фиговые и оливковые деревья, огромное количество кустов мирты и жасмина. Нескончаемое количество тропинок протянулось по всему острову, словно тоненькие ниточки. Среди всего этого великолепия порхали небольшие птички всевозможных цветов. Одни были поменьше, золотисто-рыжие с жёлтой шейкой и зеленовато-голубыми крыльями, другие чуть побольше, размером с сойку, с разноцветными перышками голубого, зеленого и фиолетового цветов. Они весело щебетали, сидя под кроной деревьев, или носились с невероятной скоростью друг за дружкой. Эта веселая пернатая братия вызывала улыбку у всех, кто наблюдал за ними. Вдалеке, на террасах естественного происхождения, каждая из которых была по-своему повернута к солнцу и защищена от ветра, расположились крошечные виноградники – дзибиббо. Местные жители, которые жили на противоположном берегу острова в низких белых строениях – даммузо, делали из этого винограда потрясающее сладкое вино.
Анжелика с мечтательной улыбкой на губах закрыла глаза и вдохнула полной грудью. Она подумала, что если рай есть на земле, то он, наверное, выглядит именно так!
Тем временем слуги закончили устанавливать шатер и внесли туда большие сундуки с различной утварью. Рескатор оказался очень предупредительным. Несомненно, по его указанию в шатре Анжелики оказались роскошные ковры, софа для отдыха, подушки, сундуки с платьями и всеми необходимыми предметами женского туалета, зеркало, низенький столик, на котором стоял поднос с фруктами и восточными сладостями. Немного позже Роже принес небольшой серебряный кувшинчик с кофе и несколько маленьких фарфоровых чашечек.
Сам же пират не стал нарушать уже сложившуюся на корабле негласную традицию и так и не появился в шатре Анжелики. Ни в этот день, ни в последующие. Но молодая женщина не стала расстраиваться из-за этого. Скорее наоборот, отсутствие пирата радовало ее. Избавленная наконец от гнетущей обстановки золотой клетки, в которую превратилась для нее каюта капитана, она могла дышать полной грудью. Ее мысли и чувства упорядочились. Теперь она ясно осознавала, что Рескатор обладает умением околдовывать свою жертву, вводить в транс и делать покорной одним лишь взглядом. Именно благодаря этому умению он подчинял себе всех женщин, которым не посчастливилось попасть в его лапы. Бедняжки даже не осознавали того, что он с ними делает. Недаром его называют Колдуном! Наверное, хорошо, что он оставил ее, наконец, в покое. Теперь она могла насладиться свободой. Хоть и мнимой конечно.
Савари с каждым днем становилось все лучше. Его разместили в том же шатре, что и Анжелику, но ее совсем не смущало такое соседство. Большой шатер был разделен на две части полотняной стеной, так что старик-аптекарь и молодая женщина совершенно не мешали друг другу. Зато маркиза могла спокойно и беспрепятственно ухаживать за мэтром. Ему наложили тугую повязку на ребра, чтобы кости быстрее срастались. Но ему все еще было тяжело говорить, и каждый вздох давался с трудом. Первые несколько дней он почти все время спал. Когда его принесли с корабля на импровизированных носилках, он рассказал Анжелике, какие травы она должна собрать для ускорения его выздоровления и описал, как они выглядят. Молодая женщина с удовольствием направилась на поиски – она была рада, что может помочь своему другу, попавшему в беду. Собрав все требующиеся травы, Анжелика приготовила из них настой и давала Савари пить каждый раз, когда он просыпался. Через два дня аптекарю стало немного лучше. Он начал ходить, и непринужденная беседа уже не требовала от него таких усилий, как раньше. Но все равно боль в ребрах давала о себе знать при малейшем неосторожном движении, и он предпочитал проводить время в одиночестве в тени пальм, сидя в кресле, которое для него смастерили матросы.
Роже появлялся очень редко. При ремонте корабля Рескатору требовались все свободные руки и юноша практически неотлучно находился на побережье с другими членами экипажа. Анжелика очень часто видела этого неугомонного мальчугана снующим туда-сюда по берегу, когда наблюдала со своего холма за ходом работ. Иногда Анжелика видела там и Рескатора. Но чаще всего он проводил время в своем шатре, очень похожем на шатер Анжелики, который располагался на берегу под высокой отвесной скалой.
В целом, Анжелика была полностью предоставлена самой себе. Днем из-за сильной жары она предпочитала не выходить из шатра, но ранним утром и вечером, когда сумерки приносили приятную прохладу, она с удовольствием гуляла в тени пальм и олеандров, коротая таким образом время. Райский пейзаж благодатно действовал на нее, успокаивал душу, и молодой женщине хотелось впитать в себя всю эту красоту. Совсем забылись тревоги преследующие ее последнее время, исчезла хандра. Анжелика, словно маленькая девочка, радовалась деревьям, кустам, вдыхала сладкий запах олеандров. Она чувствовала себя великолепно.
И все же она понимала, что это лишь видимость свободы, потому что Рескатор никогда не оставлял ее совсем одну. Однажды Анжелика заметила, что за ней непрерывно следуют два мавра, те самые, что охраняли вход в ее каюту на корабле. Скорее всего, они постоянно следили за ней, но делали это настолько искусно, что Анжелика долгое время и не подозревала об их присутствии. Обнаружила слежку она совершенно случайно – идя за ней, они спугнули какую-то птицу. Та с громким криком, хлопая крыльями, улетела, но этого было достаточно для того чтобы Анжелика обернулась. Мавр быстро спрятался за деревом, но все же не настолько быстро, чтобы остаться незамеченным. Таким образом, Анжелика поняла, что Рескатор неустанно следит за ней, пусть и чужими глазами.

***
На четвертый день пребывания на острове, в полуденный зной, Анжелика находилась в своем шатре и, видимо, немного задремала, потому что вдруг проснулась от непонятного гомона, который доносился снаружи. Немного придя в себя, она отчетливо различила один мужской голос и два женских. Мужской принадлежал Савари. Он явно был чем-то разгневан, потому что в его голосе Анжелика слышала резкие нотки. Заинтригованная происходящим она поспешила к нему. Выйдя из палатки, маркиза увидела рядом со стариком двух женщин, одетых в яркие просторные юбки из дешевой материи и что-то наподобие прикрывающего грудь корсажа. Живот и руки их были обнажены, а плечи окутывали полупрозрачные длинные шали. Лица их оказалась не закрыты, как обычно у мусульманок. Одной рукой они поддерживали стоящие на головах огромные корзины. Их речь была очень быстрой и непонятной смесью итальянских и арабских слов, но одно слово они произносили чаще других: «Рескатор». Как только мэтр увидел приближающуюся к ним Анжелику, он умоляюще протянул к ней руки.
– Эти женщины никак не могут понять, что я не монсеньор Рескатор, – жалобно проскулил аптекарь.
Его ребра все еще болели, и говорить он мог с трудом, а эти женщины требовали от него каких-то объяснений. Интуитивно Анжелика догадалась, что они ищут Рескатора.
– Рескатор – там! – сказала маркиза, когда подошла к женщинам и указала им на побережье. Ее повелительный жест и звучный голос возымели действие и женщины, подхватив подолы юбок, заторопились туда, куда указала Анжелика. Словно почувствовав, что что-то происходит, Рескатор выглянул из своего шатра и женщины, завидев его, помчались ему на встречу. Они бежали, спотыкаясь о камни на дороге и чуть ли не сталкивая друг друга с пути. Казалось, каждая из них хочет, как можно быстрее, и именно первой подлететь к пирату.
– Это местные жительницы с деревни на западной стороне острова, – сказал Анжелике Савари, – они торгуют вином, которое сами делают из местного сорта винограда. Очень вкусное, смею вам заметить.
Но Анжелика его не слушала – только что она заметила на горизонте белые величественные паруса. Большое судно быстро приближалось, и вскоре маркиза разглядела знакомый силуэт «Голдсборо».
По мере приближения корабля на берегу воцарилось явное оживление. Торговки, которые до этого разговаривали с Рескатором, поставили свои корзины на землю и, размахивая покрывалами, стали отплясывать какой-то дивный танец.
«Наверное, они таким образом приветствуют судно», – подумала Анжелика и поспешила укрыться в тени шатра, поскольку солнце сильно припекало, а сцена на берегу порядком ей надоела.
К вечеру на рейде покачивалось уже два судна. Вся команда со второго корабля высадилась на берег, и теперь там практически не осталось свободного места – все было заполнено людьми со всевозможными цветами кожи, какими-то ящиками разных размеров, деревянными брусами, бочками, различными инструментами, оружием и т.д. Все эти предметы отбрасывали фантастические тени от разожженных костров. Чуть в стороне два матроса насаживали на огромный вертел баранью тушу. Рядом еще несколько матросов что-то варили в больших котлах.
Основная группа мужчин сидела вокруг большого костра в центре пляжа. Моряки оживленно разговаривали друг с другом, смеялись, а когда из глубины острова появилась группа женщин, на разных языках послышались одобрительные возгласы. Каждый пытался перекричать соседа, подзывая к себе красотку. Женщины без единой капли смущения влились в разношерстную мужскую толпу. Их голоса и смех смешались с довольными голосами мужчин. Через какое-то время кто-то принес причудливые барабаны с широким верхом и узким днищем. Несколько мавров, сидевших возле костра, установили эти барабаны себе на колени и принялись ладонями выбивать странный ритм. Он то ускорялся, то замедлялся, становясь еле слышным. Несколько девушек, откликнувшись на призыв, стали танцевать. Они крутились под неистовые звуки барабанов и их юбки, подхваченные вихрем танца, обнажали босые ноги.
Из-за звуков празднества Анжелика долго не могла заснуть. В ее памяти всплывала другая сцена, когда матросы на палубе «Гермеса» насиловали женщин, чтобы зачать в их чреве новую жизнь и продать товар уже за двойную цену. Маркиза прислушивалась к звукам с берега и все ждала, что сейчас раздадутся душераздирающие вопли, но слышен был только смех, глухой рокот барабанов и веселое улюлюканье. Проворочавшись полночи, она с трудом заснула и на следующее утро проснулась с больной головой.
Но это утро принесло ей неожиданный сюрприз – на низеньком столике она обнаружила большой серебряный поднос. На нем стоял кувшин с вином, красивый серебряный кубок и большая тарелка под колпаком от которой исходил очень аппетитный аромат! Приподняв колпак, Анжелика увидела там смесь из тушеных овощей, обильно приправленную зеленью, которую местные жители называли шакишука, нежный сыр и несколько небольших кусочков мяса. Скорее всего это была та самая баранина, что моряки вчера вечером готовили на вертеле. Но кто принес поднос сюда? Немного поразмыслив, она поняла, что кроме добродушного Роже это никто больше не мог сделать, мысленно поблагодарила юношу и принялась есть. Еда оказалась очень вкусной и приготовленной со знанием дела. Вдоволь насытившись, она почувствовала, что уже не так сильно раздосадована вчерашним шумным гуляньем.
В остальном день прошел спокойно, но у Анжелики вдруг появилось предчувствие, что сегодня что-то должно произойти. Что-то такое, что изменит всю ее дальнейшую судьбу!

 Отправлено: 06.03.16 16:28. Заголовок: Как только Анжелика ..

(обновлено 28.01.2017)

***
В вечерних сумерках Анжелика, как обычно, вышла из своего шатра, чтобы немного прогуляться. Направляясь вглубь острова, она невольно бросила взгляд на побережье, где обе команды продолжали усердно работать над восстановлением кораблей. «Морской орел» снова приобрел свой привычный вид с полным набором мачт и рей. Он был практически восстановлен. Но прибывший «Голдсборо» также немного потрепало в бурю, и теперь все сосредоточились над ремонтом галеона.
По берегу, почти у самой кромки воды, шли двое мужчин. Они очень выделялись среди матросов и это привлекло внимание Анжелики. Было в них что-то, что словно магнит притягивало взгляд. Оба высокие, статные, с величественной осанкой. В одном из них Анжелика без труда узнала Рескатора, а вот второго она никогда раньше не видела. Это был мужчина средних лет, высокого роста и плотного телосложения. В его манере держаться чувствовалась армейская выдержка, но в тоже время все его жесты были галантны и изысканны. Заметив Анжелику на холме, они оба любезно поклонились и скрылись в шатре Рескатора.
Немного помедлив, Анжелика повернулась и углубилась в рощу олеандров. Сумерки полностью поглотили остров, взошла большая луна, которая залила всё пространство волшебным серебряным светом. В лунном сиянии райский остров превратился в волшебную страну полную чудес и загадок. Анжелика совершенно не боялась – она знала, что два мавра ее господина неотступно следуют за ней и сразу же придут на помощь, если с ней вдруг что-то случится. Именно поэтому бесстрашная маркиза отважилась на небольшое путешествие. Сегодня, почувствовав небывалое единение с природой, она, словно Ева, хотела как можно дальше углубиться в сад и полностью исследовать его тайны. И вот, идя по узкой каменистой тропинке под сенью тропических деревьев, она почему-то не могла сосредоточиться на красоте природы, а думала о тех мужчинах, которых увидела недавно на побережье. А точнее, только об одном. Анжелике казалось, что она избавилась от наваждения, которое вызывал в ней Рескатор, но, тем не менее, в эту минуту все ее сознание было поглощено именно им.
«Он назвал меня Анжеликой» – вспомнила молодая женщина.
И в этом его обращении к ней по имени было что-то особенно волнующее. В этом зове слились одновременно и тревога, и нежность, и грусть… Словно он взывал к ее душе.
«Что же он скрывает под своей маской?» – подумала Анжелика.
Многие на Средиземном море шептались, о том, что лицо Рескатора обезображено шрамами, что у него нет носа и даже вырван язык. Анжелика вспомнила, как ей рассказывали о некоторых пиратах-ренегатах, которые специально уродовали свое лицо, чтобы их никто не мог потом узнать. Может быть Рескатор был одним из них? Но шрамы на лице в большинстве случаев совсем не портят мужчин.
В этот момент Анжелика естественно вспомнила о своем первом муже. У него тоже были шрамы на лице. Да, она страшилась его, но отнюдь не уродство пугало ее больше всего. Она боялась величины его личности. А, узнав его ближе, она страстно полюбила.
Пока маркиза размышляла о том, какую тайну скрывает Рескатор, она неожиданно для себя вышла из рощи и оказалась перед огромным круглым озером. Анжелика остановилась. От увиденной красоты у нее перехватило дух. Складывалось впечатление, что перед ней раскрылась большая раковина с небесно-голубой жемчужиной внутри. Вода в озере была гладкой и абсолютно безмятежной – ни единое дуновение ветерка не могло нарушить ее величественный покой. Само озеро находилось в чаше скал, которую обрамлял песок жемчужного цвета. От олеандров, что скрывали эту красоту от посторонних глаз, исходил приятный сладкий запах, делая пейзаж еще более сказочным. Осознав, что это не видение, Анжелика стала медленно спускаться вниз. Подойдя к самой кромке воды, она вгляделась в нее – оттуда на нее смотрела красивая молодая женщина со светлыми волосами. Зеркальная гладь воды посылала ей обратно ее же облик, но только еще более красивый. Потрясенная увиденным, она присела и протянула руку к водной глади. Она дотронулась пальчиком до воды, и ее облик тут же помутился, а по озеру начали расходится легкие круги. Но через минуту все успокоилось, и она снова смогла лицезреть свое лицо, словно в зеркале. Сама вода оказалась на удивление теплой. Она влекла и манила молодую женщину, и Анжелике вдруг захотелось искупаться. Она сняла причудливые восточные туфли без задников с загнутыми вверх носами, расшнуровала корсаж и уже приготовилась снимать платье, как вдруг вспомнила о двух маврах, которые постоянно за ней следили. Какое-то время она раздумывала над тем стоит ли давать повод для таких пикантных донесений о ней и с сожалением признала, что лучше этого не делать. Тогда она села у кромки воды и, подняв подол платья, опустила босые ноги в воду.
– Местные жители называют его Озером Венеры, – вдруг неожиданно за спиной послышался хриплый голос Рескатора. Испуганная Анжелика вскочила на ноги и повернувшись, увидела, что он стоит в нескольких шагах от нее, облокотившись о дерево.
«Пресвятая Дева, когда же он перестанет пугать меня своей дурацкой привычкой появляться без единого звука!?» – подумала Анжелика, а вслух произнесла гневным тоном:
– Месье, зачем вы это делаете?
Ее испуг уже улетучился, и на смену ему пришли гнев и раздражение. Гнев – от того, что он снова и снова забавлялся с ней таким наглым образом, а раздражение – из-за того, что потревожил ее в такой момент.
«Но как давно он здесь стоит?» – тут же подумала молодая женщина.
– Что делаю? – переспросил пират.
– Появляетесь так тихо и пугаете меня!
Нисколько не смущенный, Рескатор улыбнулся. Похоже ему нравилось исподтишка наблюдать за ней, а потом в самый неожиданный момент объявлять о своем присутствии.
– Простите, я не хотел вас напугать. Когда я увидел, как вы сидите на берегу этого чудесного озера, я вспомнил местную легенду о том, что прекрасная Афродита приходила сюда и, смотря в воды, словно в зеркало, прихорашивалась для встречи со своим возлюбленным Вакхом.
Говоря это, Рескатор медленно спускался по склону к Анжелике. Сегодня он сменил свой излюбленный коллет на французский камзол из черной парчи, а белый бурнус заменил длинным черным плащом. Он приближался бесшумно, своей кошачьей походкой, и Анжелике вдруг показалось, что он совсем не касается ногами земли, а плывет над ней, словно черная тень…
– Похоже, что сегодня вы дали местным жителям неоспоримые доказательства того, что эти рассказы не выдумка! – проговорил Рескатор, подойдя совсем близко и смотря ей прямо в глаза. – Здесь на острове очень много потайных пещер и скрытых от посторонних глаз гротов. И в одной из них древние боги предавались наслаждениям любви…
Анжелика с удивлением посмотрела на него. Что-то в нем изменилось. Он стал каким-то другим. Это больше не был страшный и грозный пират, но и не волшебник из батистана. Он вдруг напомнил ей средневекового трубадура, отважного рыцаря, читающего стихи даме своего сердца. Ей даже показалось, что в его голосе она услышала мечтательные нотки – последнюю фразу он произнес особенно нежно. Если бы Анжелика не знала, что Рескатор отъявленный негодяй, пират и разбойник, то она бы решила, будто он сейчас пытается ее очаровать.
– Еще говорят, – продолжал он, – что именно на этом острове Одиссей провел семь лет в обществе очаровательной Калипсо...
– О, это так по-мужски, – язвительно парировала Анжелика, – забыв о семье и несчастной жене, предаваться любовным утехам с нимфой…
Она все еще злилась на него за то, что он в который раз напугал ее своим внезапным появлением, но больше всего ей хотелось избавиться от магии его слов, которые пробуждали в сознании мысли о наслаждениях и удовольствиях…
– Вы настолько презираете мужчин? – удивленно спросил пират. – Кто нанес вам столь непоправимую обиду? И, кстати, вы не правы – Одиссей очень тосковал по дому и семье. В итоге боги сжалились над беднягой и послали к нему Гермеса, который и освободил его.
– С чего вы взяли, что я презираю мужчин? – немного нервно спросила Анжелика. – Просто вы слишком легкомысленно относитесь к нам, женщинам. Мы для вас или кратковременное увлечение, или игрушки, которыми вы забавляетесь. Вы не задумываясь готовы бросить нас ради следующего увлечения, или уехать на поиски новых открытий. Вам никогда нет дела до слез, что мы проливам из-за вас!
– По-вашему, мы, мужчины, должны волочиться подле ваших юбок всю жизнь, словно младенцы?
– Нет, но вам не мешало бы проявлять бóльшую ответственность.
Рескатор рассмеялся.
– Как странно слышать это от вас, прекрасная маркиза дю Плесси-Бельер, – сказал Рескатор после приступа кашля, которым, как всегда, оборвался его смех, – вы ведь и сами готовы вскружить голову кому угодно ради забавы. Скажите, сколько несчастных воздыхателей ждут от вас хотя бы одного мимолетного взгляда? Сколько мужчин лелеют тщетную надежду хоть когда-нибудь получить вашу благосклонность? Скольким вы разбили сердце? Не пытайтесь рядится в одежды Пенелопы, которая преданно ждала мужа...
Он поднес руку к ее лицу и слегка коснулся пальцами ее щеки. Затем, словно прокладывая одному ему известный маршрут, он легонько провел рукой по ее шее, ключице, плечу… От этого прикосновения Анжелика задрожала. Но в следующий миг его пальцы сильно сдавили ее плечо.
– Нет, ты – не Пенелопа… Ты – прекрасная Афродита, – сказал он очень тихо и страстно.
Анжелика, не в силах больше терпеть боль и его вульгарное обращение к ней на «ты», резко вырвалась и отошла на несколько шагов назад. В ее зеленых глазах, вмиг потемневших, горел яростный огонь.
– Вы – грубиян, – гневно выпалила она.
Рескатор снова засмеялся.
– Да, вы – грубиян и самый отвратительный тип среди тех, с кем мне доводилось встречаться! – нисколько не колебаясь выпалила Анжелика. Она хотела еще добавить несколько словечек из лексикона Двора Чудес, которые вдруг вспомнились ей, но вовремя осеклась. Нет, она – знатная дама и не будет опускаться до уровня мерзкого пирата.
– Позвольте, но что такого оскорбительного я сказал? – удивился Рескатор, – Вы, право, самая нелогичная женщина из всех, что я знал! Готовы оскорбиться даже на комплимент!
– О, ваши комплименты не изменят того, что вы – пират, убийца и работорговец. Вы рыщите по Средиземноморью в поисках наживы, и вам совершенно все равно, каким путем она вам достанется. Все вы, пираты, и вы, и д’Эскренвиль, и другие, вы готовы убивать и обрекать на рабство невинных людей ради личной выгоды.
Рескатор вдруг стал серьезным. Какое-то время он молчал, но после недолгой паузы заговорил. Голос его был тихим и твердым, но в нем не слышалась угроза.
– Я не занимаюсь таким гнусным занятием, как работорговля.
– Тогда, что вы делали в батистане?
– О, не путайте. Это совершенно разные вещи! Да, я нередко прихожу на торги и покупаю рабов. Особенно женщин. Но я никогда не перепродавал их другому хозяину. Я их всех возвращаю в лоно родной семьи. Между мной и такими типами как д’Эскренвиль все же есть разница и довольно большая. Я возвращаю женщинам свободу, а он готов на все, лишь бы они лизали ему сапоги!
Анжелика невольно вздрогнула, вспомнив, как на ее глазах д’Эскренвиль действительно заставлял несчастную женщину целовать его сапоги, угрожая лишить жизни ее ребенка. Но в следующее мгновение тихо прошептала:
– Если вы возвращаете свободу всем женщинам, тогда подарите свободу и мне...
На какое-то мгновение между ними повисла напряженная тишина. Анжелика не ожидала, что сможет решиться на такую дерзость. Более того, она не ожидала от себя, что сможет так смело разговаривать с Рескатором. Какая-то неведомая сила вдруг поднялась из глубин ее существа и позволила достойно противостоять ему. Она просто открывала рот, и слова сами слетали с ее губ. Но, испугавшись возможных последствий, она опустила глаза и молча корила себя за несдержанность.
– Хорошо, – спокойно сказал пират. – Отныне вы свободны, как ветер!
Он сделал театральный жест рукой, как бы показывая, что теперь она может выбирать любое направление для своего дальнейшего пути. Затем он улыбнулся и очень внимательно посмотрел на Анжелику, ожидая ее реакции. Анжелика же была ошеломлена его словами.

 Отправлено: 06.03.16 16:36. Заголовок: В вечерних сумерках ..

(обновлено 28.01.2017)

Глава 7

«Он, наверное, шутит!?» – это была первая мысль пролетевшая в уме Анжелики, после громогласного заявления Рескатора. – «Или издевается? Если я свободна, то что я стану делать со своей свободой на этом крошечном острове?»
Неужели он думает, что она будет сидеть на берегу, ожидая, что к ней явится древнегреческий бог Гермес и спасет ее? Как она выберется отсюда? Или он рассчитывает на то, что Анжелика сейчас примется просить отвезти ее на континент? Или ей придется днями и ночами высматривать на горизонте судно. И где гарантия, что она вновь не попадет в руки пиратов или работорговцев? И весь кошмар продолжится! Ее снова выставят на торги. Но второго такого унижения она не вынесет! А даже если ей повезет, то куда ей направиться? Обратно домой, во Францию, забыв Средиземноморье, как страшный сон… Или в Алжир, вслед за Али Мектубом, искать его племянника, который приезжал в Марсель к отцу Антуану справиться о мадам де Пейрак?
То ли от неожиданно обретенной свободы, то ли от чего-то еще, Анжелика сильно разволновалась. Сердце быстро забилось, а дыхание сделалось очень частым.
– Вы знаете, сегодня выдался удивительный и исключительный день, – после длительного молчания, Рескатор вдруг заговорил, как ни в чем не бывало.
Он немного отошел от растерянной Анжелики и теперь стоял в нескольких шагах от нее, по привычке широко расставив ноги и скрестив руки перед собой на груди.
– И, право, я, наверное, никогда не получал столько интересных вестей в один день! Во-первых, утром мои дозорные сообщили, что прошлая ночь была абсолютно безветренна, и это дало уникальную возможность увидеть огни Сицилии. Так вот, один из моих матросов, очень опытный моряк, утверждает, что недалеко от острова прошли два больших корабля. По расположению огней на палубе он уверяет, что это – галеры. Я, в свою очередь, смею утверждать, что эти галеры – часть французского Королевского флота. Скорее всего, они здесь по приказу короля. Ведь остров Сицилия является перевалочным пунктом для всех пиратов Средиземного моря, и королевский флот редко заходит в местные порты. Исключения составляют случаи преследования каких-нибудь неугодных лиц, но галер всего две, а это очень мало для того, чтобы вести полноценный бой. Ведь пираты никогда не сдаются без боя! Следовательно, у них другая миссия, и весьма важная, раз они рискнули настолько приблизится к острову...
Анжелика в замешательстве посмотрела на него – она не понимала, зачем он ей все это говорит.
Но Рескатор продолжал:
– Также, наконец, нас порадовал своим прибытием мой второй корабль, «Голдсборо». Его капитан, мой очень хороший и давний друг, привез любопытное письмо с Мальты, – Рескатор сунул руку в карман камзола и извлек из него небольшой помятый клочок бумаги. – А другое письмо, – он сунул руку во второй карман и извлек из него еще один листок, – мне передали через одного местного жителя с тех самых французских галер. Вы не поверите, мадам, но они оба касаются вас!
Рескатор загадочно улыбнулся.
– Это письмо, – он указал жестом на первое послание, – передал моему другу один арабский торговец. Он рассказал, что очень проникся судьбой знатной француженки, которая пытается найти на Средиземном море какого-то человека. Но во время своего путешествия она попала в плен к пиратам, не гнушающимся работорговлей. И в данную минуту она, скорее всего, продана на торгах в Кандии.
Он говорил спокойно, своим хриплым голосом, но его тон был на удивление мягким и доброжелательным. А его черные блестящие глаза по-прежнему с огромным любопытством наблюдали за реакцией Анжелики. Он протянул ей письмо, и Анжелика машинально развернула пергамент.
Как только она прочитала первые строки послания по ее спине пробежал холодок. Это было ее письмо! Там было написано: «Вспомните меня, ту, которая была вашей женой. Я всегда вас любила…». Она писала эти строки в темнице перед торгами в надежде, что Али Мектуб сможет отыскать ее мужа и передать ему эту записку.
– Этот торговец направлялся в Алжир, – словно прочитав ее мысли, сказал Рескатор. – Он рассчитывал передать послание своему племяннику, который живет в том городе. А поскольку я веду кое-какие дела с этим человеком, то счел возможным передать записку мне.
– Как звали того торговца? – бесцветным голосом спросила Анжелика.
– Али Мектуб.
Имя прозвучало, как гром среди ясного неба. Анжелика пришла в отчаяние. Зачем? Зачем он это сделал? Ведь он направлялся в Алжир к племяннику. Каким ветром его занесло на Мальту? И почему он отдал записку именно Рескатору? Нет, судьба точно смеется над ней!
– Его племянника зовут Мохаммед Раки, – медленно проговорил пират. – И я уже давно намеревался навестить своего давнего друга. А обстоятельства нынче как нельзя более благоприятны – от этого острова до Алжира всего пару дней пути.
Рескатор торжествовал. Значит он дал ей свободу для того, чтобы она просила, умоляла его отвезти ее в Алжир. Полный крах всех надежд. Анжелика, до этого неотрывно смотрящая прямо на него, опустила голову.
– О, мадам, не огорчайтесь раньше времени! Я же еще не ознакомил вас со вторым письмом.
Анжелика снова посмотрела на него. Он протянул ей пергамент. Взяв его в руки и развернув, она увидела несколько строчек текста, написанных красивым ровным почерком. Яркий свет луны хорошо освещал все вокруг, и Анжелике не составило труда прочитать содержимое записки, тем более, что она была написана на французском языке. Послание гласило: «Монсеньор Рескатор, прошу вас прийти на встречу завтра, на рассвете, к разрушенному римскому храму в центре острова. В моих целях вернуть маркизу дю Плесси-Бельер в лоно ее родной страны. Вопрос цены меня не волнует – я готов заплатить любую сумму, которую вы назовете». Вместо подписи стояла просто буква «Д».
Прочитав, Анжелика протянула записку обратно Рескатору.
– Ну что скажете? – спросил он.
– А что я должна сказать? – изумилась Анжелика.
– Вы не хотите вернуться во Францию? – в свою очередь удивился Рескатор.
Анжелика молчала. Кто был этим странным посланником? Да еще и столь богатым, что мог позволить себе выкупить ее из плена? Хотя, она ведь теперь свободна – значит никакого выкупа и не потребуется...
– Я готов заключить с вами сделку, мадам, – прервал ход ее мыслей Рескатор. – Поскольку вы - теперь женщина свободная и вправе выбирать свою судьбу самостоятельно, я предлагаю следующие условия: я не буду препятствовать этим бравым господам в их желаниях увезти вас во Францию. Более того, я сделаю все, что будет зависеть от меня, дабы переговоры прошли в наиболее благоприятной обстановке. Выслушав их предложение, вы сами решите на каком корабле захотите отчалить от этого волшебного острова. Мое предложение следующее: вам достаточно всего лишь попросить меня о том, чтобы я снова принял вас на своее шебеке. Более того, мой корабль будет в вашем расположении, и я отвезу вас куда вы сами пожелаете. Выбор за вами!
После этих слов Рескатор откланялся и ушел. А Анжелика снова осталась одна. Одна, наедине с тяжелым выбором.

 Отправлено: 08.03.16 14:39. Заголовок: Он наверное шутит!?..

(обновлено 28.01.2017)

***
Анжелика дождалась пока Рескатор скроется за деревьями и, не выдержав более тяжкого груза выбора, который свалился ей на плечи, буквально рухнула на песок. Что за дьявол этот человек! За несколько минут их разговора он одновременно и воскресил, и убил ее. Если он действительно знает Мохаммеда Раки, то несомненно сможет устроить ей встречу с ним. Рескатор очень влиятелен на Средиземном море, у него очень много информаторов и шпионов. И, не исключено, что он точно сможет отыскать ее мужа. Но какую цену ей придется заплатить? Не получится ли так, что обретя Жоффрея, она не сможет воссоединиться с ним?! Нужно узнать, кто эти французы, что так пекутся о ее благополучии. Быть может, если ей удастся вернуться на корабли французского флота, которые по словам Рескатора совсем недалеко, она сможет продолжить поиски, заручившись поддержкой соотечественников.
Совершенно разбитая, Анжелика добралась до своего шатра. Она не помнила, как преодолела этот путь, не понимала день сейчас или ночь, да и вообще забыла, где находится. Райский остров Пантеллерия, Дочь Ветра, как называли его арабы, вмиг потерял для нее свою красоту. Она думала, что обрела здесь покой, а оказалось, он сулит ей еще одно испытание. Машинально раздевшись и побросав одежду прямо на пол, она легла спать.
Рано утром, едва рассвет обозначил тонкую линию горизонта, Анжелику разбудил Рескатор. Войдя в шатер, он присел возле нее и мягко потряс за плечо.
– Доброе утро, мадам, – сказал он, едва Анжелика приоткрыла глаза. – Пора встречать наших гостей. Они уже на подходе к лагерю.
– Но разве мы не должны были отправиться к старому храму, – спросила она еще сквозь пелену сна, но уже отчетливо понимая, что происходит и, вспомнив вчерашний разговор.
– Мои люди там уже побывали, – коротко ответил Рескатор. – Одевайтесь, я подожду вас снаружи.
Когда корсар вышел из палатки, Анжелика встала и медленно осмотрела беспорядок, который она оставила вчера вечером. Сейчас впервые за долгие дни путешествия маркиза пожалела о том, что в ее распоряжении нет служанки. Одежда, которую она бросила прямо на пол, оказалась мятой и забитой песком, а несколько застежек на корсаже оказались оторванными.
Сегодняшний день обещал быть богатым на события – ей предстояла важная встреча с соотечественниками, которая, возможно, сильно повлияет на ее судьбу. Ей необходимо заручится их поддержкой, уговорить помочь в ее поисках, а для этого она должна быть максимально убедительной в речах и привлекательной внешне.
Недолго думая, Анжелика подошла к большим сундукам. Она выложила все их содержимое на софу и принялась выбирать одежду.
Молодая женщина сразу отбросила в сторону два восточных наряда, состоящих из широких шальвар, тонких туник и бесконечного количества покрывал. Все же она – француженка, и будет неуместным появиться в обществе соотечественников в арабской одежде. Пересмотрев все, Анжелика остановилась на светло-розовом платье, скроенном по последнему слову французской моды. Корсаж платья был украшен изысканным венецианским кружевом, которое прекрасно гармонировало с нижней юбкой молочного цвета. Чтобы уберечь линию декольте от лишних любопытных взглядов, Анжелика подобрала в тон к платью шаль из полупрозрачного шелка. Она была столь большой, что ее хватило несколько раз обернуть плечи, а конец все равно спадал по спине почти до самого пола.
Волосы Анжелика тщательно расчесала, затем с помощью гребня приподняла и закрепила пряди на затылке, оставив основную массу легкими волнами падать на спину.
Взглянув на себя в зеркало, маркиза осталась довольна. Нежный цвет ткани придавал ее коже теплый оттенок, а полупрозрачная накидка, струящаяся по плечам мягкими складками, игриво приоткрывала взору тонкую лебединую шею, линию плеч и золотую копну волос. Она была прекрасна. Эти несколько безмятежных дней на острове вернули блеск ее глазам, а вероятная возможность избавиться от общества Рескатора вселяла в ее сердце надежду и желание жить дальше.
Выйдя из шатра, Анжелика огляделась по сторонам в поисках пирата, но нигде его не увидела. Это было странно, так как он обещал ожидать ее здесь. Неужели он ушел без нее? Озадаченная подобным поведением корсара, молодая женщина решила направиться к шатру Рескатора сама. Если она не застанет пирата там лично, то хотя бы сможет расспросить его людей, где можно найти их господина.
Спускаясь по узкой тропинке с холма, где располагался ее шатер, Анжелика увидела, что моряки уже сворачивали лагерь и, складывая вещи в шлюпки, переправляли их на корабли. По всей видимости, ремонт был окончен, и теперь им предстояло готовиться к отплытию.
Приблизившись к шатру Рескатора, Анжелика услышала голоса, доносящиеся сквозь его полотняные стены. Несомненно, пират находился у себя и был не один – он с кем-то разговаривал. Голос второго собеседника принадлежал мужчине. Скорее всего они находились там вдвоем, так как больше никаких других голосов не было слышно. Подойдя почти вплотную к палатке, Анжелика прислушалась к разговору – и вдруг сердце ее учащенно забилось. Она узнала говор! Мужчины говорили на гасконском диалекте! На красивом певучем аквитанском наречии, родном для всех уроженцев юга Франции. Сомнений нет! Она бы никогда в жизни не перепутала эту живую и быструю речь ни с какой другой.
– И что же он предложил в качестве оплаты? – послышался голос Рескатора.
– Он решил, что перейти под его знамена для меня уже наивысшее благо, – голос второго мужчины оказался низким и бархатистым. – Но я сыграл с ним небольшую шутку. Я поднял на бизань-мачте не ваш флаг с серебряным щитом, а флаг королевства Марокко. Этот дурак так и не понял, кому на самом деле принадлежит корабль. Он решил, что я новый капитан на службе у Мулая Рашида [4].
Рескатор засмеялся.
– Так вы говорите, что он хотел выкупить мой корабль?
– Да, да! Но главное не это! Меццо-Морте предложил мне объединить наши силы в стремлении сокрушить вас, чтобы потом занять ваше место подле турецкого султана. Он никак не может смириться с мыслью, что вы подорвали его влияние на Средиземном море. И что вы действуете, руководствуясь исключительно своими целями. Такая самостоятельность ему не по душе. К слову, он так и не забыл тот случай с вашим сыном и до сих пор держит на вас зуб.
– Скорее это я должен держать на него зуб! – в голосе Рескатора послышались резкие нотки. – Пусть благодарит небо, что тогда в Тунисе отделался только одним кораблем и что я решил его не преследовать! [5]
– И все же он не сидит сложа руки! – возразил собеседник. – Он жаждет отыскать рабыню, которая сбежала от вас. Не знаю, почему, но он уверен, что эта женщина дорога вам. Алжирский адмирал призвал своих верных раисов – они прочесывают острова к северу от Кандии. Говорят, что даже Шамиль-Бей присоединился к поискам.
– Они не знают, что мне удалось ее разыскать?
– Нет. И я не стал убеждать их в обратном. Мне стоило больших усилий не рассмеяться мерзавцу в лицо, когда я слушал о его планах мести вам посредством этой рабыни. Но меня насторожило другое: он явно знает, кем она является на самом деле. Или подозревает что-то...
На некоторое время в палатке воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим шелестом морских волн за спиной Анжелики. Из-за того, что палатка располагалась у самой кромки воды, а с другой стороны примыкала к скале, молодой женщине не оставалось ничего другого, как притаиться у входа в шатер. Но, она никак не могла решиться зайти внутрь и прервать столь любопытный разговор из-за чего ставила себя в неловкое положение – в любой момент ее могли застать за таким низким занятием, как подслушивание господина.
– Вы правильно поступили, Бернар, – наконец ответил Рескатор. – Пока Меццо-Морте будет занят ее поисками, он не будет путаться у меня под ногами. Это дает нам время.
– Что же вы собираетесь дальше делать? – спросил гасконец. – Неужели вы и впрямь позволите французам увести ее?
– Она должна сама сделать выбор.
– И вы позволите ей решать, даже не открыв всей правды? Разумно ли это?
Собеседник Рескатора немного помолчал, а после добавил:
– И еще... Простите, сударь, мне мою прямоту, но я не могу не поделиться с вами своими опасениями насчет того, что по поводу всей этой щекотливой ситуации думают окружающие. Поговаривают, что вы уже не тот грозный пират, кем были раньше, – он понизил голос, и Анжелика едва расслышала окончание фразы. – Неужели и впрямь француженка с зелеными глазами разбила сердце невозмутимому Рескатору, как когда-то давно одному хорошо знакомому нам обоим господину?
Раздался взрыв хохота, словно собеседники вспомнили о каком-то известном им одним забавном эпизоде из прошлого.
– Это что новая сплетня Средиземноморья? – отсмеявшись своим хриплым и глухим смехом, осведомился пират.
– Эту сплетню мне сегодня на рассвете рассказал Энрико. Ваши моряки недоумевают, почему вы затеяли такую опасную авантюру. Вы оставили Вивонна с носом возле острова Капрая, тщательно скрывались от него возле острова Гоцо [6], а теперь сами позволяете ему приблизиться к вам. Не зная того щекотливого положения, в которое вы сами себя поставили, я бы тоже решил, что вы потеряли рассудок из-за этой женщины.
– Неужели они действительно так думают? – удивленно спросил Рескатор.
– Ну, судите сами. Ради нее вы оставили невыполненными договоренности с турецким султаном – все бросили и помчались на Крит. Команда не получила их законной доли в сделке. Вы также рискуете навлечь на себя гнев как турецкого султана, так и Исмаила ас-Самина [7], что не может не отразиться на команде. Кроме того, они не понимают, почему вы оказываете наложнице такие почести – никакой другой рабыне вы не простили бы ту шутку, что она сыграла с вами.
– И как же я, по их мнению, должен был поступить?
– Мне-то понятны ваши действия, так как я знаю вас достаточно давно. Но теперь... Теперь и я вас не понимаю. Мне кажется, вы слишком увлеклись любовью к экспериментам и тайнам. Риск слишком велик, и вы сами это прекрасно понимаете. Не проще ли будет дать ей то, чего она так жаждет – сведений о том, кого она ищет?
– Боюсь, это невозможно. Человек, которого она ищет, умер десять лет назад, – в голосе Рескатора послышалась горькая ирония.
– Сегодня вы заставили меня засомневаться в том, что он действительно умер, – с жаром воскликнул второй собеседник.
Анжелика стояла неподвижно, стараясь ничем не выдать своего присутствия. Слова, только что услышанные ею, казались невероятными. Что имел в виду гасконец? Она искала мужа, Жоффрея де Пейрака. Что они знают о нем? Как могли пересечься их пути и судьбы? И как понимать слова о его смерти? Он ведь не умер тогда! Анжелика точно это знала.
– Вы поставили на карту слишком много, – продолжал мужчина. – Зачем вы затеяли столь опасную игру, если ее исход так важен для вас? Савари ведь подтвердил, что это ее письмо.
– Мне необходимо кое-что узнать, – уклончиво ответил Рескатор.
– Что именно? – не отступал второй собеседник.
Снова на некоторое время в шатре воцарилась тишина. Складывалось впечатление, что для Рескатора эта тема неприятна, и он не хотел отвечать на столь прямые вопросы собеседника. После недолгой паузы он продолжил совершенно спокойным тоном, так и оставив предыдущий вопрос без ответа.
– Бернар, предлагаю закончить разговор. Кажется, мы заболтались, и Язон с гостями скорее всего уже на подходе к лагерю. Давайте встретим их и посмотрим, какой фортель выкинет судьба на этот раз!
И вдруг, совершенно неожиданно, пола шатра резко откинулась, и перед Анжеликой возник Рескатор. Ни он, ни она не ожидали так внезапно увидеть друг друга, и оба отпрянули. Первым в себя пришел пират. В его глазах сверкнул яростный огонек – он был явно раздражен случившимся.
– Короля в Версале вы тоже так нагло подслушивали, мадам дю Плесси? – гневно бросил он.
Анжелика уже приготовилась возразить пирату, но он и не намеревался слушать ее оправдания. Быстрым и широким шагом мужчина зашагал прочь.
Анжелика проводила его недоуменным взглядом, немного помялась на пороге, не зная, что делать дальше. Но в следующее мгновение ее внимание привлек собеседник Рескатора, который сидел в кресле в центре шатра рядом с небольшим столиком, забросив на его край ноги, и увлеченно наблюдал за сценой на пороге.
Это был тот самый мужчина, которого она накануне видела на побережье. Тогда она видела его мельком и издалека, теперь же могла разглядеть вблизи. В противовес Рескатору незнакомец был одет в белый камзол, украшенный великолепными серебряными галунами и белые тонкие штаны. В одной руке он держал широкополую шляпу с большим плюмажем на манер парижских щеголей, а во второй небольшую чашечку с кофе, аромат которого смешивался с терпким запахом каких-то восточных благовоний и заполнял весь шатер. Единственным черным пятном в его одежде были высокие черные сапоги-ботфорты, точно такие, как и у Рескатора. Его лицо также скрывала кожаная маска, а в ее прорезях сверкали угольно-черные глаза.
Мужчину откровенно позабавила сцена, которая только что развернулась перед его глазами: внезапная вспышка ярости всегда более чем сдержанного Рескатора и откровенная растерянность, читающаяся на прекрасном лице молодой женщины. На его губах расплылась широкая улыбка, и он громко и раскатисто рассмеялся. Однако, поняв, что его смех может быть неправильно истолкован дамой, он вмиг стал серьезным.
Поднявшись, он поставил чашку с кофе на серебряный поднос, стоящий на низком столике, и галантно поклонился Анжелике.
Воистину странная парочка. Они были словно две противоположности. Один воплощение мрака и ярости, второй – светлого беззаботного веселья.
– Мадам, разрешите представиться – Сафи Фаршад, – он подошел к Анжелике и, взяв ее руку в свою, нежно поцеловал пальчики.
Анжелика невольно улыбнулась.
– Впервые вижу, чтобы у гасконца было арабское имя, – лукаво подметила молодая женщина. Его беззаботность и веселый нрав передались ей, и маркиза ощутила небывалую легкость в общении. Она как будто окунулась в атмосферу парижского салона с его непринужденными светскими беседами. Но про себя молодая женщина отметила, что буквально минуту назад Рескатор обращался к нему по имени «Бернар».
Фаршад широко улыбнулся, и в его глазах заплясали озорные искорки.
– Это имя дали мне арабы. Сафи в переводе означает наилучший друг. Меня так назвали, потому что я являюсь другом его милости монсеньора Рескатора. А Фаршад означает «счастливый», и я безумно счастлив мадам, что нахожусь сейчас в обществе самой прекрасной женщины на Средиземном море! Но, к сожалению, у нас так мало времени, чтобы поговорить...
Он жестом указал на вершину холма, где уже виднелись силуэты мужчин, идущих из глубины острова навстречу к ней, Анжелике маркизе дю Плесси-Бельер, чтобы отвезти ее обратно домой, во Францию.

[4] Анжелика отправилась в путешествие по Средиземному морю спустя 11 лет после казни графа, т.е. в 1672 году. На тот момент султаном Марокко был Мулай Рашид ибн Шериф. Правил он с 1666 года.
Мулай Исмаил вступил на трон только в ноябре 1672 году в возрасте 26 лет после смерти своего брата Мулая Рашида при падении с лошади. В период о котором идет речь в фанфике он был наместником Феса.
[5] Такие события действительно есть в каноничном тексте. Меццо-Морте хотел похитить Кантора и таким образом шантажировать Рескатора. Но совершить задуманное, ему так и не удалось.
[6] Остров в Средиземном море, входящий в Мальтийский архипелаг и являющийся территорией современного государства Мальта
[7] Именно такое имя носил Мулей Исмаил, до вступления на престол. Приставка «Мулей» давалась только султанам Марокко, и означала «Мой господин»

 Отправлено: 11.03.16 12:49. Заголовок: Анжелика дождалась п..

(обновлено 28.01.2017)

Глава 8

Небольшая процессия, спускавшаяся с холма к шатру, с первого же взгляда показалась Анжелике немного странной. Она не могла понять, что именно насторожило ее, но ощущение тревоги не покидало молодую женщину.
Возглавлял группу верный и надежный помощник Рескатора, второй капитан Язон. Немного сзади и в стороне шел юный матрос-мальтиец, которого звали Энрико. Он что-то нес в руках. Издалека было сложно рассмотреть, что именно, но его ноша, несмотря на скромные размеры, явно была неудобной и все время норовила выскользнуть из рук. Он не глядел по сторонам и все внимание сосредоточил на том, чтобы донести свой скарб до места назначения. А вот следующая группа мужчин, напротив, вертела головами во все стороны, словно пытаясь уловить малейшую опасность. Это были четыре мавра из личной охраны Рескатора. Все, как один, одетые в белые бурнусы, ярко контрастирующие с их черной кожей, вооруженные мушкетами и кривыми саблями, они двигались полукругом, в центре которого шел высокий молодой мужчина. Кроме темных штанов и высоких сапог, он был одет в просторную белую рубашку, а его легкий темно-фиолетовый камзол был расстегнут, от чего при каждом шаге полы его раздувались, словно крылья. Но чем ближе он подходил, чем отчетливее вырисовывались черты его лица, тем яснее Анжелика понимала, что именно ее так встревожило. Она знала этого мужчину! Знала эту неумолимую широкую походку, эти грубые черты лица, и, особенно, эти карие глаза, которые видели ее и в шикарных нарядах, и в обносках и даже нагой. Это было совершенно невероятно, но к ней приближался никто иной, как господин Франсуа Дегре собственной персоной.
Анжелика почувствовала себя обескураженной. Она была готова представить на этом месте кого угодно, но только не Дегре. Все это время она думала, что сумела избавиться от настырного полицейского, и что он прекратил гнаться по ее следам еще в Марселе. Но, похоже, Дегре не оставил свою затею. Он был тверд в намерениях и неутомимо выполнял королевскую волю. У него не получилось удержать ее за стенами Парижа и теперь, по всей видимости, он был готов даже на переговоры с пиратом, только чтобы вернуть ее под королевский колпак.
Примерно в двадцати шагах от того места, где стояла Анжелика, Язон подал знак маврам остановиться, а сам подошел к Рескатору и стал о чем-то быстро докладывать.
Анжелика попыталась услышать о чем говорят мужчины, но они стояли далеко, и молодая женщина не смогла разобрать ни единого слова. Она посмотрела на Дегре. Лишь теперь Анжелика разглядела, что его руки связаны спереди толстой бечевкой. Она попыталась поймать его взгляд и понять, что он сейчас чувствует, но, похоже, его совсем не волновала та ситуация, в которой он оказался. Полицейский был абсолютно спокоен и невозмутим. Увидев, что Анжелика смотрит на него, он приветствовал ее легким поклоном головы. Анжелика кивнула в ответ.
– Мадам, разрешите проводить вас, – послышался прямо над ухом маркизы голос Сафи Фаршада. Все это время он стоял возле нее и теперь легко подхватил под локоток с явным намерением увести с места, где должны были развернуться самые интересные события. Но Анжелика проворно освободилась и, посмотрев на него в упор, произнесла:
– Я никуда не уйду! Я должна знать, о чем они будут говорить!
– Я и не собирался уводить вас, мадам, – удивился гасконец. – Этим утром монсеньор поручил мне заботу о вас, пока он будет занят с нашими непрошенными гостями. Я сопровожу вас в шатер. Мы сядем в дальнем углу, где, надеюсь, никто не обратит на нас внимания. Вы сможете слышать все, о чем будет беседовать монсеньор с этим господином. Но вы должны пообещать, что в случае возникновения малейшей опасности вы будете слушаться меня беспрекословно.
– Я обещаю, – Анжелике ничего не оставалось, как согласиться.
Фаршад провел ее в тот самый шатер, где некоторое время назад они с Рескатором пили кофе, разговаривали и даже не подозревали о том, что кто-то может их подслушивать. В шатре все еще витал аромат этого напитка, и Анжелика, как всегда некстати, вспомнила о том, что с утра еще ничего не ела. Гасконец, видимо, догадался об этом, потому как сразу же подозвал слугу и приказал подать кофе и сладости.
Анжелика и ее новый друг расположились на низком диване, скрытом от посторонних глаз в дальнем углу палатки. Удобно устроившись на подушках и наслаждаясь ароматным напитком, молодая женщина могла без труда видеть все, что происходило в середине шатра.
Тем временем, в шатер вошли Язон и Дегре в сопровождении одного мавра из охраны, а через пару мгновений появился и сам Рескатор. Он что-то шепнул своему помощнику, и тот после легкого поклона удалился.
Словно не замечая своего пленника, Рескатор снял с головы шляпу с огромным красным плюмажем, сбросил с плеч длинный черный плащ и передал все это в руки подоспевшего к нему слуги. Затем он подошел к большому сундуку из темного дерева и, подняв его крышку, достал оттуда графин с красным вином и несколько бокалов.
Анжелика только сейчас обратила внимание, насколько дорогой и шикарной была сегодня одежда Рескатора. Как и накануне, он отдал предпочтение французскому крою. Жюстокор и камзол из черной парчи были расшиты красной нитью и украшены маленькими алмазами и рубинами, от чего складывалось впечатление будто на его костюме полыхают языки пламени. Пышные манжеты и жабо были сделаны из дорогого венецианского кружева тончайшей работы. Анжелика также подметила, что его маска и платок, повязанный на голове и скрывающий волосы, смотрятся по отношению к остальному наряду совершенно неуместно.
Наконец, обратив внимание на Дегре, который все также невозмутимо стоял возле входа в шатер, Рескатор знаком пригласил его сесть в небольшое кресло, а сам устроился в кресле напротив. Мавр остался стоять рядом с полицейским, положив руку на эфес сабли и всем своим видом показывая, что не допустит ни малейшего проявления враждебности по отношению к хозяину.
Некоторое время мужчины сидели молча, пристально изучая друг друга. Несмотря на то, что Рескатор сидел к Анжелике спиной, она нисколько не сомневалась, что сейчас он внимательно рассматривает собеседника тем особенным взглядом, который проникает в самую душу. Но Дегре похоже нисколько не волновал испытующий взор черных глаз. Он сидел спокойно с непроницаемым выражением лица и совершенно безучастный ко всему происходящему. Лишь когда в шатре появился мальтиец Энрико, он смерил его холодным взглядом. Матрос же не обратил на это никакого внимания. Он подошел к столику, который стоял рядом с креслом Рескатора, и стал раскладывать на нем те самые предметы, что так боялся растерять по дороге. Сначала Энрико положил на столешницу кожаные мужские перчатки, затем какие-то письма, бумаги, небольшой блокнот для записей, пистолет… Но когда на столе появились кисет с табаком, огниво и трубка, Анжелика догадалась, что это были личные вещи Дегре.
«Неужели они его обыскали и отобрали все, что было у него в карманах?!» – подумала Анжелика.
Тем временем Рескатор склонился над столиком и принялся рассматривать разложенные на нем предметы. В конце концов, изучив все, он остановил свое внимание на одном из писем. Это был небольшой кусочек пергамента, аккуратно свернутый и запечатанный красным воском. Пират взял его в руки и некоторое время рассматривал печатный оттиск, но потом с пренебрежением бросил сверток обратно на стол.
– Сударь, – Дегре, по-видимому, не выдержал долгого молчания и подал голос первым, – могу ли я осведомиться в каком статусе здесь нахожусь. Являюсь ли я вашим пленником? Что будет с моими людьми, которых вы захватили возле храма?
Как бы в подтверждение своих слов он приподнял перед собой связанные руки.
– Это будет зависеть от того, каковы ваши цели и с какими намерениями вы сюда явились, – сказал Рескатор, совершенно безучастным тоном.
Но затем он все же подал знак мавру, чтобы тот развязал веревку на руках собеседника. Мавр беспрекословно подчинился и пока Дегре потирал онемевшие запястья, Рескатор налил вино в два бокала, которые он ранее достал из сундука и протянул один из них пленнику. Полицейский с подозрением посмотрел на бокал и не стал принимать его из рук пирата.
– Зря отказываетесь – хорошее вино! – сказал пират и поставив один бокал на стол, сделал несколько глотков из второго.
– Сударь, в своем послании я сообщил, – сказал Дегре, – что меня волнует судьба мадам дю Плесси. Я намереваюсь вернуть ее в общество, которое подобает ей по статусу.
– Почему вы считаете, что мое общество ей не подходит? – спросил пират безразличным тоном.
– Мадам дю Плесси является вдовой маршала…
– Я знаю, – перебил его Рескатор, жестом показывая, что не нуждается в напоминании всех титулов Анжелики. – Здесь, на Средиземном море все эти титулы не имеют никакого значения. Я тоже когда-то был обладателем весьма громкого имени. Но здесь важно лишь сколько пушек на твоем корабле и золота в кармане, если ты – мужчина, и насколько привлекательна твоя внешность, если – женщина.
– Именно поэтому я считаю, что такой женщине, как маркиза дю Плесси-Бельер, следует находится под покровительством более надежных людей. Вы – пират. Рядом с вами мадам будет постоянно рисковать быть убитой или перепроданной другому хозяину. Вы ведь не можете гарантировать, что завтра вас не убьет, допустим, ваш заклятый враг Меццо-Морте, – Дегре выдержал небольшую паузу, – или быть может кто-то из офицеров французского флота?
Последние слова он произнес очень медленно, акцентируя каждое слово. Рескатор рассмеялся.
– Господин Дегре, если вы пытаетесь таким образом меня запугать, то у вас ничего не получится, – сказал Рескатор, немного задыхаясь от приступа кашля, которым, как обычно, сменился его смех.
На лице бывшего адвоката на мгновение отразилось изумление, но он быстро справился с эмоциями и обрел привычную невозмутимость.
– Вы знаете мое имя? – лишь спросил он.
– Я вообще много чего знаю о вас, – загадочным тоном произнес Рескатор.
Он поставил свой бокал с вином на стол и снова потянулся к тому самому свертку пергамента, который рассматривал ранее. Несомненно, что-то очень сильно интересовало его именно в этом письме. Он опять принялся его рассматривать со всех сторон, словно это был не листок бумаги, а самородок редкой красоты.
Дегре молчал.
– Господин Дегре, – прервал явно затянувшуюся паузу Рескатор, – давайте не будем терять попусту время и перейдем от пустых угроз к деловому разговору. Как видите, я подготовился к сегодняшней встрече и принял необходимые меры предосторожности. Вам не удалось заманить меня в ловушку, устроенную вами же в римском храме. Неужели вы считаете меня последним глупцом? Если вы решили поиграть в героя – спасти прекрасную маркизу из рук жуткого пирата, а самого пирата вздернуть на рее, то спешу вас разочаровать. Да будет вам известно, что я осведомлен о двух французских галерах, которые под прикрытием ночи подошли к острову и в данный момент стоят на рейде возле западного побережья. Именно поэтому мой помощник Язон прямо сейчас на шебеке огибает остров, и уже очень скоро ваши галеры будут открыты для прямого огня. Справедливости ради, надо отметить, что при каждой нашей встрече доблестные офицеры Его Величества теряют минимум одну галеру и не меньше сотни рабов.
При этом упоминании Анжелика вздрогнула. Так вот почему обе команды за одну ночь свернули лагерь. Они готовились! Вероятно, Рескатор отправил свою охрану к развалинам храма, как и было оговорено в письме. Они обезвредили всех, кто был там, а Дегре, связанного, словно преступника на допрос, привели к Рескатору. Да и сейчас Рескатор явно настороже. Он всегда вел достаточно рискованный образ жизни, привык никому не доверять и быть готовым к любым неожиданностям. Он прекрасно осознает, что французы не упустят ни единой удобной возможности захватить его. За его голову назначено немалое вознаграждение. Как и любой неглупый человек на его месте он предвидел все возможные варианты развития событий. Шебека сейчас возьмет под прицел всех своих двадцати четырех пушек корабль Дегре, мавры у храма охраняют его сообщников, а сам Рескатор находится под защитой пушек «Голдсборо». Ловко придумано – ничего не скажешь!
– Вы – неглупый человек, господин Дегре, и, думаю, вам не составит труда понять, – продолжал свою речь Рескатор, – что при таком раскладе, силой вы ничего не добьетесь. Но у вас есть возможность решить интересующий вас вопрос мирным путем. Я готов способствовать возвращению мадам дю Плесси на родину. Я даже не стану требовать от вас компенсации той немалой суммы, которую мне пришлось потратить, выкупая эту красотку на торгах в Кандии.
– Но что-то же вы хотите получить взамен? – лукаво подметил Дегре.
– Все, что я прошу – сущий пустяк. Я хочу знать, какой ужасный проступок совершила эта женщина, если на ее поиски король отправляет первого заместителя начальника полиции Франции?
– С чего вы взяли? – Дегре удивленно посмотрел на пирата.
Анжелике показалось, что он немного растерялся. Ход разговора и особенно последнее умозаключение пирата, видимо, совершенно не увязывались с его логикой. Признаться честно, Анжелика и сама уже не понимала, какую игру затеял Рескатор. Откуда он мог знать столь точные подробности о Дегре и его деятельности? Да и вообще, какое ему дело до того, зачем король снарядил за ней полицейского? Почему ради этого знания он подвергает себя и своих людей опасности? Не проще было бы просто уйти с острова и не сталкиваться с французской эскадрой? Тем более, что о ее присутствии у берегов Сицилии он знал еще день назад. И даже если пиратский кодекс не позволял ему избежать стычки, то почему бы не воспользоваться своим преимуществом и не напасть первым?! Его шебека превосходила неповоротливые галеры и по скорости, и по количеству пушек. А под прикрытием галеона «Голдсборо» и вовсе становилась неуязвимой. Но что-то заставило его ввязаться в эту странную игру, в которой ей, маркизе дю Плесси, несомненно, отводилось ключевое место.
– Об этом не так уж сложно догадаться, господин Дегре, – сказал Рескатор. – Уже одно то, что вы столько времени разыскиваете мадам и до сих пор не оставили этих тщетных попыток, говорит о том, что ее обнаружение очень важно для вас.
Рескатор указал ему на сверток, который крутил все это время в руках.
– Судя по печати на этом документе, вы являетесь ни кем иным, как посланником короля. А раз уж вы рискнули пойти на переговоры с пиратом, то положение у вас явно отчаянное. Неужели король к каждой своей фаворитке приставляет такого высокопоставленного полицейского? Ну, так что, вы удовлетворите мое любопытство?!
– Ваша просьба кажется мне более, чем странной, – ушел от ответа полицейский. – Вы могли потребовать денег, договора о прекращении преследования вашего корабля, содействия в каких-то коммерческих предприятиях или чего-то другого. Зачем вам это?
– А разве вы не слышали, что я – большой оригинал?
– Слышал.
– И что же, для вас этого мало, чтобы дать ответ на такой простой вопрос?
– Я не имею право разглашать подобные сведения.
Рескатор был явно разочарован упрямством со стороны полицейского. Он откинулся на спинку кресла и, закинув ногу на ногу, еще раз внимательно осмотрел письмо в своих руках. Затем он перевел взгляд на Дегре. Достаточно продолжительное время Рескатор смотрел на своего собеседника и явно что-то обдумывал. Затем послышался негромкий треск. Пират сломал печать и, развернув пергамент, принялся читать его содержимое. Во время чтения он встал с кресла и теперь широкими шагами мерил шатер. Анжелике показалось, что он был взволнован. Повисла напряженная тишина.
«Что же такого написано в письме?» – подумала молодая женщина.
Все это время она с таким любопытством наблюдала за разговором двух мужчин, что совершенно забыла про свой кофе. Но вот пират остановился, опустил послание и громко рассмеялся.
– Мадам, – теперь Рескатор обращался прямо к ней. – Вы арестованы именем короля!

 Отправлено: 12.03.16 19:01. Заголовок: С первого взгляда на..

обновлено 28.01.2017

От изумления Анжелика выронила чашку из рук – она совершенно не ожидала такого поворота событий. Тонкий фарфор ударившись о деревянный настил пола с мелодичным звоном разлетелся на мелкие кусочки.
Вскочив с дивана, она сделала несколько стремительных шагов и вырвала письмо из рук пирата прежде, чем тот сообразил, что она собирается сделать.
Дрожащими пальцами она развернула пергамент и стала читать.
Сначала в изощренной литературной форме было написано о том, что она, маркиза дю Плесси-Бельер, своим неповиновением королевскому приказу не покидать пределы Парижа, несказанно расстроила Его Величество. Однако из уважения к прославленному имени, которое она носит и в память о доброй дружбе с покойным маршалом, Его Величество готов великодушно простить ее. Он жаждет увидеть ее вновь. Для этого ей, Анжелике, маркизе дю Плесси-Бельер, настоит прибыть вместе с господином Дегре обратно во Францию. В марсельском порту ее будет ожидать карета, которая доставит ее в родовое имение Плесси...
– Но здесь сказано о том, что я должна вернуться в Плесси, – Анжелика удивленно посмотрела сначала на Рескатора, потом на Дегре.
– Читайте дальше, мадам, – произнес корсар.
Анжелика вновь развернула пергамент и, сама того не осознавая, начала читать последний абзац вслух:
«... где ее будет ожидать карета, которая доставит маркизу в ее родовое имение Плесси. Она пробудет там год, ведя благочестивый образ жизни и ничем не компрометируя свою персону. По истечении этого срока ей надлежит в скромном одеянии темных тонов прибыть ко двору и принести нам публичные извинения. В присутствии всего двора она должна, представ перед королем, преклонить колена, поцеловать руку и повторно принести вассальную клятву. Кроме того, ей надлежит принести в дар Короне одно из своих владений в Турени. Если мадам дю Плесси-Бельер не соизволит явиться ко двору, она будет арестована и препровождена в крепость или в монастырь, по нашему усмотрению, в котором и проведет оставшиеся дни своей жизни. Ее имущество будет опечатано, особняки и земли распроданы. Но не желая столь плачевной участи своей любимой поданной, Мы, Король Франции, оставляем госпоже дю Плесси возможность искупить вину в служении своему государю с усердием, каковое мы желаем видеть безупречным. Она останется в Версале, приняв то положение и удовлетворившись теми титулами, каковые нам будет угодно ей даровать. Сие последнее, как мы знаем, ранит ее тщеславие больнее, нежели любая повинность. Однако ей придётся покориться и тем ревностнее выполнять свои обязанности, служа королю с преданностью, принятой в его Королевстве и при его Дворе...»
В порыве злости Анжелика смяла письмо и бросила его прямо под ноги Дегре.
– Хороша участь, ничего не скажешь, – сказала она возмущенным тоном, – мне позволили выбирать между тюрьмой и постелью короля!
О, что же это за дьявольский водоворот событий, в котором все ставят ее перед выбором. Сначала Рескатор со своей сделкой, теперь вот Дегре и даже сам король. Почему никто не хочет хотя бы поинтересоваться ее мнением! Неужели, это так трудно?
В отчаянии она переводила взгляд с одного мужчины на другого. Но они были безучастны к ее страданиям. На глаза начали наворачиваться слезы, и она поспешно отвернулась, чтобы их никто не заметил.
– Его Величество на словах передал мне, – сказал Дегре бесстрастным голосом, – что если вы мадам раскаиваетесь в своем злонамеренном сопротивлении королевской воле, то можете сразу из Марселя направиться в Версаль. Год в Плесси он дает вам для того, чтобы вы примирились со своей участью...
– Дегре, неужели вы думали, что я польщусь подобным предложением? – печально спросила она.
Немного помедлив, Анжелика снова повернулась к нему лицом и подняла на него кристально-чистые зеленые глаза, в которых явно читалось отчаяние и горечь поражения.
– Мадам, король ничего не предлагает. Он требует выполнения его воли, в которой заключено желание спасти вас от себя самой же. Разве не предупреждали вас о тщетности той авантюры, в которую вы вовлекли себя? Вам ведь не удалось достигнуть цели. Вместо этого вы навлекли на себя множество страданий. Так не проще ли было послушать тех, чье предвидение желало отгородить вас от всего этого?
– Господин Дегре, к чему такая поэтичность? Желания короля гораздо более прозаичны. И вы как никто другой знаете причину моего отказа.
– И тем не менее вы должны поехать со мной, – настаивал полицейский.
Анжелика не знала, что ответить. Она думала, что сможет противостоять самому королю Франции, противиться его воле, но он нанес ей сокрушительный удар. Он хотел заточить ее или в золотой клетке, или в темнице, но оба варианта были для нее равносильны смерти. Она не сможет жить в неволе – ей нужен простор и бесконечная свобода.
Анжелика посмотрела на Рескатора. Вот кто обладает и тем, и другим! Все это время он стоял в нескольких шагах от нее и молча следил за ее разговором с королевским посланником, никак в него не вмешиваясь.
– Я не могу, – тихо сказала Анжелика. – Дегре, вы же знаете, что я не могу поехать с вами.
– Вы хотите остаться с ним? – полицейский кивнул в сторону пирата. – Вы что забыли, как погиб ваш сын?
Анжелика бросила на Дегре гневный взгляд.
– Нет, не забыла! Но разве вы оставили мне выбор!
– А чем плох мой вариант? Было время, когда вы любыми способами стремились попасть в Версаль!
– А теперь не хочу! Я не хочу!
– Мадам, позвольте поинтересоваться, – подал голос Рескатор, – но отчего же вы оставили двор, если так туда стремились? Неужели участь любовницы короля так тяготила вас?
– Я никогда не была любовницей короля! – почти прокричала Анжелика.
Ее уже давно раздражал этот вымышленный статус, которым ее наградили придворные сплетники, что она не смогла сдержать своего гнева. При других обстоятельствах она бы позабавилась тем впечатлением, которое произвели ее слова и тон на всех троих мужчин, но сейчас ей было не до смеха. Она почему-то почувствовала, что должна была объяснить Рескатору свое импульсивное поведение.
– Король решил даровать мне сию привилегию, – начала говорить она. – Но он забыл спросить моего мнения по этому поводу. А когда я решила удалиться от Двора, то запретил мне выезжать за пределы Парижа. Он, видимо, решил, что таким образом я стану сговорчивее.
Анжелика выдержала недолгую паузу, как бы собираясь с мыслями.
– Да, я стремилась в Версаль, – призналась она. – Но мое стремление было продиктовано не моей прихотью, а желанием обеспечить своим детям подобающее положение в обществе, которое у них отняли! О, да что вам за дело до моей жизни! Вам никогда не понять того, что мне довелось перенести! Но я снова проиграла…
Последние слова она произнесла совсем тихо и закрыла лицо ладонями.
Да, она опять проиграла. Анжелика прекрасно осознавала, что большего врага, чем король Франции у нее нет. Случайно вспомнилась фраза, произнесенная кем-то из придворных: «Видите, король – очаровательный друг… Если, конечно, он – не враг.»
Теперь он стал ее врагом.
Анжелика украдкой посмотрела на Рескатора. Она ожидала увидеть саркастическую ухмылку на его устах, но пират был серьезен как никогда.
Как странно все обернулось – еще сегодня утром она лелеяла мечту избавиться от его общества, а судьба сделала так, что он остался ее единственной надеждой. Провидение, выкинув очередной кульбит, сделало их сообщниками – оба гонимые из своей страны, вынужденные скитаться по миру и искать себе пристанище. Эта тайная и незримая связь превратила Рескатора из страшного пирата, которого Анжелика боялась до смерти, в ее сообщника. Сейчас она впервые смотрела на него не как жертва на своего палача, а как на сильного мужчину, под покровительством которого можно получить надежную защиту. И она вдруг пожалела о том, что сбежала от него в Кандии и так долго страшилась его. И даже о том, что он вчера даровал ей свободу. Она подумала, что было бы наверное прекрасно когда-нибудь проснуться на его вилле, окруженной розами и слушать, как на арфе играет его паж...
Пират больше не внушал ей страха. Теперь только он мог понять ее и помочь. Только сейчас Анжелика наконец осознала, что Рескатор – особенный человек. Неведомая сила бурлила в его жилах, и именно поэтому он ее так притягивал. Маркиза поняла, что в этой игре она изначально неправильно сделала ставки. Но было еще не поздно. Она выпрямилась и решила достойно встретить новые испытания посланные ей судьбой.
– Господин Рескатор, – она начала говорить, но ее голос дрожал, – я прошу вас принять меня на свой корабль.
– Мой корабль в вашем распоряжении, мадам, – сказал он тихим спокойным голосом. – Я так понимаю, что мы едем в Алжир?
– Да, – уже более уверенно произнесла Анжелика. – Мы едем в Алжир!

 Отправлено: 02.04.16 23:31. Заголовок: Прошло ровно два дня..

Глава 9

Прошло ровно два дня с тех пор, как Анжелика вновь ступила на борт «Морского Орла». Вечерние сумерки уже начали окутывать корабль бархатным покрывалом, и молодая женщина решила прогуляться по палубе. Запах свежей древесины после ремонта корабля еще не успел полностью выветриться, и у молодой женщины складывалось впечатление, что она находится посреди леса. Ветра почти не было уже несколько часов, и грациозная шебека, спустив все паруса, медленно плыла на веслах. Они с тихим плеском опускались в водную гладь и затем, когда поднимались, вода тонкими серебристыми струйками стекала с них обратно в море. Такой равномерный и тихий звук убаюкивал Анжелику, и она наслаждалась ощущением покоя и меланхолии вокруг себя.
За два минувших дня произошло много событий, которые не отпускали мысли молодой женщины. И сейчас она хотела немного подумать о том, что произошло, а монотонные звуки и приятный запах леса успокаивали её воспалившееся сознание.
После памятного разговора в шатре на Пантеллерии, Рескатор заверил её и Дегре, что не станет преследовать французов и позволит полицейскому благополучно покинуть остров. Его проводят к кораблям, а людей возле храма отпустят. Естественно, Дегре со своей стороны пообещал, что он гарантирует отсутствие стычек и провокаций. Они условились, что в своем рапорте господин королевский посланник укажет, будто не смог отыскать маркизу дю Плесси-Бельер.
Затем мужчины попросили Анжелику оставить их наедине для проведения важной беседы. Сафи Фаршад вызвался проводить маркизу к её шатру, но Анжелика отклонила его предложение. Она сказала, что хочет пройтись по берегу и немного привести в порядок чувства после столь эмоционального разговора. Никто из мужчин не стал возражать.
Когда Анжелика вместе с Фаршадом вышли из шатра, два мавра встали на караул возле его входа. Рескатор явно сделал выводы и решил не допускать больше ситуаций, при которых, пусть даже и невольно, его мог кто-либо подслушивать. Сафи поймал руку Анжелики и галантно поцеловал кончики пальцев. Затем он распрощался с молодой женщиной и удалился в гущу моряков. Анжелика еще долго слышала его звучный голос, отдающий команды матросам. Он внимательно следил как грузили на «Голдсборо» провизию и запасы питьевой воды, проверял как упаковали в деревянные ящики мушкеты и пистолеты, которые с самого утра были розданы членам экипажей на тот случай если бы с непрошенными гостями завязалась настоящая стычка. Когда на рейд вернулся «Морской Орел», Фаршад вместе с Язоном распределили оставшуюся на берегу утварь между двумя экипажами и принялись руководить их погрузкой в шлюпки и затем на корабли.
Анжелика долго бродила по берегу, стараясь не мешать матросам, занятых сворачиванием лагеря, и всё время украдкой поглядывала на шатер Рескатора. Она очень хотела поговорить с Дегре наедине и пыталась улучить момент, чтобы застать его до того, как он отплывёт обратно во Францию.
Наконец, спустя несколько часов, пола шатра отвернулась и на пороге появились монсеньор Рескатор и Франсуа Дегре. Анжелика тут же поднялась с деревянного ящика, на котором сидела в тени пальмы и направилась к ним. Пока она шла, утопая по щиколотку в горячем песке, Сафи Фаршад успел раньше неё подойти к Рескатору. Они о чем-то перемолвились и мужчины удалились, сделав вид, будто не заметили приближающуюся Анжелику. А вот Дегре, напротив, не только заметил молодую женщину, но и отвесил ей глубокий поклон.
Настроение у Анжелики было скверным. Сегодня утром она потерпела сокрушительное поражение. Её надеждам на спасение от Рескатора посредством загадочного французского господина не суждено было сбыться, так как тем самым господином оказался полицейский Франсуа Дегре, получивший приказ арестовать её именем короля. Ей также пришлось унизиться перед пиратом, прося снова взять её на борт «Морского Орла». Да и к тому же она провела последние несколько часов под палящим солнцем, что усугубило и без того плохое расположение духа.
– Чертов сыч! – это было первое, что Анжелика выпалила прямо в лицо полицейскому. – Вам ещё не надоело меня преследовать?
Дегре рассмеялся. Ему всегда нравилось, когда благородная маркиза переходила на воровской жаргон.
– Мадам, вы не представляете до какой степени вы мне надоели, но злодейка-судьба похоже считает, что я ещё не достаточно натерпелся из-за вас!
Анжелика почувствовала, что вопреки своему плохому настроению, не может сдержать улыбки. Это был Дегре! Язвительный, немного грубый, но очень давний и верный друг. Слишком много общих воспоминаний объединяло их.
– Как вам удалось меня отыскать? – спросила молодая женщина уже более доброжелательным тоном.
– О, это была увлекательная одиссея! Вы хотите услышать подробности?
Анжелика утвердительно кивнула. Тогда Дегре со всей любезностью, на которую был при желании способен, сопроводил маркизу в шатер, где бы они смогли побеседовать не опасаясь любопытных глаз. Анжелика присела в кресло, в котором некогда сидел Рескатор. Дегре расположился в кресле напротив.
В шатре витал сильный запах табака. Молодая женщина также обратила внимание, что графин с вином, стоящий на столе, почти пуст, а письмо короля, которое она давеча смяла и бросила на пол, было кем-то заботливо поднято и разглажено – пергамент, исписанный ровным красивым почерком, аккуратно сложенный вдвое, лежал на столе, рядом с пустыми серебряными кубками. Скорее всего разговор, произошедший между пиратом и полицейским, выдался весьма непростым. Мужчины много курили, пили вино. О чем они говорили? О ней? Они спорили? Или спокойно беседовали, словно еще недавно не находились во враждующих лагерях? В Анжелике проснулось извечное женское любопытство – она захотела узнать о чем так долго разговаривали мужчины. Но к её большому огорчению, она понимала, что попытки что-либо выведать у Дегре ни к чему не приведут. Не стоило даже пытаться.
Она перевела взгляд на полицейского. Ему вернули все его вещи с избытком – на поясе мужчины появился внушительных размеров кошель, в котором, когда он садился, отчетливо звякнули монеты.
– За что он вам заплатил? – без обиняков спросила Анжелика.
– Ах, это! – Дегре мельком взглянул на кожаный кошелёк. – Скажем так, это компенсация за причиненные неудобства.
– Недурная компенсация, – отметила Анжелика. – Сколько там?
– Вполне достаточно, чтобы полицейский и королевский посланник не терзался совестью, когда будет писать ложный доклад об итогах своего расследования.
Анжелика негромко рассмеялась.
– Господин Дегре, разве у вас есть совесть?!
Мужчина пропустил её слова мимо ушей и ничего не ответил.
– Как же вы меня нашли? – повторила свой вопрос Анжелика после непродолжительного молчания.
– О, моя милая, я два месяца гонялся за вами по всему Средиземному морю и каждый день клялся, что заставлю вас заплатить за то, что вы поставили под удар мою репутацию полицейского. Мне не составило труда узнать, что вы отбыли из Марселя на борту одной из королевских галер. Правда я потратил несколько дней, чтобы отыскать судно, на котором мог бы пуститься за вами вдогонку. Я побывал в княжестве Монако, в Специи и на Корсике. От тамошних жителей я узнал о кораблекрушении галеры и о том, что некая благородная дама посетила замок местного сеньора, но саму даму мне застать не удалось. Потеряв ваш след я отправился в Кандию, зная что именно этот остров являлся конечным пунктом вашего намеченного пути. Я долго ожидал вас там, но в итоге утратил всякую надежду на новую встречу. Никто ничего не знал и не слышал о маркизе дю Плесси-Бельер. Незадолго до вашего прибытия, я покинул остров и решил возвращаться во Францию. Вести о том, что вас продали в рабыни Рескатору настигли меня на Мальте. На тот момент я был уверен, что не в силах вам помочь и уже даже договорился с капитаном одного французского торгового корабля, чтобы он взял меня на борт. Но провидение упорно толкало меня к вам. В день моего предполагаемого отплытия в порт Валлетты вошла галера «Люрона». Герцог де Вивонн, находившийся на борту, сообщил о вашем побеге после аукциона и о том, что монсеньор Рескатор скорее всего уже отправился на ваши поиски. Вивонн видел его судно в порту Кандии, чуть позже его заметили недалеко от Мальты. Нам удалось выйти на его след. Правда, несколько раз он все же пропадал из нашего поля зрения, но два дня назад мы узнали от местных рыбаков, что его шебека стоит возле этого острова и более того – они видели с Рескатором красивую женщину со светлыми волосами.
Дегре выдержал небольшую паузу.
– Вы никогда не могли усидеть на месте, – добавил он.
– Вы сильно рискуете своим служебным положением из-за меня? – спросила Анжелика.
Она только сейчас осознала, что невольно втянула в свою авантюру и Дегре. Ей стало его немного жаль из-за того, что он так долго пытался отыскать её и, возможно, помочь. Кроме того, ему предстоит по возвращению в Париж выдержать еще одну схватку и ради её благополучия расписаться в собственной некомпетентности. Сердце Анжелики наполнилось теплым чувством по отношению к её давнему другу. Тревога, неуверенность и вместе с тем благодарность отразились на её лице, немного заострив его черты.
– Я делаю это не в первый раз, – обреченно вздохнув, сказал Дегре.
– Но у вас же могут возникнуть большие неприятности. Насколько я поняла, де Вивонн знает, что я здесь.
– Ваше волнение за мою скромную персону, льстит мне, мадам. Но, как видите, я очень удачно отговорил герцога высаживаться на остров вместе со мной. Я скажу, что женщина, которую видели рыбаки – не вы. Мало ли светловолосых наложниц у Рескатора...
– Спасибо Дегре, – сказала Анжелика и, подавшись вперед, горячо сжала его большую теплую руку. – Ваша помощь так неожиданна, но очень значима для меня! Ведь вы были ужасно суровы со мной там, в Париже…
Она запнулась, словно наяву увидев двух людей, мужчину и женщину в простонародной одежде, сидящих в роскошном особняке квартала Маре. Наверное Дегре тоже вспомнил эту сцену из недавнего прошлого, но казавшуюся теперь такой далекой. Возможно, он невольно сравнивал женщину, которая сидела сейчас перед ним в простом, но элегантном платье, с некогда блистательной придворной дамой, увешанной роскошными драгоценностями.
– Я хотел защитить тебя, – сказал он очень тихо и поцеловал её руку. – Но теперь я вижу, что моя защита тебе больше не нужна. Маркиза Ангелов, ты всегда добиваешься того, чего хочешь…
Анжелика одарила его теплой улыбкой. Таким, как сейчас, Дегре бывал очень редко, но нравился ей намного больше.
– Дегре, вы наверное осуждаете меня? – спросила она. – Ведь мне приходится идти на сделку с пиратом. Но вы же сами понимаете, что у меня не было другого выбора! Я не могу вернуться во Францию сейчас, когда близка к своей цели, да еще и принять столь унизительные условия, в которые меня хочет поставить король. Я почти ничего не знаю о Рескаторе. Я слышала много сплетен, но, думаю, половина из них неправда. Он ведет какую-то свою игру, но я верю ему. Хотя, по-вашему, это, наверное, звучит чересчур легкомысленно…
Дегре как-то странно посмотрел на неё. Анжелике показалось, что он порывался ей что-то сказать, но по какой-то причине не может этого сделать.
– Я не вправе осуждать вас, мадам, – сказал он наконец неожиданно нежным и немного грустным тоном. – Вы так давно живете в моем сердце, что мне не остается ничего другого, как только принимать вас такой, какая вы есть… Иди к своей мечте, Маркиза Ангелов! И будь счастлива! А фараону пора возвращаться на свой корабль.
Он встал, намереваясь откланяться, но Анжелика, подчиняясь какому-то неведомому порыву бросилась к нему. Её руки сами обвились вокруг его шеи и она нежно поцеловала его. Но Дегре не ответил на её поцелуй. Он мягко отстранился.
– Прощай, Маркиза Ангелов! – сказал он тихо.
Затем поклонился и вышел из шатра.
Оставшись одна, молодая женщина поежилась и растерянно огляделась по сторонам. Ей показалось, что только что она навсегда потеряла, что-то очень важное. Она еще некоторое время стояла на пороге шатра и смотрела на холм, за которым скрылась высокая фигура бывшего нищего и хвастливого адвоката, а ныне респектабельного полицейского Франсуа Дегре. Тяжело вздохнув, она вскоре также покинула шатер Рескатора и ушла к себе дожидаться, пока лагерь окончательно не свернут, и не настанет время отчаливать от берега.
Но время шло, а за ней никто не приходил. Изнывая от ожидания, маркиза решила снова спуститься на берег. Она была уверена, что к тому времени Франсуа Дегре уже вернулся на свою галеру и благополучно отбыл во Францию. Но каково было её удивление, когда она обнаружила его на берегу и не просто так, а ведущим непринужденную беседу с самим Рескатором. Сначала Анжелика решила, что ей померещилось. Но чем ближе она подходила к мужчинам, тем больше понимала, что это не фантом, и мужчины разговаривают друг с другом так, словно являются старыми добрыми друзьями. Они были настолько увлечены беседой, что сначала не заметили приближающуюся к ним Анжелику. А заметив, резко прекратили разговор и даже, как показалось молодой женщине, были немного смущены тем, что она стала свидетелем этой сцены.
– Господин Дегре, я не надеялась увидеть вас столь скоро, – сказала Анжелика с легкой иронией.
– Мадам, это всего лишь случайность, – ответил полицейский. – Я уже давно должен быть на другом конце острова, но меня задержала беседа с монсеньором Рескатором.
– Надеюсь, я не помешала вашему разговору?
– Нет, мадам, мы как раз закончили, – поспешил заверить её Рескатор, от чего ощущение необычности происходящего только усугубилось.
Они еще обменялись несколькими ничего не значащими фразами и, когда к берегу подошла шлюпка, спущенная с «Морского Орла», быстро распрощались.
Рескатор помог Анжелике сесть в лодку, а пока матросы грузили оставшиеся на берегу сундуки и деревянные ящики, вернулся к Дегре и принялся что-то говорить, склонившись почти к самому уху последнего. Дегре слушал очень внимательно и ни разу не перебил собеседника. Лишь в конце он сказал фразу, которую смогла услышать и Анжелика:
– Мессир, вы можете рассчитывать на меня.
В ответ Рескатор похлопал Дегре по плечу. Мужчины окончательно попрощались, и Рескатор присоединился к Анжелике в шлюпке. Он был каким-то задумчивым и даже не сразу услышал вопрос, который задала ему маркиза:
– Монсеньор Рескатор, могу ли я полюбопытствовать, о чем вы так увлеченно беседовали с господином Дегре?
– Деловой разговор, не более, – ответил он.
Увидев, что такой ответ разочаровал Анжелику, он добавил:
– Ничего такого, что могло бы заинтересовать женщину.
Все остальное время, которое потребовалось, чтобы добраться до корабля, они молчали. Рескатор смотрел куда-то вдаль, а Анжелика не имела ни малейшего желания возобновлять беседу первой. Лишь поднявшись на корабль, Рескатор отвел её в сторону и задал вопрос, который до сих пор отдавался эхом в её сердце.
– Как погиб ваш сын? – спросил он.
Анжелика не ожидала этого вопроса и не нашла ничего лучше, чем ответить правду.
– Он был на одной из французских галер, которую вы пустили на морское дно!
То ли от нахлынувших воспоминаний, то ли от того, что она наконец выплеснула эту боль на виновника произошедшего, она вдруг расплакалась.
– Мне очень жаль... – произнес пират.
– Ваша жалость не вернет мне ребенка, – бросила она ему в лицо и убежала.
Несколько часов она провела одна в своей каюте, сидя на низком восточном диване и оплакивая утрату, воспоминания о которой всколыхнул вопрос корсара.
Немного успокоившись, Анжелика обвела взглядом помещение и поняла, что каюта капитана больше не вызывает у неё неприязненных чувств. Наверное, вернувшись сюда свободной женщиной, а не рабыней, она по другому посмотрела на уже ставшую привычной обстановку.
Под вечер, когда корабль наконец снялся с рейда, появился Роже в сопровождении миловидной мавританки с большими черными глазами и кожей цвета сандалового дерева. Как объяснил юноша, Рескатор позаботился о том, чтобы нанять на острове служанку для Анжелики. К большому удивлению, девушка хорошо говорила на арабском, итальянском и французском языках и носила итальянское имя Орсина, которое совершенно не подходило её внешности. Позже девушка рассказала, что её родители были обычными рабами в Палермо. С самого детства она была подле своей матери, которая прислуживала госпоже и многому научила свою дочь. Когда Орсине исполнилось двенадцать лет, их господин разорился. Всех рабов продали на невольничьем рынке в счет погашения долгов. Таким образом девушка была разлучена со своей семьей. Затем её еще несколько раз перепродавали разным хозяевам пока, в конце концов, её не купил монсеньор Рескатор. Он и привез её на Пантеллерию, так как здесь жила её дальняя родственница. Но жизнь на маленьком острове после роскошных вилл Сицилии и Кандии, в которых она жила пусть и в качестве рабыни, показалась скучной восемнадцатилетней девушке и, снова встретив своего спасителя, Орсина попросила увезти её с собой. Так она и очутилась на борту «Морского Орла». Поначалу Анжелика опасалась, что Орсина станет ей обузой, так как не сумеет должным образом прислужить даме, но служанка оказалась достаточно расторопной. Она быстро понимала, что от неё требуется, и выполняла все с должным рвением.
К тому же девушка, сама того не осознавая, послужила еще одним ключиком к разгадке самой сокровенной тайны, которую Анжелике еще доведется узнать в будущем. Но пока маркиза дю Плесси-Бельер даже не догадывалась об этом.
***
На следующий день Анжелика проснулась рано утром и, не зная чем себя занять, решила отправится на прогулку по палубе. Она не стала будить новоиспеченную служанку, решив, что может благополучно обойтись и без её общества. Наслаждаясь утренней прохладой и безмятежной синевой бескрайнего моря, она и подумать не могла, что девушка, проснувшись и не найдя госпожу в каюте, испугается до полусмерти и отправится на её поиски. Анжелика уже собиралась возвращаться к себе, когда её внимание привлек странный шум на нижней палубе. А через некоторое время из твиндека поднялись три моряка и заплаканная Орсина. Они толкали её в спину и что-то кричали на арабском языке. Анжелика не поняла ни единого слова из сказанного мужчинами, но было ясно, что нужно, как можно быстрее, увести служанку с палубы, подальше от пиратов, чтобы не разразился настоящий скандал.
– Что здесь происходит? – послышался за спиной Анжелики голос Рескатора.
Он подошел, как всегда бесшумно, но, пожалуй, впервые Анжелика обрадовалась такому появлению. Одно лишь его присутствие подействовало на моряков – они тут же замолкли, приосанились, а один из них поправил у товарища, съехавшую набок квадратную и расшитую золотыми нитками шапочку – тюбетейку.
Последовал быстрый обмен фразами на арабском языке. Как позже объяснили Анжелике, моряки жаловались патрону на то, что Орсина, совершенно не зная корабля и как следует вести себя здесь, забрела в камбуз. Её неуклюжесть привела к тому, что она опрокинула котелок с кипящим супом на ноги одному из матросов. Теперь у бедолаги огромные волдыри, и он не может ходить.
В ответ на эту реплику служанка расплакалась еще больше и, ища защиты и покровительства у Рескатора, бросилась перед ним на колени.
– Монсеньор, прошу вас, не наказывайте меня, – в перерывах между всхлипываниями и завываниями произнесла она. – Я ни в чем не виновата. Один из моряков толкнул меня.
– Она действительно не виновата, – сказал мальтиец Энрико. Он только что поднялся на верхнюю палубу и, видимо, был свидетелем той сцены. – Рахман ослушался вашего приказа и начал приставать к девушке.
Парень в тюбетейке, очевидно, он и был тем самым Рахманом, сначала побелел словно мел, а затем стал что-то говорить, активно жестикулируя руками и все время указывая пальцем на Орсину.
Анжелика была заинтригована. Она слышала, что авторитет Рескатора велик и среди его собственных людей, и среди других моряков на Средиземном море. Похоже, слухи имели под собой достаточно прочное основание. За все время пребывания на корабле, она ни разу не видела, чтобы кто-то злостно нарушал дисциплину. Тогда, как у других капитанов постоянно кто-то сидел на цепи в трюме или болтался на бушприте, Рескатор похоже вообще не нуждался в таких мерах. Его авторитет был непререкаемым, и сейчас Анжелика явно видела, что моряки очень боятся потерять расположение хозяина. В такой ситуации было странным даже то, что кто-то из них мог вообще ослушаться прямого приказа.
Тем временем Рескатор очень внимательно выслушал всё, что ему сказал матрос. И затем, уже по-французски, спросил у служанки, которая продолжала стоять на коленях:
– Зачем ты пошла в камбуз?
– Я искала госпожу и заблудилась, – по-детски наивно произнесла девушка.
– Он приставал к тебе? – Рескатор кивнул в сторону матроса в тюбетейке.
Девушка несколько смутилась и очень тихо произнесла:
– Этот – нет. Тот, который приставал, сейчас лежит с ошпаренными ногами.
В ответ на её реплику Рескатор расхохотался.
– Значит, он уже наказан за свое поведение, – сказал капитан корабля и поднял перепуганную Орсину с колен.
На этом инцидент был исчерпан, но затем произошло событие, которое привело Анжелику в полнейшее замешательство. Пока Энрико наводил порядок среди моряков и призывал всех вернуться к своим обязанностям, Рескатор, как-будто совсем не замечая Анжелику, отвел Орсину немного в сторону. Изящным и нежным жестом он вытер слезы с её щек. Затем, что-то тихо говоря, снял кольцо с пальца и подарил его служанке. Безделица, сущий пустяк, но девушка вмиг заулыбалась, её щеки зарумянились, а в глазах появился задорный огонек. От изумления Анжелика широко открыла глаза. Сейчас она, словно наяву, перенеслась во дворец Веселой Науки. Ей показалось, что она снова видит перед собой нескладную фигуру мужа, Жоффрея де Пейрака, дарящего утешительный приз одной из дам. Её муж много лет назад точно таким же непринужденным движением снимал кольцо с пальца и точно такое же выражение лица, как у Орсины сейчас, она видела у тех женщин, которые удостаивались внимания этого выдающегося мужчины.
«А ведь они и правда похожи!» – словно молния блеснула мысль в воспаленном разуме молодой женщины. Жоффрей тоже иногда носил маску, а его язвительность и непринужденная манера общения также пугала тех, кто не знал его достаточно хорошо.
– Мадам, вы словно призрака увидели, – сказал Рескатор, иронично улыбаясь.
Этот глухой хриплый голос вывел Анжелику из прострации, но весь оставшийся день она так и не смогла оправиться от наваждения. Она провела его в своей каюте, не желая никого видеть, и лишь на следующий вечер вышла на палубу.
И вот сейчас, стоя на палубе корабля, она снова думала о том, что её муж и Рескатор действительно обладали схожими чертами. Высокий рост и худощавое телосложение, прекрасные манеры, а также особая непринужденность и естественность, с которой оба подчиняли себе других людей. Оба лидеры по натуре. Люди, которые не следуют общепринятым правилам и действуют, исходя из собственных целей. Но у Жоффрея был великолепный голос – Золотой Голос Королевства. Его сильный тембр обладал магией, завораживал и сводил с ума. Разве мог голос Рескатора сравниться с ним?! К тому же её муж хромал...
Да и как вообще можно сравнивать этих двух мужчин? Её муж был галантным сеньором, ученым, эпикурейцем. Он ненавидел насилие. Судьба сыграла с ним жестокую шутку и, вероятно, он мог бы озлобиться, но он никогда бы не опустился до жизни, которая зиждется на грабежах и насилии, Анжелика была в этом абсолютно уверена. А вот уверенность в том, что она найдет его, опять стала покидать её. Несмотря на то, что, возможно, уже завтра она будет беседовать с Мохаммедом Раки и ещё немного продвинется вперед в своих поисках, а, быть может, даже узнает точно, где сейчас её муж, Анжелику одолевала странная тревога. Она чувствовала, что что-то очень важное упускает из виду. Вокруг неё происходило столько странных событий, объяснения которым она не могла найти, что молодая женщина оказалась окончательно сбита с толку. Её мысли постоянно вращались вокруг подслушанного разговора Рескатора с Фаршадом, вокруг странного поведения Дегре и каких-то тайных договоренностях последнего опять все с тем же Рескатором, вокруг того кольца, что он вчера утром подарил служанке… Это был какой-то заколдованный круг, который постоянно замыкался на персоне пирата. Даже человек, которого в Марсель посылал Жоффрей де Пейрак, и тот оказался на службе у Рескатора.
«Я уже не удивлюсь, если окажется, что и Жоффрей состоит на службе у Рескатора, извлекая для того серебро из свинцовой руды, и даже тому, что Рескатор и есть Жоффрей!» – подумала Анжелика. Но в следующий миг буквально подскочила на месте от невероятности своих размышлений.
– Нет! Этого не может быть! – произнесла вслух Анжелика, словно пытаясь убедить саму себя в этом.

 Отправлено: 03.04.16 20:40. Заголовок: Сейчас Анжелика остр..

Глава 10

Анжелика с силой сдавила пальцами виски, пытаясь усмирить нарастающую мигрень. Она почувствовала, что сейчас, как никогда остро нуждается в том, чтобы наконец разобраться во всем происходящем и понять в какой вихрь событий оказалась вовлечена. И единственный, кто мог помочь ей в этом, был Рескатор. Молодая женщина подумала, что не видела сегодня пирата на палубе во время своей прогулки. Она еще не вернулась к себе в каюту и решила немедленно отыскать Рескатора и выяснить все то, что так необходимо было ей знать. Она поискала его глазами и увидела, что тот, как всегда в это время, находился на капитанском мостике. Он что-то обсуждал с Язоном, Энрико и еще несколькими помощниками. Но вот мужчины закончили разговор и, спустившись по небольшой лесенке на палубу, намеревались, видимо, пойти в камбуз, где уже созывали моряков к ужину. Анжелика поспешила к ним в надежде перехватить Рескатора, пока он не ушел.
– Монсеньор Рескатор, я хотела бы побеседовать с вами! – сказала она громко, когда приблизилась к мужчинам.
Рескатор, судя по всему, не ожидавший, что Анжелика наберется храбрости заговорить с ним первой, резко остановился и повернулся к ней.
– Это что-то новенькое, – сказал пират с иронией в голосе.
Язон и остальные помощники также остановились и с огромным любопытством стали наблюдать за своим капитаном и его прелестной «птичкой», как они между собой называли Анжелику. Под таким пристальным вниманием молодая женщина немного растерялась. Она уже не боялась Рескатора, но не была готова говорить ни с кем, кроме него, о столь тревожащих её разум мыслях.
– Мне необходимо поговорить с вами наедине, – сказала она уже немного тише.
В ответ на эту реплику один из моряков, сопровождавших капитана, присвистнул. Рескатор, поняв причину смущения молодой женщины, жестом показал, чтобы мужчины шли дальше без него, а сам подошел к Анжелике и, приобняв её за талию, увлек в носовую часть палубы.
– Ну вот и эта дикая кошка спрятала коготки, – донеслась до Анжелики фраза, брошенная кем-то из моряков.
– Наш капитан умеет обхаживать женщин! – подтвердил другой матрос.
И дружный громогласный хохот сотряс вечернюю тишину.
Фривольная реплика смутила Анжелику, к тому же она поймала себя на мысли, что ей нравится то, как Рескатор её обнимает. Молодая женщина попыталась отстраниться, но уверенная и властная мужская рука не позволила ей этого сделать.
– Итак, о чем же вы хотели поговорить? – спросил Рескатор, когда они оказались на самом носу корабля.
Он развернул Анжелику лицом к себе, а сам принял одну из своих излюбленных поз – широко расставил ноги и положил руки на рукоятки пистолетов, которые висели у него на поясе. Он немного склонил голову вперед, внимательно вглядываясь в лицо Анжелики. Она же нервно теребила уголок шали, не зная, как лучше начать разговор.
– Я хотела сказать... – немного дрожащим голосом проговорила Анжелика, – что тогда... на острове... я непреднамеренно подслушивала вашу беседу. Это вышло случайно. Я искала вас, но когда подошла к шатру, никак не могла решиться зайти внутрь…
Пират показал жестом, что ему не интересны её оправдания.
– Допустим, я поверил вам, – сказал он.
– И все же я услышала, как вы упоминали об одном человеке…
Анжелика невольно запнулась. Она почувствовала как ком подступил к горлу, не давая выговорить больше ни слова.
– Наверное, о том, которого вы ищете? – предположил Рескатор, закончив фразу за Анжелику.
Молодая женщина несколько раз кивнула головой.
– Неужели мои догадки были верны, и прекрасная мадам-консул действительно ищет кого-то на Средиземном море? – с явной иронией в голосе спросил пират.
Анжелика не обратила внимания на его тон. Она пыталась всеми силами унять дрожь в теле и взять себя в руки. Ведь она собиралась выведать у Рескатора некоторые сведения, которые её интересовали, и она прекрасно осознавала, что получить их будет нелегко. Такого мужчину, как Рескатор, невозможно обмануть или обхитрить с помощью женского кокетства. Анжелика понимала, что ей предстоит достаточно откровенный разговор, но обнажать душу перед совершенно чужим человеком было очень сложно.
Наконец, овладев своими чувствами, Анжелика произнесла:
– Да, я ищу одного человека… Мужчину…
– Мужчину? – наигранным тоном переспросил Рескатор.
– Я ищу своего мужа, – тихим, но твердым голосом добавила она.
Ей показалось, что последняя фраза произвела сильное впечатление на Рескатора. Он некоторое время молчал, а когда заговорил снова, его голос зазвучал более мягко.
– Дорогая моя, простите, но я практически ничего не знаю о маркизе дю Плесси-Бельере. Маршал вроде как погиб при осаде Доля?
– Да, это так, – сказала Анжелика. – Но вы неверно поняли меня. Я ищу своего первого мужа.
В глазах пирата мелькнули озорные огоньки, и Анжелика с ужасом подумала, что сейчас он поднимет её на смех.
– Мой первый муж был неугоден своему королю, – стала поспешно говорить молодая женщина, – десять лет назад его осудили на смерть и лишь в последний момент ему удалось избежать казни. Он скрылся, бежал из королевства, но я все это время считала его погибшим. Лишь несколько месяцев назад мне открылась правда. Прошу, монсеньор, только не смейтесь надо мной. Я и так чувствую себя неловко из-за того, что оказалась в подобной ситуации. Ведь я вышла второй раз замуж, не будучи вдовой…
– Да, тут действительно не до смеха, – подтвердил Рескатор, скрещивая руки перед собой на груди. – Я смотрю, вы – мастерица попадать в глупые истории. И зачем же вы ищете вашего пропавшего мужа?
Анжелика удивилась такому вопросу.
– Но ведь он – мой муж!
– И что с того? Разве это не самое удобное положение для такой красивой женщины?! Вы можете жить в свое удовольствие, не опасаясь последствий. Для всех вы дважды вдова, так к чему ворошить прошлое?
– Потому что я люблю его и всегда любила!
– Это лишь слова, – резко парировал пират.
Анжелика не отступала.
– Возможно, для вас это действительно всего лишь слова. Но прошу вас, монсеньор, не мучайте меня, и скажите, знаете вы его или нет! Во Франции мой муж занимался тем, что добывал золото и серебро из свинцовой руды. Здесь её называют «пинио». Вы ведь таким же самым образом добываете серебро для чеканки монет! Если ваш друг, Мохаммед Раки, действительно приезжал четыре года назад в Марсель по просьбе моего мужа, то вы должны были слышать об этом человеке! Это высокий худой мужчина с черными волосами. Его левая щека испещрена шрамами, и он хромой…
Пока Анжелика говорила, она неосознанно положила свою ладонь на предплечье Рескатора. Этот жест, преисполненный надежды, не остался им незамеченным, но Рескатор вдруг рассмеялся и она с досадой одернула руку.
– Да, любовь действительно бывает слепа! И вы, такая красавица, говорите мне, что много лет любите подобного урода, да к тому же неудачника?! Я вам не верю!
От этих слов у Анжелики защемило сердце. Разве мог такой расчетливый человек, как Рескатор, понять её?! Понять ту любовь, которой были когда-то связаны она и Жоффрей де Пейрак. Для него это действительно пустые слова. Анжелика начала жалеть о том, что завела разговор. Скорее всего, она не добьется от него никаких сведений. Упрямо мотнув головой, она с вызовом посмотрела на пирата.
– Вы можете думать все, что хотите! – твердо сказала она. – Но я никогда не забывала о нем! Он всегда жил в моем сердце! И если вы не можете понять, какую любовь могут внушать друг другу мужчина и женщина, то мне вас жаль.
– А как же ваш брак с красавцем маршалом? – парировал Рескатор.
– Это совершенно другая история! – ответила Анжелика. – Я вынудила маркиза жениться на мне.
– И сейчас вы скажете, что совсем его не любили? – подозрительно спросил пират. – С трудом верится!
Анжелика с недоумением посмотрела на Рескатора.
– Почему вы спрашиваете об этом?
– Потому что ваши слова звучат слишком подозрительно и неубедительно. Вы говорите, что любите своего колченогого сеньора, но при первой же возможности выходите замуж за молодого красавца.
Анжелику задело его обвинение во лжи.
– Да я его любила, но не так как первого мужа, – несколько раздраженно ответила она. – Филипп был красив, но он был жестоким человеком! Он ненавидел меня!
Она помолчала немного, а потом тихо добавила:
– Ненавидел до любви…
Анжелика почувствовала, как ком вновь подступил к горлу, и сердце болезненно сжалось. Последние откровения заставили маркизу вспомнить о давней муке, терзаниях и убежденности, что она проклята и приносит несчастье всем, кто осмеливается её полюбить. Сначала Жоффрей, потом Дегре, Николя, Клод, Филипп… Теперь из-за неё сошел с ума д’Эскренвиль… Последнего ей было ничуть не жаль, Дегре в очередной раз вынужден выкручиваться из того положения, в которое попал из-за неё, а вот все остальные расстались с жизнью.
Анжелика отвернулась от Рескатора. Пират вынудил её вспомнить о слишком сокровенных тайнах, и она боялась как бы он каким-то колдовским способом не прочел всего этого на её лице… Или в душе. Она отошла от него и, облокотившись о борт корабля, устремила свой взор к темнеющему вечернему небу.
Рескатор тоже подошел к перилам. Теперь, поставив согнутую ногу на связку каната, он стоял прямо за спиной у Анжелики, так близко, что она могла ощущать его присутствие кожей.
– Вы сказали, что заставили маркиза жениться на вас, – его тихий голос зазвучал прямо возле её уха. – Позвольте поинтересоваться зачем? Зачем было заставлять человека, который, по вашим словам, ненавидел вас, брать вас в жены. Неужели не было других поклонников, которые готовы были предложить вам руку и сердце?
Анжелика вздохнула. Она не знала, как объяснить ему то положение, в котором она оказалась тогда, много лет назад. Кроме того, она сильно сомневалась в том, что он действительно сможет её понять.
Немного помолчав, она начала говорить тихим голосом.
– Когда моего мужа якобы сожгли на костре, я потеряла все. Титулы, дворцы, деньги, милость короля… Моя семья от меня отвернулась. Я осталась в ужасной нищете с двумя младенцами на руках. Я была в полном отчаянии, я не знала, что делать… Лишь ценой огромных усилий и милостью судьбы мне удалось разбогатеть. Для того, чтобы у моих детей была еда и кров мне пришлось изрядно потрудиться. Из благородной некогда дамы я превратилась в простую мещанку, «Мадам Шоколад»…
– Шоколад? – переспросил Рескатор, не уверенный в том, что правильно услышал.
– Да, я получила эксклюзивный патент на изготовление и продажу этого напитка. Только не спрашивайте, как мне это удалось. Это очень длинная история…
– А разве мы куда-то спешим? – заметил пират с доверительно-нежной ноткой в голосе.
Анжелика повернулась и посмотрела на Рескатора. Его совсем не шокировали её откровения. Скорее наоборот. Он слушал с неподдельным интересом.
Анжелика грустно улыбнулась и опустила глаза. Она еще никогда и ни с кем не беседовала так откровенно о своей жизни. Удивительно, но чем больше она говорила, чем больше открывала перед этим загадочным человеком в маске свою душу, тем легче ей становилось. Анжелике было грустно лишь потому, что ей казалось, будто все эти люди, о которых она невольно вспоминала, словно призраки бродят вокруг неё. Вот Клод ле Пти, Отверженный Поэт, со своим пером в руке пишет очередной памфлет. А вот и мэтр Буржю, как всегда в своем неизменном фартуке, ругающийся с поварятами, маленький мальчик Лино, продающий вафли, красавец Филипп, гордо расхаживающий на красных каблуках…
Лишь несколько мгновений спустя, когда матрос начал по очереди зажигать масляные лампы на реях, призраки развеялись, словно их и не было. Корабль погрузился в ночь. Подул легкий восточный ветер и изящная шебека, вновь расправив все паруса, легко заскользила по воде.
– Да, мне удалось нажить состояние, – продолжила говорить Анжелика, поежившись от холода и натянув на плечи шелковую шаль, – но деньги не могли дать самого главного – титула! Единственный возможный способ получить его – замужество с мужчиной знатного рода. Но кто возьмет в жены простую шоколадницу?
– И все же маркиз дю Плесси осмелился, – немного язвительно вставил пират.
Анжелика не отреагировала на его слова.
– Он был единственный, кого я могла принудить к такому постыдному для дворянина браку. В детстве я, по случайному стечению обстоятельств, стала свидетелем подготовки заговора против короля. Отец Филиппа участвовал в нем. Только под страхом разглашения этих давних тайн, маршал согласился жениться на мне. Этот брак дал мне долгожданный титул и пропуск в Версаль. Я добилась для сыновей должностей при дворе, сам король оказывал им должное почтение. Это было то, к чему я стремилась. Но цена оказалась слишком высока. Лишь много позже я поняла, что для одинокого сердца даже красота Версаля имеет привкус пепла.
Рескатора, казалось, удивило её последнее заявление.
– Неужели вы могли быть одинокой? Такая красивая женщина как вы не может не вызывать интерес. У вас должны были быть поклонники...
– Меня мало интересовали развратники, которые окружали короля, – отмахнулась молодая женщина. – Да и к тому же пристальное внимание Его Величества к моей персоне ограждало от лишних посягательств.
– Почему же вы отвергли вашего августейшего покровителя? – спросил Рескатор.
– Я его не любила, – просто ответила Анжелика, пожимая плечами. – К тому же, персона короля принесла мне слишком много горя. Людовик уже однажды разрушил мою жизнь, мое счастье. Стать его любовницей означало бы предать единственное, что у меня оставалось – память о моем муже.
Анжелика подняла глаза и посмотрела на Рескатора. Он снова принял свою любимую позу – широко расставив ноги и скрестив руки на груди, стоя на фоне лампы, в своей черной одежде, он казался сотканным из темноты, а мягкий ритм складок плаща за спиной придавал его фигуре величественность королей. Из-за сумрака вокруг она с трудом различала, а скорее только угадывала, внимательный изучающий взгляд черных глаз.
– Память? – переспросил пират. – Значит, вы еще не знали тогда, что ваш первый муж жив?
– Нет.
– Как вы узнали об этом?
– Мне сказал король.
Эти слова казалось не только удивили пирата, но еще и здорово развеселили его. В его голосе Анжелика услышала явную насмешку.
– Неужели? Сам король?
– Да, – спокойно подтвердила Анжелика. – Он хотел узнать причину моего отказа. Я объяснила. Я не знаю, зачем, может из жалости, а, может, и для очистки совести, но он предоставил мне документы, в которых были сведения о помиловании моего мужа. Но одной рукой дав надежду, второй он закрыл передо мной все двери. Он запретил мне покидать Париж.
– А вы всё же бросились в эту авантюру. Надо признать, вы – очень целеустремленная женщина!
Анжелика не поняла, насмехается он над ней или действительно восхищен её поступком.
– А как ещё, по-вашему, я должна была поступить? Все эти десять лет я втайне лелеяла мысль о новой встрече с мужем. Я сходила с ума от нереальности своих мечтаний. Поймите, с его мнимой смертью моя жизнь потеряла смысл. И теперь, имея шанс вновь обрести его, я должна бездействовать?!
– Ладно, оставим это, – пират сделал неопределенный жест рукой. – Сказать честно, я до сих пор не верю, что король мог так запросто помиловать вашего супруга. Что было в тех документах?
– Там был приказ об изменении приговора. Дело моего мужа было слишком громким и приобрело огромный резонанс. Король не мог просто помиловать его. Он изменил смертную казнь на пожизненное заключение в отдаленной тюрьме. Все держалось в строжайшем секрете. Лишь приближенные были посвящены в курс дела. Они произвели подмену: на костре сгорел другой человек, уже мертвый. А моего мужа тайно вывезли за пределы Парижа. Затем, я не знаю как, но ему удалось сбежать от своих тюремщиков.
– Что еще было в бумагах?
– Больше ничего особенного. В связи с побегом заключенного, королевские мушкетеры начали расследование. Там было огромное количество докладов о ходе поисков. Но, в конечном счете, они закрыли дело под благовидным предлогом. В рапорте сказано, что мой муж утонул в реке вскоре после побега. Короля устроил такой финал.
– Если там сказано, что ваш муж все-таки погиб, то почему вы уверены в обратном?
– Потому что четыре года назад он посылал во Францию посланника – Мохаммеда Раки, чтобы узнать обо мне. Я тогда была при дворе и не встречалась с ним. Все сведения обо мне ему рассказал мой друг, Франсуа Дегре.
– Полицейский, с которым мы общались на острове? – уточнил пират.
– Да, он самый.
Немного помедлив, она добавила:
– Я ничего не знала о посланнике. Дегре мне рассказал о странном визите только тогда, когда у меня на руках уже были документы о помиловании. Он решил, что в тот момент подобные новости могли разрушить мою жизнь. Наверное, он был прав, – с грустью заключила Анжелика.
– Почему же вы решили искать вашего мужа именно на Средиземном море? – спросил Рескатор.
– Я до сих пор не знаю, где он, – в голосе Анжелики проскользнули нотки отчаяния. – Единственная ниточка, которая есть у меня в руках – это Мохаммед Раки. Я сначала не знала, где искать этого купца, но мне сказали, что в Кандии живет его родственник – Али Мектуб. И я отправилась в Кандию…
Она горько усмехнулась, вспомнив о том, что её поездка завершилась совсем не так, как она рассчитывала.
– Я надеюсь, что Мохаммед расскажет где сейчас тот, кто посылал его во Францию за сведениями обо мне.
Рескатор молчал. Она по-прежнему ощущала на себе его взгляд, но в этом ощущении была некая новизна. Вероятно от того, что в темноте, которую не мог разогнать свет от масляных ламп, она не видела выражения его глаз и уже привычной ироничной улыбки на его губах. Непонятной магией своей личности он окутывал её словно теплым покрывалом. Было что-то волнующее в том, что она разговаривала с темнотой, у которой был голос Рескатора. Несмотря на хрипотцу, в нем иногда слышались покоряющие ноты и отголоски глубокого тембра. Анжелика даже несколько раз ловила себя на мысли, что ей нравится его голос.
– Когда мы прибудем в Алжир? – спросила она с надеждой.
– Вам так не терпится встретиться с Мохаммедом? – отрешенно спросил Рескатор.
– Я хочу как можно скорее узнать, где мой муж! – снова повторила Анжелика.

 Отправлено: 05.05.16 18:01. Заголовок: Рескатор ничего не о..

Рескатор ничего не ответил. Вдруг он, совершенно неожиданно, обняв за талию, притянул её к себе. Его сильные руки держали её так крепко, что она не могла пошевелиться. Но она и не сопротивлялась. Впервые она ощущала, что хочет находиться в объятиях пирата. Немного помедлив, он наклонился и поцеловал её. Его губы сначала легко прикоснулись к её губам, но с каждым новым прикосновением они все настойчивее требовали ответа. Анжелика слишком хорошо помнила, какие чувства ему удалось пробудить в ней в тот первый вечер возле Мальты – тогда ей с большим трудом удалось устоять перед искушением. Она и сейчас ощущала тоже самое. Под нежной, но требовательной лаской в ней начинало просыпаться желание. Анжелика чувствовала, что не в силах больше бороться с опьяняющим чувством восторга. Приоткрыв уста, молодая женщина позволила себе вдоволь насладиться чувственным поцелуем. Окунаясь в пучину сладострастия, Анжелика все больше отбрасывала ложную скромность. Постепенно исчезали звуки вокруг. В целом мире остались лишь он и она, оба охваченные страстью. Только где-то на задворках сознания, слабый голос твердил: «Нет, не стоит этого делать!».
Лишь когда Рескатор проявил неосторожность, и она ощутила прикосновение холодной кожаной маски к щеке, её обуял ужас. Анжелика оттолкнула пирата.
– Почему вы так настойчиво отвергаете меня? – спросил Рескатор со слегка сбившимся дыханием. – Вы давно не юная дева, а искушенная женщина. Вы знаете толк в чувственных наслаждениях и жаждете их, я уверен в этом. Так почему? Я до сих пор внушаю вам страх?
– Я же только что рассказала вам, что ищу своего мужа! – таким же сбившимся голосом ответила Анжелика. – Как вы себе представляете возможным то, чего хотите от меня?
– О, зачем вам этот калека из прошлого? Вы любите человека, которого уже не существует. Вы любите не его, а память о своей беззаботной и счастливой юности, память о той жизни, что он вам обеспечивал. Прошло десять лет! Сударыня, задумайтесь – десять лет! Вы оба прожили разную жизнь вдали друг от друга и стали совершенно другими людьми. Примите ли вы вашего богача-трубадура, если он стал, скажем, нищим, побирающимся на базаре, отверженным или ренегатом? Или пиратом, как я?
– Нет, – Анжелика отчаянно замотала головой, – этого не может быть!
Смысл слов плохо доходил до её сознания.
– Он был великим человеком и, я уверена, остался таковым. Возможно, годы наложили свой отпечаток, но наша любовь преодолеет все препятствия и вновь восторжествует!
– Как же вы женщины идеализируете любовь! Подумайте о том, что он сможет предложить вам. Для человека, потерявшего однажды все, слишком тяжело примириться с несправедливостью, найти в себе силы бороться и подняться из небытия. Кем он стал теперь? Возможно, лишь своей жалкой тенью.
– Нет, нет! Это неправда!
Слова, только что сказанные пиратом, эхом отдавались в её возбужденном разуме. Она уже где-то слышала нечто подобное. Чей-то другой голос говорил ей тоже самое. Но откуда Рескатор мог знать то, о чем сама Анжелика отказывалась даже помыслить?
Пират снова захотел привлечь её к себе, но она выставила перед собой руки, не давая ему приблизиться. Рескатор сделал несколько шагов вперед, вынудив её попятиться и упереться спиной в борт корабля. Судорожно озираясь вокруг, Анжелика поняла, что прижатая его телом к фальшборту между лафетом пушки с одной стороны, и связками канатов – с другой, она оказалась в ловушке.
– Останьтесь со мной! – со страстью в голосе сказал пират.
Ошеломленная и напуганная его натиском, Анжелика не сразу поняла, что он ей только что сказал. Она недоуменно уставилась на пирата.
– Не ворошите пепел прошлого, – продолжал он, – в нем вы не найдете ничего кроме горечи. Я помогу вам забыть все то, что омрачает ваше сердце.
– Нет! – яростно выпалила Анжелика, когда до неё дошел смысл его слов.
Рескатор усмехнулся. Анжелика поняла, что он, с его любовным опытом, прекрасно ощутил, как она только что трепетала в его объятьях. И эта её внутренняя борьба, казалось, его забавляла.
– Отчего вы так сопротивляетесь? Поддайтесь искушению. Вас ведь переполняет желание уступить.
– Нет, это не так! – возразила Анжелика, но её слова прозвучали неубедительно.
Молодая женщина всеми силами пыталась сбросить с себя накатившую истому. Она хотела уйти, но Рескатор не давал ей сдвинуться с места.
– Зачем вы сопротивляетесь своей судьбе? – спросил он.
– Какой судьбе?
– Той, что привела вас ко мне! Разве вы не задумывались над этим?! Во время нашего первого разговора, вы сказали мне, что я виноват в том, что случилось с вами. Но, возможно, Провидению, уже тогда, возле Корсики, было угодно чтобы мы воссоединились! И не поняв знаков судьбы, мы оба поплатились за это. Я дважды чуть не потерял вас, но вы снова здесь!
– Это всего лишь стечение обстоятельств, – сказала Анжелика. – Вы ведь и сами были готовы отпустить меня на Пантеллерии.
– И все же вы вернулись на мой корабль, – с иронией в голосе подметил пират.
– Мне пришлось из двух зол выбирать меньшее, – резко ответила Анжелика. – И вы сами это прекрасно понимаете. И даже не воображайте будто я могу прельститься такой персоной, как ваша! Вы – презренный пират! Грязный авантюрист! А я не глупая одалиска, я… Я…
Она хотела сказать «придворная дама», но осеклась. Где была та высокомерная маркиза, соперница самой мадам де Монтеспан? Она растворилась где-то в бесконечной синеве морских волн. Средиземное море, приготовив для неё немало испытаний, очистило её душу от того налета цинизма и грубости, которые она приобрела в Версале. Она давно уже перестала быть маркизой дю Плесси-Бельер. Но кем она стала? Кто она теперь? Она задавала себе все эти вопросы, но не могла найти ответа на них.
«А если Рескатор прав, и мне действительно уготована судьба быть с ним?» – невольно задумалась Анжелика. Её руки, которыми она упиралась в его грудь, начали нервно дрожать. Боясь что Рескатор заметит это, она опустила их. Анжелика думала, что пират воспользуется возникшим шансом, чтобы снова её обнять, но этого не произошло. Он так и остался стоять на том же месте.
– Я лишь хочу найти мужа, – словно заклинание снова произнесла Анжелика.
– О! Упряма, как дюжина ослиц! – Рескатор возвел руки к небу, словно призывая его в свидетели. – Вы так и не поняли, что я вам сказал? Вас ждет жестокое разочарование!
– Пусть так, – сказала Анжелика. – Но я должна до дна испить эту чашу, коль уж отхлебнула от неё!

 Отправлено: 17.05.16 19:52. Заголовок: Анжелике снился сон...

Глава 11

Анжелике снился сон. Она шла по широкой аллее, усыпанной мелким гравием, под сенью больших деревьев. Туман белыми хлопьями заволакивал все вокруг. Анжелика шла так уже очень долго и, казалось, что аллее нет конца. Она постоянно озиралась по сторонам, но видела лишь бесконечную серую дорогу и ровные ряды высоких деревьев, молчаливых и неподвижных, словно стражи. Но вот вдалеке показался небольшой домик. Подобрав юбки, молодая женщина побежала туда. Как только она приблизилась, Анжелика увидела людей, столпившихся перед домом. Но вот толпа расступилась и перед ней открылись массивные двери, украшенные золотыми изображениями солнца. Внутри дома горел яркий свет, были слышны мужские и женские голоса, хохот, играла музыка. Немного помедлив, Анжелика зашла внутрь. Она медленно прошла по просторной гостинной, пересекла несколько залов, затем прошла через столовую, в которой стоял длинный стол сервированный золотом и хрусталем, но не увидела ни одного человека. Она все время оглядывалась, но не могла понять откуда до неё доносятся все эти звуки. Наконец, она зашла в небольшую залу, посреди которой, возле золотого кресла с высокой спинкой, стоял мужчина и жестом приглашал её присесть в него. Анжелика неуверенной походкой подошла ближе и увидела, что мужчина – это никто иной, как сам король Франции Людовик XIV. Но вот за его спиной один за другим, словно из воздуха, стали появляться отвратительные кривляющиеся лица. Они издавали ужасные звуки, гримасничали, мерзко хохотали. Анжелика сильно испугалась этого страшного маскарада и выбежала на улицу.
Она снова шла по аллее. Туман развеялся и теперь солнечные лучи, проскальзывая сквозь листву деревьев, рисовали загадочный рисунок на земле. Гравий шелестел под ногами, и где-то недалеко слышался звук прибоя. Когда вдалеке снова появился дом, Анжелика уже без особого энтузиазма направилась туда. Теперь это была красивая средиземноморская вилла, построенная из белого камня с большими террасами и балконами, увитыми цветами. Анжелика зашла внутрь. Посреди огромного зала на больших подушках возлежал Рескатор, а все помещение заполняли обнаженные женщины. Одни лежали подле него, другие танцевали под неистовые звуки барабанов, третьи подносили охлажденные напитки своему повелителю. Анжелика заметила, что и сама она была теперь обнажена. Но вот Рескатор повернулся к ней. Заметив Анжелику он щелкнул пальцами, и все женщины исчезли, словно растаяли в воздухе. Из глубины зала к ней подошли два арапчонка, неся в руках платье, сотканное из чистого серебра и золота. Пират встал и жестом пригласил Анжелику занять место на подушке рядом с ним. Испуганная Анжелика сбежала и из этого дома.
Едва она выбежала на улицу, как пейзаж резко изменился. Она оказалась посреди бесплодной пустыни. Нещадно палило солнце, хотелось пить. Со всех сторон до самого горизонта простирался лишь белый песок. Но вот Анжелика заметила убогую покосившуюся хижину. Она подошла к ней. Внутри, возле маленькой кузницы, сидел человек. Из-за дыма или тумана, клубившегося в хижине, она не могла понять, кто перед ней. Она лишь смогла разглядеть длинные черные волосы и черные глаза. Одежда, в которую был одет мужчина, была порвана и в некоторых местах свисала клочьями. На его запястьях и лодыжках висели огромные кандалы. При каждом его движении цепи издавали жуткий грохот. От этого ужасного звука Анжелика закрыла уши, но в тот же момент поняла, что проснулась.
Где-то недалеко действительно грохотала разматывающаяся якорная цепь. Вскоре молодая женщина услышала характерный звук ударяющегося о морское дно тяжелого якоря. По всему телу корабля пробежала судорога, и он замер на месте.
Стояла глухая ночь, и мрак полностью поглотил «Морского Орла». Анжелика поднялась с кровати и на ощупь нашла небольшую лампадку. Еще некоторое время ей потребовалось, чтобы отыскать огниво и высечь искру.
Наконец, осветив каюту, молодая женщина поразилась абсолютной тишине, которая стояла на корабле. Несмотря на ночь, на палубе обязана была находиться вахта матросов. Определенно происходило что-то странное. Раз они бросили якорь, значит шебека скорее всего подошла к Алжиру. Но почему такая тишина? Почему они не зашли в порт? Молодая женщина одела тяжелый парчовый восточный халат, который услужливая Орсина оставила рядом с её кроватью. Сама же девушка спала безмятежным сном на мягкой циновке подле алькова.
Анжелика, босая, вышла на палубу. Но не успела она и двух шагов пройти, как к ней подлетел кто-то из моряков и, вырвав из рук фонарь, выбросил его за борт. На палубе царила кромешная темнота.
– Что происходит? Где мы? – спросила Анжелика, совершенно сбитая с толку.
– Тсс! Тихо! – сказал кто-то рядом.
– Уведите её, – послышался откуда-то сверху голос Язона.
– Сначала объясните мне, что здесь происходит! – потребовала Анжелика.
Её глаза постепенно привыкали к темноте, и она уже могла различить силуэты мачт, рей, матросов на палубе. Подняв голову к капитанскому мостику, она увидела приземистый силуэт капитана Язона. Он перегнулся через перила, чтобы лучше видеть её в темноте.
– Мадам, вернитесь в каюту! – сказал он непререкаемым тоном. – Это прямой приказ монсеньора Рескатора.
– С каких пор?! – удивилась Анжелика. – Пусть он сам скажет мне об этом!
– Монсеньора сейчас нет на корабле. В данный момент я здесь главный и прошу вас, мадам, покинуть палубу.
Холодный и несколько пренебрежительный тон Язона явно говорил о том, что он не будет с ней церемониться и, если потребуется, то её насильно запрут в каюте. Анжелика совсем растерялась. Куда же делся Рескатор? Почему она должна сидеть в каюте?
Язон что-то выкрикнул по-арабски и к Анжелике подошли два мавра. Их безоговорочное подчинение второму капитану не обещало молодой женщине ничего хорошего. Так ничего и не выяснив, Анжелика не без огорчения поняла, что ей ничего не остается, как только подчиниться приказу.
Когда маркиза подошла к двери, ведущей в её каюту, она увидела, как мимо скользнула черная тень.
– Кто здесь? – спросила испуганная женщина.
– Это я, Энрико. Не бойтесь, мадам.
Анжелика облегченно вздохнула.
Из всей разношерстной команды Рескатора, пожалуй, только этот моряк вызывал у Анжелики теплые чувства. Это был молодой мужчина небольшого роста, с гладкой, без растительности, оливкового цвета кожей, в жилах которого текла турецкая, греческая и венецианская кровь. Ему недавно исполнилось двадцать лет, хотя выглядел юноша не старше пятнадцати. Анжелика знала от Роже, что Рескатор пять лет назад привез его с Мальты. За это время Энрико Энци уже успел зарекомендовать себя хорошим моряком. Она часто видела его сопровождающим пирата, а это было знаком доверия со стороны Рескатора.
– Энрико, пожалуйста, объясни мне, что происходит!? – попросила молодая женщина. – Где мы?
– Недалеко от Алжира, – негромко ответил он.
– Алжир? – переспросила Анжелика.
– Да.
– А что все это значит? – она указала рукой в сторону палубы.
– Все огни потушены по приказу монсеньора Рескатора, – объяснил молодой человек. – Корабль не должны увидеть с берега. Он просил и вас уведомить, чтобы вы не зажигали лампу в своей каюте.
– Ты точно уверен, что Рескатора нет на корабле? – еще раз переспросила Анжелика, желая окончательно удостовериться в этом.
– Я сам спустил для него шлюпку несколько часов назад. Монсеньор с небольшим отрядом, собранным из команды, уже давно должен был высадиться на берегу. Он лично раздал указания всем остальным, кто остался на шебеке. На судне объявлен аврал.
– Но почему такая скрытность? Почему он не взял меня с собой? – недоумевала Анжелика.
– Он и меня не взял, – сказал Энрико грустным голосом. – Алжир слишком опасное место. Это вотчина Меццо-Морте – заклятого противника монсеньора. Именно поэтому мы никогда не заходим в алжирский порт. Да и сейчас рискуем достаточно. Еще и «Голдсборо» ушел в Палермо. Без его защиты мы ничего не сможем сделать против алжирских галер и пушек, расставленных по молу. Поэтому надо оставаться незамеченными, как можно дольше.
Анжелика вспомнила, как у берегов Пантеллерии прекрасный галеон маневрировал, уходя на север. Тогда она мало придала значения этому событию. А теперь отсутствие «Голдсборо» показалось ей фатальной ошибкой. Она вдруг почувствовала, что что-то страшное непременно должно произойти. Опасность словно висела в воздухе.
– И что же теперь делать? – спросила Анжелика.
– Только ждать, – спокойно ответил моряк и ушел, растворившись в темноте.
Анжелика вернулась к себе. Она была окончательно сбита с толку и обескуражена поведением Рескатора. Их последний разговор накануне вечером пронесся в душе молодой женщины, словно ураган, и у неё больше не было сил, чтобы размышлять над поведением капитана корабля.
Понимая, что она не сможет заснуть в такой обстановке, она села на диван и, взяв с подноса на столе гроздь винограда, нехотя отрывала сочные ягоды и отправляла себе в рот.
Из окна её каюты виднелся белый город на холме, который под светом, появившейся из-за облаков тусклой луны, казался серебряным. Алжир мирно спал, и было, наверное, нелепо думать о том, что именно сейчас на его улицах, разворачивается самая настоящая драма.
Потянулись долгие часы ожидания.
***
Анжелика не знала сколько прошло времени, но вдруг каюта озарилась каким-то странным голубоватым светом. Через пару секунд свет стал слабеть, а затем и вовсе исчез. На палубе началось движение – послышались переговоры моряков, топот босых ног. Совершенно забыв про приказ сидеть в каюте, Анжелика резко поднялась с дивана и выбежала на палубу.
И снова над ней разлился этот необычный голубоватый свет. Подняв голову Анжелика увидела в небе яркий шарик, который взвившись вверх, начал постепенно гаснуть. Она уже знала, что именно так выглядит сигнальная ракета. Точно такой же огонек в небе Анжелика видела возле острова Капрая, когда Рескатор подавал сигнал своим маврам на одной из галер королевского флота. Через минуту в небо взвилась еще одна ракета.
– Это третья, – послышался чей-то голос.
– Поднять якорь! – прокричал Язон.
– Отдать паруса!
– Отдать рифы!
– Гребцы на весла!
Приказы второго капитана летели один за другим.
Шебека распустила все паруса и стала медленно набирать скорость.
– Быстрее! Быстрее! Уходим отсюда! – кричал кто-то из матросов.
Анжелика совершенно не понимала, что происходит. На корабле нарастало напряжение. Все моряки до единого были максимально сосредоточены и с точностью выполняли приказы второго капитана. Но что-то неумолимое надвигалось на них.
Анжелика посмотрела на город. Он все так же мирно спал, но стоило ей прислушаться, как вдалеке она различила мушкетные выстрелы. А еще через мгновение ночную темноту прорезал оглушающий грохот. Стреляла пушка. Со зловещим свистом тяжелое ядро пролетело рядом с кораблем и упало в воду в нескольких ярдах от него, подняв столб водяной пыли.
– Нас заметили! – прокричал кто-то.
– Надо уносить ноги! – послышалось в ответ.
Прогремел второй залп. И опять снаряд упал в воду рядом с кораблем. Тут же последовал третий и четвертый выстрел. На сей раз ядра были более точны. Оба угодили в кормовую часть корабля. От удара тяжелых снарядов, шебеку словно толкнуло вперед и Анжелика, не удержавшись на ногах, упала прямо на деревянный настил палубы. Но, похоже, сильных разрушений не было. Корабль все также набирал скорость и уверенно скользил по воде.
– Где Рескатор? – вставая и потирая ушибленное колено, спросила Анжелика у пробегавшего мимо моряка.
Но он ей не ответил. Маркиза пыталась увидеть Рескатора среди мужчин на палубе или на капитанском мостике, но нигде его не находила. Если он до сих пор не вернулся на судно, то их дела очень плохи. Анжеликой овладела какая-то странная уверенность, что стоит только флибустьеру взяться за штурвал, как все напасти оставят их корабль.
Но вот Анжелика заметила белокурую шевелюру Роже.
– Роже, где Рескатор? – спросила она, жестом подзывая к себе мальчика.
Юноша, вопреки ожиданиям, совсем не был растерян или напуган.
– Вон там шлюпка, – он указал по направлению к берегу.
Анжелика проследила за его жестом и действительно увидела, как небольшая лодка отчалила от берега. Несколько мужчин запрыгнули в неё прямо на ходу. Матросы, сидевшие на веслах, отчаянно пытались грести, но шлюпка двигалась по воде медленно. Слишком медленно.
– Но они же не успеют подняться на борт! – с отчаянием в голосе проговорила Анжелика.
– Они должны успеть. У них нет другого выбора, – с изрядной долей фатализма заключил юноша.
Корабль полным ходом уходил от негостеприимных берегов Алжира. Теперь город был достаточно далеко, и пушечные ядра больше не могли их настигнуть. Удостоверившись, что за ними нет погони, и из порта не выходят корабли для перехвата, шебека немного снизила скорость, чтобы гребцы в лодке смогли догнать корабль.
Вскоре на палубу «Морского Орла» стали подниматься моряки. Все, без исключения, были молчаливы и угрюмы. Среди них оказалось много раненых. Некоторые могли передвигаться лишь с помощью товарищей. Но апогеем картины стал матрос, которого подняли на палубу на руках двое моряков и положили прямо на планшир. Он жутко хрипел и что-то бессвязно бормотал, прижимая руки к животу, где по рубашке расползалось огромное кровавое пятно. Вскоре он затих и испустил дух.
Словно завороженная, молодая женщина наблюдала за странным шествием. В водовороте неприятных событий про Анжелику все забыли. Она же стояла тихо, прижавшись к борту, и надеялась, что её никто не заметит и не прогонит снова. Анжелика все ждала, когда же среди матросов появится высокая фигура Рескатора. Но, когда последний из них взошел на палубу, матросы подняли лодку и стали привязывать её к шлюп-балке, все поняли, что монсеньора, их капитана и предводителя, нет среди прибывших.
– Но где монсеньор? – спросил Язон у вернувшихся с берега.
Казалось, что он тоже был озадачен исчезновением капитана.
– Рескатор-бей не успеть на лодка, – послышался чей-то голос с сильным арабским акцентом.
– Кто это говорит? – спросил Язон. – Назовите свое имя!
Из группы мужчин вышел молодой араб в коротком кафтане и широких полотняных штанах, которого Анжелика раньше не видела на корабле. Его голову покрывала красная феска – прямоугольная шапочка с черной кисточкой, свисавшей сбоку, которая в сочетании с длинным носом и резко очерченными скулами, делала мужчину похожим на дятла.
Он плохо говорил на французском, но все же достаточно, чтобы можно было его понять.
– Я Ахмед. Я сопровождать мой господина – Мохаммед Раки.
Он указал рукой еще на одного араба, который стоял тут же на палубе. Это был мужчина постарше, достаточно тучный и одетый в дорогую одежду. В складках его белого тюрбана сверкал огромный рубин.
От удивления Анжелика широко раскрыла глаза. Она так давно мечтала о встрече с этим человеком и теперь не могла поверить в то, что она действительно видит его перед своими глазами.
– Ас-салям алейкум, – сказал Язон, поднося руку сначала ко лбу, потом к сердцу, – Мохаммед-бей, я рад тебя видеть.
– Алейкум ас-салям, – ответил купец, проделывая тот же самый жест.
Его голос звучал очень тихо для такого тучного человека, словно мужчина говорил через силу. Мохаммед тяжело дышал, его шатало, а плечи иногда вздрагивали.
– Эфенди, объясни, что произошло, – обратился к нему Язон. – Ты видел Рескатора?
– Да, я видел его, – ответил купец. – Он пришел в мой дом. Но к моему великому разочарованию Рескатор-эфенди прибыл в Алжир в плохое время. За мной, моими людьми и моим домом следили.
– Ты знаешь, кто это был? – спросил Язон.
– Это были люди Меццо-Морте. Они устроили засаду. Но Аллах не благоволит людям с черными помыслами. Им не удалось убить того, кого они поджидали.
– Что случилось потом? Почему Рескатор не сел в шлюпку?
– Он не успел. Прямо на берегу нас ожидала еще одна западня.
– Но где же он тогда?
– Последнее, что он сказал мне, было: «Я пойду к Саиду!». Ты и сам знаешь, что это означает.
– Дьявол! – выругался Язон. – Только этого нам не хватало!
Словно в ответ на проклятия второго капитана лицо Мохаммеда вдруг перекосилось. Его плечи снова дернулись. Он поднес руку к груди и несколько раз шумно вдохнул воздух в легкие. Он выглядел как-то странно. Его лицо побледнело, а на лбу выступила испарина.
Анжелика внимательнее присмотрелась к арабскому купцу. И только теперь заметила, что правый рукав его кафтана обагрен кровью.
– Он же ранен! – воскликнула молодая женщина, уже не пытаясь остаться незамеченной.
Но не успела она произнести эту фразу, как Мохаммед Раки упал без чувств на палубу и забился в мелких судорогах.
– В кубрик его! Быстро! – скомандовал Язон.
Несколько матросов подхватили бесчувственное тело арабского купца и унесли.
– И позовите этого странного аптекаря! – добавил второй капитан.
Теперь на палубе все пришли в движение. Матросы, не занятые управлением судна, помогали раненым. Некоторых отнесли в кубрик вслед за Мохаммедом, тех у кого ранения не вызывали опасений, перевязывали тут же на палубе. Раздав все указания, Язон повернулся к Анжелике и уставился на неё холодным взглядом.
– А её заприте в каюте! – бросил он раздраженно.
***
Анжелика металась по каюте словно загнанная львица. Лишь одна мысль сейчас тревожила её. Она наконец увидела Мохаммеда Раки! Она стала еще ближе к своей заветной мечте! Но от осознания того, что купец может умереть, так и не раскрыв ей тайну её мужа, её бросало попеременно то в жар, то в холод. Она судорожно сжимала пальцы и постоянно прислушивалась к звукам, доносившимся из-за переборки. Она не знала, что за помещение примыкало прямо к каюте Рескатора. Обычно там было тихо, но теперь Анжелика отчетливо слышала за стеной гул мужских голосов.
Орсина, впервые видевшая госпожу в таком смятении, от страха забилась в дальний угол и старалась не показываться Анжелике на глаза.
Время текло так медленно, что каждая минута казалась Анжелике вечностью. Уже забрезжил рассвет, окрасив небо в светло-лиловый цвет. Не выдержав более мучительного ожидания, Анжелика подошла к двери и что было сил принялась барабанить в неё и требовать, чтобы её выпустили. Но её действия не возымели успеха. Мавры получили четкий приказ не выпускать её ни под каким предлогом. С рвением, достойным уважения, они выполняли свой долг.
В отчаянии, Анжелике пришлось отступить. Все на этом корабле были против неё.
Лишь когда солнце уже полностью поднялось над линией горизонта, Анжелика услышала, как в замочной скважине повернулся ключ. Когда дверь открылась, на пороге показались капитан Язон и Роже.
– Идемте, – позвал Язон, жестом приглашая следовать за ним. – Только накиньте покрывало!
Анжелика, не задавая лишних вопросов, схватила первую попавшуюся под руки шаль и выбежала из каюты. По дороге она накинула её на голову и обернула вокруг плечей.
Язон провел её в один из салонов, который примыкал к каюте Рескатора и где обычно собирались капитан и его помощники для обсуждения важных вопросов. Но перед тем как зайти туда, он остановился и оценивающе посмотрел на Анжелику.
– Прикройте лицо, – сказал он, – так чтобы были видны только глаза. Мохаммед все же мусульманин и ему не пристало разговаривать с чужими женщинами. Но я иду на это только потому, что этот чертов старикашка-аптекарь уговорил меня.
– Спасибо, – сказала Анжелика. – Я не забуду вашей доброты, капитан Язон.
В каюте царил полумрак и запах лекарственных настоек смешивался с запахом крови. Мохаммед Раки лежал на большом столе в центре комнаты. Рана на его руке была перевязана белым бинтом. Его дыхание было по-прежнему очень тяжелым, при каждом вдохе грудь напряженно вздымалась. Он был очень бледен и постоянно вздрагивал всем телом.
Тут же в комнате, сгорбившись и с понурым видом сидел мэтр Савари. Когда Анжелика вошла, он поднял на неё полный грусти и отчаяния взгляд.
– К сожалению, я ничего не могу сделать для него. Он умирает в ужасных муках.
Он горько вздохнул, но в следующий миг схватился за бок. Его ребра до сих пор ныли, но добродушный старик, не жалея себя, оказывал помощь другим.
– Неужели его рана настолько серьезна? – удивилась Анжелика.
– Увы! Сама по себе рана не вызывает опасений. Но сабля, которой его ранили была смазана ядом! Я боюсь, что это был яд черного скорпиона. Он самый опасный из всех: действует медленно и не сразу проявляется. Вначале человека пробивает озноб, затем чувствуется сонливость, тошнота и нехватка воздуха. Но в конечном итоге яд парализует мозг и мышцы груди, заставляя человека медленно умирать от судорог и удушья.
Пораженная известием в самое сердце, Анжелика схватилась за голову, её ноги подкосились и она буквально упала на табурет, который к счастью, стоял возле двери. А ведь не исключено, что точно такая же сабля могла предназначаться и Рескатору. Избежал ли он страшного ранения? И где он теперь? Неужели и он мог сейчас где-то лежать точно в таком же плачевном состоянии? Но пират всегда виделся ей сильным мужчиной и Анжелика с трудом могла представить его слабым или умирающим.
– Савари, я могу поговорить с Мохаммедом? – спросила молодая женщина, вспомнив для чего она пришла сюда. – Он услышит меня?
– Да, мадам, поговорите, – ответил аптекарь. – Я уже рассказал ему о том, что вы на корабле. Он действительно несколько лет назад ездил в Марсель к отцу Антуану.
Анжелика встала и на деревянных ногах приблизилась к арабскому купцу. Рядом с ним находился его слуга Ахмед. Он смерил Анжелику презрительным взглядом. Ведь Мохаммеду Раки, как правоверному мусульманину, запрещалось говорить с незнакомой женщиной. Лишь только по предварительному согласию своего хозяина, слуга не стал противиться их разговору. Анжелика опустилась на колени перед большим столом, чтобы Раки мог её лучше слышать.
– Мохаммед, вы меня слышите? – спросила молодая женщина.
Мужчина открыл глаза и посмотрел на Анжелику. Его взгляд был затуманен и, казалось, что он не понимал, откуда возле него появилась эта женщина с изумрудными глазами. Слуга что-то сказал ему на арабском и купец еле заметно кивнул головой.
– Я – Анжелика, графиня де Пейрак, – она ненадолго замолкла, поразившись тому, как прозвучало давно забытое имя. – Четыре года назад вы ездили в Марсель, чтобы справиться обо мне. Скажите, вас ведь послал мой муж?
Купец снова еле заметно кивнул.
– Вы знаете, где он сейчас? Как мне его отыскать?
Мохаммед закрыл глаза и судорожно сглотнул. Анжелике почему-то показалось, что он не желает отвечать на её вопрос, но вскоре он поднял левую руку и жестом показал слуге, чтобы тот снял кольцо с его пальца. Затем он протянул его Анжелике и молодая женщина увидела, что это был изящный золотой перстень с прозрачным топазом цвета ночи и винно-красным отблеском в глубине. У неё учащенно забилось сердце, когда она узнала в нем одно из колец её мужа, графа Жоффрея де Пейрака.
– Джафар, – еле слышно, задыхаясь, проговорил Мохаммед. – Джафар-эфенди дал мне его.
Анжелика трясущимися руками приняла кольцо из рук арабского купца. Она осторожно сжала перстень пальцами двух рук, словно это была священная реликвия, и все не решалась поверить в то, что она держит вещь, к которой её муж прикасался уже во второй своей жизни.
– Где он? Где он сейчас? – тихо, словно боясь услышать ответ на поставленный вопрос, прошептала молодая женщина.
– Через три недели он будет в Марокко... – прохрипел Мохаммед и его тело вновь сотрясли страшные конвульсии.
В полдень того же дня Мохаммед Раки умер.

 Отправлено: 08.01.17 14:20. Заголовок: Капитан Язон стремит..

Глава 12

Капитан Язон стремительным шагом, насколько это позволяли его короткие ноги, пересек палубу, и, зайдя в свою каюту, закрыл за собой дверь. Стояла уже глубокая ночь, и масляный светильник, горящий под потолком, едва ли мог разогнать темноту. Прислонившись спиной к двери, мужчина некоторое время молча стоял с закрытыми глазами. Он чувствовал себя уставшим. Последние сутки выдались особенно напряженными, а его долг, как второго капитана на корабле и первого помощника монсеньора Рескатора, требовал от него максимальной отдачи.
Все началось еще вчера, когда несколько часов к ряду он пытался отговорить своего господина от высадки на берег Алжира. Город, ставший вотчиной итальянского ренегата Меццо-Морте, с тех пор как тот объявил негласную войну Рескатору, был для них слишком опасным местом. Это было логово зверя. Именно поэтому они уже несколько лет не приближались к Алжиру и не заходили в его порт, но какого-то дьявола монсеньора потянуло именно туда. Он сказал, что ему необходимо встретиться с Мохаммедом Раки – его давним другом и доверенным лицом.
Язон впервые в жизни попытался оспорить приказ капитана. Он предложил обойти мыс, на котором располагался город, и подойти к его западным окраинам, совершенно не рискуя быть замеченными. Они могли бы отправить нескольких матросов к Мохаммеду и договориться о тайной встрече где-нибудь за пределами города. Но Рескатор был непривычно мрачен и не желал ничего слушать. Он отобрал себе в сопровождение дюжину моряков из команды, с которыми намеревался на шлюпке подойти к алжирскому молу, чтобы затем под покровом ночи добраться до дома Раки. А позднее, перед рассветом, так же незаметно вернуться на корабль. Но, видимо, этим планам не суждено было сбыться.
Не прошло и пары часов, как в небо взвились три голубые ракеты. Когда-то давно они договорились, что таким будет условный знак, означающий полный провал. И именно в эту ночь он увидел его впервые. Язон, ругая себя за недостаточную настойчивость, принялся спасать судно, и увел его далеко от негостеприимного алжирского берега, но никак не ожидал того, что в итоге этой вылазки Рескатор застрянет в чертовом Алжире, а Мохаммед окажется смертельно раненым.
При воспоминании о друге, которого несколько часов назад похоронили в море, у Язона заныло сердце. Сделав несколько глубоких вдохов, он открыл глаза и внимательно осмотрел каюту. Здесь все было, как и прежде. Небольшая койка с матрасом из тика, стол, на котором между различных карт и бумаг стояла грязная посуда и оплывший воском подсвечник, несколько табуретов и сундук для одежды. Где-то на самом дне сундука лежала бутылка рома, подаренная когда-то монсеньором Рескатором, и которую Язон припас для особого случая.
«Вот, видимо, и наступил этот особенный случай», – с горечью подумал мужчина.
Он решительно опрокинул крышку сундука и, порывшись немного среди одежды, наконец нащупал рукой холодное и гладкое стекло бутылки. Достав её и откупорив, он сделал два больших глотка.
Алкоголь немного привел его в чувство. Кровь быстрее побежала по венам. Даже боль в сердце утихла. Но в ушах все еще продолжали звенеть слова мусульманской молитвы, которую слуга Ахмед читал перед погребением своего хозяина. Язон думал, что ему предстоит долгая полемика с этим упрямым и честолюбивым человеком, ведь обычай запрещал хоронить мусульман в море. Но Ахмед на удивление быстро внял его доводам о том, что возвращаться к берегу и высаживаться на нем было бы опасной авантюрой. Он при помощи нескольких матросов-мусульман обмыл тело покойного господина и завернул его в белый саван. Еще до заката, как того и требовал Коран, на палубе был собран весь экипаж для прощания с Мохаммедом Раки и двумя матросами из команды, которые также получили смертельные ранения во время последней стычки и испустили дух еще прошлой ночью. Язон плохо помнил, как произносил прощальную речь и какие слова он говорил. В его памяти запечатлелись лишь три ярко белых савана, лежащих на палубе корабля на фоне кроваво-красного солнечного диска, опускающегося к темно-синей водной глади. Затем тела сбросили в море и не осталось больше ничего. Только скорбь в сердце. И чувство безвозвратной утраты.
Язон ощущал, что его силы на исходе. Ему был необходим отдых. Не снимая сапог и одежды, он повалился на кровать. Еще через мгновение веки моряка отяжелели и его неумолимо потянуло в сон.
Осознавая, что еще чуть-чуть, и он поддастся власти Морфея, мужчина огромным усилием воли поднялся с постели и, выглянув в коридор, позвал слугу.
– Если я засну, разбуди меня через полчаса, – приказал он и снова скрылся в каюте.
Ему сейчас нельзя надолго оставлять шебеку без присмотра. На корабле все идёт в разлад. Он это чувствовал. Команда еще подчинялась приказам, но среди них росло недовольство.
«Это началось после Кандии» – вдруг подумал он. Да, несомненно, все началось именно в Кандии. Что-то случилось с их капитаном и предводителем. Какая-то неуловимая перемена произошла в нем, которая подточила его дух. И команда это почувствовала. Эти отверженные, собранные по всему свету мужчины обладали чутьем шакалов. Они моментально учуяли слабину в сердце их командира и, если дело пойдет так и дальше, скоро совсем перестанут подчиняться. Язон, бывалый моряк, прекрасно понимал, чем все может закончиться. Бунт на корабле нельзя допустить.
Капитан подошел к столу и одним движением руки смахнул все, что на нем лежало, на пол. Затем поставил бутылку на сколоченную из грубых досок столешницу и, придвинув один из табуретов, сел на него верхом. Ему сейчас, впервые за многие годы, предстояло составить план действий самостоятельно, без участия монсеньора Рескатора. Именно поэтому он ушел с капитанского мостика. Он хотел обдумать все в тишине и покое. Нужно было решить, куда плыть дальше, что делать с серебром в трюмах и, главное, что делать с ней – зеленоглазой наложницей господина.
Сам не зная почему, Язон считал, что именно эта женщина была виновницей всего того, что происходило последние несколько недель. Ведь как только монсеньор узнал о ней, он перестал быть самим собой.
«И какого дьявола принесло этого Абу Хамида тогда на Милос?» – спросил сам себя Язон.
Он помнил тот вечер до мельчайших подробностей, словно все произошло вчера. Корабль Рескатора направлялся в Константинополь с огромной партией серебра в трюмах. Им предстояло передать ценный груз в казну турецкого султана. Также их ожидало немало торговых сделок с местными купцами и торговцами. Бросив якорь в одной из бухт Милоса, последним пунктом перед высадкой в Константинополе, Рескатор пригласил к себе на виллу наместника острова и всех представителей знати. Он уже давно заручился их поддержкой и, именно благодаря их содействию, мог беспрепятственно ходить на кораблях по Пропонтиде [11] и Эгейскому морю. Званый ужин был неизменной традицией. Рескатор всегда устраивал пышные празднества, когда возвращался на свою виллу. И вот, в тот самый вечер, уже под конец пиршества к Рескатору пожаловал арабский купец по имени Абу Хамид. Они долго беседовали, но затем Хамид сказал:
– Дорогой друг, я удивлен тем, что ты до сих пор не в Кандии. Завтра в батистане выставят на торги прекрасную белокожую рабыню. Она так красива, что даже сам Шамиль-бей уже прибыл и изъявил желание участвовать в торгах. Слух о её красоте разлетелся далеко за пределы Леванта за каких-то три дня, словно на крыльях ветра. В Кандию прибывают уполномоченные всех пашей и султанов, чтобы побороться за красавицу. Ты должен обязательно принять участие в аукционе. Цена за неё взлетит так высоко, что об этих торгах будут еще долго помнить на всем Средиземном море!
Рескатор казалось совсем не обращал внимания на красноречие собеседника и медленно попивал кофе из маленькой фарфоровой чашечки в резной серебряной оправе.
– И что ж, она действительно так красива? – спросил он скорее для поддержания разговора, нежели из любопытства.
– О да, мой друг. Она прекрасна, словно спелый персик! У неё белая и тонкая, как фарфор, кожа. А волосы! Волосы, словно золотое покрывало, струятся по гладкой спине. Глаза зеленые, точно два изумруда. Она изящна, как горная козочка. Её округлые медовые бедра сулят райские наслаждения. Ты не будешь разочарован!
Рескатор хохотнул.
– Ты говоришь так, словно видел её своими глазами. Но не преувеличивает ли молва её красоту? Кто она?
– Француженка, о, мой добрый друг. И она не простая крестьянка. Речь идет о настоящей придворной даме! Тем, кто заявил об участии в торгах по секрету сообщили, что она была наложницей самого короля Людовика XIV. Этот драгоценный цветок достоин украсить собой самые лучшие серали Леванта.
Язон, находившийся, как всегда, подле господина, увидел, что Рескатор замер и в упор уставился на купца.
– Её имя? – коротко спросил он.
Абу Хамид хитро улыбнулся.
– О, вижу она тебя заинтересовала! – протяжно сказал торговец. – Только ради нашей дружбы я скажу тебе! Её имя – маркиза дю Плесси-Бельер.
Рескатор сжал кулаки так сильно, что у него побелели костяшки.
– Как ты сказал? – глухо проговорил он.
– Плесси-Бельер, – снова повторил купец. – Говорят, это очень знатный род. Роша, консул Франции, который видел красавицу и говорил с нею, твердо за это ручается.
Тогда, впервые в жизни, Язон увидел друга в гневе. Рескатор спешно покинул пиршество, оставив гостей веселиться дальше в одиночестве. Срочно созвали команду на борт корабля и ранним утром с приливом шебека вышла из бухты Милоса и взяла курс на Кандию. Весь день капитан был мрачен и только подгонял команду. Он не жалел гребцов на веслах, чего за ним никогда не водилось. Едва они прибыли на остров, как Рескатор незамедлительно отправился в батистан.
По дороге он спросил у какого-то мальчишки о том начались ли торги. А когда услышал в ответ, что они давно идут и скорее всего скоро закончатся, зашагал так быстро, что Язон еле поспевал за господином. Едва они очутились в главном зале батистана и увидели её нагую на помосте, Язон понял, что все красноречие Абу Хамида не способно было описать красоту этой женщины. Даже он, будучи закоренелым женоненавистником, не мог не признать, что рабыня бесспорно прекрасна. Он даже подумал, что она стоит гораздо больше тридцати пяти тысяч пиастров, которые Рескатор заплатил за неё. Стоит ли вспоминать о той ярости, в которую впал его капитан, когда ему сообщили, что она сбежала?
Язон видел немало наложниц господина, но ни к одной Рескатор не относился так, как к этой. Как правило, монсеньор отвозил выкупленных женщин на родину или оставлял в одном из своих дворцов. Они занимали мало места в его жизни. Язон всегда уважал Рескатора в том числе за то, что он не позволял женщинам вертеть собою. Но эта зеленоглазая сирена явно околдовала его! Из-за неё они до сих пор не завершили миссию к турецкому султану! Раньше монсеньор никогда не позволял себе задерживать доставку столь ценного груза на целый месяц!
Язон понимал, что дальнейшая проволочка с поставкой серебра может дурно сказаться на репутации господина. Необходимо как можно быстрее брать курс на Константинополь. Но для начала нужно избавиться от этой женщины, пока она окончательно не свела с ума всех членов экипажа.
Немного поразмыслив, Язон решил, что отвезет её в один из дворцов Рескатора. Ближайшим был дворец Айе-Рабия. Там он оставит её под надежным присмотром доверенных людей господина, к тому же он не сомневался, что монсеньор направится из Алжира именно туда. Ведь он сказал «Я пойду к Саиду», а так звучал еще один из их условных знаков.
Саид-ибн-Хафес был человеком Рескатора в Алжире и жил в западной части города, почти на его окраине. Он торговал лошадьми. Несомненно Саид укроет своего покровителя, пока не стихнет облава, а затем даст ему несколько самых лучших скакунов. И монсеньор двинется дальше на запад, в Марокко. Язон прикинул в уме сколько понадобится времени, чтобы добраться от Алжира до подножия Эр-Риф, где располагался дворец Айе-Рабия. При условии, что он не будет жалеть лошадей, путь займет примерно три недели. За это время Язон успеет отвезти женщину в Марокко и вернуться в Константинополь, чтобы завершить там все дела.
Капитан Язон, видимо, все-таки задремал, сидя за столом, потому как резко проснулся от стука в дверь.
– Кто там? – крикнул он.
– Капитан, это Роже, – послышался голос юного слуги. – Вы просили разбудить вас.
– Да, хорошо, – буркнул мужчина.
Поднявшись из-за стола, он потер занемевшую спину. Потом снова спрятал бутылку рома в сундук и вышел из каюты.
Когда Язон поднялся на верхнюю палубу и направился к капитанскому мостику, он заметил женскую фигуру, одиноко стоящую возле фальшборта. Увидев его, женщина поспешила к нему на встречу.
– Я искала вас, капитан Язон, – сказала она.
От её приятного голоса Язон вздрогнул, словно от укуса змеи. Он не ждал от женщин ничего хорошего после того, как его жена устроила так, чтобы его сослали на галеры ради того, чтобы она могла беспрепятственно продолжать свои амурные похождения. Теперь Язон видел в женщинах лишь коварных гарпий. И чем красивее та была, тем больше неприязни вызывала.
– Что вы тут делаете? – раздраженно спросил он. – Почему вы не спите?
– Я не могла заснуть, – ответила Анжелика. – Поскольку вы теперь – главный на корабле, я хотела бы узнать, что вы намереваетесь делать дальше?
– Вас это не касается! Идите к себе в каюту!
– Простите, капитан Язон, – возразила Анжелика, – но на Пантеллерии я и монсеньор Рескатор условились, что он отвезет меня в Алжир на встречу с Мохаммедом Раки. Наша встреча состоялась здесь на корабле. А высадка в Алжире, насколько я могу судить, является в данных условиях невозможной. Именно поэтому я хотела бы знать, какие распоряжения на мой счет оставил вам монсеньор Рескатор.
Такая наглость со стороны женщины привела Язона в состояние близкое к бешенству.
– Он ничего не говорил на ваш счет, – гневно проговорил он. – И поскольку монсеньора сейчас нет на корабле, то я буду решать, что с вами делать. Будете мне надоедать – я выброшу вас за борт.
На лице женщины отразился испуг, и Язон понял, что он перегнул палку.
– Так, значит, монсеньор не говорил вам, что даровал мне свободу? – тихо спросила Анжелика.
Язон знал, что Рескатор обычно даровал свободу всем своим женщинам, но конкретно об этой ему ничего не было известно. Он подозрительно посмотрел на Анжелику. Могла ли женщина с таким чистым и прекрасным лицом врать? Опыт подсказывал ему, что все они притворщицы и наглые лицемерки, но эта женщина почему-то казалась ему отличающейся от остальных.
– Мне ничего не известно, – сказал Язон, немного смягчив тон. – И мне нет дела до ваших договоренностей.
– Я вас не обманываю, господин Язон, – поспешно проговорила Анжелика. – Это чистая правда – монсеньор Рескатор действительно даровал мне свободу.
– Мне плевать, – отрезал капитан. – До тех пор, пока мы не узнаем, что с монсеньором, вы будете находиться под покровительством его доверенных людей. Я отвезу вас на его виллу в Марокко, где вы и будете дожидаться Рескатора. А там уж о чем хотите, о том и договаривайтесь!
Не обратив внимания на его резкие слова, женщина вдруг улыбнулась.
– Хорошо, капитан Язон, – произнесла она. – Если вы считаете, что так будет лучше, то я буду дожидаться монсеньора в Марокко.
Удивившись тому, как быстро она согласилась и перестала спорить, Язон мысленно послал к черту все бабское отродье.
– Идите к себе в каюту, – приказал он и стал подниматься по деревянной лестнице, ведущей на капитанский мостик.



[11] Древнее название Мраморного моря.

 Отправлено: 18.01.17 18:14. Заголовок: «Ну вот я и в Марокк..

Глава 13

«Ну вот я и в Марокко», – подумала Анжелика.
Она стояла у окна своей каюты и рассматривала пологий берег, превращенный умелой рукой в сад, и большой песочно-желтый дворец на холме с зеленой черепичной крышей, который раскинулся на фоне далеких горных вершин с лиловыми снежными шапками. Несколько рек, берущих начало высоко в горах и впадающих в море, словно голубые ленточки, выделялись на фоне скал.
Уже прошло несколько часов, как они бросили якорь возле марокканского побережья в большой круглой бухте, и капитан Язон, приказав ждать его в каюте, сошел на берег. Ожидание было тягостным для молодой женщины. Она уже давно мечтала покинуть этот корабль, но главное – поскорее ступить на землю Марокко.
«На землю, где мы скоро встретимся!» – подумала Анжелика и судорожно сжала перстень мужа, который ей вручил Мохаммед Раки и, который она носила теперь на шее, на красивом золотом шнурке.
С тех пор прошло ровно пять дней. За это время «Морской Орел» благополучно добрался из алжирских вод в эту прекрасную бухту на севере Марокко у подножия Эр-Риф. Плавание прошло благополучно. Несмотря на близость враждебного к берберам испанского берега, они не встретили ни одного военного судна. Лишь изредка на их пути попадались небольшие корабли мелких торговцев, но завидев флаг Рескатора на мачте шебеки, они предпочитали не связываться с грозным пиратом и тут же скрывались из виду.
Анжелика всё это время провела в мучительном ожидании. Несмотря на то, что корабль быстро и легко скользил по волнам, ей казалось, что шебека медленно ползет, словно черепаха. Она постоянно посылала служанку узнавать, сколько ещё осталось до прибытия в Марокко. И вот, наконец, на пятый день, они прибыли.
Анжелика ещё не до конца знала, что она будет предпринимать дальше, но от одной мысли, что она прибыла в страну, в которую скоро прибудет и её муж, на душе становилось тепло. После того, как капитан Язон сообщил ей, что решил отправить её в Марокко, в один из дворцов монсеньора Рескатора, она подумала, что судьба наконец смилостивилась над ней. Анжелика стала ещё на один шаг ближе к своей мечте. Её муж, граф Жоффрей де Пейрак, наконец переставал быть для неё призраком из прошлого. Он обретал плоть и кровь. Теперь она точно знала, что он жив, и знала, где его искать. Главное, наконец, покинуть этот корабль и ступить на твердую землю!
Анжелика, потеряв всякое терпение, уже хотела послать служанку Орсину, чтобы узнать, сколько им ещё придется ждать, как дверь в каюту распахнулась, и на пороге показались две молодые женщины. Они были одеты в одинаковые длинные балахоны, а их головы покрывали шелковые платки. Лица марокканок, на лбу и подбородке, украшали татуировки в виде причудливых ломаных и прямых линий[12].
Анжелика совсем не ожидала появления незнакомок, но прежде чем она успела произнести хоть слово, женщины низко поклонились, и одна из них заговорила на арабском.
Не поняв из сказанного ни слова, Анжелика вопросительно посмотрела на Орсину. Девушка уже знала, что её госпожа не понимает арабского языка, и постепенно осваивала новую для неё роль переводчика.
– Это твои новые служанки, госпожа, – перевела Орсина слова новоприбывших. – Они уже давно наслышаны о тебе и рады, что слухи оказались правдой, и их госпожа действительно очень красива. Они с радостью будут служить тебе.
– Но откуда они обо мне знают? – удивилась Анжелика.
Орсина перевела вопрос для женщин. После короткого обмена фразами, мавританка снова обратилась к Анжелике.
– Моя госпожа, они спрашивают та ли ты француженка, которую их господин купил в Кандии за тридцать пять тысяч пиастров? Если это действительно так, то Аллах услышал их молитвы, ибо они мечтали увидеть тебя.
«Как же быстро по Средиземному морю разносятся слухи!», – подумала Анжелика.
– Да, это действительно я, – со вздохом произнесла молодая женщина.
Когда Орсина снова перевела сказанное для женщин, они обе заулыбались.
– Спроси, зачем они здесь, – сказала Анжелика.
– Они принесли тебе одежду, госпожа, – произнесла Орсина после очередного обмена фразами на арабском языке.
Женщины развернули перед Анжеликой странное одеяние похожее на большой халат с капюшоном, сшитый из дорогого шелка и украшенный изысканной вышивкой.
– Джеллаба[13], – произнесла одна из женщин.
Анжелика вновь вопросительно посмотрела на Орсину.
– Это их традиционное платье, госпожа, – пояснила служанка. – Все мароканки носят его поверх одежды, когда выходят на улицу.
Женщины помогли Анжелике надеть джеллабу. Она оказалась очень просторной и тяжелыми складками спадала с плеч до самого пола, полностью скрывая фигуру. Длинные и широкие рукава закрывали руки до самых кистей. Одна из служанок быстро застегнула маленькие пуговки, пришитые спереди по всей длине халата, а вторая женщина ловко повязала на голову Анжелики большой полупрозрачный шелковый платок, закрепив при этом одну полу так, чтобы она прикрывала нижнюю половину лица. Орсина также облачилась в джеллабу, но из более дешевой материи, и повязала на голову обычный полотняный платок. На этом все необходимые переодевания были закончены, и Анжелика в сопровождении служанок вышла из каюты.
На верхней палубе корабля её уже ожидала группа людей во главе с капитаном Язоном. Среди прочих, молодая женщина сразу же разглядела мэтра Савари. Она разговаривала с ним накануне, и он заверил её, что не останется на корабле, а сойдет на берег вместе с ней. Ведь он обещал монсеньору Рескатору присматривать за молодой женщиной и был не в праве нарушить слово.
Рядом с Язоном стояла невысокого роста пожилая дама, одетая, так же, как и все женщины, в джеллабу. Её одеяние могло поспорить в роскоши с одеянием Анжелики, хоть и было пошито из менее яркой ткани. Она держалась несколько надменно и внимательно наблюдала за группой женщин, приближающейся к ней. Круглое смуглое лицо женщины, испещренное мелкими морщинками, несмотря на годы, сохранило отблеск той красоты, которой марокканка должно быть обладала в молодости.
– Госпожа Карима, – представил её Язон. – Она старшая женщина в гареме. Пока не прибудет монсеньор Рескатор, вы будете находиться под её опекой.
Анжелика не знала, как следует приветствовать эту женщину по местным обычаям. Но раз ей предстояло прожить будущие недели под её покровительством, молодая женщина хотела выказать госпоже Кариме свое почтение. Рассудив, что реверанс, наверное, будет глупо смотреться в данных обстоятельствах, Анжелика склонила голову в почтительном поклоне. Кариме такой жест явно понравился и она довольно улыбнулась.
Затем капитан Язон представил двух мужчин, которые также стояли подле него: главного евнуха Аксима-эфенди, коренастого толстого негра с обвисшими щеками и розовыми ногтями на руках, и Фарида-эфенди, также евнуха, который внешне походил скорее на итальянца и должен был стать личным слугой Анжелики. Он учтиво поклонился и затем что-то сказал на арабском.
– Он говорит, что будет счастлив служить тебе, госпожа, – шепнула Орсина, снова принявшая на себя роль переводчика.
С таким внушительным сопровождением Анжелика покинула корабль. Спустившись по трапу, сброшенному с одного из бортов, она оказалась на деревянной пристани, протянувшейся вдоль всей бухты. Здесь её уже ожидал паланкин, который должны были нести восемь широкоплечих мавров. Они стояли тут же рядом, могучие и безмолвные. На них были надеты одинаковые атласные шальвары, которые на талии поддерживались широкими поясами. Их мускулистые торсы были обнажены и черная умасленная кожа блестела в лучах яркого солнца, а головы мужчин покрывали белые тюрбаны, заколотые спереди небольшой золотой пряжкой.
Фарид-эфенди проводил Анжелику к паланкину и помог ей, а затем и госпоже Кариме, забраться внутрь. Он дважды хлопнул в ладоши и мавры, подхватив длинные шесты, подняли женщин так легко, словно они совсем ничего не весили.
Прекрасный паланкин выглядел поистине произведением искусства. Внешне он походил на привычный Анжелике портшез, но гораздо больше и вместительнее – в нем без стеснения могли расположиться две женщины. Стен у паланкина не было. Их заменяли парчовые занавески с золотой бахромой внизу, натянутые между четырьмя резными позолоченными колоннами. Внутри вместо сидений пол устилали множество подушек разных размеров, обшитых шелком. Анжелика сидела с ровной спиной, поджав под себя ноги и обхватив их руками. Она не знала, как следует вести себя в обществе старухи, и потому предпочла держаться учтиво, но сдержанно. Карима же, напротив, удобно разлеглась на подушках. Она была явно привычной к такого рода прогулкам.
Тем временем мавры уже сошли с причала и, когда они начали медленно подниматься по вымощенной камнем дорожке, которая вилась по холму словно серпантин, со всех сторон их обступили стражники, вооруженные мушкетами и кривыми саблями. Оба евнуха, Аксим и Фарид, взобрались на вороных жеребцов и возглавили кортеж. Мэтру Савари и служанкам пришлось идти за паланкином пешком. Еще несколько слуг из дворца несли сундуки с платьями Анжелики.
***
Когда они поднялись на вершину холма, Анжелика увидела, прекрасный дворец Айе-Рабия во всем великолепии. Он раскинулся среди роскошного сада на многие мили и представлял собой комплекс построек разных размеров и форм. Встречались здесь низкие и высокие здания с плоской крышей, обрамленные, словно ажуром, зубчатыми стенами, а также башни под четырехскатной черепичной крышей. Над всем этим великолепием высоко в небе парила четырехгранная башня минарета, поражающая своим одновременно строгим и изящным видом. Её стены украшали три яруса удлиненных окон, а также причудливый узор из мозаики зеленого цвета.
Некоторое время мавры шли вдоль высокой каменной стены, окружавшей постройки, пока в ней не появились раскрытые настежь высокие резные ворота. Преодолев их, паланкин проследовал по усыпанной мелким гравием дорожке, по краям которой росли пальмы и кипарисы, образуя длинную живую изгородь, до круглой площадки парадного двора, окруженной по периметру большим количеством колонн с традиционными марокканскими арабесками. Остановившись перед широкой мраморной лестницей, ведущей в главное здание дворца, мавры поставили паланкин на землю и, поклонившись госпоже Кариме и Анжелике, удалились. Аксим и Фарид спешились и, передав поводья подоспевшим конюхам, подошли к паланкину и помогли женщинам выбраться из него.
Оказавшись перед парадным входом во дворец, Анжелика поразилась изяществу и легкости, с которыми было построено это массивное сооружение. Казалось он был сделан не из камня, а из прозрачного кружева, которое с особой любовью выткали самые умелые мастерицы. Витиеватый марокканский орнамент заполнял практически все стены, обрамлял подковообразные двухстворчатые двери, поддерживаемые двумя мраморными колоннами, был воплощен в металле, мраморе и дереве. Точно такой же орнамент украшал дворец не только снаружи, но и внутри. Анжелика не уставала восхищаться разнообразием рисунков и форм замысловатых узоров, пока Фарид и Аксим увлекали её в глубь постройки. Встречались здесь пестрые геометрические орнаменты, тысячекратно повторяющиеся на потолках и стенах широких залов, и переплетающиеся в виде лент каллиграфические письмена, на бесконечных анфиладах арочных пролетов. Украшал он и многочисленную мебель из кедрового дерева, а также тонкие деревянные решетки, вставленные в оконные проемы, и, расставленные по коридорам кованые светильники, и лампы, подвешенные высоко под потолками.
От бессчетного количества залов и коридоров, по которым два евнуха вели молодую женщину, у Анжелики закружилась голова. В какой-то момент она уже решила, что в этом дворце легче заблудиться, чем отыскать нужные покои, как наконец они оказались перед резной окованной медью дверью, ведущей на женскую половину дворца. Два высоких вооруженных саблями мавра, несущих здесь караул, склонились в почтительном поклоне. За дверью оказался небольшой мощеный мозаичными плитами и окруженный галереей двор, в центре которого журчал фонтан. Гарем представлял собой отдельное двухэтажное здание с плоской крышей. По негласной традиции на первом этаже, кроме кухонь, бань и других подсобных помещений, располагались комнаты рабынь и наложниц, тогда как верхние этажи делились на просторные покои и отводились женам и фавориткам господина.
Для Анжелики отвели самые большие апартаменты в центре второго этажа. Когда перед ней распахнули двери, ведущие в её покои, она оказалась в просторной комнате с низким сводчатым потолком, поддерживаемым двумя рядами круглых колонн. Вся обстановка, начиная с пестрой мозаики, обрамляющей многообразные ниши, окна, двери и заполняющей весь потолок, и заканчивая меблировкой, которая состояла из четырех низких диванов, нескольких кресел, пуфиков разных размеров и больших подушек, разбросанных по полу и предназначенных для лежания на них, была выполнена в терракотовой гамме с золотой отделкой, отчего белые мраморные плиты на полу отливали розовым цветом. Светло-бежевый цвет стен смягчал насыщенные и тяжелые оттенки и придавал комнате некую свежесть.
Из гостиной короткие коридорчики вели в ещё четыре комнаты. Они предназначались для отдыха или досуга, а самая большая отводилась под спальню. Здесь стояла огромная кровать под балдахином, сделанная из гигантского кедра, выращенного на высокогорных атласских плато, и небольшой туалетный столик. На полу лежали мягкие ковры. Из спальни так же, как и из гостиной, можно было попасть на широкую террасу, окруженную мраморной балюстрадой. Практически всю террасу украшали кадки с карликовыми пальмами и цветущими розами, отчего настоянный на жарком марокканском солнце аромат цветов буквально проникал во все комнаты и помещения. Рядом с окнами, забранными мелкой деревянной решеткой, стояли курительницы, дым от которых должен был отпугивать назойливых насекомых.
Поначалу покои показались Анжелике пустынными, но вскоре здесь появился сонм служанок. Вокруг молодой женщины словно загудел целый улей. Молоденькие девушки разных национальностей носились по покоям Анжелики, распахивая окна, взбивая подушки, занося и раскладывая её наряды. Другие принесли прохладительные напитки, сладости и огромные подносы с фруктами.
Прибытие Анжелики вызвало переполох во всём дворце. Все его обитатели вплоть до последнего помощника конюха стремились хоть мельком увидеть наложницу, которую их господин купил за цену двух галер с полным экипажем. Те же, кому посчастливилось видеть, как Анжелика легкой и величественной походкой прошла мимо них по коридорам и залам дворца, преисполненные благоговения важно сообщали всем остальным, что новая госпожа действительно прекрасна. Слухи о самых необычных торгах, на которых за право купить белокожую наложницу сражались черкесский князь Риом Мирза, великий евнух Шамиль-бей и сам монсеньор Рескатор, уже давно достигшие Эр-Рифа, не обманули их. Дворец Айе-Рабия скинул с себя сонное оцепенение, в котором пребывал в отсутствие хозяина, и распахнул двери перед его новой властительницей.
Когда суматоха, наконец, немного улеглась к Анжелике подошла Орсина, чтобы сопроводить госпожу в хаммам.



[12] Традиционные берберийские татуировки.
[13] Джеллаба — традиционная берберская одежда, представляющая собой длинный, с остроконечным капюшоном свободный халат с пышными рукавами, распространённая среди мужчин и женщин.

 Отправлено: 28.02.17 14:00. Заголовок: *** Бани дворца Айе-..

***
Бани дворца Айе-Рабия практически ничем не отличались от бань, которые Анжелика уже посещала в Кандии.
Сначала Орсина провела Анжелику в небольшую комнату, стены которой сплошь украшала мозаика и в которой её уже ожидали две новоиспеченные служанки. Обе берберки, Тадла и Айур, миловидные девушки лет двадцати, были обнажены, и лишь небольшие полотняные набедренные повязки прикрывали их наготу.
Девушки помогли Анжелике раздеться, после чего они окатили её теплой водой из приготовленного заранее кувшина. Затем Тадла, пышнотелая брюнетка, провела Анжелику в парильню. Сердцем хаммама служила большая круглая зала, в центре которой размещался мраморный подиум, а по периметру – невысокие мраморные скамьи. В нескольких местах в стены были вмонтированы миниатюрные фонтанчики, которые служили источником холодной воды. В помещении было жарко и влажно. Под высоким куполообразным потолком клубился пар, оседая капельками на мозаичных стенах.
Уложив Анжелику на теплый от жара мраморный подиум, служанки принялись колдовать над ее телом. Словно по волшебству, в парильне появились сосуды с маслами, пиалы с порошками и растираниями. Девушки наносили разные субстанции на кожу Анжелики, затем омывали ее прохладной водой, и снова растирали глиной, маслом или странным черным мылом бельди[14]. Вокруг молодой женщины витали запахи оливкового масла, лепестков розы, мяты, хвои и различных трав. Под умелыми руками Анжелика постепенно расслаблялась, давая отдых уставшим мышцам и нервам.
Служанки уделили внимание не только телу Анжелики, но также лицу и волосам. Айур тщательно вымыла их, после чего нанесла масло арганы. Оставив его на какое-то время и дав маслу хорошо пропитать волосы, она ополоснула их лимонным соком. Специальной щеткой Тадла прошлась по ступням, коленям и локтям Анжелики, удаляя огрубевшую кожу.
После всех необходимых процедур, Анжелику провели в последний – третий зал, где в полу был выложен небольшой бассейн, наполненный водой, на поверхности которой плавали лепестки роз. Анжелика преодолела несколько мраморных ступеней и погрузилась в благоухающую воду. Прохладная вода приятно бодрила после неги жаркой парильни. Пока госпожа нежилась в бассейне, никто из многочисленных служанок не потревожил её, но стоило только Анжелике подняться и сделать несколько шагов, как мигом к ней подлетели Айур и еще одна девушка с набором полотенец. Берберка помогла молодой женщине выйти из бассейна, затем проворно обернула мягкое полотнище ткани вокруг груди и бедер, ещё одно полотнище предназначалось для волос, третьим служанка тщательно промокнула влагу на лице и плечах госпожи.
Анжелику усадили на кушетку, и пока служанка вытирала полотенцем ее волосы, к молодой женщине подошла Орсина и спросила, есть ли у неё какие-либо предпочтения в ароматах. Анжелика ответила, что она давно уже пользуется духами из смеси вербены и розмарина. Когда Орсина перевела сказанное берберкам, те понятливо переглянулись. Они явно одобряли выбор своей госпожи. Девушки пообещали подготовить специально для нее масла и благовония из этих растений, а до тех пор они будут использовать розовое масло.
Вечер в хаммаме завершался чаепитием. В чистой одежде, обновлённая внутри и снаружи, Анжелика удобно устроилась на подушках в общей зале и медленно пила мятный чай из высоких стеклянных сосудов, которые Орсина принесла на серебряном подносе. Несколько молодых евнухов в высоких тюрбанах, примостившись в дальнем углу залы, играли на восточных музыкальных инструментах нежную мелодию. Наверное, о лучшем завершении дня и всего морского путешествия нельзя было и мечтать.
Анжелика невольно вспомнила слова Рескатора: «В моем доме цветут розы и звучит музыка…» Он не обманул её. В его прекрасном дворце действительно кругом цвели розы и звучали немного непривычные для французского слуха восточные мотивы. Здесь было прекрасно! На Анжелику снизошел небывалый покой и, когда немного позже она засыпала в своей большой кровати, она знала, что сон её будет безмятежен и глубок.
***
Но чувство безмятежности, которое казалось Анжелике словно разлитым в воздухе дворца, было обманчивым.
На следующее утро её разбудил истошный женский вопль. Подскочив на постели, молодая женщина стала судорожно оглядываться по сторонам, пытаясь увидеть ту, которая могла так кричать. Но в спальне никого не было. Тогда, поднявшись, Анжелика вышла в гостиную, и там её взору предстала весьма странная картина. Посреди комнаты на коленях стояла хрупкая светловолосая девушка. Она что-то быстро говорила на арабском языке нависшему над ней Фариду, личному евнуху Анжелики. В следующее мгновение Фарид замахнулся и сильно ударил девушку по лицу, от чего та упала навзничь и снова закричала.
– Что здесь происходит? – громко спросила Анжелика.
Вспомнив, что французский среди её окружения понимает только Орсина, она уже хотела позвать служанку, как заметила её лежащей без сознания недалеко от двери, ведущей в спальню.
Анжелика подбежала к девушке и, присев возле неё, приподняла голову и легонько похлопала мавританку по щекам. Через пару минут служанка пришла в себя и, открыв большие темно-карие глаза, с беспокойством посмотрела на госпожу.
– О, хвала Аллаху, – проговорила она, поднимаясь на ноги. – С тобой ничего не случилось, моя госпожа?
– А что могло со мной случится? – удивилась Анжелика.
– Эта женщина хотела тебя убить, – прошептала Орсина, указывая на странную утреннюю гостью.
Анжелика в недоумении посмотрела на хрупкую девушку, которая теперь лежала посреди комнаты и громко рыдала. Но не успела Анжелика и слова произнести, как в покои вошли привлеченные криками госпожа Карима и главный евнух Аксим-эфенди в сопровождении нескольких молодых евнухов и служанок.
Фарид поклонился новоприбывшим и стал на арабском языке объяснять, видимо, что здесь приключилось. Выслушав своего подчиненного, главный евнух что-то коротко произнес по-арабски и два мавра, сопровождавшие его, тут же подхватили под руки продолжающую плакать девушку. Они подняли её с пола и поставили на колени. Пока евнухи крепко держали девушку за руки, Аксим-эфенди одним резким движением разорвал ее платье, оголив спину. Когда он вытащил из-за пояса плеть, Анжелика с ужасом догадалась, что несчастную сейчас высекут прямо у неё на глазах.
– Стойте! – тут же закричала Анжелика, бросившись вперед с намерениями защитить девушку.
Естественно никто не понял, что она только что прокричала, но её голос возымел действие, и Аксим, опустив руку с плетью, которой он уже успел замахнуться, удивленно посмотрел на Анжелику. На её возглас также обернулись Карима, Фарид и все сбежавшиеся слуги.
Воспользовавшись минутным замешательством своих палачей, девушка проворно выскользнула из их рук и, не обращая внимания на разорванное платье, на коленях подползла к Анжелике. Она подняла на маркизу заплаканные светло-серые глаза и, цепляясь руками за подол её сорочки, стала что-то говорить на арабском языке с явной мольбой в голосе. В растерянности Анжелика обвела взглядом присутствующих. Она уже хотела подозвать Орсину, чтобы та перевела всё, что говорила эта несчастная женщина, как вдруг она заговорила на чистом французском языке.
– Не зови свою служанку, – её голос всё также был наполнен мольбой и отчаянием, но в глазах вдруг сверкнул яростный огонек, – я и так скажу тебе то, что ты должна запомнить. Наш господин любит только меня! Я его единственная наложница в этом дворце! Так что не пытайся завоевать его. Иначе одним прекрасным утром ты проснешься с кинжалом в сердце! Вернее, не проснешься совсем!
Анжелика, совершенно оторопевшая от услышанного, попыталась отстраниться от безумной, но она продолжала цепляться за неё и не отпускала.
– Не делай такой удивленный вид, – снова произнесла девушка, – ты прекрасно меня поняла. Ведь я владею французским не хуже тебя и пришла тебя предупредить, что сегодняшняя ночь в покоях нашего господина была для тебя последней.
– Но я не была в покоях Рескатора, – вышла, наконец, из оцепенения Анжелика, – его вообще нет во дворце. И когда он прибудет, мне неизвестно.
– Как это, его нет во дворце? – на мгновение на лице девушки промелькнуло удивление, но в следующий миг она снова приняла вид несчастной жертвы.
И тут Анжелика догадалась, что всё происходящее на её глазах не что иное, как умело разыгранный спектакль. Она ещё раз внимательно обвела взглядом всех присутствующих и окончательно убедилась в своей догадке. Ведь никто в комнате, кроме неё, не мог понять того, что говорила эта женщина. Они все видели лишь обращенное к Анжелике лицо, на котором застыла маска, молящая о снисхождении. Со стороны вся сцена выглядела так, словно девушка вымаливала у Анжелики прощение за свой поступок. А на самом деле она пришла для того, чтобы убрать с дороги новоиспеченную соперницу.
Хорошо знакомая с обществом, в котором властвовали интриги и заговоры, Анжелика сразу поняла как ей нужно действовать. Выбор был невелик: она могла позволить втянуть себя в бесконечный поток клеветы и обмана, увязнув в ней словно в липкой паутине, или могла пресечь на корню любые поползновения в свой адрес.
– Насколько мне известно, – спокойно сказала Анжелика, – Рескатор сейчас в Алжире. Но ты зря тратишь время, пытаясь убрать меня с дороги – я не являюсь твоей соперницей. Как только Рескатор прибудет сюда, он подтвердит, что даровал мне свободу, и я сразу же уеду.
На лице девушки снова отразилось недоумение.
– Так ты не хочешь принадлежать Рескатору? – с удивлением в голосе спросила она.
– Нет, не хочу.
– Ты врешь! – сказала она, недоверчиво посмотрев на Анжелику. – Какая женщина не хочет принадлежать ему?!
– Ты можешь мне не верить, – спокойно возразила Анжелика, – но это так.
Анжелика подняла девушку с колен и, к огромному изумлению присутствующих, расцеловала в обе щеки.
– Возвращайся к себе, – сказала она, – и можешь не переживать, я не отберу у тебя Рескатора.
Девушка ничего не ответила. Расширенными от удивления глазами она стояла и смотрела на Анжелику, словно пытаясь осмыслить услышанное. Но через пару минут выражение её лица изменилось – она хитро улыбнулась и наградила Анжелику снисходительным взглядом. Затем развернулась и зашагала прочь. Никто из находящихся в гостиной даже не подумал удержать её, настолько они были поражены событиями развернувшимися в апартаментах новой наложницы Рескатора-эффенди.
Понимая, что служанки и евнухи, пребывающие в предвкушении увидеть ещё что-то столь же любопытное, не покинут её комнату, Анжелика подозвала Орсину и попросила сказать на арабском, чтобы они все уходили и оставили её в покое.
– И извинись от моего имени перед госпожой Каримой и Аксимом-эфенди, – добавила Анжелика. – Скажи, мне очень жаль, что их побеспокоили из-за такого пустяка.
Орсина с учтивым поклоном перевела всё для госпожи Каримы и Аксима, после чего они с почтением удалились. За ними последовали и все остальные.
Когда толпа людей, наконец, покинула гостиную, Анжелика села на диван и вздохнула с облегчением. Она не знала, сколько ей придется дожидаться в этом дворце Рескатора, но провести время, выпутываясь из вороха интриг, или, чего хуже, оказаться заколотой обезумевшей от ревности одалиской, ей не хотелось.
– Госпожа, моя госпожа, – плотно закрыв дверь покоев за уходящими, обеспокоенная Орсина подлетела к Анжелике и, упав на колени, протянула к ней руки. – Зачем ты не дала наказать эту женщину? Она же хотела тебя убить!
– Орсина, она просто хотела запугать меня, – сказала Анжелика. – И чего ты вдруг решила, что она приходила именно для того, чтобы убить?
Молодую женщину очень тронуло искреннее волнение, светящееся в глазах служанки, но навязчивые мысли Орсины об убийстве казались Анжелике нелепыми.
Тогда мавританка поднялась с колен и, подойдя к тому месту, где некоторое время назад лежала одалиска, отвернула носом туфельки край ковра. На полу лежал какой-то блестящий предмет. Подняв с пола, Орсина протянула его госпоже, и Анжелика увидела, что это был кинжал. Приняв его из рук служанки, молодая женщина внимательно осмотрела клинок: красивое, немного изогнутое лезвие полностью покрывала чеканка в виде каллиграфического письма, а ручку из слоновой кости украшали большие камни бирюзы, оправленные в серебро.
– Когда она пришла сюда, я сразу заподозрила что-то неладное, – сказала Орсина. – Она долго меня расспрашивала о тебе, моя госпожа, а затем попросила налить чаю. Едва я отвернулась, чтобы взять поднос, как эта фурия, выхватив из-за пояса кинжал, бросилась к твоей спальне. Я хотела остановить её, но она ударила меня чем-то по голове. Я не знаю, что произошло потом. Хвала Аллаху, Фарид-эфенди появился вовремя. Но он так и не понял, зачем она на самом деле приходила. Ей, как видишь, удалось спрятать кинжал, и Фарид решил, что она хотела что-то украсть у тебя. Теперь мы не сможем доказать, что это её кинжал. Она будет всё отрицать и скажет, что ты наговариваешь на неё.
Анжелика, внимательно выслушав служанку, поднялась с дивана и принялась медленно ходить по комнате. Так значит её жизнь действительно была в опасности. Что ж, не впервые. Но сейчас она по крайней мере четко знала от кого исходит угроза. Стало быть в нужный момент она будет готова и избежит расставленных для неё ловушек.
– Мы никому ничего не скажем о кинжале, – сказала Анжелика. – Девушка вряд ли придет требовать его обратно. Зато мы теперь знаем о её намерениях. И отныне будем осторожны.
– Ин ша’а Ллах [15], – прошептала Орсина.


[14] Бельди (в переводе означает черное) – древнее марокканское мягкое мыло с растительными компонентами (чаще всего листьями эвкалипта) и эфирными маслами, приготовленное на основе оливкового масла.
[15] На все воля Аллаха

 Отправлено: 07.03.17 22:48. Заголовок: Глава 14 Анжелика н..

Глава 14

Анжелика не спеша прогуливалась в саду дворца Айе-Рабия. Она прошла по мощенной мраморными плитами дорожке сквозь пальмовую рощу и вышла на плоское каменное плато. В этом месте сад плавно переходил в большой утес, обрывающийся прямо в море, на котором располагалась просторная круглая беседка. Отсюда хорошо просматривалась вся бухта, которую с двух сторон охватывали, словно гигантскими клешнями, два утеса.
Молодая женщина погрузилась в благодатную тень беседки и подошла к мраморной балюстраде, которая обрамляла край скалы. Она задумчиво крутила в руках кинжал, который оставила сегодня утром в её покоях нежданная гостья, и подумывала над тем, чтобы избавиться от него, выбросив в море. Но, как только её пальцы ощутили приятный холод клинка, она сразу вспомнила о другом кинжале, который сейчас благополучно лежал в шкатулке в одной из комнат её парижского особняка – кинжале Родогона Египтянина. Несмотря на то, что они были так непохожи друг на друга: один – с тонким и прямым клинком, второй был изогнут и сплошь усыпан письменами, было что-то, что роднило их. Наверное то, что оба кинжала достались Анжелике необычными способами и ознаменовывали собой периоды её отчаянной борьбы с судьбой, делало их значимыми, почти одухотворенными предметами.
– Красивая куммия[16], – вдруг послышался за спиной Анжелики приятный женский голос.
Анжелика обернулась и увидела, что в противоположном конце беседки, на мраморной скамье сидела немолодая женщина в богато расшитом марокканском платье. Скорее всего она сидела здесь уже давно, но Анжелика, увлеченная своими мыслями, не заметила её, когда заходила в беседку.
– О, простите, – немного смущенно сказала Анжелика, – я, наверное, не заметила вас.
– Ничего страшного, – ответила незнакомка. – Похоже, что вас привел сюда сам Аллах. Ведь я очень хотела с вами познакомиться.
Женщина неплохо владела французским языком, хотя и говорила на нем с легким арабским акцентом.
– Вы знаете, кто я? – удивилась Анжелика.
Марокканка улыбнулась.
– Моя дорогая, о вашем прибытии со вчерашнего дня говорят в каждом закоулке дворца. Хотя признаюсь, я была удивлена, что он привез вас именно сюда.
Женщина выдержала многозначительную паузу.
– Но, что еще более удивительно, так это то, что корабль стоит на якоре в бухте, а самого капитана нет, – незнакомка указала сложенным веером в сторону залива, в котором на зеркальной глади воды покачивалась изящная шебека. – Это правда, что он не приехал?
– Боюсь, обстоятельства были сильнее его, – сказала Анжелика. – Монсеньор Рескатор высадился в Алжире, а потом все сложилось таким образом, что он не смог вернуться на корабль.
– Так он остался в Алжире? – переспросила женщина с явным беспокойством в голосе.
– Мадам, мне неизвестна его дальнейшая судьба.
– Но зачем он вообще сошел с корабля в том городе? – немного раздраженно спросила женщина, в недоумении пожимая плечами.
Она некоторое время смотрела на Анжелику широко раскрытыми глазами, но затем спросила:
– Вы ведь знаете, насколько опасно для Рескатора появляться в Алжире?
– Да, я слышала об этом, – ответила Анжелика.
– Хм, слышали... – повторила незнакомка с некоторой долей сарказма. – Но, похоже, вы не понимаете всего трагизма произошедшего.
Марокканка поднялась со скамьи и подошла к Анжелике. Вблизи женщина выглядела немного старше, чем при первом взгляде. В уголках её глаз уже залегли характерные морщинки, а на висках серебрилась седина. Но при этом она не казалась старухой. Её походка была преисполнена грации и величия, светлая кожа ухожена, темно-каштановые волосы струились легкими волнами по спине, доставая до талии, а ярко-синие глаза, подведенные сурьмой, блестели, словно два сапфира, и их выражение выдавало неуемный интерес к жизни. Она остановила внимательный взгляд на собеседнице.
Анжелике показалось, что прошла вечность, пока женщина её рассматривала. Но наконец она улыбнулась и загадочным тоном произнесла:
– Поразительно! Я всегда подозревала, что существует где-то женщина, ради которой Рескатор пойдет на любые безумства.
Её взгляд немного смягчился, и теперь незнакомка смотрела на Анжелику скорее с любопытством, нежели изучающе.
– Простите, я вас не понимаю, – растерянно произнесла Анжелика. – Рескатор слывет любителем женщин. Не думаю, что я чем-то отличаюсь от других невольниц, купленных им когда-либо…
– Большинство одалисок, купленных Рескатором, – перебила её женщина, – это лишь дань восточной пышности. Они никогда не занимали много места в его жизни. В отличие от вас – женщины, подарившей ему сына.
– Сына? – переспросила Анжелика.
Она в недоумении уставилась на марокканку.
– Мадам, вы явно меня с кем-то перепутали. Я узнала монсеньора Рескатора совсем недавно и никак не могла родить ему ребенка.
Женщина немного отодвинулась от Анжелики и еще раз окинула её изучающим взглядом.
– Странно, – задумчиво произнесла она после непродолжительного молчания. – Рассмотрев вас внимательно, я решила, что вы его жена. Его сын так похож на вас...
– Его сын? – снова переспросила Анжелика.
– Да, сын Рескатора, – пояснила женщина. – Прелестный мальчик. Его прозвали Нури, что означает «светлый».
Женщина, казалось, находилась в некотором замешательстве. Немного помедлив, она снова вернулась к мраморной скамье и, усевшись на неё, расправила складки платья.
– Скажите, вам говорит о чем-нибудь имя Джафар аль Хальдун? – спросила она и стала медленно обмахиваться веером.
Анжелика задумалась. Она уже где-то слышала похожее имя, но не могла вспомнить при каких обстоятельствах.
– Нет, я не могу припомнить, чтобы знала человека с таким именем, – сказала она.
– А вы видели Рескатора без маски?
– Нет.
В ответ марокканка громко рассмеялась. Но тут же спохватилась:
– О, простите мой глупый смех. Теперь мне многое стало понятным.
Она с треском захлопнула веер, которым до этого неторопливо обмахивалась, и пригласительно похлопала ладонью по скамье рядом с собой.
– Присядьте здесь, – сказала она. – Составьте мне компанию, прошу вас.
Анжелика была заинтригована и одновременно взволнована. После утреннего происшествия она опасалась заводить знакомства в этом дворце, но женщина, так добродушно приглашающая её, не казалась опасной. Хотя первое впечатление могло быть обманчивым, Анжелика старым, давно забытым жестом засунула кинжал под корсаж и, приблизившись к незнакомке, присела рядом с ней на мраморную скамью.
– Я вижу, что своими вопросами привела вас в полнейшее замешательство, – доброжелательным тоном произнесла марокканка. – Вы, наверное, хотите узнать кто я?
– Да, безусловно, – произнесла Анжелика.
– Меня зовут Амира бинт Мухаммад аш-Шериф. Я дочь Мухаммада I и сестра Мулая аль-Рашида.
– Так вы – марокканская принцесса?! – воскликнула Анжелика, вскочив со скамьи. – О, простите меня. Я не знаю, как у вас принято приветствовать особ королевской крови.
Анжелика поспешно присела перед принцессой в реверансе. Но Амира протянула к ней руки и снова усадила рядом с собой.
– Дорогая, прошу вас, не стоит этого делать. Во-первых, мой отец не был королем, а, во-вторых, я страшно не люблю весь этот церемониал. Я бы хотела, чтобы мы стали подругами, и потому зовите меня просто Амира.
Она тепло улыбнулась и, указывая на торчащую из-под корсажа Анжелики рукоять куммии, сказала:
– Такой красивый кинжал, а вы похоже собирались выбросить его в море!?
– О, это не мой, – возразила Анжелика. – Его забыла в моей комнате одна девушка.
– Смею предположить, что это была Наиля, – сказала принцесса.
– Она не представилась. Но пообещала заколоть меня, если я помешаю её любовным отношениям с Рескатором.
– Да, это могла сказать только Наиля, – рассмеялась Амира. – Кроме нее никто в этом дворце не стал бы вам докучать. Не обращайте внимания. Она всем тут время от времени портит настроение. Но её выходки – обычно пустые угрозы.
– Как же мне не обращать внимание на то, что кто-то желает моей смерти? – возмутилась Анжелика.
– Так она смогла вас запугать? – удивилась Амира. – В таком случае я разочарована. Слухи описывают вас, как женщину несгибаемую. Вы свели с ума д’Эскренвиля и потрепали нервы самому Рескатору. Неужели вы не справитесь с наглой девчонкой?
– Но ведь она – любимая наложница Рескатора?! – возразила Анжелика. – Что я могу сделать против неё?
– Моя дорогая, поверьте, она не представляет для вас никакой угрозы. Во всех смыслах.
Амира по-дружески погладила Анжелику по плечу.
– Расскажите лучше подробнее, что произошло в Алжире, и почему Рескатор не смог вернуться на корабль?!
Анжелика насколько смогла подробно рассказала о всех событиях той странной ночи, правда, благоразумно умолчав о страстном поцелуе с Рескатором. Она и сама не раз думала над тем связаны ли эти два события. Ведь могло случится и так, что Рескатор оставил корабль потому, что не смог вынести её отказа. И каждый раз, как она вспоминала о том умопомрачительном поцелуе, крупная дрожь пробегала по её телу. Анжелика закрывала глаза и на её лице появлялось мимолетное выражение наивысшего восторга. Но чем дальше в прошлое уходил этот эпизод, тем больше он казался ей игрой собственного воображения.
Амира внимательно выслушала повествование и, когда Анжелика закончила рассказ, она долго молчала, как бы обдумывая услышанное.
Не выдержав затянувшейся паузы, Анжелика спросила:
– Мадам, когда я сказала про Алжир, вы не на шутку обеспокоились. Неужели сложившаяся ситуация настолько опасна?
– На всё воля Аллаха. Будем надеяться, что события разрешатся благополучно. Но Алжир – не самый лучший выбор для высадки.
И, немного подумав, добавила:
– Вы знаете, что Меццо Морте объявил Рескатору войну?
– Я знаю только, что они – заклятые враги.
– Так было не всегда, – сказала Амира. – Когда Рескатор появился на Средиземном море, никто не воспринимал его всерьез. Они презрительно называли его «рескатором»[17] и считали, что вместе с серебром в трюмах его корабля скоро иссякнет и его влияние. Но его авторитет только возрастал. Теперь он – очень влиятельный человек в странах Леванта и Магриба. Многим это не по душе. Меццо-Морте несколько лет назад даже пытался похитить сына Рескатора.
– Но зачем? – спросила Анжелика.
– Скорее всего для того, чтобы шантажировать и заставить таким образом уйти из Средиземного моря. Но ему не удалось. Мальчик остался цел и невредим. В наказание, Рескатор потопил одну из его галер со всем экипажем. С тех пор между Рескатором и Меццо-Морте объявлена негласная война.
– Я много раз слышала это имя, – призналась Анжелика, – но, к моему стыду, не знаю, кто это. Наверное, влиятельный человек, раз он бросил вызов Рескатору?!
– Меццо Морте – адмирал Алжира. Он достаточно силен, чтобы держать под контролем целый город и огромный флот под командованием верных раисов. Даже турецкий паша не имеет там такого влияния, как толстяк-итальянец.
– Если это так, то удастся ли Рескатору выбраться из Алжира? – спросила Анжелика.
Принцесса смерила её изучающим взглядом.
– Вы волнуетесь за него или спрашиваете из праздного любопытства?
– Ни то, ни другое, – ответила Анжелика. – Мы заключили что-то наподобие сделки и, если Рескатор не прибудет сюда, то я даже не представляю, что буду делать дальше. Я не хочу прожить в этом дворце всю оставшуюся жизнь!
– Здесь не так уж плохо, моя дорогая, – заметила Амира. – Но я пошлю в Алжир посыльного, чтобы он разузнал о том, что случилось, потому как я очень переживаю за судьбу Рескатора.
Анжелика уже давно заметила, что принцессу волнует все, что происходит вокруг персоны пирата. Она порывалась спросить о том, какие узы связывают этих людей, но не знала, как будет воспринят её вопрос.
– Вы так много знаете о Рескаторе, – сказала Анжелика уклончиво, надеясь, что принцесса сама затронет интересующую её тему.
Женщина, казалось, не заметила подвоха.
– Он – великий человек, – сказала Амира. – Рескатор принес свет в мою жизнь.
Амира слегка прикрыла большие глаза и загадочно улыбнулась.
Что же это могло значить? Анжелика внимательно смотрела в лицо принцессы и пыталась уловить скрытый смысл её слов. Может быть это значило, что они были любовниками? Но подобное казалось невероятным. Амира была намного старше Рескатора, и Анжелика никак не могла представить себе эту женщину в объятиях пирата.
Её размышления прервал смех принцессы.
– Моя дорогая, если вы хотите что-то узнать, то не стесняйтесь и спрашивайте напрямую. У вас на лице написано, насколько вам интересна персона нашего капитана.
Анжелика поняла, что Амира подшутила над ней, но совсем не обиделась.
– Это правда, что Рескатор – испанец? – воодушевленно спросила она.
– Нет, он – француз.
– Француз? – в недоумении переспросила Анжелика.
– Да, это так. Именно он научил меня говорить и читать на французском языке.
– Так значит вы – родственники?
– Нет.
– Но я думала, что мусульманским женщинам запрещено общаться с другими мужчинами, кроме членов своей семьи?!
– Все верно. Но я – берберка, хоть и мусульманка. Наш народ более лоялен в подобных вопросах. У нас вполне допустимо, чтобы жених и невеста общались до свадьбы. Мужчины и женщины из разных семей могут беспрепятственно разговаривать друг с другом, а в древние времена наши женщины сражались в битвах наравне с мужчинами. Несмотря на то, что мой отец был арабом, я совершенно чужда их мировоззрению. Моя мать была берберкой. Она воспитывала меня в духе и традициях нашего народа.
Принцесса Амира встала со скамьи и пригласила Анжелику следовать за ней. Обе женщины вышли из беседки и медленно пошли по каменистой тропинке, вьющейся между апельсиновыми и лимонными рощами.
– Меня всю жизнь укоряли за то, что я веду себя не так, как подобает истинной мусульманке, – продолжала говорить Амира. – Но, что поделать – такова моя натура. Удивительно, как я не оказалась забитой камнями. Ведь в нашей стране женщин наказывают таким образом и за меньшие проступки. Аллах уберег меня. А теперь я стала старой и обо мне мало кто вспоминает. Мои дочери давно замужем. Муж и сын сложили головы в глупой войне за чужой трон. Единственное мое утешение – этот дворец. Он красив, не правда ли?
– Да, у Рескатора великолепный дворец, – подтвердила Анжелика.
– Но этот дворец не принадлежит Рескатору, – возразила принцесса. – Он принадлежит моей семье. У Рескатора здесь есть личная вилла, и он имеет право жить в ней, сколько захочет. Но он редко приезжает сюда.
Амира взяла Анжелику под руку и, обмахиваясь веером, стала рассказывать:
– Этот дворец был построен много лет назад по приказу отца в честь моей матери. Он носит ее имя – Рабия. После смерти моих родителей дворец долгое время стоял заброшенным. Его стены осыпались, а сад неумолимо поглощала пустыня. Рескатор помог мне вернуть ему прежний вид. Именно тогда мы и познакомились. Это было пять лет назад.
В задумчивости она сложила веер и приложила его конец к подбородку.
– Хотя впервые я увидела Рескатора лет десять назад в Фесе, – после недолгой паузы произнесла Амира. – Да! Верно! Это было десять лет назад. Его тогда полуживого в паланкине доставили под усиленным конвоем в медресе Бу-Инания[18]. Великий Евнух Осман Фераджа использовал всё свое влияние, чтобы иноверцу позволили переступить порог медресе. Уж не знаю, что с ним приключилось, но одно я знаю точно: он – изгнанник. Больше года провел там Рескатор под попечительством марабута[19] Абд-эль-Мешрата. Насколько я поняла, его лечили от ранений, которые он получил ранее. Осман и Мешрат сделали все, чтобы вернуть этому человеку жизнь. И они не прогадали. После того, как Рескатора приняли на службу к моему брату, в казну словно рекой потекло золото. Ему даже разрешили остаться христианином! Вы можете себе такое представить? Христианин на службе у марокканского султана?! Но ему позволено многое.
– Вы поэтому так беспокоитесь о нем? Ведь если с Рескатором что-либо случится, золото перестанет поступать в казну…
– Я беспокоюсь об этом человеке, потому что считаю его своим другом, – произнесла принцесса. – Нас не связывают любовные узы, как вы успели подумать. Мы заключили союз умов. Но в какой-то мере вы правы. Рескатор должен сыграть важную роль в определенных событиях. Много людей возлагают на него надежды.
– Вы имеете в виду марокканского султана?
– Нет, я о другом. С некоторых пор Осман Фераджа задумал посадить на престол своего любимого воспитанника – Исмаила ас-Самина. Рескатор ему в этом способствует. Он уже несколько лет наполняет личную казну Исмаила. А также ведает строительством флота для будущего султана. Мулай Рашид об этом, естественно, ничего не знает.
– Вы посвящаете меня в опасные тайны, – сказала Анжелика. – Вы не боитесь, что я могу вас предать?
– Нет, дорогая, вы нас не предадите, – с уверенностью сказала Амира. – В ту ночь, когда Рескатор купил вас в Кандии, слишком много звезд сошлось на небосклоне. И одна из них – ваша. Аллах отвел и вам роль в нашем небольшом спектакле.
– Вы умеете читать по звездам? – спросила Анжелика.
– Да, немного. Рескатор установил на крыше дворца телескоп, и я иногда смотрю на звездное небо. Но в тот день звезды читал Осман Фераджа – он делает это гораздо лучше меня.
– Что же он увидел?
– Звезды указали, что вокруг молодого правителя встанут четыре человека: мужчина, две женщины и бесполый. Мужчина – это несомненно Рескатор, бесполый – евнух Осман Фераджа. Не хватало только второй женщины. Изначально я думала, что это будет жена Исмаила, но теперь я ясно вижу – это будете вы.
– Но каким образом я могу помочь вам в таком деле?
– Это знает только Аллах, – сказала Амира. – Разве вы могли предположить, что в Кандии вас купит Рескатор, и его корабль доставит вас именно в этот дворец? Могла ли я предположить, что когда-либо познакомлюсь с вами? Но спорить с судьбой бесполезно. Вам было суждено оказаться в этом дворце, и вы здесь оказались, а ведь обычно Рескатор не привозит сюда своих женщин.
– А как же Наиля? И другие?
– Наилю преподнесли Рескатору в качестве подарка. Он даровал ей свободу, но девушка пожелала остаться здесь, поскольку ей некуда возвращаться – вся её семья убита, а деревня в которой она выросла – сожжена дотла. Ей уже не единожды предлагали найти мужа, но она отказывается. Наиля упорно верит, что когда-нибудь Рескатор полюбит её. А что до других женщин, то оглядитесь вокруг. Что вы видите?
Анжелика поспешно осмотрелась по сторонам, но не увидела ничего, стоящего внимания. Сад был пуст. За исключением нескольких павлинов, важно расхаживающих в тени деревьев, и ленивых котов, спящих возле фонтанов, больше никого не было видно.
– Что вы видите? – снова повторила свой вопрос принцесса.
– Я вижу животных в саду, – ответила Анжелика.
– А людей? Вы видите каких-либо женщин в саду, кроме нас двоих?
– Нет, – растерянно произнесла Анжелика.
– Вы их не видите, потому что их здесь нет, – спокойным тоном произнесла Амира. – В этом дворце живу только я, Карима – она была рабыней моей матери и после её смерти получила свободу, Наиля и ещё две женщины, которых Рескатор также выкупил из рабства и даровал свободу, но им некуда было податься. К слову, это ваши служанки – Тадла и Айур. Тадла полгода назад вышла замуж за мужчину из соседней деревни. Он теперь служит во дворце конюхом. Свадьба Айур должна состояться в следующем месяце. Они – хорошие девушки и вы можете положиться на них во всем.
– Это так странно, – произнесла Анжелика. – Когда меня сюда привели, я думала, что попала в настоящий гарем.
– Гарем? – Амира рассмеялась. – Дорогая, не смешите меня! У Рескатора не было и нет никакого гарема. Посмотрите на этот сад – он пуст. В сералях богатых восточных мужчин содержатся десятки женщин. У моего отца было больше сотни наложниц. А, например, в гареме Исмаила сейчас живут две с половиной сотни женщин, и у него уже родилось около двух сотен детей, хотя ему только двадцать шесть лет! Представляю какая война начнется между его детьми, когда Исмаил станет султаном.
– Вы так настойчиво хотите провозгласить Исмаила султаном. Неужели Мулай Рашид – плохой правитель? Почему вы хотите его свергнуть?
– У каждого свои причины. Осман жаждет получить рычаги управления страной в свои руки. Несомненно, что именно он будет править через воспитанника. Я желаю отомстить Рашиду за смерть моего мужа и сына. А почему это выгодно Рескатору? Не знаю… Их с Османом связывает крепкая дружба. Возможно, ответ кроется именно здесь.
Амира замолчала, но вскоре спохватилась, словно вспомнив что-то важное.
– А ведь Осман скоро должен приехать сюда. Я вас обязательно познакомлю!
Затем Амира увлекла Анжелику к небольшой вилле, видневшейся среди деревьев. Принцесса не жила как все женщины в общем гареме, а разместилась в маленьком доме, состоящем из нескольких комнат и построенном прямо в саду. Здесь была своя кухня, хаммам, а сам дом опоясывала небольшая терраса. Женщины устроились на кедровых лежаках в тени пальм и еще долго беседовали о разных событиях и людях. Служанки принцессы постоянно подносили Анжелике и Амире мятный чай, а также миндальные пирожные, халву, цукаты и орешки. Распрощались женщины лишь под вечер.
В свои покои Анжелика вернулась, когда солнце почти полностью скрылось за горным хребтом. Сегодняшний день был богат событиями и новыми знакомствами, но молодая женщина не чувствовала себя уставшей. Амира взяла с француженки обещание приходить к ней как можно чаще и Анжелика предвкушала, что будущие недели проведет в замечательном обществе принцессы.




[16] Куммия – традиционный марокканский кинжал с изогнутым клинком.
[17] По-испански «рескатор» – это торговец контрабандным золотом и серебром, фальшивомонетчик.
[18] Медресе (араб. «место, где изучают») – мусульманское учебное заведение, выполняющее функцию средней школы и мусульманской духовной семинарии. Медресе Бу Инания является одной из достопримечательностей древнего города Фес. Она входит в число выдающихся образцов мировой архитектуры. Была возведена в 1350-1355 гг. в мавританском стиле.
[19] Марабут/ал-мурабит (араб. «связывающий», «соединяющий») – в мусульманском Магрибе термин, означающий живущих там суфиев, имевших особые связи (рабита) со «святым» (вали) и потому считавшихся обладателями особой святости и магической силы.

 Отправлено: 07.03.17 22:49. Заголовок: Глава 15 В последую..

Глава 15

В последующие дни Анжелика часто проводила время в обществе принцессы Амиры. С её легкой руки Анжелика получила новое имя – Фирюзе. Принцесса сказала, что цвет камней бирюзы на кинжале и цвет глаз молодой женщины удивительным образом похожи, а ведь бирюза - камень, приносящий мир и любовь и примиряющий всё враждующее, чаще встречается синего или голубого цвета. Амира считала, что и Анжелика, подобно тому камню, именем которого её нарекли, принесет удачу на землю Марокко. Анжелика не верила в магические свойства камней, но не возражала, когда служанки во дворце стали обращаться к ней «саидати[20] Фирюзе». Слыша это имя, она вспоминала о персидском после Бахтиаре-Бее, который называл её таким же именем, и невольно, улыбка появлялась у неё на устах.
Анжелика находила удовольствие в общении с принцессой, поскольку Амира оказалась женщиной образованной и очень умной. Они беседовали, прогуливаясь по саду или сидя на больших подушках в доме принцессы и попивая мятный чай. Из этих разговоров Анжелика узнала много интересного об истории семьи Амиры, а также об удивительном берберийском народе, пережившем финикийскую и древнеримскую цивилизации, следы которых до сих пор остались на марокканской земле. Амира с упоением рассказывала о великих берберийских династиях. Об Идрисидах, которые основали город Фес, и Альморавидах, которые не только основали город Марракеш, но и завоевали Испанию, и на период правления которых пришелся наивысший расцвет Марокко. Об Альмохадах, которые правили территорией всего Магриба, и Маринидах, построивших самые прекрасные медресе.
Под натиском арабов, пришедших на землю Марокко, берберы были вынуждены покинуть обжитые долины и уйти в горы, а также принять ислам. Им навязывались смешанные браки, запрещали их язык, но даже это не сломило свободолюбивый народ. Каким-то непостижимым образом им удалось сочетать исламскую религию с их исконными культами. Им удалось сохранить свой менталитет, культуру и образ жизни.
– Аллах наказал меня тягой к знаниям, – часто повторяла принцесса.
Несомненно с молоком матери-берберки Амира впитала свободолюбие, свойственное этому народу, а также любознательность и независимый характер. Она с детства интересовалась географией, геометрией и астрологией, что в арабском обществе, которое считало обременительным давать женщинам образование, вызывало полнейшее непонимание. Не один раз книги Амиры сжигали у неё на глазах лишь потому, что принцесса выказывала неповиновение – не хотела учиться танцам или премудростям женской науки, предназначенной лишь для того чтобы услаждать будущего мужа. В молодости Амира постоянно слышала упреки в свой адрес в том, что она «слишком берберка». Но принцессе претила покорность арабских женщин. Она требовала, чтобы ей дали меч, с которым она будет сражаться, как легендарная берберийская царица Дахия эль-Кахина[21]. Напрасно вздыхали няньки и воспитательницы. Им не удалось обуздать характер маленькой принцессы. Правда, со временем Амира научилась скрывать дерзкий нрав под показным спокойствием. Но те, кто знали её достаточно хорошо, прекрасно осознавали, что это лишь видимость и лучше не попадать принцессе под горячую руку.
Большого труда стоило отцу подыскать Амире мужа. В пятнадцать лет её выдали замуж за правителя соседнего оазиса. Брак, будучи выгодным семьям с политической точки зрения, принес Амире много разочарований. Хоть она и родила троих детей, принцесса никогда не любила мужа.
– Он не умел даже читать! – возмущенно восклицала она. – Вся его жизнь состояла из битв и военных походов.
Но отец Амиры, Мухаммад аш-Шериф, видя, как шатается трон под династией Саадитов, понимал, что возродить величие Марокко можно, только объединив разрозненные племена. Отстояв независимость небольшого оазиса Тафилалет на юге Марокко, он стал всех своих дочерей выдавать замуж за правителей соседних оазисов, деревень или городов, объединяя таким образом земли семейными узами. Его сын, Мухаммад II ал-Асгар, получив бразды правления из отцовских рук, продолжил объединение земель.
– Мой единоутробный брат Мухаммад правил почти тридцать лет, – рассказывала Амира. – Он был хорошим правителем. Он объединял марокканские земли, разрозненные смутой после падения династии Саадитов. Но семь лет назад Мухаммад был свергнут нашим младшим сводным братом Али ар-Рашидом. В этом сражении погибло много достойных воинов, в том числе мой муж и сын.
С тех пор Мулай Рашид во главе небольшой армии правил восточным Марокко и пытался расширить свое влияние на другие земли. Пять лет назад он завоевал Фес. После ожесточенной битвы Рашид въехал в город на белоснежном коне, обагренном кровью его врагов. На главной площади, гарцуя на чистокровном жеребце, он вытащил из ножен саблю и, направив её острие в небо, громко крикнул: «Во имя Аллаха – отныне я – ваш султан!». Еще через три года ему покорился Марракеш. Вынужденный бороться против последних Саадитов и против собственных братьев, ставших на сторону покойного Мухаммада II, Рашид практически всё время проводил в битвах.
– Хвала Аллаху, мой отец не застал вражды между братьями, – говорила Амира. – Передав бразды правления своему первенцу, он приказал построить этот дворец и дожил здесь остаток своих дней.




[20] На арабском вежливо-уважительное обращения «моя госпожа».
[21] Дахия аль-Кахина – царица берберийского княжества в северной Африке в период арабских завоеваний. Погибла в 703 году во время битвы с арабским войском. Перед смертью завещала своему народу принять ислам, дабы сохранить его от истребления.

 Отправлено: 07.03.17 22:50. Заголовок: *** Несомненно, мног..

***
Несомненно, многое роднило двух женщин, хотя они выросли в разных странах и разных культурных традициях, по разные стороны Гибралтара. Смеясь, они рассказывали друг другу истории из детства. Анжелика также часто рассказывала о Франции и её короле Людовике XIV. Принцесса слушала с неподдельным интересом. Она живо интересовалась всем, что было ново для неё.
Кроме того, Амира настояла на том, что Анжелике необходимо обучиться арабскому языку. Она всё время твердила о том, что француженке предстоит очень важная роль в политических играх семьи Шерифов и потому она должна свободно общаться с людьми, не понимающими французский. Анжелика была скептически настроена относительно тех надежд, которые возлагала на неё Амира, но рассудила, что знание арабского облегчит её существование во дворце. К тому же, после того как она покинет Айе-Рабию, не исключено, что ей придется путешествовать по Марокко в поисках мужа и тогда знание местного языка окажется, как нельзя кстати.
Анжелика принялась за изучение арабского языка с прилежанием достойным хорошей ученицы. Кроме того занятия позволяли скоротать время, которое текло очень медленно.
Поначалу Анжелика находила некое очарование в восточной неспешности, но вскоре монотонное течение дней стало удручать молодую женщину. Ей хотелось куда-то бежать, что-то делать, находиться в гуще событий...
Однажды во время беседы с Амирой, Анжелика поделилась с ней причиной своего уныния.
– А чем бы вы сейчас занимались в своем доме в Париже? – поинтересовалась в ответ принцесса.
Улыбнувшись, Анжелика рассказала, что она могла бы направиться в гости к подругам, посетить салон или театр, или на худой конец выехать на конную прогулку.
– Дорогая, в моем дворце огромная конюшня! – сказала Амира. – Вы можете выбрать себе любую лошадь и кататься верхом в свое удовольствие.
– Но разве на востоке женщинам разрешено ездить верхом? – удивилась Анжелика.
– Коран не запрещает этого, – ответила Амира. – Просто мы избираем более удобные способы передвижения.
Затем обе женщины, покрыв головы платками, в сопровождении евнуха отправились в конюшни.
Дворцовые конюшни представляли собой большое продолговатое здание, в котором содержалось порядка сотни лошадей самых лучших пород, за которыми ухаживали десятки конюхов. Прямо за конюшнями, вплоть до подножия Эр-Риф простиралась большая долина, поросшая мелким кустарником. Для лошадей здесь были оборудованы открытые загоны разных размеров, огороженные деревянными брусами.
Амира отправила своего евнуха отыскать главного конюшего, а тем временем обе женщины залюбовались белоснежными кобылой и жеребцом, гуляющими в ближайшем загоне. Обе лошади обладали сухим поджарым телосложением и необыкновенной грацией движений. Они медленно бродили по огороженной площадке, засыпанной песком, изредка вскидывая узкие головы и с негромким фырканьем встряхивая густой гривой.
– Чистокровные арабские лошади, – не без гордости отметила Амира.
Чуть дальше, в соседнем загоне, паслись четыре лошади андалузской породы с красиво изогнутой шеей и мускулистым телом. В других загонах Анжелика заметила нескольких представителей персидской породы, вороных берберийских и белоснежных иберийских скакунов, но большинство лошадей принадлежало все же к самой древней арабской породе.
Наконец, появился главный конюший – мужчина средних лет и крупного телосложения. Он был одет в светлую длинную джеллабу, а вокруг головы повязан синий тюрбан. Он поклонился принцессе, после чего Амира объяснила, что им нужна лошадь для прогулок верхом. Араб окинул пренебрежительным взглядом Анжелику, но всё же не стал перечить. Как и все во дворце, он прекрасно знал, что Анжелика является последним и дорогостоящим приобретением самого Рескатора-эфенди, а также, что она водит дружбу с принцессой Амирой. Невыполнение капризов этой женщины могло стоить головы. Поэтому он, после легкого поклона, удалился, и вскоре один из конюхов подвел к Анжелике, покрытую алой попоной и оседланную, белоснежную андалузскую кобылицу. Восхищаясь красотой и грацией животного, Анжелика все же отметила, что ей не доверили лошадь арабской породы, которая по мнению самих арабов, считалась почти священным животным.
Но Анжелика и так чувствовала себя польщённой, ведь андалузская порода была не менее прекрасна. Её выведением занимались берберы на территории покоренного иберийского полуострова до тех пор, пока под напором испанцев не вынуждены были покинуть полуостров. Реконкиста была безжалостна к захватчикам. Но, не пощадив ни одного мусульманина, испанцы все же сохранили некоторое наследие завоевателей. В первую очередь прекрасные дворцы Кордовы, Севильи и Гранады, и породу лошадей, которая теперь считалась самой лучшей в Европе, и каждый принц и монарх считали привилегией содержать в конюшнях этих прекрасных скакунов.
Получив в свое распоряжение лошадь, Анжелика столкнулась с небольшим препятствием. Дело в том, что арабы не знали женского седла. Мусульманские женщины, как правило, путешествовали в паланкинах или же верхом на осликах или верблюдах. Но и мужское седло немного отличалось от своего французского собрата – оно было короче и имело высокую заднюю луку, доходящую Анжелике до поясницы.
Первое время молодая женщина не могла в полной мере насладиться конной прогулкой, так как неудобное седло постоянно натирало спину и не давало сидеть на лошади прямо. Но вскоре Анжелика привыкла к мужскому седлу и нашла его достаточно удобным, ведь оно позволяло лучше контролировать движения лошади. Кроме того, молодая женщина обнаружила, что марокканский наряд, состоящий из широких шальвар, короткой туники и одетого поверх нее распашного платья, поддерживаемого широким поясом, совершенно не стесняет движений и позволяет женщине с бо́льшим комфортом, нежели платья с корсетом, держаться в седле. Теперь Анжелика без малейшего колебания пускала лошадь в галоп по узким каменистым тропинкам сада или просторным лужайкам. Она проводила в седле все утренние часы с того самого момента, как солнце едва показывалось на горизонте и до тех пор, пока оно не начинало сильно припекать макушку. Тогда она направляла лошадь в тенистую рощу рядом с фонтаном Трех Лун. Там она отпускала кобылу пастись на ближайшей лужайке, а сама садилась под сводами деревьев прямо на землю и наслаждалась звуками журчащей воды.
Принцесса рассказывала, что этот фонтан Мухаммад I приказал построить после смерти его любимой жены – матери Амиры – на том самом месте, где когда-то располагалась их любимая беседка. Он приходил сюда и предавался воспоминаниям.
Мухаммад аш-Шериф страстно полюбил мать Амиры с того самого момента, как впервые увидел её, собирающей финики в саду далекого Тафилалета, правителем которого он был. Он пытался добиться от её отца разрешения на брак, но гордый бербер отказался выдавать дочь за араба. Тогда Мухаммад просто выкрал девушку из отцовского дома. Он приложил все усилия, чтобы она его полюбила и добился взаимности.
– Моя мать всю жизнь сопровождала отца во всех поездках и родила много детей, – рассказывала Амира. – Когда Мухаммад I передал власть старшему сыну, он приказал построить в честь неё самый шикарный дворец, какой только видела земля Марокко. И обязательно на морском побережье, так как моя мать, выросшая в предгорьях Высокого Атласа, всегда мечтала увидеть море.
Родители Амиры встретили в этом дворце свою старость и после смерти были похоронены в специально выстроенной усыпальнице возле восточной стены дворца. Они прожили здесь спокойную жизнь в неге и достатке. Дворец, отгороженный от большей части страны горным хребтом, был словно остров, куда не долетали отголоски политической борьбы, сопровождающейся порой кровавыми битвами. Когда-то он вмещал в себя две сотни женщин. Все они были женами и наложницами хозяина дворца. Четыре сотни рабов-садовников ухаживали за садом. Ежедневно они носили воду из высокогорных рек, чтобы поливать растения, растущие фактически среди камней и песка. Но после смерти господина сад и дворец опустели. Часть женщин, тех, кто были ещё молоды и красивы, повторно выдали замуж. Тех, которые родили господину детей, отправили в сераль стареющих жен, а вот остальных ждала участь служанок на кухнях нового султана или его визирей.
– Сераль стареющих жен – ужасное место, – говаривала Амира. – Это дворец живых мертвецов.
Сама принцесса Амира, став вдовой, избежала участи попасть в отдаленный гарем. Она каким-то образом уговорила Мулая Рашида разрешить ей жить во дворце Айе-Рабия. Она переехала сюда шесть лет назад с немногочисленной прислугой. Находящийся после смерти Мухаммада I без должного присмотра дворец походил на призрак, а некогда цветущий сад – на бесплодную пустыню. Амира мечтала о том, чтобы возродить былую красоту дворца, но её братья не желали даже слушать об этом. У них было полно своих забот и заброшенный дом покойного отца мало их волновал.
Но нашелся тот человек, который смог вернуть дворцу и саду прежний вид. Как бы странно это ни звучало, но им оказался Рескатор. Выяснилось, что пират обладает знаниями не только в навигации, но ещё и в мелиорации и геодезии.
По его проекту были выстроены специальные водоотводы, по которым вода с горных рек попадала в большие подземные водохранилища, а затем в бесконечные каналы, которые, словно водные артерии, пронизывали весь сад и питали живительной влагой растения. Из этих водохранилищ наполнялись также бесчисленные фонтаны и бассейны. Рескатор распорядился привести сюда самые лучшие сорта плодовых деревьев и цветов. Их высадили в точно таком же порядке, как при жизни Мухаммада I. Прошло всего несколько лет, и сад снова зазеленел у подножия Эр-Риф. За свои труды Рескатор получил право распоряжаться дворцом Айе-Рабия, а в его личное пользование выделили виллу, построенную в западной части дворцового комплекса.
С тех пор службы дворца росли и развивались. В бухте появился причал для стоянки кораблей. Были выстроены большие конюшни, и Рескатор позаботился о том, чтобы привести сюда лучших коневодов. Они занялись разведением лошадей, и теперь торговля чистокровными скакунами покрывала бо́льшую часть расходов на содержание такого огромного дома и сада. Кроме того, Рескатор оборудовал во дворце маслобойню. Сад, который пират расширил за пределы крепостной стены, служил бесперебойным поставщиком сырья. Здесь ежегодно выжимали оливковое масло, а также производили эфирные масла из розы, апельсина, мяты, лимона и жасмина. Затем амфоры с бесценной жидкостью отправлялись на базары Марокко, Османской Империи, Греции, Тосканы, Флоренции и Венеции.

 Отправлено: 07.03.17 22:51. Заголовок: *** Однажды, вернувш..

***
Однажды, вернувшись с прогулки, Анжелика застала в своих покоях Наилю. После инцидента в первое утро по прибытии во дворец, она не видела девушку больше ни разу. Признаться честно, она совсем о ней забыла. Но сегодняшний вечер преподнес Анжелике неприятный сюрприз.
– Я слышала, ты любишь кататься на лошадях, – промурлыкала Наиля, как только увидела вошедшую Анжелику. – Странное увлечение для женщины. От тебя, наверное, все время несет лошадиным потом и навозом?!
Одалиска наигранно принюхалась к Анжелике и звонко рассмеялась.
– Пожелавший тебя мужчина, грешным делом может подумать, что возлежит не с наложницей, а с кобылой. Ха-ха-ха!
И снова Наиля залилась переливчатым смехом. Анжелика пропустила мимо ушей обидные высказывания. Она медленно сняла перчатки для верховой езды и вместе с хлыстом положила их на ближайший стол. Затем села на диван и смерила одалиску холодным взглядом.
– Наиля, зачем ты пришла? – спросила Анжелика.
– Я пришла посмотреть, как тебе живется в твоих шикарных покоях.
– Как видишь – неплохо, – ответила Анжелика.
Девушка внимательно осмотрела гостиную и остановила взгляд на большой золотой клетке, в которой на жердочке спала маленькая серо-коричневая сова, подаренная Анжелике принцессой Амирой.
– Говорят, ты часто проводишь время с принцессой? – спросила одалиска. – И как только можно терпеть нравоучения этой старой карги? Я никогда не могла находиться рядом с ней дольше пяти минут.
– Возможно, тебе просто не дано постичь глубину тех знаний, которыми обладает принцесса? Она – очень умная женщина!
– Тоска смертная, – сказала Наиля и закатила глаза. – Я не хочу тратить время на нудные беседы пока молода и красива. И что такого нашел Рескатор в тебе и тем более в ней?
– Сердце видит раньше глаз. Не так ли говорят арабы? – произнесла Анжелика.
Одалиска смерила молодую женщину надменным взглядом.
– М-да, должна признать, ты для своих лет выглядишь неплохо, – язвительно произнесла Наиля. – Но ведь тебе больше тридцати, не так ли? В султанском гареме ты уже давно бы оказалась в серале стареющих жен!
Анжелика вновь не подала виду, что слова девушки как-то её задели.
– Но мы не в султанском гареме, – спокойно возразила она. – И я не понимаю твоих переживаний, Наиля. Если я действительно стара, то тебе нечего меня бояться.
– Я не боюсь. Мне просто тебя жаль. Ты приехала сюда, как царица и все это время тебе оказывали почести. Но твое время прошло! Рескатор выбрал меня! Вот, смотри, – Наиля сдернула с плеч шелковый платок и, поддавшись вперед, продемонстрировала Анжелике великолепное золотое колье с рубинами, которое обрамляло её шею. – Это он мне прислал! На востоке мужчины всегда присылают женщине подарок, если хотят провести с ней ночь. Я прямо сейчас отправляюсь к нему в покои.
– В таком случае тебе стоит поторопиться, – холодно произнесла Анжелика. – Рескатор будет недоволен, если ты заставишь его ждать.
– Да, и правда, – проворковала одалиска, – я уже засиделась у тебя.
Она грациозно поднялась с кресла, в котором сидела, и мягкой походкой, плавно покачивая бедрами, удалилась.

 Отправлено: 07.03.17 22:51. Заголовок: *** Как всегда, пере..

***
Как всегда перед сном Анжелика сидела за туалетным столиком в своей спальне, на котором были разбросаны всякие мелочи, весьма необходимые для поддержания женской красоты. Обычно в это время одна из служанок-берберок расчесывала волосы госпожи и связывала их лентами, чтобы они не спутались во время сна, но Анжелика жестом отослала девушку прочь и сейчас, как никогда придирчиво, рассматривала свое отражение в зеркале. Слова Наили всё же задели Анжелику, хотя она не признавалась себе в этом, и разбудили в её душе потаённый страх каждой женщины – страх потерять красоту и молодость.
Но как бы придирчиво Анжелика не выискивала следы увядания на своем лице, она не нашла ни единой морщинки. Свежий горный воздух, смешанный с морским бризом, безмятежность фруктовых риадов[22] прямо под окнами, родниковая вода, которой она умывалась, и ежедневные посещения бань сделали молодую женщину только красивее. Её кожа, несколько огрубевшая от длительного морского путешествия, под умелыми руками банщиц и массажисток снова приобрела свою мягкость и бархатистость. Под знойным африканским солнцем она, правда, стала немного темнее, но это лишь придало ещё большей выразительности её зеленым глазам. Айур каждый день ополаскивала волосы Анжелики лимонной водой, отчего они посветлели и теперь струились по плечам и спине, словно шелк. А череда многих дней, которые молодая женщина провела в покое и неге гарема, придали её движениям особую плавность и соблазнительность, которая встречалась лишь у искусных одалисок.
– Я все ещё красива, – сказала она самой себе, проведя кончиками пальцев по лбу, щекам и скулам.
– Конечно, моя госпожа, ты очень красива, – подтвердила Орсина, которая также находилась в спальне и раскладывала одежду Анжелики.
Молодая женщина повернулась и остановила на своей служанке внимательный взгляд.
– Орсина, скажи, а я смогла бы вновь понравится мужчине, который видел меня в последний раз больше десяти лет назад?
– Конечно! Как ты можешь сомневаться, моя госпожа!? – в голосе мавританки звучало неподдельное изумление. – Ведь ты – самая красивая женщина на всем Средиземном море! Ты пленила сердце Рескатора, а ведь до тебя этого никому не удавалось.
Анжелика нервно рассмеялась.
– Орсина, ты преувеличиваешь. Рескатор совершенно не пленен мной.
– И все же это так, моя госпожа, – сказала служанка. – Я видела его глаза, когда он говорил со мной о тебе.
– И что же ты увидела в них? – с издевкой спросила Анжелика.
– Любовь, – мечтательно улыбнувшись, томным голосом произнесла она.
– Любовь?! – переспросила Анжелика. – Орсина, такое чувство, как любовь, кроме прочего, предполагает сострадание и заботу. Рескатор не способен испытывать эти чувства. У него каменное сердце!
Анжелика вновь повернулась к зеркалу и схватив с туалетного столика гребень, принялась расчесывать волосы. Орсина, отметив несвойственную для госпожи порывистость, не стала больше спорить и, потупив взгляд, принялась застилать кровать свежим постельным бельем. Затем она взбила перьевую подушку и подошла к Анжелике, чтобы помочь ей надеть ночную сорочку.
– Орсина, а почему ты захотела пойти на службу к Рескатору? – спросила Анжелика, уже сидя в постели и неспешно отпивая из чашки успевший полюбиться чай из лепестков суданской розы. – Он ведь несколько лет назад выкупил тебя из рабства, и ты могла и дальше продолжать спокойно жить на Пантеллерии?
– Он попросил меня об этом, а я не могла отказать, – ответила служанка. – Ведь эфенди не только подарил свободу мне, но еще спас от каторги на каменоломнях моего отца.
– Я почему-то считала, что это ты попросила его принять тебя на корабль?! – удивилась Анжелика.
– Нет. Незадолго до отплытия Рескатор-эфенди пришел в нашу деревню и сказал, что тебе, госпожа, нужна служанка. Кроме того, он просил меня стать твоей верной спутницей и помогать в любых делах.
– Хм, какая заботливость с его стороны… – задумчиво произнесла Анжелика. – А когда я уеду из этого дворца, ты поедешь со мной или останешься с ним?
– Моя госпожа, ты хочешь уехать? Но почему? Ведь Рескатор любит тебя!
– Орсина, опять ты за свое! – вспылила Анжелика. – Если он меня любит, как ты говоришь, то почему он призвал в свои покои Наилю, а не меня?!
– Госпожа, позволь спросить, как ты узнала об этом? – спросила Орсина.
– Мне сказала сама Наиля!
– Она тебе соврала, моя госпожа, будь уверена, – твердым тоном произнесла Орсина.
– Почему ты так считаешь?
– Потому что господин Рескатор, вернувшись во дворец, первым делом посетил бы именно твои покои, моя госпожа!
Анжелика с подозрением посмотрела на служанку. В отличие от Орсины она не была уверена в том, что имеет хоть какую-то власть над сердцем Рескатора. По прошествии времени она считала предложение стать его любовницей, было некой игрой со стороны пирата. Вполне возможно, что её отказ сильно ударил по его самолюбию, и не привыкший терпеть неудачи у женщин, Рескатор решил испробовать иную тактику. Она предполагала также и то, что своим поведением лишь подогрела его азарт завоевателя, но получив желаемое, он скорее всего быстро охладеет к ней и купит себе новую очаровательную игрушку.
Сделав ещё один глоток из чашки, Анжелика вдруг поняла, что чай имеет сегодня какой-то непривычно горький привкус.
– Орсина, что ты добавила в чай? Он горчит!
– Госпожа, простите! Это Тадла заваривала. Я сейчас принесу вам свежий!
– Нет, не нужно, – сказала Анжелика. – Забери! – Она протянула чашку служанке. – Я хочу спать!
– Спокойной ночи, госпожа, – сказала Орсина, забрав чашку из рук Анжелики и, задернув полог, вышла из комнаты.



[22] Риады – дворцовые сады.

 Отправлено: 07.03.17 22:52. Заголовок: Глава 16 Проснувшис..

Глава 16

Проснувшись на следующий день, Анжелика ощутила какой-то странный привкус во рту. Да и в целом она чувствовала себя не очень хорошо. Почему-то сильно ломило затылок и кружилась голова.
Пролежав ещё некоторое время в постели и прислушиваясь к странным ощущениям, Анжелика несколько раз позвала служанку, но та так и не явилась, хотя обычно приходила по первому же зову. Тогда молодая женщина поднялась с постели и, взяв со стола графин с водой, налила целый стакан и залпом выпила. Чистая родниковая вода немного привела её в чувство и прояснила разум. Затем, набросив на плечи тонкий пеньюар, Анжелика вышла в гостиную. Она предполагала, что застанет девушек здесь за какой-нибудь работой, но её поприветствовал лишь Фарид.
– А где служанки? – спросила Анжелика у евнуха.
– Прости, моя госпожа, но мне не ведомо, – ответил слуга. – Я только что вернулся с маслобойни, где распорядился, чтобы для тебя приготовили новую порцию эфирных масел.
– Но куда же они подевались? – удивленно спросила Анжелика.
Это не было похоже на привычное поведение служанок. Обычно они вставали раньше всех и с самого утра носились по покоям. К моменту пробуждения Анжелику уже, как правило, ожидал свежезаваренный мятный чай. Она медленно пила его, пока Орсина расчесывала её волосы и укладывала их в прическу. Затем Анжелика умывалась прохладной родниковой водой и одевалась в приготовленную берберками одежду для прогулки. Чаще всего это была конная прогулка верхом, но иногда она изменяла своей излюбленной привычке и просто прохаживалась по саду, любуясь апельсиновыми и оливковыми рощами.
Не долго думая, Анжелика отправилась в примыкающую к покоям небольшую комнату, которая была отведена для трех служанок. Толкнув дверь и войдя в помещение, Анжелика увидела, что девушки лежали в своих постелях и мирно спали.
– Просыпайтесь, ослицы бестолковые! – заорал Фарид, который зашел в комнату вслед за Анжеликой.
Орсина и Тадла заворочались и, прищурив глаза, посмотрели на того, кто посмел прервать их безмятежный сон, но увидев, что в их комнатке находятся Анжелика и Фарид, тут же сбросили с себя сонное оцепенение и повскакивали с кроватей. Затем Тадла растолкала Айур и девушка, потирая заспанное лицо и не до конца понимая что произошло, тоже поднялась на ноги.
– Что случилось? – спросила Анжелика. – Почему вы до сих пор спите?
– Но разве уже так поздно? – спросила Тадла.
– Скоро полдень, – ответил Фарид.
Девушки испуганно переглянулись и тут же упали перед Анжеликой на колени и принялись причитать и просить прощения за оплошность.
Но Анжелика не обратила внимания на их мольбы. Её никак не покидало чувство, что с самого утра происходит что-то странное. Она внимательно осмотрела небольшую комнатку, в которой жили девушки и её взгляд остановился на серебряном чайнике, стоящем на столе, в котором Тадла обычно заваривала чай из суданской розы. Анжелика вспомнила, что накануне вечером напиток, который она пила, имел какой-то горький привкус и это зародило в её душе подозрение.
– Вы пили этот чай? – спросила Анжелика, указывая на стол, на котором кроме чайника стояли ещё три чашки и несколько блюдец с орешками и остатками миндальных пирожных.
Получив утвердительный ответ, Анжелика взяла чайник и, подняв крышку, присмотрелась к содержимому. На дне ещё осталось немного напитка, который должен был быть красивого алого цвета, но он помутнел и от него исходил не характерный аромат.
– Что за странный запах? – спросила Анжелика.
Она протянула чайник Фариду и он тоже принюхался к напитку.
– Вы что-то подмешали в чай? – спросил евнух в некотором замешательстве.
– Ничего, клянусь Аллахом! – произнесла Тадла. – Я всегда по вечерам завариваю большой чайник для саидати, а то что остается – мы допиваем перед сном. У меня и в мыслях не было ничего такого!
Фарид запустил руку в серебряный заварник и вытащил оттуда несколько набухших от влаги розовых лепестков. Сначала он внимательно осмотрел их, после чего понюхал и затем попробовал на вкус. Но пожевав лепестки некоторое время, он скривился и выплюнул их прямо на пол.
– Дура! Зачем ты подсыпала в чай снотворное? – грубо спросил он у служанки.
Тадла, широко раскрыв глаза от удивления, с беспокойством быстро перевела взгляд с Фарида на Анжелику, но затем снова испуганно уставилась на евнуха.
– Я... Я ничего не добавляла туда! – заикаясь, пролепетала она.
– Ты принимаешь меня за идиота? – спросил евнух и, отбросив чайник в сторону, схватил продолжавшую стоять на коленях девушку за горло. – Тут отменно чувствуется вкус белены и дурмана. Какие ещё травы ты подмешала в чай?
Девушка продолжала испуганно смотреть на Фарида, но от страха не могла произнести ни единого слова.
– Говори же! – крикнул прямо ей в лицо евнух.
– Фарид, отпусти её, – вмешалась Анжелика. – Если бы она действительно подсыпала что-то в чай, то вряд ли она стала сама его пить или поить им Айур и Орсину. Кроме того мы все живы, а значит целью того кто это сделал было усыпить нас, а не убить. Точнее только меня. Ведь никто не знал, что девушки допивают тот чай, который остается в чайнике.
Несколько колеблясь, евнух медленно разжал пальцы и Тадла, ощутив свободу, быстро отползла на безопасное расстояние, невольно потирая рукой шею.
– Осталось только выяснить кто это сделал, – добавила Анжелика.
С тяжелым вздохом она опустилась на низкий пуфик, стоящий возле стены и сдавила пальцами виски, пытаясь усмирить головную боль.
– Вы видели кого-то постороннего вчера в покоях? – спросила молодая женщина.
Но тут же вспомнила про наглую одалиску, приходившую накануне.
– Хотя чего я спрашиваю?.. – с горькой иронией задала сама себе вопрос Анжелика. – Мне нужно было раньше догадаться!
– О ком ты говоришь, госпожа? – спросил Фарид.
– Наиля вчера была тут! – бросила Анжелика и поднявшись на ноги отправилась в гостиную.
– Наиля?! – почти хором воскликнули евнух и служанки.
Быстро переглянувшись между собой, они бросились вслед за своей госпожой.
– Моя госпожа, как же ей хватило наглости снова прийти к тебе после того случая?! – воскликнула Орсина.
– Она пришла показать новое колье, которое ей вчера прислал Рескатор, – язвительно произнесла Анжелика, остановившись посреди комнаты и резко развернувшись на голос служанки. – И, конечно, подсыпать в чай снотворное, чтобы я не смогла, видимо, помешать её любовным утехам с эффенди!
– Но я не слышал, чтобы Рескатор-бей прибыл во дворец! – с удивлением произнес Фарид. – Я бы точно знал о его приезде от госпожи Каримы или от Аксима-эффенди!
– Значит тебе не сообщили об этом, – заключила Анжелика.
– Это невозможно! – возразил евнух. – Если бы эффенди вызвал Наилю к себе в покои, Аксиму нужно было бы сопровождать её туда. Обычно, когда он покидает пределы гарема, то предупреждает меня, так как я выполняю обязанности главного-евнуха в его отсутствие.
– Фарид, я не знакома с вашими обычаями! Я лишь знаю то, что мне сказала эта одалиска!
– Госпожа, не стоит верить всему, что говорит Наиля, – назидательно сказал евнух. – Ей не стоит труда соврать по любому поводу.
– Хорошо, Фарид, я послушаюсь твоего совета, но я больше не желаю слышать о ней! – раздраженно сказала Анжелика, жестом показывая, что разговор исчерпан.
– Как прикажешь, госпожа, – сказал евнух, поклонившись. – Я распоряжусь, чтобы у твоих покоев выставили охрану. Они больше не пропустят её к тебе. Будут ещё распоряжения?
– Да. Мне нужно что-то от головной боли.
– Скорее всего это последствия снотворного снадобья. Зеленый чай с мятой должен облегчить боль, моя госпожа.
Некоторое время спустя, Анжелика, избавившись от головной боли и чувствуя себя намного лучше, вышла в сад. Здесь её, как обычно, ожидала оседланная кобыла по кличке Гибхара. Из-за того что Анжелика проснулась сегодня достаточно поздно, она решила не отправляться на ставшую уже традицией конную прогулку. Солнце стояло высоко в небе и скачка под палящим лучами рисковала превратиться в настоящую пытку. Приводить лошадь рано утром к покоям Анжелики и после прогулки уводить обратно в конюшню вменялось в обязанности Фариду, но поскольку евнух отправился распорядиться на счет охраны, а Анжелика не хотела оставлять несчастное животное под жарким солнцем на неопределенное время, она решила отвести кобылу в стойло самостоятельно.

 Отправлено: 07.03.17 22:52. Заголовок: *** Некоторое время ..

***
Из-за того, что конюшни достраивали уже после того, как дворец был полностью сооружен и обнесен стеной, они находились за пределами южной дворцовой стены. Попасть туда можно было через центральные ворота или через специально проделанный в стене сада проход, который практически никогда не запирали, ведь во дворце больше не содержался гарем господина и евнухи не опасались бегства своих подопечных. Приблизившись к малым южным воротам, как называли их обитатели Айе-Рабии, Анжелика увидела двух мавров, несущих здесь караул. Она сказала, что хочет отвести лошадь в конюшню. Стражники не стали ей мешать, правда, один из них всё же отправился следом за молодой женщиной.
Выехав за пределы дворцовых стен, Анжелика практически сразу увидела приземистый силуэт конюшен и, слегка сдавив коленями бока лошади, заставила кобылу бежать мелкой рысью. Она проскакала между многочисленными загонами, где резвились на открытом воздухе взрослые лошади и жеребята, которых сюда привели заботливые конюхи и лишь с наступлением сумерек отведут обратно в крытые конюшни, где животных накормят, вычистят шерсть и расчешут гривы. Постепенно стражник, увязавшийся за Анжеликой отстал, и женщина совсем забыла про него. Но когда Анжелика почти подъехала к зданию конюшни, она почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Придержав лошадь, она обернулась и увидела, что к ней приближался высокий мужчина, ведущий под уздцы трех гнедых жеребцов. Мужчина улыбался и с огромным интересом рассматривал красивую женщину в восточном наряде, восседающую на породистой кобылице. Когда он подошел ближе, Анжелика увидела знакомую кожаную маску на лице. Это был Рескатор!
– Месье Рескатор! – воскликнула Анжелика и улыбнулась. – Вы всегда для конной прогулки берете сразу трех лошадей?
– О, неплохая получилась прогулка – из Алжира в Марокко, – ответил с иронией пират.
Он подозвал одного из конюхов, которые сновали туда-сюда между загонами и, передав ему поводья, велел отвести лошадей в конюшню и позаботиться о них. Затем он отвесил галантный поклон Анжелике. Это выглядело немного необычно, учитывая, что поверх французского камзола на нём был надет бурнус, а на голове повязан тюрбан серого цвета. Присмотревшись к пирату внимательнее, она увидела, что его одежда была вся в пыли, да и выглядел он уставшим, хоть и не подавал виду.
– Разве вы не прибыли во дворец ещё вчера? – всё же спросила его Анжелика.
– Да, я действительно рассчитывал прибыть во дворец вчера вечером, – ответил Рескатор. – Я даже послал гонца из соседней деревни, чтобы он предупредил о моем приезде. Но одна из моих лошадей потеряла подкову. Я не хотел бросать животное ночью в горах, поэтому пришлось ехать медленнее, чем я рассчитывал.
Рескатор подошел вплотную к лошади Анжелики и, погладив кобылу по шее, перехватил повод из рук молодой женщины. Но Анжелика и не думала покидать седло. Сидя верхом на лошади, она смотрела на Рескатора сверху вниз, и это доставляло ей некоторое удовольствие. Но на её губах играла улыбка, в глазах светилась радость и молодая женщина была искренне рада его приезду. Рескатор тоже улыбался, обнажив ряд белоснежных зубов, и, не скрывая удовольствия, любовался Анжеликой.
– Каким же удивительным свойством обладает ваша красота! – восхищенно сказал он. – Одного взгляда достаточно, и я готов забыть о том, что давеча проскакал на лошади почти пятьсот миль!
Он протянул к ней руки, и Анжелика, перекинув правую ногу через шею лошади, соскользнула с седла прямо в объятия Рескатора. Воспользовавшись возможностью, пират тут же притянул Анжелику к себе, обняв за талию.
– Вы стали ещё прекраснее, – тихо сказал он. – Но почему вы решили, что я прибыл во дворец вчера?
– Я не помню. Наверное, мне кто-то сказал об этом.
– Неужели вы могли подумать, что, приехав во дворец, я бы не появился в ваших покоях или не затребовал вас к себе?
– И вы бы действительно так поступили? – спросила Анжелика.
– Конечно! Могу я надеяться, что и вы желаете того же?
– Да, желаю, – ответила Анжелика. – Ведь нам нужно кое-что обсудить.
– Что же, прекрасная дама?
– Вы даровали мне свободу, но никого из своих людей не поставили в известность и, поэтому мне пришлось довольно долго дожидаться вас здесь.
Улыбка вдруг слетела с лица Рескатора. Он ослабил объятия и отстранился от Анжелики.
– Ах, вы об этом, – спохватившись, проговорил он. – Я прикажу, чтобы вас сегодня вечером проводили в мои покои. Там мы сможем спокойно побеседовать.
Затем он поклонился и ушел, оставив молодую женщину одну.

 Отправлено: 07.03.17 22:53. Заголовок: *** Анжелика находил..

***
Анжелика находилась на террасе, когда её привлек шум, доносящийся из гостиной. Зайдя обратно в комнату, она увидела там невообразимый переполох. Двери покоев были распахнуты настежь и в апартаменты прибывали слуги, несущие подарки от монсеньора Рескатора. Комнату постепенно наполняли сундуки с восточными и европейскими платьями, отрезами самых дорогих и роскошных тканей, шкатулки с украшениями, заколками и гребешками для волос, предметы меблировки, кожаное дамское седло с серебряными пряжками и стременем, музыкальные инструменты и прочие приятные мелочи. Возбужденные разнообразием подарков Тадла и Айур бегали от одного сундука к другому, рассматривая великолепные наряды и восторгаясь их роскошью. Когда гостиная была почти полностью уставлена многочисленными презентами, в комнату вошел высокий широкоплечий мавр в сопровождении двух стражников. На алой атласной подушке, которую он держал в руках, стояла небольшая шкатулка из слоновой кости, инкрустированная драгоценными камнями.
Он подошел к Анжелике, низко поклонился и затем, встав на колени, открыл её. Увидев содержимое шкатулки, все собравшиеся в комнате, словно по команде, ахнули – в ней лежало золотое колье, в котором шесть изумрудов, каждый величиной с миндальный орех, перемежались с бриллиантами размером с горошину.
– Мой господин, – сказал мавр, – передает тебе, прекрасная саидати Фирюзе, этот подарок в знак своего расположения.
Растерявшаяся от великолепного и дорогого украшения, Анжелика не сразу сообразила, что ей следует что-то ответить. На выручку пришла Орсина.
– Передай, Рескатору-эффенди, – сказала служанка, – что моя госпожа поражена подарком и в знак своего расположения посетит покои господина нынче вечером.
Удовлетворившись ответом, мавр положил атласную подушечку со шкатулкой к ногам Анжелики, затем, поднявшись с колен, низко поклонился и ушел.
С того момента, как за мавром закрылась дверь, в покоях Анжелики началась настоящая суматоха. Сначала молодую женщину отвели в хаммам и особо тщательно вымыли её кожу, удалили лишние волосы с тела, затем умаслили благовониями. Ей подобрали самый дорогой наряд из присланных Рескатором и уложили волосы в красивую высокую прическу.
Но Анжелика оставалась безразлична к столь тщательным приготовлениям. Она думала о предстоящем разговоре и говорила себе, что не должна допустить, чтобы Рескатор каким бы то ни было образом сбил её с мысли или заставил забыть о намеченной цели. Она больше не его рабыня. Он сам даровал ей свободу на Пантеллерии и теперь не имеет права принуждать её выполнять обязанности одалиски. Кроме того их сделка была завершена. Она снова взошла на борт его корабля, а он, как и обещал, привез её к Алжиру для встречи с Мохаммедом Раки. Больше их ничего не связывало. Она бы и вовсе не согласилась на эту встречу в ночи если бы не хотела попросить у него совета о том, каким образом лучше продолжить поиски мужа. Ведь он знал эту страну лучше неё и мог легко предположить где она сможет отыскать такого человека, как Жоффрей де Пейрак.
Правда Анжелика была немного обеспокоена тем, что Рескатор обставил их встречу по обычаю принятому в султанских сералях, когда наложницы или одалиски сопровождались в покои своего господина с помпой, достойной полководца, въезжающего в покоренный город. Но, видимо, пират не мог обойтись без широких жестов. Служанки и евнухи, уверенные в том, что дорогие подарки могут свидетельствовать только об особом расположении, игриво улыбаясь, переглядывались между собой, предвкушая для своей госпожи ночь полную любовных утех. Анжелика, не желая разубеждать прислугу, покорно поддалась всем процедурам, хотя и постоянно твердила себе, что она не должна ни в коем случае поддаваться дьявольскому очарованию Рескатора и как глупая кокетка позволять мужчине вольности только лишь из-за подаренных изумрудов. Если потребуется, она без сожаления вернет ему все подарки, но не станет идти наперекор своему сердцу. В её жизни было достаточно роскошных вещей, драгоценностей и богатых нарядов, но они не принесли ей счастья. Теперь она жаждала обрести любовь!

 Отправлено: 20.04.17 21:34. Заголовок: Глава 17 (обновленна..

Глава 17 (обновленная глава)

Роскошный восточный паланкин, в котором на подушках сидела молодая красивая женщина, и который несли на своих плечах шесть мавров, неспешно миновал подковообразные распахнутые настежь ворота и оказался во внутреннем дворе небольшого здания, примостившегося в западной части дворцового комплекса на самом краю отвесной скалы. Анжелика еще ни разу не бывала в этой части дворца и всю дорогу от гарема с большим любопытством рассматривала его, слегка отодвинув занавеску паланкина. По негласной традиции, сложившейся со времен отца принцессы Амиры, эта часть сада считалась «мужской». Здесь располагались покои самого Мухаммада I, здание Совета, которое могло вместить около пяти сотен человек, корпус библиотеки и огромный арсенал. Также здесь были выстроены небольшие гостевые виллы, одну из которых в свое время и пожаловали монсеньору Рескатору. Внешне дом ничем не отличался от большинства построек дворцового комплекса: небольшое двухэтажное здание, возведенное в неизменном марокканском стиле из глиняных, кое-где украшенных мозаичным орнаментом блоков, которые прекрасно укрывали от жары летом и спасали от холода зимой. Но всю свою необычайную красоту вилла ревностно прятала от постороннего глаза и открывала лишь её обитателям и приглашенным гостям.
Изнутри дом походил на гигантскую, инкрустированную драгоценностями, шкатулку, и казалось подлинным чудом, что его возможно было создать из такого непритязательного материала, как глина. Внутренний двор, где очутилась нынче вечером Анжелика, окружала по периметру просторная галерея, в центре располагался фонтан с небольшим бассейном, в котором на поверхности воды плавали лепестки фиалок. Белый мрамор пола под светом луны казался голубым, а сводчатые потолки галереи, усыпанные мозаикой золотого и бирюзового цветов, поддерживаемые тонкими мраморными колоннами, мерцали в свете зажженных факелов, словно драгоценные камни.
На верхней ступеньке невысокой лестницы, ведущей в дом, Анжелику уже ожидал Рескатор. Он, как обычно, стоял, широко расставив ноги и скрестив руки на груди, внимательно наблюдая за тем, как мавры опустили паланкин, как Аксим-эффенди помог Анжелике выбраться из него, как расправил складки ее джеллабы, и как затем она медленно шла, ступая изящными ногами в атласных туфлях по мраморным плитам двора.
По мере того, как Анжелика приближалась, она с любопытством рассматривала наряд пирата. Сегодня он изменил своей привычной одежде и предстал перед молодой женщиной в доходящем до колен темно-зеленом мавританском кафтане, перехваченном на поясе шелковым кушаком и богато расшитом золотой нитью. Из-под кафтана выглядывали рукава дорогой батистовой сорочки. Также отказался пират и от своих неизменных кожаных штанов и сапог-ботфортов. Вместо них он надел длинные полотняные штаны, а на его ступнях красовались бабуши, которые считались в Марокко самой удобной обувью, как для мужчин, так и для женщин. Анжелика и сама иногда надевала эти кожаные туфельки без задников, которые казались ей невероятно милыми, но на Рескаторе они не смотрелись ни забавно, ни смешно. Выкрашенные под цвет кафтана и инкрустированные камнями, бабуши на ногах Рескатора выглядели вполне мужественно. Анжелика отметила, что пирату очень идет марокканская одежда, и что его легко можно принять в ней за араба. Для полноты образа не хватало только тюрбана. Вместо него на голове пирата был повязан неизменный черный платок, скрывающий волосы. И как уже когда-то Анжелика снова отметила, что он совсем не подходит к остальной одежде. Впрочем, как и кожаная маска на лице.
Когда Анжелика подошла вплотную к лестнице, неподвижная прежде фигура Рескатора вдруг ожила. Он двинулся к ней навстречу и, протянув руку, помог молодой женщине подняться по ступеням. Затем он поклонился, как принято у арабов, и знаком отпустил сопровождавших Анжелику слуг.
– Зачем вы отпустили мавров с паланкином? – обеспокоенно спросила молодая женщина. – Как же я смогу вернуться к себе?
– Аксим-эфенди придёт за вами на рассвете, – ответил Рескатор.
– Только на рассвете?! – возмущенно переспросила Анжелика. – Как это понимать? Неужели вы возомнили себе, что я проведу с вами ночь?
Её реакция, казалось, позабавила Рескатора, и он широко улыбнулся.
– Не кричите так громко, – с легкой иронией в голосе сказал он. – Вы провели на моем корабле, команда которого составляет сотню человек, не меньше трех недель, а теперь боитесь остаться на ночь в доме с одним мужчиной, не считая нескольких слуг?
– Я не боюсь, – гордо вскинув голову, сказала Анжелика. – Просто не вижу необходимости задерживаться здесь до рассвета.
– У арабов так принято, мадам. Если женщина покидает покои господина до того, как взойдет солнце, это считается позором. Но, быть может, мы перестанем пререкаться на пороге и пройдем внутрь?
Не дожидаясь ответа, Рескатор плавно увлек Анжелику за собой в дом. Миновав просторную гостиную, они оказались в комнате, которая скорее всего служила пирату кабинетом. Здесь вдоль стен стояли стеллажи со множеством книг, а в центре помещения находился добротный стол из кедрового дерева, где между письменными принадлежностями и чернильницей лежали какие-то бумаги, свернутые карты и несколько стопок распечатанных писем. Повсюду были расставлены масляные лампы, приглушенный свет от которых мягко заполнял комнату.
Оказавшись в помещении, Анжелика заученным за последние дни движением расстегнула заколку на тыльной стороне шеи, удерживающую платок на голове, и ловко освободилась от шелковой материи. Изящный жест, который скорее служил символом непокорности, заложенной в ней с самого детства, привел Рескатора в восторг.
– Вы остаетесь француженкой даже в марокканском наряде! – восхищенно сказал пират.
Он быстро окинул её оценивающим взглядом и, указав на джеллабу, надетую поверх остальной одежды, добавил:
– Снимите и эту ужасную хламиду!
Она несколько замешкалась, раздумывая, стоит ли выполнять его просьбу, но затем решила, что в этом нет ничего предосудительного. Вскинув голову, Анжелика проворно расстегнула пуговки на джеллабе и сбросила ее с плеч. Мягкая шелковая ткань бесшумно соскользнула на пол, и Анжелика грациозно переступила через неё. Эффектный жест пришелся Рескатору по душе. Он довольно улыбнулся, обнажив ряд белоснежных зубов, и с неприкрытым удовольствием принялся разглядывать молодую женщину. А она была несказанно хороша в распашном платье нежного персикового цвета, перехваченном в талии широким поясом. Под распашное платье марокканки обычно надевали широкие шальвары, или, как сейчас Анжелика, еще одно длинное платье, но уже не так богато украшенное и расшитое.
Молодая женщина прекрасно осознавала, какой эффект сейчас произвела на Рескатора. Она и сама первое время была поражена свойству марокканских платьев, закрывающих почти все части тела за исключением кистей рук и шеи, столь бесстыдно подчёркивать достоинства женской фигуры. Нежная ткань струилась по изгибам тела Анжелики, очерчивая грудь, тонкую талию, округлые бедра и высокие стройные ноги. С детства привыкшая к платьям с корсетом и пышными юбками, Анжелика, уже будучи в Марокко, долго не могла согласиться примерить платье, которое напоминало ей богато расшитую ночную сорочку. Но однажды надев его, она, рассматривая себя в большом венецианском зеркале, обнаружила, что не может оторвать взгляд от переливающейся ткани, под которой четко вырисовывались контуры упругого женского тела.
Сегодня, после того как молодая женщина вернулась из хаммама, в её спальне уже лежал великолепный наряд, приготовленный специально для вечера в покоях Рескатора-эффенди. Оба платья, нижнее и верхнее, имели одинаковый глубокий овальный вырез спереди и небольшой вырез на спине, который немного оголял плечи и часть лопаток. Верхнее распашное платье было украшено богатой вышивкой вдоль горловины, по краям широких рукавов, по низу подола и небольшого шлейфа. Нижнее платье также было украшено вышивкой, но только по краю подола.
– Прятать такую красоту под бесформенными балахонами – непростительное кощунство, – задумчиво сказал Рескатор. – Хотя признаюсь, совсем недавно я сполна познал причину, побуждающую арабских мужчин, укрывать своих женщин от любопытных взглядов...
Он подошел совсем близко к Анжелике и, взяв её руку в свою, нежно поцеловал кончики пальцев.
– Я слышал, вы прекрасно проводили здесь время, пока меня не было, – вкрадчивым голосом проговорил пират. – Как вы находите дворец Айе-Рабия?
– Он очень красив, – учтиво ответила Анжелика. – Принцесса Амира рассказала мне, сколько труда вы положили на его восстановление. Монсеньор, примите мое искреннее восхищение вашими талантами!
– Право, мадам, я и подумать не мог, что этот скромный дворец сможет удивить придворную даму, когда-то царившую в Версале. Говорят, перед его красотой невозможно устоять…
Рескатор многозначительно замолчал, внимательно посмотрев на Анжелику. Он все ещё держал её руку в своей ладони, а в черных глазах, виднеющихся сквозь прорези маски, засветились ироничные искорки.
– Сравнивать Версаль и Айе-Рабию так же бессмысленно, как выяснять, кто лучше умеет добиваться расположения дамы – французский король или средиземноморский пират, – с достоинством ответила Анжелика, не желая больше возвращаться к разговору о ее статусе при королевском дворе.
– Что же, не буду спорить – ухмыльнулся Рескатор. – Безусловно, в этом вопросе, вы куда более просвещеннее меня, мадам.
Мужчина отвесил шуточный поклон, после чего подвёл Анжелику к низкому восточному дивану, который находился возле резной двери, ведущей на террасу, и жестом пригласил присесть. Перед диваном стоял небольшой столик с уже знакомым Анжелике кожаным ларцом, перехваченным серебряными обручами, а рядом на полу располагалась небольшая жаровня.
– Кофе! – радостно воскликнула Анжелика, усаживаясь на мягкий диван. – Вот чего мне не хватало все эти дни!
– Я знал, что вы не откажетесь! – сказал Рескатор и, тяжело упав на подушки второго дивана, стоявшего напротив, несколько раз хлопнул в ладоши.
На его зов тут же явился высокий мавр и, поклонившись сначала Рескатору, а затем Анжелике, принялся заваривать кофе. Молодая женщина, во второй раз наблюдавшая, как готовится ароматный напиток в горячем песке, снова не могла налюбоваться красотой церемонии. Анжелика даже подалась немного вперед, чтобы не пропустить ни одного движения черных рук слуги. Как и на корабле мавр сначала измельчил обжаренные кофейные зерна, затем принялся за подготовку специй. Сегодня кроме корицы он использовал мускатный орех, бутон сушеной гвоздики, несколько зернышек аниса и душистого перца.
– Это какое-то волшебство! – прошептала Анжелика, вдыхая бесподобный аромат специй и кофейных зерен.
Наконец, когда жидкость в джезве закипела и трижды была снята пена с горлышка, слуга разлил кофе по чашкам и, откланявшись, удалился.
Первый же глоток принес Анжелике невероятное наслаждение. От удовольствия она даже прикрыла глаза, смакуя насыщенный, немного горьковатый вкус. Уже много недель она пила мятный чай и даже не подозревала, насколько истосковалась по ароматному черному напитку.
– И почему марокканцы не пьют кофе? – задумчиво спросила Анжелика в перерыве между несколькими глотками.
– Пьют, – ответил Рескатор. – Просто этот напиток еще не стал здесь таким же популярным, как у Османов.
Анжелика с признательностью посмотрела на Рескатора.
– Благодарю вас, сударь. Я даже не могла предположить, что так сильно соскучилась по кофе.
– Не стоит! – сказал Рескатор. – Это лишь малая часть того, что я могу для вас сделать. К слову, вы успели рассмотреть подарки, которые я вам прислал?
– О, они превосходны. Мне, право, даже неловко принимать их от вас.
– Вы не должны чувствовать себя обязанной. В этой стране, как впрочем и в других мусульманских землях, по дороговизне подарков, которые мужчина присылает женщине, определяют ее статус. А я не хочу, чтобы кто-либо в этом дворце относился к вам пренебрежительно.
– Какой, однако, поразительный обычай, – подметила Анжелика.
– Здесь еще много и других традиций, которые непонятны европейскому уму, – сказал Рескатор и устремил на Анжелику долгий взгляд.
Он по-прежнему вальяжно сидел напротив неё, скрестив перед собой вытянутые ноги, и молодая женщина ощутила, как в очередной раз попадает под его влияние. Пристальный взгляд пирата словно прожигал ее насквозь, и казалось, что он способен слышать все ее мысли и угадывать самые тайные желания. Чтобы избавиться от внезапно нахлынувшего наваждения, Анжелика поспешила вернуться к разговору.
– А кто покрывается позором в случае, если одалиска покидает спальню до рассвета: мужчина или женщина? – спросила она.
– Женщина.
– Вот как?!
– Любопытно, не правда ли? Но в султанских гаремах ответственность за досуг мужчины возложена именно на женщину. И если наложница не справляется со своими приятными обязанностями, господин имеет полное право выгнать её из своей спальни. И тогда нет для женщины более худшей участи – её ждет забвение.
Выдержав небольшую паузу, он продолжил беспечным тоном:
– Так что сегодня ночью я оказываю вам в некотором роде услугу. Ваша репутация не пострадает, но я не попрошу от вас бо́льшего, нежели вы сами захотите мне подарить.
– Странная у вас забота о моей репутации, господин Рескатор, – с иронией отметила Анжелика. – Если бы мне было позволено выбирать, я бы предпочла и вовсе не называться вашей наложницей.
– А вам неприятно считаться моей наложницей? – спросил он, усмехнувшись уголками губ. – Это ведь ни к чему вас не обязывает.
Анжелика замешкалась, не зная, что сказать. Она никогда не задумывалась над тем, нравится ей или нет то, что все принимали её за любовницу Рескатора. Пока она находилась на его корабле, это не имело никакого значения, а во дворце даже давало преимущества. Если не считать, конечно, попытки Наили убить её.
Молодая женщина неспешно сделала несколько глотков кофе, стараясь скрыть свое замешательство.
– Может, и не обязывает, – сказала она наконец, – зато точно не добавляет уверенности в том, что тебя не убьют из чувства ревности.
Рескатор, не сразу сообразив, о чем говорила Анжелика, в недоумении посмотрел на неё.
– Вас пытались убить? Кто же?
– Девушка по имени Наиля, – спокойно ответила молодая женщина, словно речь шла не о смерти, а о погоде и, сделав ещё глоток из чашки, поставила её на стол.
– Кто? – удивленно переспросил пират.
– Ваша одалиска, месье Рескатор. Вы её не помните? – с наигранным удивлением спросила Анжелика. – А ведь она уверяет, что является в этом дворце единственной наложницей. И к тому же самой любимой.
– Моя дорогая, я не содержу в этом дворце своих наложниц, – улыбнувшись, ответил пират. – Да и в других домах тоже.
– Но эта женщина утверждает что…
– Если бы она действительно была моей любимой наложницей, – перебил мужчина, – я бы по крайней мере запомнил её имя.
Простота и легкость, с которой Рескатор говорил о столь пикантных вещах, поразила молодую женщину.
– Бедная девочка, – произнесла Анжелика, – она попала в руки к безжалостному господину, который даже не подозревает о ее существовании.
– А разве вы не знали, мадам, что мужчина бывает жесток, когда не любит? – произнес Рескатор и лукавые искорки сверкнули в прорезях его маски. – Но прошу вас, расскажите подробнее, почему эта девушка угрожала вам.
Анжелике не хотелось омрачать себе настроение разговорами о наглой одалиске, но внимательный взгляд пирата не позволял таиться. Скорее всего, ему непременно расскажут о том инциденте, так пусть лучше он услышит правду из её уст. Тем более, что кроме неё и служанки Орсины больше никто не знал истинную причину появления Наили в её покоях.
– Наиля явилась в первое же утро и заявила, что заколет меня кинжалом, если я не уступлю ей вас, – спокойно произнесла Анжелика.
– Так и сказала? – спросил Рескатор и рассмеялся.
– Да, именно так!
– Раз вы до сих пор живы, смею предположить, что вы согласились на её условия, – ироничным тоном произнес пират, продолжая смеяться.
– Поверьте, это было не трудно, – тут же нашлась, что ответить Анжелика. – Ваша постель меня нисколько не прельщает.
– Мадам, неужели у вас совсем нет сердца?! – наигранно воскликнул пират. – Я не могу поверить, что вы готовы оставить снедаемым любовной тоской и обделить своей благосклонностью безродного пирата.
– Монсеньор, для безродного пирата вы слишком самонадеянны! – рассмеялась молодая женщина.
Её мелодичный смех эхом отразился от стен, наполнив комнату нежными переливами. И несмотря на фривольность разговора, Анжелика чувствовала себя легко и уютно рядом с этим загадочным мужчиной, словно он был ее хорошим другом или давним знакомым.
– Возможно, я и был бы самонадеян, сударыня, – проговорил, мягко улыбаясь, Рескатор, – если бы только что отчетливо не услышал в вашем голосе нотки ревности, когда вы говорили о моей несуществующей любовнице.
– Ревность? – вмиг посерьезнев, переспросила Анжелика. – Сударь, вам показалось. Содержите хоть сотню гаремов, мне абсолютно все равно!
Молодая женщина постаралась придать лицу выражение оскорбленного достоинства, но непонятное радостное чувство неожиданно овладело всем её естеством. «Так значит Наиля действительно не является его любовницей, как и говорила принцесса Амира!» – подумала Анжелика.
Странно, но она ощутила облегчение от этой мысли. Её губы дрогнули в предательской улыбке, а зеленые глаза засверкали в теплом свете ламп словно два изумруда.
Но почему же она так рада это слышать? Неужели Рескатор прав, и она действительно его ревнует?! Да и разве не почувствовала она себя оскорбленной вчера вечером, когда Наиля бесцеремонно явилась к ней и сказала, что Рескатор подарил ей ожерелье и ожидает в своих покоях?! Несомненно, этот пират волновал её, как мужчина, и Анжелике было приятно его внимание. Она не признавалась себе в этом до настоящего момента, пока Рескатор в своей излюбленной шутливо-язвительной манере не открыл ей глаза на её же собственные чувства: она с нетерпением ждала его все эти недели, хотела увидеть его раньше остальных обитательниц дворца, хотела, чтобы он позвал к себе именно её, хотела, чтобы в этом доме не было других женщин... Поразительное откровение словно вихрь захватило Анжелику, заставив её слегка вздрогнуть. Она почувствовала себя обескураженной, но в то же время счастливой.
Рескатор молчал. Его жгучие черные глаза внимательно следили за собеседницей, а ироничная складка возле губ, теряющаяся в короткой бородке, говорила о том, что мужчина явно доволен тем, что ему удалось ввергнуть молодую женщину в водоворот противоречивых чувств. Несмотря на то, что они сидели перед распахнутыми дверями на террасу, и прохладный ночной воздух наполнял комнату, неспешно колыхая тонкие занавески, от чего маленькие бубенчики, вшитые в материю, тихо позвякивали, Анжелике вдруг стало жарко. Стараясь скрыть свои эмоции от пирата, она поднялась с дивана и подошла к дверному проему. За полупрозрачными занавесками молодая женщина увидела внутренний дворик с фонтаном, журчание воды в котором навевало мысли о живительной прохладе. Закрыв глаза, она сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь вернуть самообладание.
Вскоре Анжелика услышала, как Рескатор тоже поднялся с дивана и подошел к ней. Он приобнял её сзади за плечи.
– Вы же знаете, что все гаремы мира не способны затмить вас в моем сердце, – очень тихо сказал он.
Нежный и проникновенный голос пирата отозвался в самых потаенных уголках её души, и Анжелика замерла, словно птица, пойманная в клетку. Горячее дыхание мужчины обжигало затылок, и в следующий миг она почувствовала прикосновение пальцев к своей шее. Они мягко обхватили её, затем дразнящей лаской скользнули по ключице и плечу. Опустившись на спину, рука мужчины ненадолго замерла. Она остановилась на том месте, где еще не так давно были шрамы от когтей дикого кота, натравленного на Анжелику мерзавцем д’Эскренвилем, а теперь лишь несколько бледно-розовых полос, виднеющихся из выреза марокканского платья, напоминали о том жутком эпизоде. Пират, немного отодвинув тонкую шелковую ткань, осторожно погладил поврежденную кожу двумя пальцами, и в следующее мгновение его губы приникли к рубцам долгим горячим поцелуем, который словно проникал под кожу, заставляя кровь быстрее бежать по венам.
Молодая женщина, приподняв голову, подставила лицо прохладному ветру в попытке унять жар, охвативший её, но тот лишь нарастал с новой силой. Уже несколько раз она испытала на себе всю чарующую власть умелых рук и губ пирата, и прекрасно осозновала, что если сейчас не остановит его, то Рескатор непременно воспользуется ее слабостью. Она порывалась сказать ему об этом, но не могла ни шелохнуться, ни выдавить из себя хоть слово.
Мужчина, словно ощутив смятенное состояние ее духа, принялся покрывать легкими и быстрыми поцелуями заднюю часть её шеи. Его руки скользнули вокруг талии, и пират властно прижал её к себе. Анжелика непроизвольно встрепенулась, но близость Рескатора лишала ее воли и способности сопротивляться. Постепенно его страсть передалась и ей, и она почувствовала, как в недрах её тела начало зарождаться желание. Искусные поцелуи мужчины с каждым разом становились все более жаркими и требовательными, а тёплые руки принялись блуждать по телу, приводя Анжелику в состояние наивысшего блаженства. Его ловкие пальцы прильнули к груди и нежно сжали округлые полушария через тонкую ткань платья. Дыхание молодой женщины участилось и, закрыв глаза, она запрокинула голову, уперевшись затылком в плечо пирата, без ложной скромности подставляя нежную шею его пьянящим поцелуям.
Она больше не могла противостоять ему, противиться его страсти, обманывать свои желания. Ведь она уже много недель мечтала раствориться в объятиях этого сильного и умелого мужчины. Всякий раз она гнала от себя эту мысль, но от этого запретный плод становился лишь слаще и желаннее. А она так давно не чувствовала себя любимой! А его поцелуи были так нежны и приятны! Все еще трепещущая и немного строптивая, она отдалась на милость сладкому соблазну. «Если все случится здесь и сейчас, я не буду жалеть», – подумала Анжелика. Ее тело выгнулось навстречу новым ласкам, уста приоткрылись, и с них слетел тихий стон.
Рескатор, почувствовав отклик её охваченного томлением тела, поднёс руку к лицу Анжелики и, взяв за подбородок, властным жестом повернул её голову. Склонившись к ней, он заглянул в её полуприкрытые и затуманенные страстью глаза, цвет которых сейчас был похож на бушующее море. Когда уста мужчины коснулись губ Анжелики, крупная дрожь пробежала по ее телу, голова закружилась, а сердце забилось так, словно готово было вот-вот выпрыгнуть. Она приложила руку к груди, стараясь унять его бешеный ритм. Её пальцы непроизвольно сжали тонкий золотой шнурок, висящий на шее, и в следующий миг ладонь Анжелики, скользнув вниз, коснулась перстня её мужа, Жоффрея де Пейрака…

 Отправлено: 01.05.17 14:14. Заголовок: Глава 18 «Бог мой, ..

Глава 18

«Бог мой, что же я делаю?!» – словно молния пронеслось в голове у Анжелики и она тут же отстранилась от Рескатора.
– Что случилось? – прозвучал за её спиной хриплый голос пирата.
– Я не могу… – почти беззвучно прошептала Анжелика.
Рескатор снова приблизился к ней, но на этот раз не предпринял попытку обнять. Он заглянул через её плечо и увидел, что она судорожно сжимает в руках золотой перстень с прозрачным топазом цвета ночи. Тело все еще пылало и его близость казалась мучительной пыткой. Анжелике необходимо было уйти из этого дома, но ноги словно приросли к роскошному восточному ковру, и она не могла сделать ни единого шагу.
– Что случилось? – снова повторил он свой вопрос.
– Я… Я не могу… не хочу… – запинаясь пролепетала Анжелика, не зная как объяснить ему своё поведение.
Рескатор резко развернул её и заставил посмотреть в глаза.
– Так не можете или не хотите? – спросил он твердым голосом.
– Не хочу! – тут же соврала Анжелика.
Рескатор смерил её пронзительным взглядом и глухо засмеялся.
– Я вам не верю! – сказал он. – Вы трепещите в моих объятиях, стоит мне лишь прикоснуться к вам. К тому же только что вы без стеснения отвечали на мои ласки! Безразличная женщина не ведет себя так импульсивно!
Анжелика уже немного пришла в себя, а язвительный тон пирата помог ей окончательно сбросить накатившую истому.
– Я не буду вашей любовницей! – твердо заявила она.
– Почему?
– Потому что я не имею на это права! Поскольку мой муж жив, я теперь не вдова. И не намерена наносить ему оскорбления!
– Моя дорогая, – язвительным тоном произнес Рескатор, – вы уже достаточно нанесли ему оскорблений за десять лет разлуки. Одним больше, одним – меньше…
– Да как вы смеете! – выпалила она. – Грубиян! Нечестивец!
Анжелика чуть не задохнулась от возмущения и циничности его слов.
– Вот еще одна причина, – гневно произнесла она, – по которой я не хочу становиться вашей любовницей! Вы – подлец! Для вас нет ничего святого!
– А ваш муж, видимо, безгрешный? – ехидно спросил пират. – Благородный сеньор с блестящими манерами и галантным отношением к даме?!
– Вот именно!
– Душа моя, это не более чем ваши девичьи воспоминания. Много ли вы знаете о том, что сталось с ним за эти десять лет? Да и вы давно уже не та девушка, в которую он был влюблен. Вы – взрослая женщина, познавшая все грани этой жизни. Так скажите мне на милость, разве союз такой женщины, как вы, и пирата-авантюриста не будет более прочен, нежели союз колдуна и феи?
– Нет! Никогда!
Анжелика произнесла эти слова с такой горячностью, что Рескатор несколько отпрянул от неё. Он смерил её каким-то странным взглядом, после чего отошел на несколько шагов. Складывалось впечатление, что слова Анжелики привели его в замешательство. Но когда вскоре пират снова повернулся к ней, она увидела, что его уста растянулись в широкой ухмылке, плечи ритмично задвигались, а голова запрокинулась назад. Он смеялся. Смеялся громко, безудержно, своим хриплым смехом, переходящим в кашель. Совершенно сбитая с толку его реакцией, Анжелика в недоумении уставилась на пирата.
– Почему вы смеетесь? – спросила она.
– Да уж, действительно, тут в самую пору плакать! – издевательским тоном произнес Рескатор.
Его глухой, хриплый голос наполнился колючими нотками, которые болезненными уколами отдавались в её душе.
– А что вы скажете, если я сообщу, что ваш муж стал разбойником? – ехидно спросил Рескатор.
– Я отвечу вам, что это – ложь!
– Почему вы так уверены в нем? – спросил Рескатор и его взгляд стал обжигающим.
Угольно-черные глаза неотрывно следили за Анжеликой, но если некоторое время назад они были наполнены лаской и непринужденной иронией, то теперь смотрели прямо, словно это был взор судьи.
– А как, по вашему, он провел все эти десять лет? Чем занимался?
Анжелика в растерянности провела рукой по лицу. Она судорожно пыталась сообразить, что ответить Рескатору, но после непродолжительных раздумий, вынуждена была признаться себе в том, что никогда не задумывалась над этим вопросом. В своих мечтах она неизменно видела мужа властителем Тулузы, сидящим на противоположном конце длинного стола в красном костюме и перебирающим струны гитары. Пусть черты его лица немного стерлись из памяти, ведь у нее не было даже маленького портрета, который напоминал бы о давней любви, но она очень ясно видела густые, вьющиеся черные волосы, красотой которых она некогда так восхищалась. И другое, главное – прихрамывающую походку, которая так испугала ее когда-то и из-за которой его прозвали Великим Лангедокским Хромым. Наверное, сейчас он еще больше хромает, ведь нечеловеческие пытки, которым его подвергли во время суда, не могли не оставить после себя плачевных последствий. Но какую деятельность он вел все эти годы, Анжелика не могла даже вообразить. Когда-то он был ученым. Возможно он и сейчас продолжает проводить химические опыты в какой-нибудь лаборатории среди множества склянок и колб...
– Я так и знал, вы даже не задумывались об этом! – словно прочитав ее мысли, сказал Рескатор.
Анжелика озадаченно посмотрела на него. Какой разительный контраст! Только что она мысленно перенеслась в Тулузу, в ту непринужденную пору, когда ее жизнь была озарена светом великой любви, а рядом неизменно находился галантный сеньор. Но вернувшись к реальности, она оказалась в обществе сурового и неумолимого пирата. Теперь, сбросив личину искусного соблазнителя, он не спеша расхаживал по комнате, и в его походке больше не было кошачьей мягкости. Это была тяжелая и несокрушимая поступь. При всей своей напускной непринужденности, человек он был железный. Порой это забывалось. Он отлично умел забавлять, развлекать, вести светскую беседу, но затем вновь проявлялась его суровая непреклонность.
Анжелика гордо распрямила плечи. Несмотря на то, что в ней клокотала буря эмоций, её голос зазвучал на удивление спокойно и твердо в ночной тиши.
– Монсеньор Рескатор, я не понимаю, чего вы добиваетесь, говоря мне подобные вещи. Мне совершенно безразлично, как мой муж провел эти десять лет, если он продолжал любить меня. Я не имею ни малейшего понятия, чем и как он жил все это время. Когда-то он был ученым и я предполагаю, что он продолжил свою деятельность на этом поприще. А ваши попытки оклеветать его, убедить меня, будто он обесчестил себя преступным ремеслом, по меньшей мере мелочны и не достойны дворянина, каким вы хотите казаться. Богат он или беден для меня также не важно. Единственное, что имеет значение, сможет ли он меня простить и принять после второго замужества.
Анжелика потерла безымянный палец на левой руке.
– Когда-то в тулузском кафедральном соборе он надел мне на палец золотое кольцо. Позже я родила ему сыновей. Эти связи невозможно порвать. Они существуют и будут существовать вопреки всему. Чтобы ни случилось с нами, какие бы ошибки мы не совершили, живя в разлуке, я его жена, а он мой муж! И я последую за ним, чего бы это мне ни стоило!
После этих слов Рескатор внезапно остановился и посмотрел на нее так, что Анжелика вдруг вся похолодела. Всегда такой невозмутимый, он сейчас походил на разъяренного льва. Его глаза пылали каким-то внутренним огнем и, казалось, что его раздирают самые противоречивые чувства.
«Неужели мой отказ мог так сильно задеть его?» – подумала Анжелика.
– Ваши слова делают вам честь, сударыня, – глухо произнес он. – Но вы совершаете большую ошибку, не желая посмотреть в глаза реальности.
Он сделал несколько стремительных шагов и схватил Анжелику за руки чуть выше локтей. В тщетной попытке сдержать обуревающие его чувства, Рескатор заговорил более хрипло, чем обычно.
– Оставьте воспоминания и мечты в прошлом. Былое не вернуть. Зато есть шанс построить что-то в настоящем, возможно даже более прекрасное.
– Я вас не понимаю.
– Да, полно вам! Как можно быть такой дурой!
Рескатор отпустил ее и принялся снова мерить шагами комнату.
– Остается добавить, что ко всему прочему вы еще и лишены здравого смысла. Увидев сегодня утром вашу искрящуюся улыбку я было подумал, что вы с нетерпением ждали меня, что рады видеть. А вы по-прежнему слепы! Гоняетесь за призраком!
– Мой муж – не призрак, – воскликнула Анжелика. – Мухаммед Раки говорил мне, что он примерно в эти же дни должен прибыть в Марокко!
– В таком случае почему вы до сих пор находитесь во дворце? Если он вам так дорог, вы должны были еще утром потребовать у меня эскорт и отправиться к нему! Почему вы этого не сделали?
– Потому что я не знаю, где он! – её голос предательски дрогнул. – Его след навсегда оборвался. Раки успел сказать только, что он должен прибыть в Марокко, и умер! С его смертью исчезла последняя нить, связывающая меня с Жоффреем!
Анжелика закрыла глаза. На её лице появилось страдальческое выражение.
– Я даже не знаю какое имя он теперь носит…
Анжелике вдруг показалось, что пропасть разверзлась у нее под ногами и она вот-вот туда упадет. За последнее время она достаточно ощутила на себе мужской жестокости, а надежда вновь обрести нежное прибежище в объятиях мужа, выглядела теперь совершенно несбыточной. Ком подступил к горлу и Анжелика почувствовала, как на глаза навернулись слезы. Она поднесла руку к груди, стараясь унять подступающие рыдания. Но от чего же на самом деле так рвалось ее сердце? От того ли, что она и вправду не знала как продолжать поиски мужа или от того, что позволила бездушному пирату вновь вскружить ей голову, увлечь в чувственный водоворот? Придя сюда сегодня вечером, она намеревалась получить от Рескатора совет, где и как лучше всего продолжить поиски мужа и, возможно, попросить у него несколько лошадей и людей в сопровождение. Но он сбил ее с толку отвлеченной беседой, а затем и вовсе попытался соблазнить. Пресвятая Дева, и почему она не смогла устоять и столь бесстыдно отвечала на его ласки?! Почему Рескатор обладал такой властью над её душой и особенно над телом? Нужно покончить с этим раз и навсегда! Она должна уйти немедленно! Уйти, убежать, не важно куда, лишь бы подальше от него. А завтра она и вовсе уедет из дворца и больше никогда в жизни не встретится с опостылевшим пиратом.
Анжелика взглядом поискала свой платок и джеллабу и уже намеревалась направиться к выходу, как вдруг Рескатор произнес глухим голосом:
– Здесь его называют Джафар.
Анжелика в недоумении подняла на него взгляд. Он стоял, повернувшись вполоборота, возле окна, заложив руки за спину и смотрел куда-то вдаль.
– Джафар аль Хальдун – если быть точным, – добавил пират все так же не глядя на неё.
Анжелика, словно остолбенела.
– Так вы знали? – ошеломленно прошептала она.
Рескатор никак не отреагировал на ее слова и Анжелика приняла его молчание за подтверждение страшного открытия. Первую радостную мысль о том, что пират знает её мужа, заглушил неистовый гнев. На её застывшем лице на долю секунды промелькнула слабая улыбка, но затем его исказила ярость.
– Вы знали! – гневно выпалила она. – Все это время вы знали, но не удосужились сказать мне!
В порыве злости она бросилась к нему.
– Какой же вы мерзавец! – кричала она, колотя его кулаками в грудь. – Вы все знали! Вы устроили жестокое представление на Пантеллерии и добивались от меня признаний, хотя сами знали, кого я ищу! И потом, на корабле! Я просила вас сказать мне, знаете вы его или нет, но вы не сказали. Вы все знали, но не сказали!
Его жестокость окончательно вывела Анжелику из себя. Она была похожа на разъяренную тигрицу, готовую разорвать своего противника на мелкие кусочки.
– Успокойтесь! – Рескатор пытался ухватить её за руки, но злость придала ей немало сил, и она каждый раз проворно вырывалась. – Словно фурия, ей Богу!
– Вы устроили вылазку в Алжир, хотя мне только ленивый потом не говорил, какова была опасность! И ради чего? Ради того, чтобы Мухаммед погиб из-за вашей неосмотрительности?! Чтобы он не смог рассказать мне, где мой муж, а вы бы потом воспользовались моим отчаянием и превратили в свою рабыню, свою вещь?! Так может это и был ваш план?! Может вы и вовсе не собирались меня отпускать?!
Анжелика на миг ужаснулась своим словам, но в том состоянии, в котором находилась сейчас, она уже не могла ясно мыслить.
– Вы играли с моими чувствами, словно кот с мышью! Я вас ненавижу!
Наконец, пирату удалось совладать с ней. Он ухватил ее за запястья и прижал к своей груди. И вдруг Анжелика разрыдалась. Внезапно на нее налетел ураган слез.
– Ненавижу… – тихо повторяла она между всхлипываниями. – Ненавижу!
Неистовые рыдания разрывали сердце, душили. Её трясло, словно в лихорадке, а по щекам катились горячие слезы. Вместе с ними постепенно уходило и напряжение, но на смену ему пришел стыд. Стыд за то, что она не смогла сдержаться перед бесчувственным Рескатором, что сейчас рыдает именно на его груди, орошая слезами кафтан с дорогой вышивкой.
– Тише! Не надо плакать! – прошептал ей на ухо Рескатор.
Его теплые сильные руки, которые крепко держали её, действовали успокаивающе. Минуты неспешно утекали и постепенно она затихла. Слезы благодатным потоком смыли всю накопленную горечь и Анжелика подняла чистый, словно родниковая вода, взгляд на Рескатора.
– Вы – ужасный человек, – бесцветным голосом проговорила она, смотря прямо ему в глаза.
Рескатор взял ее лицо в свои ладони и нежно, кончиками больших пальцев вытер слезы с щек.
– Нет, душа моя, – тихо сказал он и поцеловал её гладкий лоб. – Я лишь старый морской волк, который забыл о муках и чудесах любви…
– Любви? – переспросила Анжелика. – Вы не умеете любить!
Она коснулась указательным пальцем его груди.
– Месье Рескатор, у вас черствое сердце, если оно вообще у вас есть. И если вы рассчитывали на мою благосклонность, то вы её никогда не получите! Особенно после того, как жестоко обманули!
Анжелика захотела высвободиться из его объятий. Её ладони легли на предплечья Рескатора, пытаясь убрать его руки от своего лица.
– Прошу вас, отпустите меня, – проговорила она.
Рескатор, немного помедлив, все же отпустил её. Анжелика, не мешкая ни секунды, отошла в центр комнаты и подняла с пола свою джеллабу и платок. Она уже было направилась к выходу, но замерла и не оборачиваясь произнесла:
– Я хочу уехать из дворца.
Рескатор ничего не ответил, и тогда Анжелика повернулась и устремила на него долгий взгляд, в котором читалась решимость и отвага.
– Хорошо, – ответил он после продолжительного раздумья. – Если вы так этого хотите…
– Да, хочу! – подтвердила Анжелика.
– В таком случае вам придется дождаться пока в бухту придет «Голдсборо» или шебека. Я предоставлю в ваше распоряжение один из моих кораблей…
– Я не хочу ждать! – перебила его Анжелика. – Я хочу уехать как можно скорее!
– Мадам, не в моих правилах удерживать женщину против её воли. Но я также не могу допустить, чтобы вы уехали без должного эскорта и подвергали себя опасности!
– Почему бы вам не дать мне пару лошадей и нескольких сопровождающих из дворцовых слуг?
– Здесь слишком мало людей, которым я полностью доверяю. К тому же все они сегодня утром выехали на встречу сиду[23] Исмаилу – шерифскому принцу и наместнику Феса. Он со дня на день должен прибыть в Айе-Рабию.
Анжелика рассеяно выслушала последнюю фразу Рескатора. Его отговорки показались ей ничтожными. Она даже намеревалась высказать это ему прямо в лицо, как вдруг ее внимание отвлекло неприятное ощущение, будто рука испачкана чем-то липким. Колкий ответ готов был слететь с уст, но она подняла руку и, осмотрев ее, с удивлением обнаружила, что та обагрена кровью.
– Откуда тут кровь? – недоуменно спросила она, уставившись на ладонь.
Она лихорадочно пыталась сообразить, как и где могла пораниться, но затем подняла растерянный взгляд на пирата и заметила, что правый рукав его кафтана потемнел от пропитавшей его крови. В её памяти тут же всплыл инцидент на палубе «Морского Орла», где она увидела Мухаммеда Раки, получившего точно такое же ранение и затем умершего в страшных муках. Эти картины с такой дразнящей реальностью пронеслись мимо ее внутреннего взора, что она испытала настоящий страх от того, что Рескатор сейчас точно так же упадет перед ней и забьется в мелких судорогах. Несмотря на всю ненависть к нему, она все же не смогла бы хладнокровно наблюдать, как он умирает.
– Вы ранены? – воскликнула она.
Но пират, похоже, не разделял панического ужаса, охватившего Анжелику. Он приподнял руку и, окинув быстрым взглядом, пренебрежительно бросил:
– Ерунда! Всего лишь царапина.
– Нет, не ерунда! – возразила Анжелика. – Сядьте вот сюда и покажите!
Она указала на кресло возле стола. Рескатор на удивление не стал сопротивляться. Он пересек комнату и присел туда, куда указала Анжелика, положив окровавленную руку на край столешницы.
Отбросив в сторону джеллабу и платок, которые она держала в руке, молодая женщина приблизилась, взяла с письменного стола небольшой нож для вскрывания писем и ловко распорола им рукав кафтана от запястья до локтя. Затем она проделала тоже самое и с батистовой сорочкой. Развернув окровавленные концы материи, Анжелика увидела на руке тугую повязку, также пропитанную кровью. Даже не поморщившись, молодая женщина проворно разрезала бинты и её взору предстал длинный кровоточащий порез на внешней стороне предплечья. Она облегченно вздохнула, увидев, что рана, несмотря на то, что была глубокой и опасной, оказалась чистой и в ней не было следа от отравленного клинка.
– Когда вы умудрились получить такую страшную рану? – спросила Анжелика.
– Вчера, на горном перевале, – раздраженно ответил Рескатор. – Именно поэтому я и задержался в пути.
– Но вы же сказали, что задержались, потому что ваша лошадь потеряла подкову!?
– Моя лошадь действительно потеряла подкову, когда ее и двух других жеребцов пытались увезти разбойники. Если бы им это удалось, вам бы не пришлось сейчас терпеть мое навязчивое общество.
Анжелика поджала губы, стараясь сдержаться и не парировать его едкое замечание. Она всегда проявляла заботу и сострадание к больным или раненым. И сейчас понимала, что не вправе оставить Рескатора без должной помощи.
– Вашу руку необходимо зашить, – сказала она, – но я боюсь, что не справлюсь с подобной задачей.
– Не утруждайте свои прелестные маленькие ручки, – произнес Рескатор. – Вместе с караваном во дворец должен прибыть мой друг-врач. Он и займется раной.
– Но я же не могу просто оставить вас здесь одного, раненым! – воскликнула Анжелика.
– Почему же? – язвительным тоном спросил Рескатор. – К чему столько заботы, коль вы так сильно ненавидите меня? Дали бы истечь кровью. Заодно отомстили бы презренному пирату.
– Замолчите! – воскликнула она, испугавшись такой перспективы.
Но пират пропустил ее слова мимо ушей. К нему вернулось его привычное состояние духа.
– «Несокрушимый Рескатор скончался на руках отвергнувшей его наложницы», – с горькой иронией в голосе продекламировал он и негромко рассмеялся. – Вот уж была бы забавная сплетня! Мои враги умерли бы со смеху!
– Месье, ваш юмор, мне кажется неуместным, – строго сказала Анжелика. – Велите слуге принести все необходимое – я хотя бы перевяжу вашу руку.
– Извольте, коль скоро вам угодно примерить на себя роль заботливой целительницы. Однако, я не стану будить слуг посреди ночи, ради такого пустяка, – он кивком указал на руку, видимо, под «пустяком» имея в виду кровоточащую рану. – Все что нужно вы можете взять в деревянном ларце, который оставил сегодня днем мэтр Савари. Он на одной из полок крайнего стеллажа.
Рескатор указал жестом по направлению стены, находящейся за его спиной. Анжелика, не обращая внимания на язвительный тон пирата, подошла к стеллажу и почти сразу заметила небольшой сундучок, стоящий на второй полке снизу между толстыми книгами в кожанном переплете. Приоткрыв его и убедившись, что в нем имеется достаточный запас корпии и белых лоскутов ткани, она сняла его с полки и направилась обратно к столу.
Она аккуратно отодвинула лежащие на столе письма и прочие бумаги, после чего установила сундучок и принялась извлекать оттуда все необходимое для перевязки. Откупорив несколько небольших пузырьков из темного стекла, которые находились в ларце, она понюхала их содержимое и легко отыскала среди них виноградный спирт.
Все это время Рескатор неподвижно сидел в кресле, вытянув перед собой длинные ноги и подперев здоровой рукой голову и, казалось, погрузился в какие-то раздумья. Раненая рука по прежнему лежала на краю столешницы и алый разрез ярко выделялся на фоне белых бумаг, разбросанных по столу. Кровь медленно, но неустанно стекала по руке, прокладывая себе путь, по светлому дереву стола, тяжелыми каплями падая на ковер. Казалось, рана заботит мужчину столь же мало, как и загубленная дорогая мебель.
– Вы позволите? – спросила Анжелика, приблизившись к нему с бинтами в руках и указывая на рану.
Её голос вывел Рескатора из прострации. Он встрепенулся и с подозрением посмотрел на женщину, стоявшую рядом с ним. Но осознав её намерения, он все же молча протянул руку.
Со знанием дела Анжелика быстро, но тщательно обработала рану. Она аккуратно протерла кожу салфеткой смоченной в спирте, затем стянув края разреза, наложила чистую льняную материю и принялась туго бинтовать. Все время, пока она занималась его рукой, Анжелика непрерывно ощущала на себе настороженный и одновременно заинтересованный взгляд Рескатора.
– Где вы этому научились? – спросил он, оценивающе разглядывая умело забинтованную руку, когда Анжелика закончила работу.
– Жизнь многому учит, – уклончиво ответила она, печально усмехнувшись.
Анжелика отошла от него и принялась наводить порядок на столе, складывая оставшиеся бинты и корпию обратно в сундучок. Но неотрывный взгляд Рескатора продолжал следить за ней. Он смотрел на нее с таким удивлением, словно перед ним предстала совершенно другая женщина, и словно это не она только что дала ему отставку и обвиняла во всех смертных грехах. Он придвинул к себе деревянный хьюмидор [24], обшитый металлическими пластинами, который стоял тут же на столе и извлек оттуда тонкую сигару. Раскурив ее, он продолжал рассматривать Анжелику, сквозь клубы ароматного дыма, а на его устах появилась загадочная полуулыбка.
– Вы поразительное создание! – мягко произнес он. – Сколько личностей в вас уживаются?! Вы и богиня, взгляд которой может разжечь пламя страсти в любом мужчине, и знахарка, прикосновение, которой дарит исцеление, и отважная воительница, бросившая вызов судьбе… Как все это может сочетаться в одной женщине?
Рескатор откинулся на спинку кресла и немного склонив голову набок еще долго продолжал смотреть на чеканный профиль молодой женщины. Казалось она была полностью поглощена складыванием бинтов и не слышала, что он говорит. Завороженный ее сосредоточенными движениями, наклоном головы, изящно вылепленными плечами, он вдруг тихо позвал ее:
– Анжелика…
При звуках своего имени, прозвучавшего словно призыв, молодая женщина почувствовала как все внутри у нее сжалось и сердце, будто, оборвалось. Она повернула голову и посмотрела на Рескатора. Он сидел, окутанный дымом и сизая струйка, исходящая от сигары, медленно струилась к мозаичному потолку, наполняя комнату сладковатым запахом табака.
«В Кандии его плащ пах фиалками!» – вдруг подумала Анжелика. – «Это был запах табака и фиалок!»
Словно загипнотизированная, молодая женщина посмотрела в черные глаза пирата и не смогла отвести взгляд. Все ее естество только что охватила внезапная догадка, осмыслить до конца которую она не осмеливалась, но которая неотвратимо надвигалась на нее, предвещая непоправимую катастрофу и одновременно безмерное счастье. Ведь так порой случается, когда долго размышляешь над какой-то тайной, разгадка вдруг приходит неожиданно и совершенно непонятно откуда. Некоторое время назад она видела, как во дворе в бассейне плавали лепестки фиалок. Их было так много, что аромат без труда наполнял помещения виллы сквозь распахнутые окна. А когда Рескатор закурил, тонкий и нежный аромат цветов смешался с запахом дыма и напомнил ей, что его плащ, который он набросил ей на плечи в Кандии, был пропитан похожей смесью табака и фиалок! Сумев убежать от него при помощи друзей, уже лежа на связке канатов в убогой лодке и проклиная свою судьбу, она мучительно пыталась понять, что же это за аромат, и вот теперь ответ пришел сам собой.
И вдруг, словно потянув за нужную ниточку, перед Анжеликой открылись воображаемые кулисы, и она увидела то, что они скрывали все это время. Перед ее мысленным взором предстала сложенная мозаика из разрозненных событий, приобретшая свою четкую логику. Её мысли ошалело летели вперед, цепляясь одна за другую, воспроизводя в памяти те события, понять которые она до этой минуты не могла.
Но теперь она понимала почему Рескатор, бросив все дела, примчался за ней в Кандию. Почему потом заботился о ней, когда она лежала в лихорадке. Почему он так настойчиво пытался узнать причину, побудившую её отправиться в опасное путешествие по Средиземному морю. Даже слова, сказанные о ее муже, и те стали для нее понятны. А его поцелуй явился финальным аккордом в этой странной пьесе.
Анжелика поднесла дрожащие пальцы к лицу, словно стараясь удержать ускользающее ощущение его губ на своих губах. Какой же она была дурой! Как можно было не догадаться, что так целовать умеет только один мужчина на свете!?
А его слова!? Как он сказал? «Вы по-прежнему слепы! Гоняетесь за призраком!»
Да! Она была слепа! Когда-то давно она не сумела сразу разглядеть под устрашающей внешностью мужа, графа Жоффрея де Пейрака, пылкое сердце и благородную душу, и точно также сейчас не поняла сразу, кто же скрывается под маской Рескатора! Ответ был слишком очевиден, но от этого не менее безумен! Но разве не окружала её все это время знакомая магия его личности? Разве не казались его фразы, брошенные словно невзначай, отголосками из прошлого? Она с такой яростью противилась его очарованию, что постоянно отбрасывала очевидные мысли, которые уже не единожды приходили ей в голову. Да, она была слепа! Но теперь она, наконец, увидела истину. Словно прочитала её в его взгляде. И от неотвратимости того, что сейчас должно было произойти, ей стало страшно. Кровь отхлынула от ее лица, ноги стали ватные.
За пеленой своих лихорадочных мыслей Анжелика не заметила, что застыла сейчас у стола с отрешенным видом, цепляясь одной рукой за спинку кресла, а вторую прижав к лицу и с открытым ртом смотрела на Рескатора.
– Мадам, что с вами? – послышался где-то вдалеке встревоженный голос пирата.
Наверное, её странный вид вызвал беспокойство у Рескатора. Он встал и, обойдя стол, приблизился к ней, внимательно вглядываясь в ее лицо. Звук его хриплого голоса вывел молодую женщину из прострации.
– Снимите вашу маску! – произнесла она бесцветным голосом.
Её требование, хотя оно и было произнесено очень тихо, прозвучало словно гром среди ясного неба. Анжелике показалось, что на мгновение даже колечки дыма, поднимающиеся из курительниц и от сигары Рескатора, замерли в воздухе.
Но на Рескатора ее слова, казалось, не произвели никакого впечатления. Хотя возможно, что он лишь умело скрыл свои эмоции. Ни один мускул его тела не дрогнул. Он все так же неподвижно стоял перед Анжеликой, окутанный сигарным дымом.
Видя, что пират не торопится выполнять её просьбу, Анжелика пришла в ярость.
– Снимите вашу маску, монсеньор! – безапелляционным тоном потребовала она. – Довольно маскарада!
Рескатор, не произнося ни слова, положил тлеющую сигару в пепельницу. Затем также молча поднес руки к затылку. Он развязал атласный платок и, сняв его с головы, отбросил в сторону. Затем одним движением развязал узелок на ленточках приделанных к маске с двух сторон. Не удерживаемая более ничем, кожаная маска соскользнула с его лица и упала на пол.


[23] В Марокко уважительно-почтительное обращение, означающее «господин».
[24] Хьюмидор (лат. humidus – «влажный») – ящик, шкатулка для хранения сигар.

 Отправлено: 14.05.17 14:48. Заголовок: Глава 19 Анжелика ши..

Глава 19
Анжелика широко распахнутыми глазами смотрела на лицо мужчины, которое больше не скрывала кожаная маска. Постепенно она узнавала его облик в обрамлении густой черной шевелюры: матовая, как у всех уроженцев Аквитании, кожа, высокий лоб, прямой нос с небольшой горбинкой и две линии шрамов, пересекающие висок и левую щеку, по которым Анжелика в былые времена ласково проводила пальцем. Когда-то это лицо принадлежало её мужу – графу Жоффрею де Пейраку. Теперь оно приобрело суровое и жесткое выражение, а короткая бородка, обрамляющая чувственные губы, сделала его похожим на сарацина. Это был её муж и одновременно какой-то другой человек.
Когда первое потрясение немного прошло, Анжелика поняла, что не знает, чего больше хочет в данный момент: броситься ему на шею или залепить увесистую оплеуху. Ощущение непоправимой катастрофы и в то же время невыразимого счастья, от которого все её существо, то пронизывал холод, то охватывало чудесное тепло, а душа, то наполнялась мраком, то озарялась сияющим светом, овладело ею безраздельно. На неё разом обрушились все чувства. В ней одновременно клокотали любовь, ненависть, счастье, разочарование…
– Это же ОН! – ликовало её сердце.
Но память с методичной точностью воспроизводила события, произошедшие за последние два месяца. С какой же легкостью он дурачил её все это время! Как жестоко обманывал! Заставил признаться в том, о чем бы она никогда не рассказала своему мужу! А Кантор! О, Господи, Кантор! Знает ли он, что на той галере был его сын? Ну конечно, теперь знает. Она же обвинила его в смерти ребенка!
Анжелика, словно не веря своим глазам, отчаянно замотала головой.
«Нет! Это просто кошмарный сон! Этого не может быть… Это невозможно…»
Отказываясь признавать то, что произошло, она попятилась назад и, не обратив внимания, что наступила на шлейф платья, оступилась и чуть было не упала. Рескатор, он же Жоффрей де Пейрак, моментально отреагировал и протянул к ней руки, чтобы помочь удержать равновесие.
– Нет, – прокричала Анжелика ему в лицо, уворачиваясь от протянутых рук. – Не прикасайтесь ко мне! Вы – чудовище!
Реальность происходящего лавиной обрушилась на неё, и теперь она плохо соображала, что делает. Резко выдернув подол платья из-под каблука, отчего тонкая ткань разорвалась с противным треском, Анжелика развернулась и зашагала прочь. Она шла словно лунатик, натыкаясь на мебель, спотыкаясь о ковёр и совершенно не узнавая комнату, в которой провела последние несколько часов. Она не видела перед собой ничего, более того, она не понимала, куда идет и зачем.
Анжелика пришла в себя лишь тогда, когда ощутила, как что-то холодное жжет её руки и тело. Этот холод пронизывал её насквозь, тупой болью отдавался в каждой клеточке кожи, но она не могла понять, откуда он исходит. Тогда она подняла голову и, осмотревшись, поняла, что лежит на холодном мраморном полу в какой-то беседке. Серебряный свет луны заливал всё вокруг. Где-то неподалеку слышался шум волн, разбивающихся о подножие скал. Но Анжелика не понимала, как она здесь очутилась. Она плохо помнила, словно это происходило в смутном сне, как она на нетвердых ногах вышла во двор и наткнулась на фонтан. Как долго стояла, держась за его круглую чашу, пока её пальцы, оказавшиеся в холодной воде, не занемели. Как потом она бросилась к высоким подковообразным воротам и пыталась открыть тяжелую створку, а она всё никак не поддавалась. Как затем бежала по галерее, пока не увидела дверь, ведущую в небольшой палисадник, обнесенный стеной и примыкающий к вилле, в середине которого и располагалась круглая беседка. Она, наверное, споткнулась о ступеньку, ведущую к ней, и, упав на холодные плиты, уже не смогла подняться.
Вся тяжесть недавнего открытия навалилась на неё с такой силой, что теперь она скорее всего никогда не оправится от потрясения. Силы покинули её. Каждый вдох давался с трудом. Но холодный мрамор, на котором она лежала, немного остудил мятежный разум, и она почувствовала, что уже в состоянии осмыслить то, что произошло.
«Как же я сразу не поняла, кто скрывается под маской?!» – первой мыслью пришло ей в голову. Но это было слишком невероятно, чтобы поверить и осознать, будто её муж, галантный рыцарь, превратился в пирата и авантюриста. Наверное, женские мечты и правда глупы. Что она себе вообразила? Что он где-то занимается химическими опытами и с нетерпением ждет, пока она к нему приедет?
Анжелика истерически расхохоталась. Личина пирата, нежели почтенного ученого, действительно шла ему гораздо больше. И он не ждал её. Все эти годы он жил своей жизнью, не заботясь о том, как существовали его жена и дети. Лишь много лет спустя, он обременил себя попыткой узнать, что же с ними сталось, но было уже поздно. Слишком поздно. Она сама вылезла из той пропасти, в которую её низвергла его опала. Она сама добилась благосостояния и для себя, и для его детей. Она сама поднялась на вершину, на которой царил король-солнце… А где же был он? Развлекался со своими одалисками?! Кидал к их ногам золото в то время, как она жила в жуткой нищите?! Строил свои дворцы и виллы?!
В какое же чудовище он превратился! Он ведь не был таким в Тулузе! Как хорошо Анжелика представляла тот образ, который лелеяла все эти годы. В её мечтах он всегда протягивал к ней руки, шептал ласковые слова… Её мечты – теперь она это ясно понимала – были всего лишь пустыми фантазиями, наивными, как и большинство женских грёз. Но больнее всего было осознавать, что она совсем не знала человека, которого когда-то любила и который был её мужем.
А ведь он, напротив, отлично знал, кто скрывается под именем маркизы дю Плесси-Бельер! Он знал и примчался за ней в Кандию! Приехал, бросив все дела, чтобы спасти. Чтобы уберечь от пожизненного заточения в каком-нибудь гареме. Это он, её муж, видел её нагую перед десятком похотливых мужчин, желающих купить новую наложницу для себя или своего господина. Какое унижение!
Но он не отказался от неё. Он её спас! И разве не почувствовала она тогда в батистане, что он особенный?! Разве это не он ухаживал за ней, пока она билась в горячке?! Разве не теряла она головы каждый раз в его присутствии?!
Из груди Анжелики вырвался жалобный стон. Как же он мог так низко поступить с ней?! Как он мог столько времени скрывать от неё, кто же прячется под маской Рескатора? Ведь он уже на Пантеллерии получил её записку! Он уже тогда знал от Али Мектуба, что она ищет именно его! Почему же вместо того чтобы открыться, снять маску, он устроил эту гнусную мистификацию? Зачем он предлагал ей стать любовницей Рескатора? О, Господи, как отвратительно! Склонять жену к измене с самим собой же! Анжелика снова застонала, как раненное животное. В этом был весь он! Разве не провернул он с ней уже однажды подобную шутку? Но на этот раз всё зашло слишком далеко! Нельзя так жестоко играть с чувствами женщины. Хотя тот, кто больше не любит, смотрит на вещи так просто… Да, именно так – «тот, кто больше не любит»…
Правда, которой она упорно отказывалась посмотреть в лицо, внезапно пронзила её, словно острый кинжал. Она нашла его, но он её больше не любит!
Анжелика в отчаянии стала заламывать пальцы. Ей хотелось разрыдаться, но слезы иссякли, ведь она уже сегодня выплакала всё, что накопилось в душе. Где же ей взять столько слёз, чтобы оплакать свою горькую судьбу?.. Где же взять силы, чтобы подняться, наконец, с этого холодного пола?..
***
Первой мыслью Жоффрея де Пейрака, иначе Рескатора, при виде удаляющейся жены, было броситься вслед за ней. Он даже прошел бесконечно долгих десять или двадцать шагов от стола к резной кедровой двери, выходящей на галерею и внутренний двор, но замер перед полупрозрачной занавеской, так и не покинув пределы кабинета. Там он и увидел её, стоящую посреди двора и судорожно цепляющуюся руками за край фонтана, словно тот был её единственной поддержкой и опорой. Далекая и одновременно близкая. Его жена!
Пейрак вдруг ощутил, как болезненно сжалось его сердце. Это ощущение уже не впервые преследовало его, но только сейчас он понял причину. Оно болело из-за неё! Каждый раз только из-за неё!
Он вспомнил, как впервые ощутил эту странную, ни на что не похожую боль. Это было на палубе «Морского Орла» много недель назад. Он только что закончил переговоры с представителями венецианских банкиров – это была уже далеко не первая встреча, но впервые переговоры увенчались успехом. Гордые венецианцы, не терпящие пиратов долго не хотели иметь с ним никаких дел, ведь он, хоть и рожденный в семье прославленных графов тулузских, не мог пользоваться своим титулом с тех пор, как был осужден и должен был умереть в жутких мучениях на костре. Чудом спасшийся от печальной участи, он вот уже много лет был известен под именем Рескатора. Слава о нем шла далеко впереди него самого, и он понимал, чтобы заключить сделку с семействами банкиров, ему придется задействовать все своё красноречие и дар убеждения. Прошло больше года, прежде чем венецианцы согласились встретиться с Рескатором. После, было еще много встреч и сложных переговоров. Пейрак добивался того, чтобы в банках Венеции часть займов выдавалась живыми деньгами, вместо векселей. Он готов был обеспечивать эти займы серебром. Своим серебром! Для него, отверженного родной страной, это был шанс обрести власть и влияние не только в водах Леванта, но и на европейском континенте. Он знал, что рано или поздно венецианцы пойдут на его условия, а они были очень выгодны для обеих сторон. Венецианская Республика, контролирующая некогда всю торговлю на Средиземном море, уже давно растеряла своё влияние. Ост-Индская компания вытеснила её практически отовсюду. Вдобавок они проиграли туркам двадцатичетырехлетнюю войну и вынуждены были оставить остров Крит. Все это болезненно сказывалось на финансовом благополучии Венеции и Пейрак знал, что они примут его серебро. Единственным камнем преткновения оставалось то, что банкиры не хотели иметь дело с пиратами. Пейраку пришлось изрядно постараться, доказывая им, что он не ведет пиратской деятельности, ведь он никогда не нападал на другие корабли или прибрежные поселения с целью наживы. Также никогда не занимался он и работорговлей.
И вот, настал тот день, когда возле острова Мальта, он принимал на борту корабля посланников от видных семейств банкиров Венеции. Встреча оказалась неожиданной, так как Пейрак в это время должен был направляться в Константинополь, а венецианцы держали путь на Киферу, а затем на Милос с намерением дожидаться Рескатора там. К их счастью им не пришлось долго ждать. Они заметили «Морского Орла», когда он пересекал Ионическое море и проследовали за ним на Мальту. Именно там, в укромной бухте, в которой пришвартовалась шебека, подальше от любопытных глаз, посланники передали, что бывшего графа де Пейрака готовы принять в Венеции для проведения финальных переговоров уже с самими владельцами банков. Несомненно, это был колоссальный шаг вперед! Почти весь день они обсуждали детали его приезда и вот, проводив посланников в шлюпку, которая доставит их на венецианскую галеру, которую предусмотрительно пришвартовали в нескольких милях от бухты, он, переполненный радостью, отдал приказ созвать своих ближайших помощников в кают-компании, чтобы отметить событие хорошим вином. Он вышел из каюты на нижней палубе, которую занимал после того, как уступил свой салон Анжелике и, поднявшись на палубу, хотел послать кого-то из матросов на «Голдсборо», чтобы позвать его капитана, как вдруг увидел её! Она стояла на палубе рядом с мэтром Савари и что-то говорила ему. В лучах закатного солнца её распущенные волосы светились, словно золотое покрывало. Рядом с маленьким щуплым старичком она выглядела ещё более женственной. Женщина, красота которой с возрастом стала лишь ярче и изысканнее! Всё в ней завораживало с первого взгляда. Прямая осанка, движение плеч, точеных, крепких и в то же время поражающих нежностью и чистотой линий, изящный взмах тонкой кисти, совершенный профиль и стан... Она вдруг отвернулась от старика. Наверное, он сказал что-то, что ей не понравилось, но сколько же величия и грации было в этом, казалось бы, обычном движении! Пейрак, привередливый эстет, привыкший рассматривать и оценивать женскую красоту по всем статьям, замер, любуясь своей женой. Он был ею ослеплен. Прежде линии её плечей и спины не были так безупречны. Когда он на ней женился, ей было всего семнадцать лет и она еще только избавлялась от отроческой худобы и хрупкости. Теперь он вспоминал, как лаская её юное, едва сформировавшееся тело, иногда думал о том, как прекрасна станет Анжелика, когда вполне расцветет под воздействием прожитых лет, материнства и всеобщего почитания. Но не он, а другие помогли ей расцвести и достичь нынешнего совершенства.
С тех пор, как он увидел Анжелику в аукционном зале Кандии, он с каждым разом находил её всё более красивой. Прекрасный облик обнаженной богини, словно вихрь ворвался в его устаканившуюся жизнь и с тех пор не отпускал ни на миг. Эта женщина, которую он прогнал, как ему казалось, из своего сердца, узнав о её браке с известным красавцем и распутником маркизом дю Плесси-Белльером, снова пленила его душу с первого взгляда, когда он увидел её сквозь дым благовоний в кандийском батистане. И потом, уже на корабле, смотря на неё, лежащую в его большой кровати, он думал, что такое прекрасное тело должно содрогаться в любовном экстазе, а не от лихорадки. Её фигура неодолимо вызывала в памяти статуи античных богинь плодородия, стоящие кое-где на средиземноморских островах. Сколько раз он любовался ими, говоря себе, что в жизни – увы! – такие фигуры встречаются редко.
Пейрака вдруг непреодолимо потянуло к ней. Он сдвинулся со своего места и стал приближаться к беседующей паре, пронизанный ошеломляющим чувством, что она стала еще прекраснее, чем раньше, и что она принадлежит ему. Анжелика повернула голову и увидела его. Вмиг, кровь схлынула с её лица, а глаза расширились от ужаса. Она что-то быстро прошептала Савари и, круто развернувшись, зашагала прочь. Потрясенный её поведением, Пейрак остановился. В чем дело?! Что её в нем так ужаснуло? Его маска? В бытность Рескатором он знавал много женщин, и все они по-разному реагировали на его маску, но никогда прежде он не видел в их глазах панического страха.
Он еще долго смотрел вслед удаляющемуся силуэту Анжелики, борясь с новым для себя щемящим давлением в груди, которое лишало возможности пошевелиться или вздохнуть поглубже. До этой минуты он вполне обосновано считал, что оправился от ран, нанесенных её предательством. Но сердечная рана, как видно, оказалась более глубокой, из тех скверных ран, что снаружи затягиваются слишком быстро, в то время как ткань внутри гноится или усыхает. Про такие случаи ему рассказывал его друг, Абд-эль-Мешрат, когда лечил его ногу. Арабский врач не давал зияющей ране под коленом закрыться до тех пор, пока все: нервы, мышцы, сухожилия – не срастется с той скоростью, которую определила для человеческого тела природа.
Как бы то ни было, в тот миг он понял, что страдает из-за женщины, которая больше не существует и не может возродиться. Жоффрей де Пейрак, уже десять лет ведущий холостяцкий образ жизни, тогда остро ощутил, как ему не хватало его жены. Его милого болотного эльфа, с такой преданностью и любовью когда-то смотревшей на него. Но как вернуть то время? Как в этой высокомерной гордячке распознать поблекший образ давно минувших дней? Надменность и презрение, читавшиеся в её взгляде и голосе, поразили и больно ранили его. А ведь он был близок к тому, чтобы простить её, забыть все измены и предательства ещё тогда, когда день за днём ухаживал за ней, мечущейся в лихорадке между жизнью и смертью. В тот день, когда горячка отступила и она спала мирным сном, восстанавливая силы, он ушел, предполагая, что она проспит до позднего вечера, и тогда он вновь придет к ней и будет ожидать её пробуждения, сидя у изголовья. Он предвкушал, как она откроет свои удивительные глаза, затем её блуждающий взгляд остановится на его лице… Она узнает его и улыбнется…
Но Анжелика, в который раз разрушила все его планы.
И за это он злился на неё. Кроме того он злился на неё, хоть тогда вряд ли мог признаться себе в этом, за то, что она была его единственной слабостью, единственной женщиной, которая заставила его страдать. Узнав от мэтра Савари, что она собирается снова сбежать, он пришел в ярость. Тогда, Пейрак отменил празднество, приказал немедленно поднять якорь и выйти в открытое море, а к её каюте приставить двух мавров, чтобы следили за ней и днём, и ночью!
***
Жоффрей де Пейрак отрешился от своих воспоминаний. Он вновь посмотрел во внутренний двор виллы в надежде увидеть её силуэт возле фонтана, но она исчезла. Тогда он, отдернув занавеску, стремительно вышел во двор и осмотрелся – Анжелики нигде не было. Где же она? Он тут же бросился к воротам. Закрыты! Слава Богу! Значит, она где-то здесь. Но где же? Лихорадочно осматриваясь по сторонам Пейрак вернулся в дом и стал прислушиваться к звукам. Но вокруг была только тишина. Гнетущая тишина свинцовой тяжестью опустилась на виллу, точно такая же, как и перед той страшной бурей.
Мог ли он знать тогда, уходя от берегов Мальты, что через несколько дней, переживет самые мучительные и самые удивительные мгновения в своей жизни?! Пейрак планировал держать путь на Капраю, зайдя предварительно на Пантеллерию, чтобы пополнить запасы пресной воды. С того момента как они подняли якорь, Пейрак всё время украдкой следил за Анжеликой. Несмотря на его злость по отношению к ней, теперь он начал ловить себя на мысли, что ему нравится её присутствие на корабле. Даже молчаливая и подавленная, она привнесла в его существование какой-то новый вкус. Каждый день, поднимаясь на палубу или стоя на капитанском мостике, он постоянно искал её взглядом, а не найдя, с трудом сдерживался, чтобы не отправиться в её каюту и не убедиться, что она здесь, рядом, безумно прекрасная и невероятно загадочная. Но как не пытался, он не мог понять причину её уныния и плохого настроения.
Мысли о ней и ощущение, что она сейчас находится на корабле, настолько захватили его, что он даже не заметил, как завел шебеку прямо в шторм. Но буря, которая чуть не погубила их, подарила ему невыразимо прекрасный момент, когда она протянула руку к его маске. Он так и не понял, хотела ли она чтобы он её снял или нет, но в тот миг всё его естество было охвачено ощущением восторга.
Высадившись на остров Пантеллерия, Пейрак понял, что больше не может отрешиться от неё. Отныне она полностью завладела его помыслами и никаким напряжением воли он не мог избавиться от этого наваждения - мыслей об Анжелике. Он презирал себя за это чувство, потому что никогда ранее не допускал, чтобы женщина захватила его ум целиком, ведь долг капитана и лидера обязывал его всегда сохранять трезвый разум, и в своих действиях руководствоваться исключительно сухим расчетом. Прежде он всегда умел вовремя освободиться из-под власти чувств, считая, что с его стороны было бы слабостью позволить любви занять главенствующее место в жизни, в ущерб его свободе и его трудам. Неужели ему придется признать, что Анжелика одним только присутствием на корабле околдовала его? Но мысли о ней не отпускали. Стоило ему закрыть глаза, как он снова видел её, обнаженную в аукционном зале, или вспоминал, как в бреду лихорадки она шептала его имя. Это сводило его с ума!
Тогда он понял, что должен положить конец нелепой двусмысленной ситуации. Он должен испытать её, разгадать тайные помыслы и чаяния, разобраться, наконец, зачем Анжелика отправилась на Средиземное море. Увериться в ней или окончательно разочароваться! Ведь он, с некоторых пор ведущий образ жизни авантюриста, не мог впустить в нее ветреную, никчемную женщину. Он, Рескатор, так хорошо знающий всех членов своей команды, должен был быть полностью уверен и в ней. Особенно в ней!
И вот на Пантеллерии ему выпал такой случай. К тому времени он уже знал кое-какие подробности, связанные с её странным путешествием. Кроме прочего, он узнал также, что с того момента как она несколько месяцев назад села на королевскую галеру в Марселе, по её следам шел высокопоставленный полицейский. Но разрозненные сведения, которыми он обладал, никак не увязывались в единую стройную картину. Наконец, когда он уже потерял всякую надежду докопаться до истины, Пейрак получил записку от некоего господина с просьбой о встрече с намерением выкупить из рабства маркизу дю Плесси-Бельер. Это был тот самый шанс, которого он ждал и которым не мог не воспользоваться, несмотря на весь риск. Он понимал, что предоставляя ей свободу и возможность уехать, не раскрыв его тайны, он совершает большую ошибку, о которой будет сожалеть потом всю оставшуюся жизнь. Но поступить иначе он не мог. Он понимал также и то, что чем больше риск, тем сильнее обнажаются всё чувства и потаенные чаяния. В подобных ситуациях на поверхность выносит всё то, что обычно люди усердно скрывают.
Сколько же потрясающих открытий ожидало его в тот день! Образ легкомысленной особы, который он нарисовал в своем воображении, вмиг разлетелся на мелкие осколки. И перед ним предстала цельная натура женщины, пережившей в жизни немало трудностей, но при этом сохранившей душевную чистоту. Теперь он также понял причину её страха: она считала, что стала пленницей ужасного человека, виновного в смерти её сына.
Но еще большим откровением для Жоффрея де Пейрака стала мысль, что Анжелика, безрассудно бросившись на его поиски, совершенно не сознавала, что с момента их последней встречи прошло более десяти лет. В своей женской наивности, она не задумывалась о том, как опала отразилась на нем и как он прожил эти годы. Похоже она считала, что жестокие испытания, выпавшие им обоим, никак не отразились в их душах, не наполнили сердца горечью и сожалениями. Пейрак метался между желанием открыться ей в тот же миг, когда она с замиранием сердца рассказывала ему, что ищет своего мужа, и разочарованием от мысли, что она жаждет обрести Великого Лангедокского Хромого, графа Тулузского, которого больше не существует. Он перестал им быть в тот самый момент, когда очнулся зимней ночью в лодке, чудом избежавший смерти на костре. Личность Рескатора родилась гораздо позже, но именно к нему - пирату и морскому авантюристу, Анжелика испытывала презрение и ненависть. С первой встречи она выстроила между ними непробиваемую стену отчуждения. Он чувствовал, что его персона вызывала у неё интерес, но в тоже время она так неистово сражалась с желанием разглядеть истину, что это будило в нём гнев. Он понимал, что оказался загнан в угол. Он не мог дать ей то, чего она хотела, а именно возвращения в некогда прекрасное время, когда он был властителем Тулузы и ничто не омрачало их любви. Не мог и открыться ей, понимая, что рискует потерять её навсегда, ведь предубеждение против Рескатора было так велико, что она отказывалась воспринимать очевидное, отмахиваясь от всех намеков. Абсурднее всего было то, что Пейрак испытывал неистовую ревность к самому себе десятилетней давности!
Именно в таком мятежном состоянии духа он и отправился в Алжир. У него действительно накопилось несколько дел, которые необходимо было решить вместе с Мохаммедом Раки, так что говоря Анжелике о том, что он уже давно намеревался навестить друга, он ничуть не лукавил. Но смятение, в котором он тогда пребывал, помешало ему тщательно продумать и организовать визит в Алжир, о чем он уже не раз пожалел и неустанно себя корил. Поднимаясь вверх по узким улочкам ночного города, Пейрак не заметил подозрительных людей бродящих подле дома Раки, не заметил также, как и за ним самим на протяжении нескольких кварталов следовали два вооруженных человека. Лишь оказавшись в доме Раки, он понял, что сам пришел в расставленную для него ловушку. Меццо Морте, его давний и заклятый враг, каким-то образом узнал, что Мохаммед Раки работает на него и является его поверенным лицом. Он устроил слежку и даже подослал в дом Раки шпиона в качестве слуги, надеясь выведать сведения о Рескаторе и его деятельности, которые могли бы его сокрушить. В частности Меццо Морте интересовало где находятся серебряные рудники, где чеканятся монеты и каким образом они потом доставляются на побережье. И тут сам Рескатор, одурманенный мыслями о женщине, собственной персоной явился к ним. В тот момент Пейрак был готов проклясть всё на свете! Из-за своих терзаний так подставить людей, преданных ему, да и на самого себя навлечь серьезные неприятности! Жоффрей понял, что нужно покончить с этим маскарадом как можно быстрее. Он решил, что сразу по возвращении на корабль, он откроется Анжелике.

 Отправлено: 14.05.17 14:48. Заголовок: *** Жоффрей де Пейра..

***
Жоффрей де Пейрак остановился посреди гостиной и медленно обвел взглядом помещение. В комнате царил полумрак из-за того, что масло в большинстве ламп выгорело и лишь в нескольких еще тлел огонек. В густых тенях, отбрасываемых мебелью, он пытался уловить очертания женского силуэта. Пейрак понимал, что Анжелика должна быть где-то здесь, но то, что он не мог её отыскать, беспокоило его всё сильнее. Постояв так некоторое время, он вернулся в кабинет. Но и там её тоже не оказалось. Тогда, схватив со стола масляный светильник, он принялся обходить все комнаты первого этажа виллы.
С каждой новой комнатой, куда он заходил и в которой надеялся найти Анжелику и не находил, тревога в его душе росла всё больше и больше. Он видел, в каком потрясённом состоянии она была, когда он снял маску и теперь опасался, чтобы она не натворила какой-нибудь глупости. Ему не стоило отпускать её! Нужно было удержать жену любой ценой и оградить от самой себя и необдуманных поступков. Следовало сразу снять маску, как он и планировал, и не позволять разговорам увести его от намеченной цели и превратить всё в абсурд!
Ведь она улыбалась ему, кокетничала и даже ревновала! О, сколько же удовольствия ему принесла мысль о том, что она ревнует. Это означало, что Рескатор ей не безразличен, что она готова принять его в новом обличье. Во время своего пути из Алжира в Марокко он все время думал о том, как Анжелика воспримет его разоблачение. В Алжире ему пришлось несколько дней провести в доме торговца лошадьми, с которым он был давно знаком и который был обязан де Пейраку освобождением с галерной каторги, потому что как только Меццо Морте узнал, что Рескатор не поднялся на корабль, а остался в городе, он велел своим людям обыскать его до последнего камня. Морте, естественно, не хотел упускать такой удачный случай, когда добыча сама пришла к нему в руки. К тому времени он уже отчаялся найти сбежавшую из Кандии зеленоглазую рабыню и постепенно отзывал своих раисов обратно в Алжир. Теперь все верные ему люди были созваны и брошены на поиски его главного врага. Приходили они и в дом Саида. Но торговец сумел ловко укрыть своего благодетеля и Рескатор, никем не замеченный, покинул Алжир на закате пятого дня.
Еще через пять дней он въехал в город Блида, где его уже ожидала весточка от Язона, которую тот отправил с матросом из команды. В ней сообщалось, что Язон принял решение отвезти зеленоглазую наложницу господина в Айе-Рабию, а сам он уже на пути в Константинополь, где собирается завершить все намеченные сделки, а также отправить на верфь шебеку для замены временных мачт на полноценные. Там же узнал Пейрак и о смерти своего друга - Мохаммеда Раки.
Когда Жоффрей в ту роковую ночь понял, что не может добраться до шлюпки и что ему придется остаться в Алжире, он не беспокоился за него. Он знал, что Раки на шебеке будет в полной безопасности. Не опасался он и того, что алжирец сможет выдать его секрет Анжелике. Он познакомился с Мохаммедом в Судане, куда отправился по просьбе своего покровителя Османа Ферраджи для разработки золотоносных рудников. Пейрак никогда не рассказывал слуге о том, какое имя носил во Франции да и о своей прежней жизни тоже. Из всех примет, по которым Анжелика разыскивала его, Раки мог упомянуть только шрамы на лице. Но этого было слишком мало, чтобы удостовериться в том, что Джафар аль Хальдун, как его нарекли в Магрибе и которому служил Мохаммед Раки, некогда звался Жоффрей де Пейрак.
Смерть Мохаммеда потрясла его до глубины души. Перебирая в памяти события той трагической ночи, он неизменно приходил к выводу, что ему следовало позаботиться о безопасности друга гораздо раньше и не пускать всё на самотек. Также понял он и то, что его враги сплотились против него, как никогда раньше. Если все прежние нападки Меццо Морте походили на укусы назойливой мухи, то теперь его удары стали всё более ощутимы и последовательны. Беспокоило Пейрака и то, что итальянский ренегат знал что-то про Анжелику. Похоже, он догадался, как она дорога Рескатору и теперь пытался нанести удар через неё.
Страх за Анжелику, за то что его враги не оставят попыток использовать её против него, заставлял Пейрака всё время подгонять лошадей. Ему не терпелось как можно скорее удостовериться в том, что с ней всё в порядке, что ей не угрожает никакая опасность. Он с самого начала предполагал, что Язон захочет высадить её с корабля и отвезет в ближайший дворец, но уверенность в том, что он именно так и поступил окрылила его. На протяжении всего пути он останавливался лишь на пару часов, давая лошадям отдых, и снова взлетал в седло, стремясь как можно быстрее прибыть в Айе-Рабию. Опасался он также и того, что Анжелика с её нравом захочет сбежать из дворца. А зная характер главного евнуха Аксима-эффенди, он предвидел, что её попытка к бегству будет пресечена, но за ней неминуемо последует наказание. Прожив много лет в мусульманских землях, Пейрак достаточно насмотрелся на то, как здесь обращаются с женщинами. Сам он категорически не признавал подобных методов, но изменить давние обычаи он был не в силах.
Наконец оказавшись во дворце, с каким удивлением он узнал, что Анжелика даже и не замышляла побега. Она прекрасно проводила время, коротая его конными прогулками, изучением арабского языка и даже завела дружбу с принцессой Амирой. Такое поведение и радостная встреча в конюшне вселили в него надежду на скорое воссоединение с любимой женщиной.
Сегодняшний вечер почти утвердил его в этой мысли. Они увлеченно беседовали и Пейрак уже предвкушал, как она обрадуется, узнав, кто скрывается под маской Рескатора. И ведь буквально час назад он держал ее трепещущую и отзывчивую в своих руках, а она горячо отвечала на его поцелуй. Для него это могло означать только одно - что теперь он мог ей открыться без страха быть отвергнутым. Но что-то произошло с ней. Она отстранилась. Он почувствовал как стена отчуждения вновь вырастает между ними. Анжелика снова отдалялась от него, погружаясь в свои наивные мечты, где ему не было места. Тогда, с неимоверной болью в сердце он понял, что должен её отпустить. Глупо пытаться достучаться до того, кто не хочет видеть истины. До того, кто пытается в воспоминаниях укрыться от боли и разочарований несовершенного мира.
***
Пейрак снова вышел во двор виллы. Теперь тревога за Анжелику овладела им безраздельно. Ее исчезновение вдруг показалось ему худшим из всего, что могло бы с ним произойти. Сердце стало бешено колотиться в груди, а все его естество наполнилось противным и непривычным для него чувством страха. Он стал судорожно оглядываться по сторонам.
«Где же ты? Анжелика!»
Наконец он обратил внимание на распахнутую дверь, ведущую со двора виллы в небольшой садик. Пейрак подошел к ней и прислушался. Где-то совсем близко шумело Средиземное море, а в кронах деревьев коротко посвистывала сова-сплюшка. Но вот до него донесся слабый стон, который исходил, как ему показалось из беседки. Пейрак переступил порог и, спустившись по ступенькам, пошел по вымощенной гравием тропинке, ведущей в глубь палисадника. Ясный свет луны струился с неба, превратив пальмы и кипарисы в темных могучих стражей, среди которых стояла изящная беседка. Присмотревшись внимательнее, Пейрак различил женскую фигурку, лежащую в ней прямо на плитах пола.
«Господи, ну что за ребячество - лежать ночью на холодном мраморе!»
Пейрак поспешил к ней. Вбежав в беседку, он увидел, что Анжелика лежала ничком и не шевелилась. Опустившись на одно колено рядом с ней, он дотронулся до её плеча, но она никак не отреагировала на его прикосновение. Он подумал, что она наверное лишилась чувств, но повернув её, увидел, что глаза были открыты. Её отсутствующий взгляд блуждал где-то, не замечая его, а тело было холодно, как лёд.
С огромным беспокойством вглядываясь в её застывшее лицо, Пейрак бережно обнял её и, подняв на руки, быстро зашагал обратно в дом. Жоффрей понял, что она сильно замерзла и торопился поскорее принести её в тепло. Когда он поднимал её, Анжелика не сопротивлялась и не отталкивала его. А едва он переступил порог виллы, она вдруг прижалась к нему и её холодные руки обхватили его шею. Невыразимое счастье в тот же миг наполнило душу Пейрака.
Как порой мало нужно человеку для счастья и как много, чтобы осознать в ком оно заключено.
«Глупец! И ты был готов отпустить женщину, без которой не можешь прожить и минуты?! Отказаться от неё вот так просто, без борьбы?! Нет, черт возьми! Однажды ты уже вышел из битвы победителем, завоевав сердце этой упрямой красотки! Неужели тебе сейчас это не под силу?! Как говаривал старина Шаплен, лёгкая победа обесценивает любовь… Что же, отныне мы изменим тактику, мадам де Пейрак!»

 Отправлено: 27.05.17 23:06. Заголовок: Глава 20 Вдохновленн..

Глава 20
Вдохновленный своими мыслями и дразнящей близостью любимой женщины, граф де Пейрак с драгоценной ношей на руках буквально в одно мгновение преодолел путь от порога виллы до кухни, в круглом очаге которой ещё тлели угли. С того самого момента как Жоффрей принес Анжелику в помещение, окружающее тепло столкнулось в яростной битве с холодом в её душе и мелкая дрожь то и дело заставляла содрогаться её тело. Она не лишилась чувств, но находилась в каком-то странном состоянии, между сном и явью.
Анжелика подняла голову и её зеленые глаза встретились с обеспокоенным взглядом Жоффрея де Пейрака. И в тот же миг какая-то неодолимая сила потянула их друг к другу. Губы Жоффрея нашли её уста и они слились в безумном вихре поцелуя. В этом порыве не было места нежности или благоговению. Они целовались жадно, неистово, и, словно два странника, много лет блуждавшие в одиночестве, обретали друг друга в жарком соприкосновении губ. Все сомнения, гнев, упреки и вся страсть, что так долго томилась в их сердцах, вырвались на свободу, и их тела, так хорошо познавшие все тонкости «веселой науки», мгновенно откликнулись на старый, как мир, призыв. На интуитивном чувственном уровне они тотчас узнали друг друга и устремились в безумный любовный водоворот, сметавший на своем пути все ростки сомнений или благоразумия. Он пытался объять её всю, поглотить потоком бешеной страсти, передать ей силу своей любви и неутоленного желания. Она же, истощенная и измученная, приникала к нему, как к спасительному роднику, неиссякаемому источнику жизни и света, способному вернуть ей желание жить и способность любить. Она, то судорожно цеплялась за его плечи, то дерзко погружала свои руки в его пышные волосы. Его горячность зажигала в ней самой бурлящий огненный поток, который разливаясь по всему телу, прогонял холод, заполнял её до конца, без остатка.
Их тела, сплетенные в древнем языческом обряде любви, не искали нежных ласк. Это был яростный бой двух умелых противников, исступленный порыв, взрыв страсти, в котором смешалось всё: неутоленное желание и страхи, воспоминание о былом и гнев, воскресшая любовь и затаенная обида. Их поцелуи отдавали легкой горечью невысказанных секретов. В этом слиянии губ они пытались о многом рассказать друг другу, ведь вряд ли можно было выразить словами все тайны, выстраданные ими. И всё же эта необузданная любовная схватка была не из тех, что разрушают или опустошают душу, а из тех, что оставляют после себя истощение, утомление, но также умиротворение и безмятежность. Любовь пьянила их и не отпускала от себя. Весь мир перестал существовать, остались только эта ночь и всепоглощающая страсть.
Но вот буря достигла своего апогея и стихла, выплеснув их, уставших и обессиленных на берег. Дом по-прежнему безмолвствовал и только их шумное дыхание нарушало его покой. Он продолжал обнимать её, а она молчала, уткнувшись лицом в его грудь. Её счастье было здесь. Оно сосредоточилось в облике зрелого мужчины с отметинами на лице, в его сильных руках, не дающих мраку и отчаянию поглотить её целиком, в приятном запахе табака, исходящем от его одежды. Он был здесь, рядом. Живой и сильный. Она чувствовала его горячее дыхание, слышала как в груди бьется его сердце. Анжелика всё ещё немного дрожала, но эта дрожь уже была иного толка. Холод ушел. Мрак неистово цеплялся за осколки её души, борясь со счастьем, которое исподволь разливалось по венам, но в этом сражении ему не дано было победить. Благодатное тепло плескалось теперь в её теле, даря почти забытое ощущение полноты жизни.
Аккуратно, словно боясь спугнуть такое ещё зыбкое ощущение счастья, она приподняла голову и посмотрела на мужа. Сколько же лет она ждала его… Искала в потемках и не находила…
Жоффрей де Пейрак, казалось, тоже пребывал в сладком забытье от нахлынувших чувств, но ощутив робкое движение жены, отрешился от грез и его страстный горящий взгляд остановился на перламутровом лице Анжелики. В неярком свете луны, проникающем сквозь окна, он любовался её еле заметной чувственной улыбкой и влажным сиянием глаз. Он склонился к ней и снова завладел её губами. Но теперь поцелуй был нежным и чувственным. Жоффрей своими устами приоткрыл её губы, его горячее дыхание опалило её и, закрыв глаза, Анжелика растворилась в этой бесконечной ласке. Затем он стал покрывать нежными и быстрыми поцелуями её лицо, а когда его губы коснулись шеи, Анжелика выгнулась ему навстречу и с её приоткрытых уст слетел низкий гортанный стон наслаждения.
Жоффрей глухо рассмеялся, явно удовлетворенный реакцией Анжелики.
– Именно так нам следовало начать, когда вы пришли в себя возле берегов Мальты, – негромко проговорил он, продолжая покрывать поцелуями её шею. – Спорить с женщиной бесполезно... только зря теряешь драгоценное время, которое можно было бы использовать куда лучше... не правда ли, мадам де Пейрак?
Надломленный колючий голос прозвучал прямо возле её уха и Анжелика невольно отпрянула. Она до сих пор не могла до конца осознать, что Рескатор и Жоффрей де Пейрак - это один человек. Её разум по-прежнему отделял одного от другого. Рассматривая израненное лицо этого мужчины, она неизменно видела перед собой мужа, но хриплый голос Рескатора, к которому, как она думала, успела привыкнуть, теперь казался ей ещё более ужасным. Нет, никогда она не сможет соединить воедино облик Жоффрея, его лицо фавна, с этим глухим, рокочущим голосом!
«Я надорвал голос, взывая к Аллаху в его райских кущах... Он внял моему зову и дал мне то, что я у него просил, – жизнь» – вспомнились ей его слова в кандийском батистане.
Анжелика высвободилась из его объятий и отойдя, тяжело опустилась на деревянную лавку, протянувшуюся вдоль одной из стен кухни. Её взгляд в смятении блуждал по тускло поблескивающей в полутьме посуде из красной меди и глазурованной глины, стоявшей на полках и в шкафах, по столам, деревянным бочкам с водой, и, наконец, остановился на круглом открытом очаге в центре комнаты. В нем внезапно вспыхнул огонь, осветив всё помещение и фигуру высокого мужчины. Он поставил кочергу рядом с печью, а затем подошел к шкафчику в глубине кухни. Со спины это был все также её знакомец Рескатор, но вот он приблизился к ней, и в колеблющемся свете пламени неумолимый рок опять явил взору лицо графа Жоффрея де Пейрака. Он протянул ей бокал, наполненный золотистой жидкостью.
– Выпейте! – прозвучал хриплый голос, заставивший её вздрогнуть. – Это мальвазия из Лаконии. Вино не крепкое и идеально подходит для того, чтобы восстановить силы и ясность ума.
Анжелика приняла бокал из его рук и залпом осушила.
– Значит, это был не сон?! – ошеломленно произнесла она. – Бог мой! Я помню как, во время лихорадки вы склонялись надо мной! Я видела ваше лицо! Я его узнала! Но, очнувшись, не смогла распознать один образ в другом...
– Да, моя дорогая – реальность жестока, – сказал Жоффрей де Пейрак. – Но она ещё более жестока с теми, кто, сломя голову, мчится за миражами!
Анжелика подняла взгляд на мужа. Он стоял перед ней, скрестив руки на груди и, немного склонив голову, внимательно вглядывался в её бледное лицо.
– Признаюсь, я рад, что этот фарс, наконец, разрешился, – сказал он. – И я признателен вам, что вы все-таки смогли увидеть всё в истинном свете.
Жоффрей улыбнулся и на его смуглом лице на миг блеснули белые, великолепные зубы. Это и в самом деле была улыбка графа де Пейрака, последнего из трубадуров. Но Анжелика была слишком измучена безумным водоворотом событий сегодняшней ночи, чтобы размышлять над словами или сдерживать эмоции.
– Уж не хотите ли вы упрекнуть меня в том, что я слишком долго разгадывала вашу тайну? – резко произнесла она. – Если так, то вы искусно прятались за вашей новой личиной! Ваш голос изменился, вы больше не хромаете…
Она запнулась на полуслове. Анжелика вдруг отчетливо вспомнила слова принцессы Амиры: «Его доставили в Фес полуживого в паланкине...». Да и сама она разве не видела его, измученного пытками на паперти Собора Парижской Богоматери? Его, несправедливо осужденного на ужасную смерть, в котором еле теплилась жизнь, в рубище, с веревкой на шее… Он не мог даже стоять, священнику и палачу приходилось поддерживать его… Затем отец Антуан говорил, что придя к нему за помощью уже после казни, Жоффрей де Пейрак был истощен до предела. Каким-то чудом он добрался до Феса и несколько лет, по словам Амиры, не покидал медресе, где его лечили от ран. И вот сейчас перед собой она видит сильного и здорового мужчину, полного жизненных сил и энергии. Сколько же труда и мужества пришлось ему положить на алтарь вызволения из мира мертвых?! И имела ли она право порицать его? Ведь не их вина в том, что они оказались разлучены! В смятении Анжелика потупила взгляд.
– Вы бы, наверное, предпочли, чтобы я не воспользовался выпавшим мне шансом на излечение от недуга, который омрачал большую часть моей жизни? – спросил он.
– Тогда я бы вас сразу узнала, – тихо сказала Анжелика.
Пейрак усмехнулся.
– Да уж, кто, как не любящая супруга, порадуется за тебя?! – с иронией подметил он.
Анжелика невольно скривилась. Она уже больше не могла выносить этот чужой хриплый голос, а его насмешка больно ранила и без того встревоженное сердце. Совершенно утратив самоконтроль, она вскочила со скамьи с намерением уйти, но Пейрак преградил ей путь.
– Прошу вас, не уходите! – сказал он, протягивая к ней руки. – По крайней мере до тех пор, пока мы не поговорим.
– Мессир де Пейрак, если вы вообразили, будто то, что произошло сейчас между нами, в раз искупит ваше десятилетнее отсутствие, ваш чудовищный маскарад и все страдания, что выпали мне по вашей милости, то вы глубоко ошибаетесь! – заявила Анжелика.
Но он не отреагировал на её гневную тираду.
– Анжелика, душа моя, – мягко произнес он, обняв её за талию. – Давайте поговорим спокойно. За сегодняшнюю ночь мы уже успели измерить все грани эмоций и чувств, которые вообще подвластны человеку. Если так будет продолжаться и дальше, то мы зайдем очень далеко. Это не кончится добром ни для вас, ни для меня.
Его вкрадчивый тон подействовал на Анжелику и она замерла в его объятиях.
– Неужели вы думаете, что есть шанс всё исправить? – спросила она.
– Я думаю, что мы просто обязаны объясниться! Это гораздо лучше нежели разбежаться по разным углам и не использовать хотя бы малейшую возможность на воссоединение.
Анжелика обескураженно посмотрела на него.
– Мы допустили много ошибок, любовь моя, – негромко сказал он, – и я не могу позволить вам уйти с обидой в сердце!
Его ласковый и горящий взгляд не отпускал и Анжелика почувствовала, как снова теряет волю. Ей всегда было тяжело противиться этому взору, откуда бы он не исходил: с некогда так сильно любимого лица или сквозь прорези маски. Теперь, обретенный вновь, его взгляд сводил с ума ещё больше.
Она безропотно позволила усадить себя обратно на скамью. Жоффрей де Пейрак сел рядом и почувствовав, что она дрожит, снял кафтан и, набросив ей на плечи, привлек к себе.
– Вы дрожите! – сказал он.
Его объятия, его близость и горячие руки, прикасающиеся к ее плечам, пробуждали в Анжелике невероятные чувства. Она даже на короткий миг поддалась слабости и склонила голову на плечо графа, но поняв, что рискует таким образом слишком легко простить его, немного отстранилась. Жоффрей уловил эту перемену, но не стал настаивать. Он поднес руку к ее лицу и приподняв за подбородок, заставил посмотреть в глаза.
– Анжелика, скажите, почему вы сегодня убежали? – спросил он. – Ведь вы сами догадались, кто скрывается за маской Рескатора. Почему это открытие вызвало такой шок, хотя, казалось, должно было, наоборот, обрадовать вас?!
– Вы спрашиваете – почему? Узнать, что человек, которого я ищу, уже много недель находится рядом...
Губы Жоффрея тронула грустная улыбка.
– Неужели у вас ни разу до сегодняшнего вечера не возникало подозрений на мой счет?
– У меня были какие-то смутные догадки, но как я могла предположить, что… – она запнулась и с тревогой посмотрела на мужа.
– Что тулузский сеньор превратится в пирата?! – закончил за нее фразу де Пейрак. – Но что вас так удивляет? Еще в молодости я много путешествовал, выучился морскому ремеслу и, оказавшись на берегах Средиземного моря, вынужденно вспомнил старые навыки.
– Я не знала о ваших навигационных талантах, – смущенно сказала Анжелика.
– Да, моя дорогая, – со вздохом проговорил он, – мы слишком мало времени провели вместе и слишком долго были в разлуке. Я думал, что раз я все потерял и исчез, вы забудете меня. Теперь я знаю, как чудовищно ошибался!
– Но я не понимаю вас, Жоффрей! – воскликнула Анжелика. – Почему вы так долго терзали меня, скрывая свое лицо?! Почему не открылись раньше?
– У меня были такие намерения, но ряд обстоятельств не позволил мне это сделать, – ответил он.
– Вы говорите про свою глупую вылазку в Алжир?
– Не только. Впервые я собирался снять перед вами маску, когда вы пришли в себя возле берегов Мальты. Я шел в вашу каюту с твердым намерением объясниться, но презрение и надменность, с которыми вы меня встретили, охладили мой пыл. Особенно после того, как в бреду вы шептали мое имя, это было словно ушат холодной воды на голову. Кроме того я видел, что вы испытываете страх, но не мог понять его причину и поэтому решил повременить с откровениями.
Анжелика ошеломленно уставилась на него, вспоминая их разговор в капитанской каюте на борту «Морского Орла», освещенной мягким светом от масляных светильников. Изысканная еда и вино дополняли атмосферу. Но именно тогда и завертелась эта безумная игра, в которой предубеждение и обиды взяли верх над здравым смыслом. Анжелика решила во что бы то ни стало сбежать от него, а он, пытаясь уберечь от необдуманного поступка, увез её на Пантеллерию.
– Но на острове... – со страхом прошептала она. – Вы действительно были готовы отпустить меня? Не открывшись?
Пейрак смерил её долгим взглядом.
– Предлагая вам сделку, – сказал он, – я был почти уверен, что вы не покинете Пантеллерию на французских галерах.
– Почему вы были в этом так убеждены?
– Потому что, когда вы столь надменно мне сообщили, что отправились в Кандию в качестве консула Франции, я знал, что вы сказали неправду…
– Но я действительно купила эту должность! – перебила его Анжелика.
– Я не отрицаю того, что вы купили должность, – сказал он, жестом показывая, что собрался говорить о совершенно ином. – Но я также неплохо знаком с господином Роша. Вы тоже, насколько мне известно, познакомились с ним. От него, а также и от других людей, я не понаслышке знаю, какая чехарда царит при дворе с покупкой и продажей должностей. Сам Роша уже очень много лет исполняет обязанности консула. За период его карьеры сменилось немало хозяев поста, но ни один из них никогда не приезжал на остров. Кроме того, король не решился бы отправить вас в Кандию для ведения дел. Во-первых, для этой должности нужен мужчина. Ни один пират, работорговец или честный купец не будет вести дела с женщиной, какими бы выдающимися деловыми качествами она ни обладала. Все эти люди привыкли к тому, что красивые женщины заперты в гаремах, а не занимаются чиновничеством. Во-вторых, король не отпустил бы свою фаворитку, а тогда я еще был уверен в том, что вы были его любовницей, в такое далекое и опасное путешествие. Даже в том случае, если бы вы получили отставку, он не стал бы отсылать вас в Кандию. Вы бы получили новый титул и удалились в свои владения или в монастырь, как это было в случае с мадам де Лавальер. Так что по здравому размышлению, я пришел к выводу, что ваша должность консула не более, чем прикрытие для осуществления каких-то иных целей.
– Но ведь я плыла на королевских галерах. Разве этот факт не подтверждал мой статус консула или официального королевского посланника?
– Возможно, – мягко улыбнувшись сказал Пейрак. – Но перед тем, как попасть на галеры, вы обошли весь марсельский порт в тщетной попытке найти хоть одного капитана, который бы согласился взять на борт женщину для путешествия в воды Леванта.
Анжелика почувствовала, что в ней начинает закипать злость. Как она могла забыть, с кем имеет дело?! Жоффрей де Пейрак всегда узнавал всё, что ему было нужно. В этом он совсем не изменился!
– Откуда вы это знаете? – резко спросила она.
– Я плачу звонкой монетой людям, которые приносят мне необходимые сведения о том, что меня интересует, – проговорил он, подтверждая догадку Анжелики. – Или вы предполагали, что я не выясню всех обстоятельств вашей одиссеи?
– Вам могли сказать неправду, – возразила она.
– Маловероятно, но я действительно не сбрасывал со счетов и такую возможность.
Анжелика промолчала и де Пейрак продолжил:
– На Мальте мне стало известно, что герцог де Вивонн получил приказ не вступать со мной в открытый бой. Причиной была женщина, находящаяся на борту моего корабля, которая могла пострадать во время стычки. А на Пантеллерии мне донесли, что такой приказ был передан неким высокопоставленным полицейским по имени Франсуа Дегре, который, к слову, уже несколько месяцев словно собака-ищейка шел по вашему следу. Не нужно обладать выдающимися умственными способностями, чтобы понять, что приказ переданный адмиралу королевского флота, исходил от очень влиятельных особ, возможно, даже самого короля, раз он беспрекословно ему подчинился. А тот факт, что месье Дегре из-за вас поднял на уши пол Марселя, а потом помчался вслед за французскими галерами, натолкнул меня на мысль, что вы, возможно, сбежали из королевства. Тогда я еще и подумать не мог, – он усмехнулся и в его голосе послышались насмешливые нотки, – что великий король-солнце окажется таким мелочным в сердечных делах и пустит по следу женщины, отказавшей ему, полицейского с безграничными полномочиями и твердым намерением вернуть беглянку обратно любой ценой!
В общем, к тому времени, когда на Пантеллерии мне передали записку с просьбой о встрече, я уже был почти уверен, что вы совершили во Франции нечто ужасное, что заставило вас бежать. Каков был шанс, что вы предпочтете моему кораблю, корабль ваших предполагаемых тюремщиков? Я вытащил из рукава мои главные козыри, упомянув о том, что знаю Мохаммеда Раки, что могу отвезти вас к нему, на что ни Вивонн, ни Дегре никогда бы не согласились. По сравнению с ними моя позиция была более выигрышной, даже несмотря на вашу неприязнь к пиратам вообще и Рескатору в частности.
Пейрак выдержал недолгую паузу.
– Хотя, признаю, риск был. Но только поставив на карту всё, я мог, наконец, получить ответы на все терзавшие меня вопросы и сомнения. Поскольку вас мне не удалось вызвать на откровенность, пришлось прибегнуть к кардинальным мерам.
– Вы узнали то, что хотели? – спросила Анжелика, содрогнувшись от воспоминаний об эмоциональном разговоре в шатре Рескатора на острове.
– О, даже более чем! – воскликнул де Пейрак.
– Тогда к чему был тот разговор перед Алжиром, к которому вы меня вынудили?
– Дорогая, но ведь его спровоцировал не я! Если помните, вы сами пришли ко мне с намерением узнать, не известен ли мне некий хромой господин, который умеет добывать золото из руды. Всё, что вы говорили мне – вы говорили по своему собственному желанию. Я не принуждал вас.
– Почему вы не открылись мне тогда?
– А вы были готовы к такому повороту? Узнать, что тулузский сеньор, почти король провинции превратился в морского разбойника? Именно тогда я окончательно утвердился в мысли, что вы упорно гонетесь за тем образом, который сформировался у вас в пору юности и который с течением времени превратился в мечту. Моя дорогая, я – не сказочный принц, а живой человек!
– И вы решили предложить мне стать любовницей Рескатора?! – вспылила Анжелика, всё больше негодуя из-за его ужасного маскарада. – Какой же вы – чудовищный мистификатор! Господи, мне следовало уже тогда догадаться! Только вы способны толкнуть женщину на измену с самим собой!
Жоффрей усмехнулся. Анжелика отстранилась и с вызовом посмотрела на него.
– И что бы вы сказали мне, выбери я Рескатора? Или вы и тогда не намеревались снимать свою проклятую маску?
– Увы, надо отметить вы с честью выдержали нелегкое испытание. Но, к сожалению, я и сам не знал, какой ответ я хотел услышать от вас!
Анжелика опешила от его слов. Казалось, что дурацкое положение, в которое они оба оказались втянуты из-за его любви к мистификациям, ничуть его не волновало. Он говорил с улыбкой на губах так, словно пересказывал сюжет очередной комедии Мольера. Но не успела Анжелика об этом подумать, как де Пейрак вдруг стал серьёзным и продолжил глухим голосом:
– Анжелика, душа моя, бесспорно, мне необычайно льстит, что вы сохранили память обо мне и о том времени, что мы провели под солнцем Тулузы. Но давайте здраво смотреть на вещи – ту безмятежную пору не вернуть. Я никогда не жаловался на судьбу и вполне доволен жизнью и своим теперешним положением. Признаю, что для вас перемена, произошедшая со мной, разительна. Вы надеялись найти графа Тулузского, но его больше нет. Он казнен на Гревской площади десять лет назад, его дворец Веселой Науки лежит в руинах. Сегодня я – пират и авантюрист.
Жоффрей де Пейрак придвинулся ближе к Анжелике и взял её руки в свои.
– Я говорю вам это не для того, чтобы напугать. Столкнувшись с омерзительным поведением некоторых пиратов, вы невольно и меня наделили теми же чертами. Но я никогда не промышлял грабежом, насилием или работорговлей! Уже много лет моя деятельность направлена на восстановление здоровой денежной системы на Средиземном море. Также я связан некоторыми договоренностями с марокканским принцем.
– Я знаю, – сказала Анжелика. – Принцесса Амира рассказала мне о вашей деятельности.
– В самом деле? – настороженно спросил де Пейрак. – Интересно почему она посвятила вас в эти тайны?
– Её друг, который умеет читать судьбу по звездам, напророчил, что мы вчетвером поможем вашему принцу сесть на трон, – ответила Анжелика.
Жоффрей рассмеялся.
– Ну раз сами звезды на нашей стороне, то кто мы, чтобы противиться судьбе? – спросил он и насмешливые искорки заплясали в его взгляде. – Признайтесь честно, моя дорогая, вас ведь необычайно притягивала персона Рескатора?!
– Боже, я ведь чуть не уступила… – с ужасом прошептала Анжелика.
Жоффрей поднял ее руки и по очереди поцеловал сначала одну раскрытую ладонь, затем другую.
– Именно поэтому я не вижу ни одной причины, которая могла бы нам помешать вновь обрести друг друга, – сказал он.
Анжелика замерла под его пылким влюбленным взглядом. В этот момент она готова была простить ему все, отринуть обиды и горечь долгой разлуки и, наконец, обрести такое долгожданное счастье в его объятиях.

 Отправлено: 20.08.17 18:14. Заголовок: Внимание! Конец пред..

Внимание! Конец предыдущей главы изменен (появление Кантора состоится немного позже)

Но не успела Анжелика об этом подумать, как в коридоре послышались торопливые шаги и вскоре на пороге кухни показались трое мужчин.
– Ас-салям алейкум, эффенди, – произнес молодой мужчина, который шел впереди, поднося руку в приветственном жесте сначала ко лбу, потом к сердцу.
Анжелика не сразу поняла кто это и что им нужно. В ночном сумраке она рассматривала новоприбывших и, наконец, признала в одном из них главу дворцовой стражи. Остальные двое были ей незнакомы, но их одинаковые латы, кривые сабли на перевязи и мушкеты за спиной, явно свидетельствовали о том, что это солдаты гарнизона.
– Алейкум ас-салям, Фади Хадат, – ответил де Пейрак, поднявшись со скамьи.
Он подошел к главному стражнику и встал таким образом, чтобы заслонить собой Анжелику от любопытных взглядов.
– Эффенди, неужели случилось нечто неотвратимое, – спросил де Пейрак, – что заставило тебя подняться среди ночи с постели и прийти ко мне?
– От дозорных пришло известие, – сухо ответил глава стражи, – что алжирская галера только что обогнула восточный мыс залива и стала там на рейде.
– Алжирская? – переспросил Жоффрей. – Вы уверены?
– Да, эффенди. И они несколько раз просигналили, чтобы мы вышли к ним навстречу.
– Откуда капитан алжирской галеры может знать, что на восточном мысе у нас есть дозорные? – удивленно произнес Жоффрей.
– Не знаю, эффенди. Какие будут распоряжения?
– Для начала усильте охрану дворца. Расставьте своих людей в бухте и как можно незаметнее отправьте к мысу отряд солдат.
– А что делать с галерой?
– Сперва мы выясним, что это за корабль и что им нужно на самом деле.
– Но это же может быть ловушка, – прошептала Анжелика, прекрасно уловив суть сказанного, но побоявшись встрять в мужской разговор.
Жоффрей расслышал то, что она сказала. Он бросил на нее короткий взгляд через плечо и затем добавил:
– Фади-бей, собери дюжину лучших бойцов. Мы отправляемся немедленно!
Дождавшись, когда глава стражи после всех предписанных церемониалом поклонов удалится, Жоффрей повернулся к Анжелике и увидел, что ее прекрасное лицо искажено тревогой.
– Чувство долга заставляет меня покинуть вас ненадолго, – сказал он.
– Жоффрей, неужели вам необходимо лично отправляться туда? Вы же прекрасно знаете кому принадлежит этот корабль и зачем он здесь!
– Что может со мной случиться, если за меня волнуется самая прекрасная женщина в мире? – полушутя спросил он.
Анжелика невольно вздрогнула, словно пойманная с поличным. Уже дважды за эту ночь Жоффрей так ловко отгадал ее истинные чувства, хотя сама она даже и не подозревала о них. Сначала он уличил ее в ревности к одалиске, теперь же легко уловил тревогу о нем.
– Это не займет много времени, – сказал он, пытаясь уменьшить ее беспокойство. – Здесь не больше десяти миль пути и к рассвету я уже вернусь обратно.
Жоффрей взял ее за плечи и посмотрел на нее долгим взглядом.
– Анжелика, я прошу вас не принимать поспешных решений и дождаться моего возвращения.
Она в недоумении уставилась на Пейрака, но затем несколько раз растерянно кивнула. Жоффрей явно колебался.
– Пообещайте дождаться меня!
В его взгляде читалась тревога и пальцы сильно сдавили ее плечи.
– Обещаю, – тихо проговорила Анжелика. – Но и вы будьте осторожны!
Граф улыбнулся и с нескрываемой страстью посмотрел на жену. Ему не хотелось оставлять ее сейчас, когда они были в преддверии полного воссоединения. Некоторое время он не двигался с места, продолжая разглядывать ее лицо, но затем, запечатлев быстрый поцелуй на ее устах, резко развернулся и стремительным шагом вышел из кухни.

 Отправлено: 20.08.17 18:15. Заголовок: Глава 21 Почти сразу..

Глава 21
Почти сразу после ухода Жоффрея, перед Анжеликой появился высокий мавр и, поклонившись, сказал, что эффенди поручил Анжелику его заботам. Они неспешно прошли по коридорам спящей виллы, освещённой слабым светом масляных ламп в резных абажурах, и оказались на втором этаже в покоях, предназначенных для женщин. Как и в здании гарема, женские покои были объединены большой террасой, которая здесь нависала прямо над морем и имела выход на крышу. С нее открывался потрясающий вид на залив с длинной лунной дорожкой на безмятежном море. Где-то там, неподалеку, стоял на рейде неразличимый в темноте корабль, но его присутствие и та угроза, которая исходила от него, расползалась по берегу, словно щупальца гигантского спрута.
Поежившись от прохладного ночного воздуха, Анжелика плотнее закуталась в кафтан Жоффрея, который так и остался на ее плечах. Запах табака, исходивший от него, вернул ее мысли к персоне мужа.
«Я нашла его» – подумала Анжелика и из ее груди вырвался вздох облегчения. Эта мысль, терзавшая ее уже долгое время, наконец облеклась в слова и она почувствовала себя намного лучше. Да, она нашла его. Теперь ей больше не надо скитаться по миру и попеременно, то теряя надежду, то вновь обретая ее, брести по жестоким дорогам судьбы. Пусть их встреча не произошла так, как она мечтала, но все же это случилось. Случилось вопреки всему. И хотя было ещё что-то, что мешало им окончательно обрести друг друга – Анжелика чувствовала это – их влечение было по прежнему сильно, как и много лет назад. С некоторым смущением вспоминала она тот нежданный порыв, который бросил их в объятия друг друга и подарил короткий миг сладостного забвения, но он свидетельствовал о том, что желания их тел по-прежнему согласны. И похоже именно поэтому ее так притягивал загадочный Рескатор с момента их первой встречи. Ее сердце сразу распознало того, кто скрывался за черной непроницаемой маской, а вот глаза и разум оказались слепы.
Но ощущение тревоги не отпускало ее. И было в нем нечто странное. Анжелика вдруг поняла, что она тревожится не столько потому, что сейчас ее муж отправился на встречу к алжирскому кораблю, но еще и из-за того, что слишком много загадочного было в этом вновь обретенном муже, слишком много такого, чего она не знала и не могла понять. Она все время цеплялась за воспоминания, оставшиеся о прожитых годах вместе с ним в Тулузе, которые до сих пор жили в ней горьким отголоском, но похоже, что в них было слишком много ее фантазий. Она так и не смогла тогда до конца распознать, что же он за человек. Их союзу было отпущено слишком мало времени на то, чтобы оценить и, главное, постичь истинные неизменные основы характера друг друга. Да и саму Анжелику гораздо больше увлекали в то время открытия любви и даримые ею наслаждения, во что так искусно посвящал свою молодую жену знатный сеньор, нежели поиски глубокого взаимопонимания. И теперь она вдруг осознала, что воспоминание о Жоффрее де Пейраке, как о хозяине Отеля Веселой Науки, где галантные дворяне и благородные дамы Лангедока поклонялись любви, начало растворяться в толще времени, постепенно теряя четкие контуры. И хотя он не был для нее и незнакомцем, она все же немного боялась его. Это конечно неправильно, но она бы предпочла, чтобы он остался хромым. Его новая походка, другой голос и даже какое-то другое выражение лица, пугали ее.
Анжелика вдруг вспомнила рассказ герцога де Вивонна о том, как во время нападения Рескатора у мыса Пассеро, Кантор, стоя на тонущей галере, звал отца. Как-будто он мог знать…
Да, судьба богата на жестокие насмешки. Она превратила Жоффрея де Пейрака, последнего из трубадуров, в скитальца, не имеющего иных прав, кроме тех, что он смог завоевать шпагой и золотом, а она, первая дама Версаля, была продана с аукциона на одном из невольничьих рынков Средиземного моря. И вот, пройдя тысячу дорог, вдали друг от друга, они снова встретились. Их сердца обветшали, в них поселилась боль. И хотя страстное влечение притягивало их обоих, хватит ли им душевных сил, чтобы забыть прошлые обиды? Отринуть горечь потерь и долгой разлуки? Вновь познать и принять тех новых людей, в которых их превратила злодейка-судьба?
***
Едва робкий рассвет заглянул в распахнутые окна, до Анжелики донесся звук лошадиного ржания и удары копыт о мраморные плиты двора. Подхватив подол платья, она выбежала из комнаты и, быстро пройдя по длинной внутренней галере, замерла на небольшой площадке между лестничными пролетами. Отсюда хорошо была видна вся гостиная, в которую в этот самый момент зашел Жоффрей де Пейрак в сопровождении высокого негра, одетого с царским великолепием и очень похожего на одного из трех волхвов с картинки в Евангелии. С его широких плеч красивыми складками ниспадал белый плащ из верблюжьей шерсти, на котором разными цветами, с преобладанием ярко-красного, густо-зеленого и черного, были вытканы и вышиты геометрические узоры. Из-под этого необычного плаща, поражающего безупречным вкусом и строгой красотой, был виден длиннополый алый кафтан, застегнутый на множество маленьких пуговиц и расшитый золотыми арабесками. В соседстве с ярко-алой материей кафтана еще более темным казалось черное с синеватым отливом лицо негра, обрамленное высоким, туго намотанным тюрбаном из белого шелка, несколько витков которого проходили под подбородком.
Мужчины явно направлялись в кабинет, но негр, заметив Анжелику, которая словно зачарованная смотрела на него, остановился посреди гостинной. Он некоторое время пристально рассматривал молодую женщину, но затем на его черном, тонко очерченном лице с орлиным носом, что часто встречаются среди семитских народов, блеснула белоснежная улыбка. Он отвесил ей низкий поклон.
– Так значит, тебе, Джафар, улыбнулась удача и ты смог настигнуть свою беглянку? – произнес он, обращаясь к де Пейраку. – Ведь если мои глаза меня не обманывают, это и есть та самая француженка с зелеными глазами?
– Не иначе сами звезды благоволили мне, – с ироничной улыбкой ответил Жоффрей, который тоже заметив Анжелику, отвесил ей галантный поклон.
Он явно намеревался увести своего гостя в кабинет, но великан-негр не двигался с места и не сводил с Анжелики проницательного взгляда, в котором не было ни тени восхищения или вожделения, но только глубокий интерес.
– О, Аллах, она действительно красива, как я и предполагал, – задумчиво произнес негр. – Джафар, я знаю, что ты не продаешь своих женщин, но эту ты просто обязан уступить мне! Я заплачу любую цену, которую ты назовешь!
– Боюсь казна Исмаила опустеет, поскольку она мне стоила не только тридцати пяти тысяч пиастров, сожженного корабля, но и моей репутации, – заметил Жоффрей и мужчины, громко рассмеявшись, отправились, наконец, в кабинет.
Пребывая в полнейшем недоумении от шутки мужа, Анжелика не заметила, как во двор виллы вошли мавры с паланкином и Аксим-эффенди. Главный евнух на своих коротеньких ножках вошел в дом и, увидев Анжелику, засеменил к ней.
– Саидати, пора идти, – коротко сказал он, жестом указывая следовать за ним.
Оказавшись в своих покоях в общем гареме, Анжелика удалилась в спальню и заперла дверь. Она с остервенением сняла кафтан мужа и бросила его на пол. Затем сорвала с себя платье, путаясь в замысловатых марокканских застежках и царапая пальцы о шитье, распустила прическу и, бросившись на постель, с тяжелым вздохом зарылась лицом в подушки. Ей казалось, что ее ранили в самое сердце. Так вот какую роль для нее определил Жоффрей де Пейрак – одалиска на ночь, в чьих услугах с приходом рассвета больше не нуждаются.
– Но, на что же ты надеялась? – спросила саму себя Анжелика. – Что мужчина, не желавший знать о тебе в течении десяти лет, снова обременит себя супружескими узами только потому, что ты этого захотела?
Какая наивность! Разве не слышала она столько рассказов о его похождениях? У нее еще тогда, когда она не знала, кто скрывается под маской Рескатора, сложилось упорное впечатление, что амурных побед на Средиземном море у него было никак не меньше военных. Разве не помнила она рассказ о черкешенке, которую он на торгах по колено засыпал золотом, в то время как она сама прозябала в нищете?! Или рассказ об армянке, для которой он вернул из рабства двоих ее детей, когда их дети, Флоримон и Кантор, страдали от голода? Сколько их было, этих женщин, которых он одаривал драгоценностями, увозил на свои виллы и вкушал их любовь? Она же проливала слезы, оплакивая его, в то время как он даже не думал о ее горе. Она все свои силы положила на спасение их детей, а его похоже интересовала только его репутация! Он был для нее всем, без него ее жизнь утратила краски. Какая наивность полагать, что и он ответит ей тем же! Так думать – значит верить в невозможное. Женщины для графа де Пейрака всегда были лишь приятным дополнением, игрушкой, которая недолго его забавляла, а потом с лёгкостью забывалась. Глупо и смешно считать, что для нее он сделает исключение. Независимость всегда составляла одну из основных черт его натуры. Так должен ли был он теперь отречься от этой независимости, своих привычек и образа жизни? Он всегда был свободен, его никогда не терзали никакие угрызения совести. Он не боялся, ни греха, ни ада. Он сам устанавливал для себя нормы поведения...
В Анжелике вдруг поселилось какое-то ощущение отчужденности по отношению к мужу. Она даже была готова возненавидеть его! Обида за его долгое отсутствие, за нежелание быть с ней, и, в конце-концов, за его гнусный маскарад снова стала прорастать в ней ядовитыми корнями. Что стоило ему сразу сказать о том, кто он и не устраивать весь этот глупый фарс? Так мог поступить только тот, кто не любит. Но о каком же воссоединении тогда говорил он этой ночью? Разве не называл он ее душенькой? Разве не видела она его страстного взгляда? Но страсть это еще не любовь…
Не в состоянии найти себе места от терзавших ее мыслей и сомнений, Анжелика вскочила и стала нервно ходить по комнате.
«Нет, я с этим не смирюсь! Нам нужно поговорить!»
Сейчас она пойдет к нему и все выяснит!
Она окликнула свою служанку и приказала подать платье.
– Нет, больше никаких марокканских тряпок! – категорично заявила Анжелика, когда Орсина принесла ей один из нарядов, подаренных мужем накануне.
Она облачилась в платье французского кроя и, накинув сверху джеллабу, в сопровождении Фарида и Орсины, отправилась через сад к вилле. Но, едва Анжелика вошла туда, ей сообщили, что монсеньор Рескатор уехал. Любые расспросы о том, куда он уехал и когда вернется не возымели результата и, несолоно хлебавши, Анжелике пришлось вернуться в свои покои в полном смятении.
***
Анжелика проснулась от странного гомона, долетавшего сквозь открытые окна, и обнаружила, что, сраженная усталостью, проспала практически весь день. Сперва ей показалось, что это огромная стая птиц вдруг прилетела в сад и, рассевшись на ветках деревьев, упивалась своим щебетанием, но, выйдя на террасу, она обнаружила прямо у себя под окнами несколько дюжин молодых женщин, одетых в пестрые наряды. Они все расположились вокруг большого бассейна, выложенного мраморными плитами, и явно ожидали, когда евнухи сопроводят их в здание гарема.
В самом же гареме царила непривычная суета. Из коридора доносились звуки торопливых шагов молодых евнухов и служанок, выкрики носильщиков, а также звучный голос госпожи Каримы.
– Что происходит? – спросила Анжелика у своих служанок, но в тот же миг, словно ответом на вопрос, на пороге ее покоев появилась принцесса Амира.
– Вы ещё не готовы?! – возмущенно воскликнула она, с раскрытым ртом рассматривая Анжелику, которая стояла с распущенными волосами в длинной сорочке и парчовом халате.
– Не готова к чему? – удивлённо переспросила она.
– Вы что же не знаете? Мой брат Исмаил должен с минуты на минуту въехать во дворец!
– А причем здесь я?
– Но вы обязаны присутствовать на церемонии, а потом на праздничном ужине!
– Не имею ни малейшего желания! – отмахнулась Анжелика.
Ее совсем не волновал приезд марокканского принца и тем более ужин с ним. С самого утра она пребывала в скверном расположении духа и только разговор с мужем мог бы рассеять ее страхи, но он уехал и даже не предупредил когда вернется.
– Фирюзе, вы не можете пренебрегать такой возможностью, – мягко, но настойчиво возразила принцесса. – Не каждый день у нас происходят такие грандиозные события. Да и полагаю, что Рескатор-эффенди хотел бы, чтобы вы присутствовали.
При упоминании имени мужа в глазах Анжелики вспыхнул огонек заинтересованности и Амира поняла, что правильно нащупала слабую сторону своей подруги. От нее не укрылись сведения о том, что Анжелика провела ночь на вилле Рескатора. По слухам между ними произошла ссора и даже поговаривали, что Рескатор дал новой наложнице отставку по причине ее необузданного нрава, но Амира, которая давно подозревала о более крепких узах, связывающих этих двоих, знала, что не все так просто. Какие-то драматические события, несомненно, привели к тому, что Анжелика пребывала сейчас в совершенной растерянности, а Рескатор, будучи в обществе Османа Ферраджи, который, к слову, приехал во дворец сегодня утром, узнав о приближении каравана Исмаила, воскликнул: «Вы что все сговорились?!». И никто так и не смог понять, что имел в виду этот прославленный корсар.
– Вы знаете куда уехал Рескатор? – с надеждой в голосе спросила Анжелика.
– Конечно! – улыбнулась принцесса. – А если вы согласитесь сопровождать меня на встречу с братом, то обещаю вам, вы сможете увидеть эффенди-пирата!
***
Солнце, похожее на огненный шар, медленно, но неумолимо клонилось к закату, с каждой минутой все больше удлиняя тени и окрашивая стены дворца в багряный цвет. Анжелика с отсутствующим видом сидела под большим навесом на крыше главного здания дворца и что есть силы обмахивалась веером, пытаясь спастись от духоты знойного вечера и кляня себя за то, что позволила принцессе Амире привести ее сюда.
Приезд шерифского принца и наместника Феса вызвал большой ажиотаж, ведь многие жители селений, расположенных в предгорьях Эр-Рифа, да и в самих горах, хорошо помнили и чтили бывшего хозяина дворца Мухаммада I и весть о том, что сюда едет его сын, разлетелась по округе, словно на крыльях ветра. Караван Исмаила, состоящий из дюжины советников, женщин гарема, нескольких отрядов вооруженных всадников, а также несметного числа носильщиков, уже несколько часов как прибыл во дворец, а сам принц с несколькими приближенными и личной охраной вынужден был пробиваться сквозь толпу, которая, прознав о его приближении, сбегалась со всех сторон. Одни выстраивались в ряды вдоль дороги, по которой он ехал, пытаясь рассмотреть черты мужчины, который несмотря на молодые годы, уже успел себя зарекомендовать, как славный воин и суровый руководитель, другие же отправлялись прямиком ко дворцу, парадные ворота которого были распахнуты настежь, и теперь шумная толпа, словно морской прилив затопившая весь двор, гудела, пребывая в предвкушении грандиозного зрелища.
В неменьшем нетерпении находились и те, кто собрался на крыше главного здания. Кроме двух жен принца Исмаила – высокой дородной негритянки с пронзительными умными глазами и юной европейки с нежно-розовым лицом ангела, которым принцесса Амира сразу же представила Анжелику, здесь можно было увидеть наложниц из гарема, а также нескольких визирей. Их пестрые шелковые и парчовые костюмы, переливающиеся в лучах солнца, слепили Анжелике глаза. Поначалу, взбудораженная яркими красками, она проявляла живой интерес к происходящему, но вскоре вся эта колышущаяся масса слилась в одно желто-оранжевое марево и она перестала что-либо различать перед собой. Сославшись на мигрень, она покинула общество принцессы Амиры и, попросив Орсину принести ей мятный чай, устроилась на подушках под навесом. Впрочем, казалось, что все присутствующие, занятые рассматриванием стражей гарнизона, которые выстроились в парадном карауле на главной аллее дворца, особо и не обращали внимания на знаменитую одалиску Рескатора, сидящую в полном одиночестве.
– Когда солнце зайдет вам станет холодно, – услышав эту фразу, произнесенную с некоторой запинкой по-французски, Анжелика вздрогнула от неожиданности.
Она подняла голову и увидела, что над ней возвышался великан-негр, которого она уже видела сегодня утром на вилле Жоффрея де Пейрака. Он поклонился, поднеся руку сначала ко лбу, затем к сердцу, и сел на подушку рядом с Анжеликой, сложив свои длинные ноги по-турецки.
– Таков уж сентябрь в Марокко, – добавил он. – Днем вы изнываете от жары, а ночью холодный ветер с гор заставляет вас кутаться в теплые одежды.
Анжелика, не имеющая ни малейшего желания вести беседу с кем бы то ни было, молча кивнула в ответ и устремила невидящий взгляд к далеким горным вершинам. Но мужчина расценил ее молчание несколько иначе.
– Простите, я должно быть не очень хорошо говорю по-французски. Я крайне редко практикуюсь в этом языке с тех пор, как умер обучавший меня ему иезуит, человек весьма известный и высокоученый, которого Аллах позволил мне встретить, дабы я мог усовершенствовать мои познания... Среди христиан мы предпочитаем французов фанатичным испанцам. Их разум ближе к той радостной мудрости, которая угодна в людях Аллаху…
– Вы неплохо говорите по-французски, – коротко ответила она. – По крайней мере, я поняла ту мысль, что вы пытались донести.
– Я всегда получал удовольствие от бесед с французами, – сказал он. – Они люди приятные и не гордецы, однако у них есть один большой недостаток – они христиане.
Не переставая обмахиваться веером, Анжелика повернула голову и внимательно посмотрела на негра. На удивление, ее привлекала личность этого человека, хотя его и нельзя было назвать красавцем. Но и уродом он также не являлся. У него был мягкий открытый взгляд, исполненный глубокой мудрости и доброжелательности, и свидетельствующий о наличии чувства юмора. Анжелика ответила, что христиане, напротив, убеждены, что большим недостатком язычников, иудеев и мусульман является то, что они не христиане, однако сама она, будучи женщиной, сознает, что религиозные споры не по ее части. Похожий на царя-волхва негр одобрил такое проявление скромности. Слабому женскому разуму не следует опрометчиво вторгаться в глубины богословия.
– Почему вы сидите здесь одна, когда все остальные сейчас там? – он указал на пеструю толпу преимущественно женщин, прильнувших к баллюстраде, окружавшей крышу по перимметру. – Неужели вам не интересно полюбоваться на одного из наследников марокканского трона?
– Боюсь, что ваш принц не сможет ничем удивить человека, видевшего триумфальный въезд короля Людовика XIV в Париж или пышные празднества Версаля.
– Да, ваш муж сказал мне, что вы продолжительное время жили в этом дворце, слава о красоте которого докатилась и до нас. Он действительно так красив?
– Версаль прекрасен! – не задумываясь ответила Анжелика, но в следующее мгновение до нее дошел весь смысл сказанной фразы и особенно слова: «Ваш муж...».
Она встрепенулась и широко раскрытыми глазами уставилась на негра.
– Он сказал вам… – произнесла она, даже не понимая вопрос это был или утверждение.
– Это правда, что вы женаты?
– Да, правда. Вы сомневаетесь в его словах?
– До этого момента сомневался, – честно признался негр.
Он лукаво улыбнулся и Анжелика уже хотела было спросить, почему он сомневался в том, что Жоффрей де Пейрак мог быть женат, но в этот момент их прервала принцесса Амира.
– Ах, Осман-бей, вы все пропустите! – воскликнула она. – Идите же скорее! Они уже на главной аллее!
Тот, кого Амира назвала Османом поднялся с подушек и галантным жестом помог подняться и Анжелике. Он сопроводил ее к балюстраде, к одному из почетных мест рядом с принцессой Амирой и первой женой принца Исмаила - Лейлой, откуда при их приближении поспешно ретировались несколько девушек. Такое почтение и трепет перед царственным негром невольно натолкнули Анжелику на мысль, что возможно она разговаривала сейчас с тем самым Османом Фераджи, о котором так много слышала.
Она взглянула на великана-негра с удивлением. Неужели это и есть тот самый Великий Евнух? Да, действительно, она могла бы догадаться об этом и раньше. Но она приписала некоторую женственность его черт и его слишком благозвучный голос тому, что в его жилах течет семитская кровь. По его безволосому подбородку также нельзя было определить, что он кастрат, поскольку у большинства негров борода начинает расти только в старости, а его высокий рост создавал впечатление мощи и величавости, что совсем не вязалось с тем представлением о евнухах, которое сложилось у Анжелики за время пребывания на востоке. К тому же он казался менее толстым, чем обыкновенно бывают евнухи, которым их жирные отвислые щеки и двойные подбородки придают неприятное сходство с располневшими зрелыми женщинами. Перехватив ее взгляд, Великий Евнух указал Анжелике на аллею, по которой медленно двигались всадники.
Взглянув с высоты двухэтажного здания на парадный двор, Анжелика сразу обратила внимание на человека, который ехал впереди всех на великолепном жеребце, покрытом алой попоной, а сбрую и седло украшали небольшие пластинки из золота и серебра, ослепительно сверкающие в лучах солнца. Сам всадник был одет с не меньшим великолепием. Его джеллаба и кафтан светло-бежевого цвета отливали золотым шитьем, а высокий тюрбан на голове скреплялся спереди бриллиантовой брошью с султаном из трех павлиньих перьев. По мере приближения все четче вырисовывались характерные негроидные черты его лица с бронзовой кожей. На некоторых участках: скулах, лбу и переносице – кожа казалась несколько светлее и напоминала полированное светлое дерево. Правильно очерченный подбородок мужчины украшала короткая черная бородка. По томному вздоху, прокатившемуся среди одалисок, Анжелика догадалась, что это и был принц Исмаил ас-Самин.
Вслед за ним по двое ехали стражи из личной охраны, вооруженные длинными копьями. Затем следовала вереница богато одетых вельмож и, наконец, замыкал шествие всадник в черном кафтане и белом бурнусе, развивающемся за его спиной, в окружении нескольких мавров, также верхом и в таких же белых бурнусах. Они были достаточно далеко и Анжелика не могла рассмотреть черты лица этого мужчины, но гулко забившееся сердце безошибочно подсказало ей, что это был ее муж! С царственным спокойствием он восседал на вороном жеребце и, казалось, забавлялся тем трепетом, что охватил толпу, и особенно алчностью, которая заставляла людей бросаться под копыта лошадей за золотыми монетками, что разбрасывали слуги Исмаила.
Наконец, процессия достигла широких мраморных ступеней, ведущих в главный зал, но Исмаил не покидал седла и, гарцуя на своем жеребце, ожидал пока подъедет тот, кого он называл великим магом Джафаром аль Хальдун. Лишь когда Жоффрей поравнялся с принцем, они оба спешились и плечом к плечу вошли во дворец. Когда де Пейрак поднимался по белоснежным ступеням, он поднял голову и Анжелике показалось, что он улыбнулся.

 Отправлено: 07.09.17 17:42. Заголовок: Глава 22 Когда Анже..

Глава 22

Когда Анжелика вместе с другими женщинами вошла в зал, освещенный сотней горящих факелов, он уже был полон народу. Принц Исмаил восседал среди бесчисленного количества подушек на широком постаменте, установленном посередине помещения, а вокруг него на почтительном расстоянии уже собралась толпа, состоящая из визирей, приближенных, руководителей всех дворцовых служб, старейшин близлежащих селений, а также вожаков берберийских племен, живущих в предгорьях Эр-Рифа. Последние держались немного обособленно от арабов и в напряженной тишине, установившейся в зале, происходил немой поединок взглядов. Принц, немного прищурив глаза, всматривался в толпу, словно перед ним находились не люди, а притаившийся хищник, готовый броситься на него и растерзать в любую минуту. Сами же мужчины настороженно рассматривали друг друга, а также Исмаила ас-Самина, памятуя о его крутом нраве и не смея прервать затянувшееся молчание.

Но вдруг толпа зашевелилась и из нее вышел Великий Евнух Осман Фераджи. Он медленно прошествовал через зал к импровизированному на восточный лад трону и склонился перед принцем в трёх глубоких поклонах. Увидев своего наставника, Исмаил широко улыбнулся.

– Осман-бей, мой дорогой друг! – воскликнул он, вскакивая с подушек. – Велик Аллах, коль он привел тебя в это место в этот час!

– Да осветит Аллах твои дни, сид Исмаил! – торжественно проговорил Осман Фераджи. – Я пребывал в Алжире, когда прознал про то, что твой караван выехал из Феса и взял путь на Айе-Рабию. Тотчас я бросил все свои дела и выехал в Марокко.

– О, ты верно поступил! Мое сердце ликует от нашей нежданной встречи!

– Также как и мое! Но позволь поинтересоваться, мой господин, что заставило тебя покинуть Фес и прибыть в этот дворец? – спросил Осман.

– Я давно хотел навестить отчий дом, – ответил принц. – Ведь после смерти отца, я ни разу не приезжал сюда. Мне говорили, что дворец в запустении, но увидев все это, – Исмаил широким театральным жестом обвел огромный зал, – я спрашиваю себя, где же тот обманщик, который ввел меня в заблуждение?!

– Мой господин, никто не обманывал тебя, – возразил Осман Фераджи. – Айе-Рабия действительно была в ужасном состоянии. Я своими собственными глазами видел разруху, царившую в этих стенах. Хвала Аллаху, он послал нам Джафара-эффенди, который вернул дворцу первозданный облик.

Осман указал на Жоффрея де Пейрака, который стоял на некотором отдалении от постамента. Его невозмутимый вид, а также строгий кафтан черного цвета словно бросали вызов кичливой толпе.

– Ах, Джафар! – воскликнул Исмаил, повернувшись к Жоффрею. – Твоя дружба неоценима!

– Благодарю, сид Исмаил, – сказал Пейрак с лёгким поклоном.

– Осман, раз ты подтверждаешь, что дворец был разрушен, – снова обратился к евнуху принц, – то что же стало с садом?

– Сад также был восстановлен, мой господин, – ответил Осман.

– О, я хочу его увидеть! – воскликнул Исмаил и уже принялся спускаться со своего постамента, но Осман Фераджи остановил его.

– Мой господин, солнце уже зашло за горизонт и непроглядная тьма принялась окутывать дворец. Не лучше ли будет осмотреть сад завтра при свете дня?

Из-за того, что его прихоть нельзя исполнить сию же секунду, Исмаил вознегодовал. Его руки сжались в кулаки, густые брови сошлись на переносице, и, казалось, сейчас он разразится проклятиями. Но Осман Фераджи, прекрасно знавший вспыльчивую натуру принца, тут же переключил его внимание.

– Мой господин, я приготовил для тебя множество подарков, привезенных из Алжира, Туниса и Высокой Порты, где мне посчастливилось побывать. Все эти люди, – евнух указал рукой на притихшую толпу, – также приготовили подарки для тебя. Так разреши преподнести их тебе прямо сейчас!

Исмаил ас-Самин пылающим взором медленно осмотрел собравшуюся в зале толпу. Он, видимо, обдумывал сможет ли вереница вельмож и берберских варваров, которых он так не любил, преподнести ему подарки, которые бы с лихвой компенсировали оборвавшуюся прогулку по саду. Его пыл немного стих, и, воспользовавшись моментом, Великий Евнух дважды хлопнул в ладоши. Тут же из боковых дверей зала потянулась цепочка носильщиков и толпа благоговейно расступилась, пропуская их к трону.

Первым делом принцу преподнесли три сабли на алых подушках, рукояти и ножны которых были щедро инкрустированы бриллиантами и драгоценными камнями, а на клинке каждой выгравированы суры из Корана. Далее последовали тысяча отрезов муслина для тюрбанов, два вьюка персидского и венецианского шелка, сотни подушек, обшитых золотой парчой, несколько ящиков отборного жемчуга и павлиньих перьев, турецкие и персидские ковры, изготовленные лучшими мастерами, а также кофейный сервиз на две дюжины человек. Особенно понравился Исмаилу небольшой несессер из кедрового дерева, в котором хранились все необходимые приспособления для приготовления ароматного черного напитка. Его торжественно преподнес принцу мавр, который обучился искусству готовить кофе тысячей разных способов у главного кофевара Султана всех Султанов и который также переходил в собственность Исмаила ас-Самина. Последним подарком Османа, который окончательно смел остатки гнева принца, были десять прекрасных девушек разных народностей. Их тут же перепоручили младшим евнухам, и они скрылись за стенами гарема.

После Османа настал черед преподнести свои подарки Жоффрею де Пейраку. Он подарил принцу два экземпляра Корана: один в позолоченной обложке, второй в обложке расшитой жемчугом, молитвенный коврик с вытканными на нем марокканскими узорами, а главное – небольшую шкатулку, в которую был вмонтирован компас и солнечные часы, чтобы принц никогда не пропускал час молитвы, а также мог безошибочно определить, в какой стороне находится священная Мекка. Этот подарок напомнил Исмаилу, что он не совершил сегодня вечернюю молитву, и он тут же распорядился, чтобы ему принесли чашу с водой для омовения. Ополоснув лицо и руки, он расстелил подаренную саджжаду*, снял обувь и, встав на колени, принялся читать молитву. Его примеру последовали и все находящиеся в зале.

В этот момент Анжелика почувствовала себя несколько неловко. Весь вечер она сидела рядом с принцессой Амирой в ложе, оборудованной специально для женщин и скрытой от любопытных глаз резной кедровой решеткой. Здесь были все необходимые удобства для того, чтобы жены и дочери могли наблюдать за торжественными приемами или иными действами, происходящими в главном зале, которые порой являлись единственным развлечением для обитательниц женской половины дворца. Они горячо обсуждали все, что им попадалось на глаза, и их тихий свистящий шепот неизменно возносился к мозаичному потолку, но теперь женщины умолкли и также предались молитве. В зале повисла абсолютная тишина и от этого Анжелике стало не по себе. Она особо остро ощутила себя лишней в этом мусульманском мире, подчиненном постоянным молитвам и деяниям в угоду Аллаху. Она вся сжалась, боясь пошевелиться и тем самым привлечь к себе внимание. Поискав глазами Жоффрея, она заметила, что и он тоже отступил в тень, которую образовывала колоннада, поддерживающая широкий балкон и, стоя за одной из мраморных колонн, ожидал окончания всеобщей молитвы.

Наконец, полностью совершив предписанный кораном ракаат*, принц Исмаил поднялся, бережно свернул молитвенный коврик, а затем вновь уселся на подушках. Постепенно поднялись с колен все остальные и теперь в зале можно было услышать тихий гул голосов, переговаривающихся между собой мужчин. Чем больше человек заканчивали молитву, тем сильнее становился гомон и вскоре официальный прием потек своим чередом. Теперь к трону принца поочередно подходили мужчины в богатых восточных одеждах. Стоящий рядом с Исмаилом араб в кремовом тюрбане нарочито медленно оглашал витиеватые арабские и берберские имена и подошедший, низко кланяясь или упав ниц, произносил подобающие случаю слова, а затем вручал свои подарки.

Чтобы немного развеять гнетущее ощущение, которое осталось у Анжелики после всеобщей молитвы, она обратилась к сидящей рядом принцессе Амире.

– Почему Османа Фераджи называют Великим Евнухом? – спросила она, устремив свой взгляд за помост Исмаила, где негр-евнух о чем-то увлеченно беседовал с Жоффреем де Пейраком.

Амира проследила за взглядом Анжелики.

– Он является главным над всеми евнухами султанской семьи, – ответила она. – Он получил это звание от моего отца. Ах, вы бы видели каким прелестным мальчиком он был, когда попал в сераль. Я сразу поняла, что у него великое будущее. В детстве он воровал для меня книги из отцовской библиотеки. А теперь посмотрите на него!

Амира в восхищении всплеснула руками, но затем выражение ее лица изменилось. Понизив голос и ближе наклонившись к Анжелике, она проговорила:

– Не дайте этому хитрому лису околдовать себя!

– Что вы имеете в виду?

– Всего-навсего то, что Осману ничего не стоит использовать вас в его играх, если ему так будет нужно.

Анжелика в удивлении перевела взгляд с Османа Фераджи на Амиру.

– Не удивляйтесь, – сказала принцесса. – Осман-бей поднялся так высоко только благодаря своим уникальным способностям. Он расчетливый и дальновидный интриган. Не попадитесь в его сети, – снова предостерегла Амира, – из них крайне тяжело выбраться. Почти невозможно!

Анжелика, которая и так пребывала не в духе, после слов принцессы окончательно растеряла остатки благодушия. Дальнейшую церемонию она смотрела с полнейшим безразличием. Словно кусочки разноцветной мозаики мелькали перед ней смуглые лица арабов в обрамлении пышных тюрбанов, светлоглазые стройные фигуры берберов в длинных джеллабах и бесконечные подарки в позолоте или мерцании драгоценных камней, гора которых все увеличивалась за спиной принца.

Наконец, спустя несколько часов, когда все приглашенные были представлены, а все подарки вручены, объявили о начале торжественного ужина. В зале показались многочисленные слуги. Они расстелили ковры для гостей, а затем стали разносить кушанья. В воздухе разлились ароматы кускуса, баранины и свежих лепешек. Вскоре появился небольшой оркестр и десяток танцовщиц, размахивая своими покрывалами принялись кружиться и двигаться под ритмы восточной музыки.

Анжелика практически не притронулась к еде, которую ей принесли, как и всем остальным женщинам. Она неотрывно следила за Жоффреем де Пейраком, который теперь сидел рядом с принцем Исмаилом и Османом Фераджи в центре зала. Мужчины о чем-то разговаривали, но из-за гула голосов и музыки до Анжелики не долетали слова, которые говорил ее муж, и она могла только наблюдать за ним. Как и все остальные он сидел, подтянув под себя левую ногу, а правую поставив на стопу таким образом, что колено оказалось возле груди. Левой рукой он опирался об пол, а правой отламывал кусочек лепешки, затем с ее помощью набирал немного кускуса из общей посуды и быстрым движением, не лишенным изящества, отправлял в рот.

Жоффрей де Пейрак настолько органично выглядел в этом обществе, что складывалось впечатление, будто он прожил здесь всю жизнь. Даже принц Исмаил, который славился животной ненавистью ко всем христианам, не гнушался есть с ним из одной посуды, словно и вовсе забыл кем был Жоффрей на самом деле. В свете факелов его лицо уроженца Юга, в чьих жилах, должно быть, текла мавританская и испанская кровь, казалось таким же темным, как и у большинства арабов, находящихся в зале. Когда он наклонял или поворачивал голову, по его иссиня-черным волосам, которые были теперь значительно короче, пробегал золотистый отблеск огня. Густые брови резко оттеняли его горящие глаза. С той стороны, где лицо де Пейрака было изуродовано страшными шрамами, в гибкой линии его чувственного и властного рта было что-то вызывающее. Таким ртом наделяли античные скульпторы лица богов, даже не подозревая, что под их резцом оживают черты, воплощающие всю жажду жизни и наслаждений, свойственную средиземноморским цивилизациям.

Знал ли он, что она сейчас здесь? Ведь он заметил ее на крыше, значит скорее всего должен был догадываться, что оттуда ее вместе со всеми женщинами сопроводили в главный зал. Но вдруг Жоффрей повернул голову и украдкой скользнул взглядом по кедровой решетке, за которой угадывались женские силуэты. Анжелике показалось, что он заметил ее и на долю секунды задержал взгляд. Ее сердце тут же отозвалось гулкими ударами, а на щеках вспыхнул румянец.

В какой-то странной растерянности Анжелика думала, что никогда еще так пристально не рассматривала мужа. В те годы, что она жила рядом с ним, ей и в голову не приходило такое. Но сейчас она делала это с непонятной жадностью. Желание запечатлеть в памяти каждую черту мужа было сильнее ее. Жесты, улыбка, поворот головы, движения его чувственных губ, когда он говорил, – все вызывало в ней интерес и волновало ее.

Вдруг Анжелику отвлек какой-то шум. Обернувшись, она увидела, что одной из одалисок со всей полагающейся торжественностью вручили тонкий шелковый платок от принца Исмаила. Это было своеобразной церемонией, означавшей, что избранной девушке предстоит ночью отправиться в покои своего повелителя. Сегодня ею оказалась длинноногая нубийка с черным, словно сама ночь, цветом кожи. Она грациозно удалилась в сопровождении евнухов и служанок, а остальным наложницам только и оставалось, что проводить ее взглядом полным зависти и злобы.

Анжелика снова посмотрела на Жоффрея. Законы мусульманского общества, в котором женский мир был надежно отделен от мужского и пересекался лишь по желанию последних, похоже ничуть его не волновали. Он полностью влился в этот мир, принял его правила, в то время как все ее женское естество восставало против такого положения вещей. Сможет ли она когда-нибудь примириться с участью затворницы, живущей в гареме и призываемой на ночь, если она хочет остаться подле Жоффрея? От этой мысли Анжелика почувствовала, как противный холодок, словно змея, пробежал по ее спине. Она так упорно мчалась за своей мечтой – найти мужа, но сейчас, когда эта мечта осуществилась, она чувствовала растерянность. Слишком туманным и непонятным было то будущее, что сулило ей воссоединение с мужем. В Тулузе она была его женой – графиней де Пейрак, матерью его наследника, но кем она могла стать для Рескатора – морского авантюриста и искателя приключений? Да и было ли отныне в жизни Жоффрея де Пейрака место для нее?

Погруженная в раздумья, Анжелика не заметила, как к ней подошел Фарид и, склонившись в почтительном поклоне, сказал, что пришла пора возвращаться в покои. Анжелика попрощалась с принцессой Амирой и, бросив последний взгляд через плечо в роскошный зал, последовала за евнухом. Но не успели они пересечь галерею, ведущую из главного здания в гарем, как к ним приблизился слуга-мавр Рескатора и передал распоряжение монсеньора о том, что для саидати отвели личные апартаменты на его вилле. Служанки уже упаковали ее вещи, так что госпоже нет надобности возвращаться на женскую половину дворца.

***

Через некоторое время Анжелика со странным смешанным чувством радости и страха переступила порог виллы Жоффрея де Пейрака. Ее проводили в те самые покои, в которых она провела остаток прошлой ночи, но теперь они не выглядели такими темными и пустынными. Тадла и Айур, несомненно решившие, что переезд их госпожи на виллу Рескатора означает исключительное расположение к Анжелике, а все слухи, так напугавшие их сегодня, были не более, чем сплетнями завистников, распаковали самые необходимые вещи и теперь застилали большую двуспальную кровать свежими простынями. Кругом были расставлены маленькие лампадки, мягкий свет от которых создавал в комнатах ощущение уюта, а терпкий запах благовоний, сжигаемых в курительницах, навевал мысли о неге.

Не удержавшись, Анжелика спросила:

– Монсеньор Рескатор оставлял какие-либо распоряжения?

– Нет, – ответила Тадла. – Мы его даже еще не видели. Через своего мавра господин передал, что мы должны собрать ваши вещи, поскольку вы теперь будете жить на его вилле.

– Может он оставил записку?

– Нет, он ничего не оставлял.

Анжелика хотела спросить не знают ли служанки, когда он вернется, но побоялась показаться слишком навязчивой. Вздохнув, она присела на диван. Единственное что ей оставалось – ожидать прихода мужа.

***

Жоффрей де Пейрак вернулся домой далеко заполночь. Несмотря на то, что он всем сердцем желал новой встречи с Анжеликой, он никак не мог освободиться раньше. Несколько раз за этот долгий день его даже посещала нелепая мысль, что какие-то неведомые силы ополчились против него и не дают воссоединиться с женой. Все началось с приезда его тайного покровителя Османа Фераджи, затем пришли вести, что караван Исмаила, который он ожидал только к завтрашнему дню, вдруг оказался на подходе ко дворцу. Жоффрею пришлось незамедлительно выехать с эскортом ему навстречу, поскольку впечатлительный принц был особо падок на различные знаки внимания, а пренебрегать членом султанской семьи Пейрак просто не имел права. Далее последовал долгий прием и не менее длительный ужин, во время которого Исмаил особо интересовался, как Рескатору удалось восстановить дворец его отца. В витиевато вычурных выражениях, которым способствовал арабский язык, де Пейрак терпеливо разъяснял принцу каким образом он спроектировал акведуки, как заново высаживали растения в саду, каких мастеров он нанимал для ремонта построек и зданий. Жоффрей познакомился с Исмаилом еще когда тот был юношей, но уже тогда слава о вспыльчивой и жестокой натуре принца навевала страх на его свиту. Пейрак знал, что только противопоставив абсолютную невозмутимость и терпеливость, можно сладить с ним. И вот, сидя рядом с Исмаилом и Османом, людьми, которым он был обязан воскрешением к новой жизни, он пускался в пространные речи, рассказывая о силах природы, которые можно приручить, а сердце его рвалось к одной единственной – его жене. Он знал, что она сейчас находится совсем рядом, в этом же зале, и ее незримое присутствие волновало его.

После приема и ужина, перепоручив всех гостей помощникам, ему пришлось вместе с главой стражи Фади Хадатом отправиться осмотреть караулы дворца. Вести о разбойниках, появившихся в округе, внушали опасения, и необходимо было особо позаботиться о безопасности, когда в Айе-Рабии находилось столько важных персон. Наконец, покончив со всеми делами, он отправился домой.

В гостинной виллы его уже ожидал клевавший носом на восточном диване арабский врач Абд-эль-Мешрат – высокий худой мужчина в белой джеллабе и больших черепаховых очках на крупном носу, которого Пейрак попросил пригласить для того, чтобы тот осмотрел его рану на руке.

– Ас-салям алейкум, эффенди, – поздоровался де Пейрак. – Мой друг, мне крайне неловко, что я заставил вас ждать!

– Алейкум ас-салям, – ответил Мешрат, повернув к де Пейраку костистое, словно вырезанное из дерева и обтянутое морщинистой темной кожей, лицо. – Вам не нужно извиняться. Я прекрасно осведомлен о том, как долго могут продолжаться приемы сида Исмаила, и не ждал, что вы вернетесь раньше полуночи.

Пейрак с доброй улыбкой посмотрел на старого друга, с которым он вел переписку ещё с университетской скамьи и к которому обратился за помощью, в то время, когда вынужден был бежать из французского королевства. Несмотря на то, что они были порождением разных культур, они понимали друг друга с полуслова, а это было самым ценным для Жоффрея.

– Мне сказали, что вы получили ранение, – проговорил араб. – Как вы умудрились? Хотя, нет, можете даже не говорить. Когда дело касается вас, вы всегда найдете одного или двух врагов, желающих вам смерти.

– О, это не я их ищу, – усмехнулся Жоффрей. – Это они меня находят.

– Кто был на сей раз?

– Разбойники. Они ожидали меня около южного перевала.

– Разбойники? – обеспокоенно переспросил Мешрат. – Я уже много лет не слышал, чтобы вблизи Айе-Рабии появлялись разбойники.

– Да, это и меня тревожит, – задумчиво ответил Жоффрей.

Мужчины прошли в кабинет, где на письменном столе уже были разложены различные медицинские инструменты. Пейрак залпом проглотил какую-то микстуру, которую протянул ему врач, и, закатав рукав кафтана, положил руку на стол. Мешрат внимательно осмотрел сначала повязку на руке Жоффрея, затем, сняв ее, осмотрел рану.

– В вашей свите появился новый лекарь? – немного нахмурившись, спросил он.

– Нет.

– Кто же в таком случае сделал вам такую перевязку?

Пейрак улыбнулся.

– Она действительно настолько хороша? – спросил он.

– Весьма умелая, – ответил Мешрат. – Без нее вы бы потеряли много крови, а может даже и получили заражение.

С этими словами он склонился над рукой пациента и легкими быстрыми движениями сшил края раны длинной изогнутой иглой. Затем арабский врач наложил целебную мазь и снова забинтовал руку.

– Вот и все, – сказал Мешрат. – А теперь, если вы не возражаете, я отправлюсь спать. Я попросил, чтобы меня разместили на вашей вилле. Надеюсь, это не стеснит вас?

– Нисколько! – ответил Жоффрей. – Эффенди, вы желанный гость в моем доме. Живите здесь так долго, как пожелаете!

***

Жоффрей, перескакивая через несколько ступенек, поднялся по лестнице на второй этаж и замер перед апартаментами, отведенными для его жены. Некоторое время он прислушивался к звукам, пытаясь понять, что происходит за дверью, но там стояла абсолютная тишина. Тогда он аккуратно открыл дверь и зашел в покои. В первой комнате было темно и только слабый серебристый свет луны, пробиваясь сквозь тонкие занавески, отражался на мраморном полу, повторяя узор оконной решетки. Пейрак быстро осмотрелся по сторонам и, заметив что из-за приоткрытой двери в спальню сочился мягкий свет светильника, направился туда. Заглянув в комнату, он первым делом бросил взгляд на большую кровать, но увидев, что она пуста и застелена, немного растерялся. Но тут краем глаза он заметил, как рядом мелькнула чья-то тень и, повернувшись, увидел заспанное лицо Орсины. Она жестом указала на небольшую софу, стоящую у дальней стены, на которой лежала Анжелика.

– Она ждала вас, эффенди, – прошептала мавританка.

Де Пейрак молча кивнул и знаком показал, чтобы она удалилась. Когда служанка без лишних слов вышла из спальни, он подошел к Анжелике и, склонившись над ней, увидел, что она спала. Похоже, что пока она ожидала его прихода, сон сморил ее прямо на неудобном ложе.

Он отметил, что Анжелика снова надела французское платье.

«Маленькая гордячка!» – подумал он с восхищением.

Но это, наверное, к лучшему. Несмотря на то, что марокканские одежды шли Анжелике, он действительно предпочитал видеть ее в наряде, скроенном по французской моде. Опустившись перед женой на колени, Жоффрей, легко нащупав шнуровку корсажа, распустил ее, чтобы Анжелике было легче дышать.

Он усмехнулся про себя. Его руки еще помнили все хитрости нарядов благородных дам. Также слишком хорошо они помнили изгибы ее упругого тела, с тех пор как прошлой ночью он увлек ее в свои объятия. Ему нестерпимо захотелось вновь испытать эти ощущения, почувствовать тепло ее плоти под пальцами, вдохнуть аромат ее кожи. Его рука невольно задержалась на талии жены, затем скользнула на манящий изгиб бедра, угадывающийся под несколькими слоями ткани. Анжелика чуть шевельнулась и Жоффрей тут же убрал руку.

Он не хотел ее будить. Вид безмятежно спящей жены, непринужденная грация ее тела, отданного во власть Морфея, неожиданно доставили ему небывалое счастье. Наверное, из-за того, что он слишком долго вглядывался в ее осунувшееся бледное лицо во время лихорадки, каждый миг боясь увидеть на нем первые признаки агонии. Но вчера днем, встретив ее после недолгой разлуки, он с особой радостью отметил, что черты ее лица приобрели мягкость и плавность линий, исчезли темные круги под глазами, а на щеках играл легкий румянец.

Похоже, что ужасы плена и публичных торгов уже сгладились из ее памяти и не оставили в душе сильных разрушений, чего он опасался ранее. Еще на корабле ему, украдкой любовавшемуся женой, нравилось следить, как она постепенно оживала. Как из сломленной, доведенной до помешательства женщины, она превращалась в саму себя – уверенную красивую, дерзкую на слова; как затравленный и потухший взгляд ее зеленых глаз вновь обретал живость, а исхудавшая фигура – былую округлость и мягкость форм. К сожалению ему слишком часто приходилось наблюдать подобные метаморфозы, ведь Анжелика тогда ничем не отличалась от тех несчастных, дрожащих, подавленных женщин, которых он подбирал на рынках Средиземноморья, но никогда ему не приходилось испытывать столь глубокую радость, чем когда он замечал эти изменения в своей жене.

Он нежно коснулся ее лба, убирая локон, упавший на лицо, но Анжелика не отреагировала на его прикосновение. Она спала глубоким мирным сном. Длинные ресницы отбрасывали тень на ее лицо, от которого даже во сне исходило необъяснимое очарование. Где была она сейчас? Далекая и непостижимая, как никогда. По каким берегам бродила в одиночестве? В каких воспоминаниях искала убежище?

В эту минуту острая боль пронзила сердце Жоффрея де Пейрака. Как же он мог так долго без нее обходиться? Забыть, выбросить из сердца? Его вдруг охватило сильное желание проникнуть в тайны ее прошлой жизни, которая была практически неизвестна ему и мысли о которой он постоянно гнал от себя, не желая знать, как часто она предавала его. Эта мука терзала его душу, в которой возрождавшаяся любовь еще боролась со жгучей ревностью и неуверенностью в своей победе.

«Кто заботился о ней, когда меня не было рядом? – спросил он себя. – Какие мужчины окружали ее?»

И он представил себе, как чужие губы прикасались к ее нежным губам и пили из этого источника радости и наслаждения, пробуждая в ней чувственность и всепоглощающую страсть. Его и самого неудержимо тянуло прикоснуться губами к ее слегка приоткрытому во сне рту, дабы запечатлеть на нем поцелуй. Он приблизился к ее лицу, но невероятным усилием воли, сдержал порыв.

Нет, он не станет ее будить. Легко подхватив на руки, он бережно переложил жену на большую кровать. У них впереди еще много дней и ночей, а пока пусть она отдыхает, набирается сил.

___________
* Араб. - молитвенный коврик
* В мусульманстве цикл молитвенных поз и движений, сопровождаемых произнесением молитвенных формул.

 Отправлено: 21.10.17 14:51. Заголовок: Глава 23 Темная ночь..

Глава 23

Темная ночь, бархатным крылом накрывшая дворец Айе-Рабия, сегодня была как-то по-особенному безмолвна, и лишь изредка крики ночной птицы нарушали ее покой, сливаясь с тихими вздохами прибоя. Лунный свет придавал поднимающимся над морем прохладным испарениям нежную голубизну и, окутанные сизой дымкой, постройки дворца обрели удивительную воздушность. Высокая башня минарета, куда не ступала нога муэдзина с тех пор, как умер Мухаммад I, тоже словно сделалась прозрачной, проницаемой для серебристых лучей луны, и от взгляда на нее начинала кружиться голова – такой она казалась величественной и в тоже время невесомой.

В этот поздний час все обитатели Айе-Рабии разошлись по своим покоям, но если бы сторонний беспристрастный наблюдатель мог превратиться в бестелесного духа и проникнуть за стены дворца, то, наверное, поразился бы тому, как много людей не спали в эту удивительную тихую магрибскую ночь, обуреваемые своими тайными страстями.

В одиноко стоящей на крутом утесе вилле бывший граф де Пейрак, а ныне Рескатор или Джафар аль Хальдун, сидел в своем кабинете за большим письменным столом и, по старой привычке закинув на него ноги, читал книгу. Это была свежеизданная переписка миссионеров Новой Франции с Парижем, которую ему удалось достать с большим трудом, и из которой он хотел почерпнуть сведения о жизни на далеких американских берегах. Лицо мужчины как всегда было непроницаемо, отчего на первый взгляд могло показаться, что его чувства и мысли спокойны, и ничто не тревожит его. Однако внимательный наблюдатель очень скоро бы заметил, что пальцы де Пейрака машинально листают страницы книги, но его взгляд не задерживается на строчках.

Его одолевали различные мысли. Он думал о том, что уже давно пора было вернуться Язону - по всем подсчетам он вполне должен был справиться со всеми делами в Константинополе; о том, встретился ли «Морской Орел» с «Голдсборо», как они и договаривались еще до злополучного приключения в Алжире; а также о том, что он почему-то не поверил принцу, когда тот сказал сегодня во время приема, что приехал увидеть дворец отца.

Пейрак уже давно заметил, что Исмаил не был подвластен сентиментальным чувствам. С раннего детства мальчик, росший без матери и без внимания отца, который последние годы своей жизни уделял только оплакиванию любимой жены Рабии, был оставлен один на один с жестоким и извращённым миром дворцовых интриг. У него было слишком мало шансов, чтобы выжить в этом противостоянии, но он вышел из него победителем, оставив на стезе борьбы свою совесть, жалостливость и любую другую чувствительность, чему, к слову, немало поспособствовал Осман Фераджи, сразу разглядевший в мальчике качества, необходимые для великого правителя. Исмаилу исполнилось всего двенадцать лет, когда умер его отец, но принц не скорбел о нем. Два года спустя он примкнул к армии своего брата Мулая Рашида и следующие семь лет провел в военных походах, увенчавшихся покорением Феса. За особые заслуги и отвагу в сражениях Рашид назначил брата наместником этого города, которым он и являлся по сей день. Дворец Айе-Рабия все это время находился в запустении и разрушался день за днем, но молодого и отважного принца это совсем не волновало. Впрочем, как и не интересовали его рассказы Пейрака о ходе восстановления отцовского дома, когда он пять лет назад взялся за эту работу по просьбе Великого Евнуха. Так что при здравом размышлении вдруг проснувшееся у Исмаила чувство ностальгии вызывало скорее настороженность, нежели умиление.

Немало беспокойства доставил Жоффрею и разговор с Османом Фераджи на заре сегодняшнего дня. Великий Евнух подробно расспрашивал его об Анжелике и, казалось, не очень поверил в то, что она действительно его жена. За долгие годы знакомства с Османом Жоффрей неплохо изучил евнуха и прекрасно понимал причину его интереса. Бесспорно, до него дошли слухи о красоте Анжелики, которые словно на крыльях ветра разнеслись по Средиземному морю, и, как человек ответственный за пополнение сералей султанской семьи, он не мог оставить эти сведения без внимания. Да и было бы странно, если бы Великий Евнух не захотел преподнести своему воспитаннику в дар женщину, обладающую столькими выдающимися качествами: исключительной красотой, белой кожей и золотистыми волосами, опытностью в любовных делах, но при этом достаточно молодую, чтобы суметь родить принцу наследников, гибким проницательным умом, честолюбием. А если ко всем ее чертам добавить титул фаворитки Короля-Солнца, на которого так стремился во всем походить Исмаил, то не удивительно, что Осман жаждал завладеть ею любой ценой.

Но остановится ли он перед узами брака, священными для любого истинного мусульманина? Сегодня утром Жоффрей именно поэтому и сообщил ему, что Анжелика является его законной женой, но сейчас де Пейрак вдруг начал сомневаться в том, достаточно ли этого, чтобы сдержать честолюбивые устремления Великого Евнуха.

Не было ли слишком опасным оставлять Анжелику в Айе-Рабии? Ведь он мог бы переправить ее в Каталонию или Валенсию, где у него сохранились довольно прочные связи, и где ей, как француженке, было бы привычнее, нежели на востоке с его пренебрежительным отношением к женщинам. Он даже готов был согласиться на новую разлуку с ней до тех пор, пока не уладил бы все дела здесь, что, конечно, вызывало в нем неприязненные чувства, но главным для него было то, чтобы она была жива, и ей не грозила опасность.

***

Не спал в своих покоях и принц Исмаил. Он отдыхал, откинувшись на подушки, после нескольких часов любовных утех, но вопреки ожиданиям не ощущал удовлетворения. Повернув голову, он посмотрел на женщину, лежащую рядом с ним. Сладострастный экстаз, который она испытала несколько мгновений назад, покрыл ее черную кожу маленькими капельками пота, отчего ее тело стало походить на статуэтку, выточенную из эбенового дерева. Трудно было поверить, что еще пару недель назад, когда она впервые оказалась в покоях принца, эта нубийка была похожа на дикую разъяренную кошку и совершенно не давалась в его руки. Но Исмаил сумел укротить ее, и теперь она больше походила на маленького послушного котенка, что почему-то вызывало в нем приступ раздражения.

Встав с постели, он дважды хлопнул в ладоши и приказал явившимся на зов евнухам увести женщину из его покоев. Приподнявшись на локте, нубийка сначала с непониманием уставилась на Исмаила, но затем стремительно вскочила и бросилась к его ногам. Она принялась целовать его ступни и умолять не выгонять ее - она будет спать на полу или даже под дверью, если господин пожелает, но только не опала, только не забвение! Исмаил с пренебрежением оттолкнул ее. Теперь она вызывала в нем еще большее отвращение.

В свои молодые годы он уже обладал столькими женщинами, что мог бы и вовсе пресытиться любовными утехами, но негритянская кровь его матери не утихала в нем, и пламя страсти неугасимо и постоянно вспыхивало под воздействием доставляемых ему новых соблазнов. Он мог бы попусту растратить время и силы в изнурительной погоне за утолением ненасытного плотского вожделения, однако последнее время начал уставать от бесконечной вереницы бесцветных дев, спору нет, красивых, но только разочаровывающих его своей неопытностью. А более искусные в вопросах любви женщины, как правило, были отмечены печатью увядания. Осман Фераджи исправно наполнял его гарем нубийками, эфиопками и мавританками, которым кровь предков дарила небывалый любовный темперамент, но черная кожа больше не привлекала его.

Он желал белую женщину! Красивую белую женщину со светлыми волосами! Он мечтал о том, как ее кожа будет сиять в лунных лучах и казаться еще белее от соприкосновения с его бронзовым телом. Ее волосы шелковой пеной будут обволакивать плечи, тонкую и гибкую спину, доходить до округлых бедер… Он подумал о своей второй жене - Валине, ведь она обладала всеми этими внешними качествами, но ее робость и скромность лишь время от времени услаждали его, внося некоторое разнообразие. К тому же после недавних родов, принесших двух девочек-близняшек, а не сына, как мечтал Исмаил, он находил, что ее красота поблекла. Нет, он желал белую женщину, обладающую жемчужно-золотой красотой, но также и незаурядным темпераментом, вспышками страстного тигриного непокорства с неожиданными проблесками детской веселости, искусностью и сладострастностью в любовных играх.

Совсем недавно он услышал невероятный рассказ о прекрасной француженке, которую продавали в кандийском батистане и которая умудрилась сбежать из-под носа самого Рескатора! Принц долго потешался над своим незадачливым другом, ведь где это видано, оставлять наложницу без строгого надзора, но вскоре осознал, что слухи о красоте этой женщины превосходят все его ожидания! Зеленые глаза, золотые волосы, мраморно-белая кожа… Она была именно такой, как он мечтал. Именно поэтому Исмаил поспешно выехал из Феса к средиземноморскому побережью в сопровождении своих самых преданных визирей, которым он планировал поручить поиски беглянки. Но коль здесь по воле Аллаха оказался и сам Осман Фераджи, то принц не сомневался, что в скором времени сможет пополнить гарем уникальной жемчужиной!

***

В своем отдельном доме на женской половине сада не могла уснуть Лейла Айша. Она сидела на открытой террасе и в неярком свете нескольких ламп пыталась определить по гуще, оставшейся на дне только что выпитой чашки кофе, что сулит судьба ей и ее мужу. Она была немного расстроена, потому что гадание не приносило четкого ответа. Она видела там и славу, и скорую победу, но видела также и смерть, и опасность, нависшую над принцем, и какого-то человека, стоящего на пути его стремлений.

Ах, как жаль, что она не привезла с собой своего астролога - звёзды рассказали бы все куда определеннее! Можно было, конечно, попросить Османа Фераджи заглянуть в телескоп, но ненависть, которую она испытывала к черному евнуху, была сильнее ее обеспокоенности. Да и слишком свежо то безотчетное чувство страха, которое завладело ею, стоило ей увидеть Османа, беседующего с франкистанской одалиской на крыше во время приезда принца Исмаила во дворец. Она знала, что чужестранка является наложницей Рескатора, этого прославленного пирата и друга ее мужа, но она почему-то вызывала у нее странные чувства, не последним из которых была тревога. Слишком красивой была эта женщина! Если бы она оказалась в гареме принца, то явно стала бы сильной соперницей, и кто знает, удалось бы Лейле ее одолеть?!

Пожалуй, она завтра расспросит принцессу Амиру об этой незнакомке, а также внимательнее присмотрится к Осману, который явно положил глаз на бирюзовоокую красавицу.

***

Не спал этой ночью и Осман Фераджи. Обуреваемый мрачными мыслями, он сидел на крыше библиотеки подле нового, недавно привезенного Рескатором из Флоренции телескопа и, направляя его в бездонное звездное небо, спрашивал у далеких планет совета о том, как следует ему разрешить одну весьма трудную дилемму.

Некоторое время назад он задумал женить Исмаила в третий раз. Эта мысль пришла ему сразу после того, как он понял, что юная англичанка, которую он лично привез в Фес и которую сделал второй женой принца, оказалась целиком и полностью под влиянием Лейлы Айши. Осман, как опытный игрок, знал, что победа в одной битве не делает Лейлу победительницей всей войны, но все же эту схватку за влияние на Исмаила он проиграл. Но Великий Евнух не отчаивался. Он предвидел, что придет время, и он снова одержит победу. Чтобы приблизить свой триумф, он методично наведывался на множество невольничьих рынков, не гнушаясь даже самыми захудалыми в отдаленных провинциях, в поисках особенной женщины, которая смогла бы пленить не только тело Исмаила, но и его разум, которая, слушая мудрые советы Османа Фераджи, помогла бы принцу стать великим правителем.

И казалось, он ее нашел! Он думал, что наконец пришел его час, и звезды посылают ему женщину, которую он так ждал - красивую, знатную и обладающую всеми необходимыми умениями, чтобы влюбить в себя мужчину. Но на стезе великолепно отлаженного механизма его замыслов возникло препятствие - женщина оказалась замужем за его другом Джафаром. В другое время он без колебаний приказал бы устранить помеху, чтобы его воспитанник не совершил страшный грех беря женщину, муж которой жив, но у него не поднималась рука на этого человека. Он корил себя за нерешительность и полную несостоятельность, ведь раньше он не гнушался ничем в своих честолюбивых устремлениях. Его враги и друзья, стоявшие на пути, умирали кто от сабли, другие от яда, но он всегда добивался нужного результата. А вот теперь не знал, как поступить. Должен ли он предать Рескатора, этого великого мага, познавшего тайны Соломона, ради осуществления своих замыслов? Или все же ему следует оставить намерения, касающиеся прекрасной француженки, ведь он знает, что только дружба и помощь этого человека способна посадить его воспитанника на трон.

***

В своей комнате в гареме не смыкала глаз Наиля. Ее душили слезы обиды, и время от времени она всхлипывала, словно маленький обиженный ребенок. Она думала о своем благодетеле, который приехав во дворец даже не справился о ней, а теперь ее и вовсе переселили из пусть и не очень больших, но вполне комфортабельных покоев, в маленькую комнатку в дальнем конце первого этажа, потому что наложницам Исмаила необходимо было предоставить лучшие аппартаменты. Наиля чувствовала себя покинутой и всеми забытой, и ее печаль еще более усугублялась разительным изменением ее положения в Айе-Рабии. Еще недавно она считала себя самой любимой наложницей Рескатора, ведь с тех пор как он привез ее сюда и сделал своей любовницей, ни одна другая одалиска не появлялась в этом дворце. Кроме того, Рескатор никогда не бил ее и не морил голодом, как это делал ее первый хозяин. Напротив, он был с ней обходителен, говорил ласковые слова, в его объятиях она испытала настоящее счастье и с восторгом обнаружила, что мужская любовь может доставлять невероятное блаженство! Но сказка, начавшаяся неожиданно, столь же стремительно и закончилась. В их последнюю встречу Рескатор подарил ей ожерелье с рубинами, а также передал внушительную сумму денег, которая должна помочь ей начать новую жизнь или стать ее приданым, если Наиля захочет выйти замуж. Но она не хотела ни другой жизни, ни другого мужчины, кроме него. Она осталась во дворце и, с тоской глядя на море, день за днем ожидала приезда Рескатора.

И вот однажды она увидела его корабль! Наиля пребывала в эйфории от предвкушения новой встречи с тем, кто покорил ее сердце, но ее ждало горькое разочарование - вместо него во дворец приехала эта чужестранка, о которой судачили чуть ли не на каждом углу. Отчаянию девушки не было предела. Она даже пыталась убить новую наложницу, но, похоже сами джины бдительно охраняли француженку, не позволяя причинить ей вред. Наиля затаила злобу и втайне пыталась придумать, каким образом обмануть вездесущих духов, но потерпела сокрушительное поражение. Златовласая одалиска теперь царила в покоях Рескатора-эффенди, а несчастной Наиле оставалось лишь лить горькие слезы.

***

Проснувшись утром, Анжелика сладко потянулась на постели, чувствуя себя на удивление отдохнувшей и обновленной. От ее вчерашней меланхолии не осталось и следа, и молодая женщина невольно улыбнулась. Ночью ей приснился сон: она, одновременно смеясь и плача, бежала по белоснежному пляжу навстречу мужу - Жоффрею де Пейраку, и как только она подлетела к нему, он раскрыл ей свои объятия и, крепко прижав к себе, принялся целовать ее мокрое от слез лицо и шептать слова любви.

Она еще долго лежала, боясь пошевелиться, прислушиваясь к отголоскам сна, ведь, зачастую ночные грезы приоткрывают завесу над самыми сокровенными чаяниями, а быть может и несут в себе пророческие видения. Счастье, что она испытала во сне, упав в объятия мужа, не было поддельным – оно было глубоким и зыбким, словно море, и бесконечным, как звёздное небо. Сон напомнил ей тот невероятный путь, который она прошла, разыскивая Жоффрея де Пейрака, а также предвосхитил то прекрасное чувство, что она могла бы испытать только с ним, и Анжелика упрекнула саму себя за вчерашнее плохое настроение. Что это в самом деле на нее нашло?! К чему эти глупые обиды! Она нашла его! Он пригласил ее в свой дом! Та жестокая и непреодолимая преграда, сквозь которую не мог долететь ее зов и имя которой – смерть, наконец пала, и разве не это самое главное?! Прав был Жоффрей, когда говорил, что прошлого не вернуть и не изменить - нужно смотреть вперёд! Она должна забыть все свои упреки и принять его таким, каким он стал теперь.

Анжелика поднялась с постели с непреклонной решимостью отыскать Жоффрея. Они должны закончить разговор, начатый прошлой ночью, и окончательно все прояснить! Она позвала Орсину и с ее помощью быстро переоделась в свежее платье, затем, уложив волосы, вышла из своих покоев.

Едва она спустилась в гостиную, как заметила высокую фигуру евнуха Фарида в светлом кафтане и тюрбане изумрудного цвета, неспешно прохаживающегося по комнате.

– Доброе утро, Фарид! – сказала Анжелика.

– Доброе утро, моя госпожа, – обернувшись на ее голос, произнес евнух с неизменно учтивым поклоном.

– Ты случайно не знаешь где Рескатор-эффенди? – спросила она. – Я хотела бы с ним поговорить.

– Эффенди сопровождает сида Исмаила на прогулке по саду.

– Замечательно! – с улыбкой сказала молодая женщина. – Я сейчас возьму джеллабу и платок, и мы отправимся к нему навстречу!

Анжелика уже было двинулась обратно в свою комнату, но ее остановил голос евнуха.

– Это невозможно, – невозмутимо возразил он.

– Почему?

– Эффенди распорядился, чтобы вы оставались на вилле! Вы не можете уйти отсюда без его разрешения!

– Это, наверное, шутка? – с иронией спросила Анжелика, но невозмутимое выражение лица Фарида почему-то вызвало у нее легкое беспокойство.

– Нет, госпожа! Эффенди лично передал мне эти распоряжения сегодня на рассвете.

Анжелика некоторое время растерянно стояла, осмысливая слова произнесенные евнухом, но затем развернулась и с гордо поднятой головой вышла из здания, направившись к главным воротам, чтобы лично убедиться в том, что ее заперли, словно пленницу. Но не успела она пересечь внутренний двор, как позолоченная и испещренная мелким орнаментом створка высоких подковообразных ворот распахнулась, и перед Анжеликой появилась Наиля в сопровождении чернокожего евнуха и нескольких служанок.

– Что ты здесь делаешь? – только и смогла произнести Анжелика.

– То же что и ты! – ответила одалиска с ехидной улыбкой и, не останавливаясь, прошествовала в гостиную мимо ошеломленной Анжелики.

Стоящий на пороге виллы Фарид поприветствовал ее легким поклоном, но Наиля даже не взглянула на него.

– Это что же, еще одно распоряжение моего мужа? – с негодованием спросила Анжелика, смотря вслед наглой девице.

– Кого? – переспросил Фарид.

– Господина Рескатора!

– Совершенно верно, госпожа, – все также невозмутимо произнес Фарид, принимая из рук подошедшего привратника ключ, которым только что была заперта дверь ее золотой темницы.

С чувством глубокой досады Анжелика вернулась в свои покои и тяжело опустилась на низкий восточный диван. В ней все сильнее разгоралась злость, затмевая другие чувства. Жоффрей хотел запереть ее в собственном гареме словно глупую одалиску, да еще и вместе с любовницей, о которой он якобы ничего не помнил!

Через некоторое время в покои зашла Тадла с подносом, на котором стояла чашка с кофе и блюдце с миндальными пирожными, но Анжелика не притронулась к еде.

– Ах, госпожа, вы совсем не едите, – жалобно воскликнула Тадла.

– У меня нет аппетита, – отмахнулась Анжелика.

– Саидати, мне такого труда стоило добыть для вас эти пирожные! На кухне царит настоящий переполох! Наиля забрала себе все сладости и орешки. Я еле упросила одну из кухарок оставить для вас хоть чуть-чуть.

– А зачем ей столько сладостей? – полюбопытствовала Орсина.

– Она собирается куда-то идти и говорит, что еда ей понадобится, чтобы перекусить по дороге.

Эти слова привлекли внимание Анжелики.

– Она хочет выйти с виллы? – спросила она. – Куда же она идет?

– Она не говорит, саидати, – ответила Тадла. – Но ее служанки собираются, словно на прием к султану!

Эти сведения заинтриговали Анжелику и она, быстро выбежав из покоев на галерею второго этажа, перегнулась через перила и стала осматривать гостиную. В доме и правда царило небывалое оживление, а Наиля, уже успевшая переодеться в изумительную шелковую джеллабу фисташкового цвета, стояла посреди комнаты и раздавала указания прислужницам. Где-то недалеко хлопнула дверь и, обернувшись, Анжелика увидела, как из дальних покоев вышла красивая голубоглазая берберка - личная служанка Наили.

– Это случайно не та девица, про которую ты мне рассказывала? – спросила Анжелика у Тадлы, которая, как и Орсина, выбежала из комнат вслед за своей госпожой. - Ее ты видела в конюшне, когда приходила к мужу?

Девушка внимательно присмотрелась к берберке.

– Да, госпожа - это она и есть.

– Как ее зовут?

Тадла напрягла память.

– Хийям, моя госпожа.

– Догони ее и приведи ко мне! – сказала Анжелика.

Ещё живя при дворе, ей не раз доводилось иметь дело со служанками своей соперницы - мадам де Монтеспан, поэтому Анжелика прекрасно знала, какой разговор сейчас состоится между ней и молоденькой берберкой. Тадла тут же отправилась выполнять распоряжение, и вскоре обе служанки предстали перед молодой женщиной.

– Ты меня звала? – спросила берберка не слишком любезным тоном.

Анжелика показала знаком Орсине и Тадле, что они могут идти. Она внимательно всмотрелась в лицо девушки и поняла, что той едва ли было больше шестнадцати лет. Своим слегка нагловатым видом она очень напоминала Наилю и, похоже, так же, как и она считала, что источник всех бед ее госпожи кроется именно в Анжелике. Ведь если бы не эта француженка, то Рескатор призвал бы Наилю в свои покои еще прошлой ночью!

– Я хочу поговорить, – мягко улыбнувшись, ответила Анжелика, и, подхватив служанку под руку, попыталась увлечь ее в небольшую нишу посреди галереи второго этажа, подальше от любопытных глаз и ушей, но Хийям проворно высвободилась.

– У меня нет на это времени, – сказала берберка. – Меня ждет моя госпожа, и если я не потороплюсь, она очень разозлиться.

– Как интересно! А она также негодует, когда ты отлучаешься ночью ради прогулки до конюшни? – с невинным видом спросила Анжелика.

Хийям вмиг побледнела, и в ее расширившихся глазах отразилась паника.

– Но как же это возможно, саидати… Все двери гарема закрываются с закатом... – от волнения она даже не заметила, как стала должным образом уважительно обращаться к Анжелике.

– Вот именно, моя дорогая. Но чего не сделаешь ради встречи с любовником, не так ли?

– О, да хранит меня Аллах от этой участи, – пробормотала служанка.

Вся ее спесь и надменный вид тут же куда-то улетучились. Она попыталась взять себя в руки, но ей это плохо удавалось. Она прекрасно знала, что за такие проделки ее ждало наказание в сто ударов палками.

– Аллах тебе не поможет, – строго сказала Анжелика.

Она схватила служанку за запястье и в упор посмотрела на нее.

– Я, Тадла и ее муж видели тебя на конюшне несколько дней назад! Найти четвертого свидетеля для меня не составит труда!

– Я ходила посмотреть на лошадей, – поспешно воскликнула служанка, и на ее глаза стали наворачиваться слезы.

Анжелика видела, что девушка уже на грани того, чтобы признаться наконец в своем грехе, и она предприняла последний шаг.

– Хорошо, если ты так любишь этих животных, я попрошу Аксима-эффенди, чтобы он разрешил тебе совершать конные прогулки. Мы можем кататься вдвоем - это будет так захватывающе!

Анжелика отпустила ее руку и направилась к лестнице, ведущей на первый этаж, но тут Хийям упала на колени и запричитала:

– Нет, саидати, прошу вас, не говорите ему ничего! Он знает, что я боюсь лошадей! Это погубит меня!

– О, какой мне толк от того, что тебя изобьют палками и выгонят из Айе-Рабии? – произнесла Анжелика поворачиваясь к девушке.

– Что я могу сделать для вас? – жалобно спросила Хийям.

Анжелика улыбнулась и не задумываясь спросила:

– Зачем Наиля идет в сад?

– Ее пригласил Рескатор-эффенди. Он рано утром прислал за госпожой и приказал переселить ее на виллу, а затем, также по его распоряжению, она должна присоединиться к женщинам сида Исмаила на прогулке.

Эта новость оглушила Анжелику, и она несколько мгновений не могла произнести ни слова. Так значит Жоффрей запер ее в доме, а Наилю решил пригласить на прогулку! Господи, как она могла ему поверить! Ведь она прекрасно знала, какая слава гремит о нем по всему Средиземноморью, да и мысль о том, что он за время разлуки успел пристраститься к восточным нравам, уже не раз приходила ей в голову.

Ну уж нет! Она не потерпит такого отношения к себе! Отправляясь на его поиски, она надеялась отыскать мужа, а не владельца сераля! И если он забыл, как следует обращаться с дамой, то она обязательно напомнит ему при первой же возможности! А если ему не понравится то, что она скажет, то она не раздумывая уедет обратно во Францию.

Вдруг со двора послышался голос Наили.

– Хийям, сколько можно тебя ждать?

Служанка вопросительно посмотрела на Анжелику.

– Скажи ей, что ты уже идешь.

– Госпожа, я уже спускаюсь, – выкрикнула Хийям.

– А теперь быстро снимай свою джеллабу и платок!

– Но зачем? – удивилась девушка.

– Делай, что велено! И помалкивай о нашем разговоре! В таком случае и я постараюсь забыть, что видела тебя в конюшне.

– Я буду молчать, саидати! Обещаю вам!

Анжелика быстро облачилась в джеллабу служанки, затем Хийям помогла ей завязать платок и закрыть вуалью лицо, а также вручила корзинку, в которой лежал флакон с розовой водой, несколько носовых платков, веер, зеркальце и нюхательная соль.

Анжелика заторопилась во двор. К ее счастью Наиля обладала несдержанным характером и не стала ждать задержавшуюся служанку. Она вместе с евнухом уже выходила за ворота виллы, и Анжелика, опустив взгляд к земле, чтобы никто случайно не опознал ее по цвету глаз, побежала по мраморным плитам, делая вид, что пытается догнать госпожу. Старый привратник не обратил на нее никакого внимания, и в скором времени Анжелика оказалась за пределами виллы.

 Отправлено: 06.11.17 11:27. Заголовок: Глава 24 – Хийям, в..

Глава 24

– Хийям, вечно тебя приходится ждать! – раздраженно произнесла Наиля, когда Анжелика, выйдя за ворота виллы, догнала одалиску. – Надеюсь, ты не забыла розовую воду?

Анжелика молча достала из корзинки небольшой стеклянный флакон и протянула Наиле, но та прямо на ходу бросив быстрый взгляд через плечо, махнула рукой.

– Хорошо! Она мне понадобится позже. Рескатор-эффенди не должен видеть меня изнывающей от ужасной жары.

Анжелика положила флакон обратно в корзинку и, немного замедлив шаг, пошла поодаль, чтобы не слышать слов Наили и не поддаваться искушению осадить наглую девчонку. Она принялась рассматривать аллею, по которой они шли, но ее мысли все равно упорно возвращались к мужу и одалиске, идущей впереди нее. Тогда, обругав себя и пообещав сдерживаться при любых обстоятельствах, она снова нагнала Наилю и чернокожего евнуха, ведущих увлеченную беседу, и пристроилась за их спинами на расстоянии нескольких шагов.

– Наиля, девочка моя, не думай, что ты сможешь легко победить саидати Фирюзе, – медленно произнес евнух. – Она сильная соперница и, боюсь, тебе не по зубам.

Наиля презрительно хмыкнула.

– Я уже ее победила! – сказала она.

– То что Рескатор-эффенди позвал тебя в свой дом, конечно замечательно, но для полного успеха ничтожно мало.

– О, Атбир, поверь, я знаю что делать, – сказала Наиля. – Сегодня ночью я сумею его ублажить так, что он забудет ее и всех остальных одалисок тоже!

Евнух усмехнулся, но промолчал. Глянув на него украдкой, Анжелика отметила, что он был уже в почтенном возрасте. Мужчина обладал всеми присущими евнухам чертами: гладкая без растительности кожа, дряблые мышцы, узкие плечи и скрытые под шальварами широкие, как у женщин, бедра, большие ладони и стопы. У него был высокий неприятный голос, но спокойный глубокий взгляд черных глаз, выдавал в нем человека, умудренного прожитыми годами.

– Что смешного я сказала? – спросила Наиля.

– Как ты думаешь, сколько раз за свою жизнь я слышал подобные фразы?

– Не знаю и знать не хочу, – огрызнулась одалиска.

– А зря, – со вздохом сказал Атбир. – Я бы мог рассказать тебе множество историй о юных самонадеянных девушках, которые считали, что смогут очаровать мужчину на всю жизнь, но потом проливали реки слез.

– Твои истории мне не интересны! К тому же я уже пролила немало слез, но наградой за все страдания стало ее выражение лица, когда она увидела меня во дворе виллы! О, как же округлились ее зеленые глаза от осознания того, что ее чары и уловки не подействовали на Рескатора и она проиграла молодой сопернице! Ради этого стоило столько ждать!

– Ты совершаешь ошибку, если сомневаешься в силе ее чар! – возразил евнух. – У саидати Фирюзе есть все необходимые качества для того, чтобы прочно и надолго привязать к себе мужчину, поверь старому евнуху.

– Почему же тогда Рескатор не пригласил ее на прогулку?

– Не знаю, но причина должна быть.

– Причина в том, что он хочет меня, а не ее! – торжествующим тоном сказала Наиля и надменно отвернулась, всем своим видом показывая, что больше не желает говорить на эту тему.

Евнух, явно хотел что-то возразить, но затем решил сдержаться.

Дальнейшую часть пути они прошли молча. Наиля бодро шагала впереди и когда она, миновав главное здание, отправилась дальше к южной части дворца, Анжелика поняла, что они идут к оливковым рощам. Еще издали она заметила мелькавшие между деревьями пестрые наряды одалисок из гарема Исмаила, которым выпала небывалая удача второй день подряд участвовать в увеселительных мероприятиях, а также множество светлых тюрбанов на головах мужчин.

Обе женщины прошли по тропинке, с двух сторон от которой росли душистые тамариски, и присоединились к группе одалисок, находившихся в саду под неусыпным вниманием не менее дюжины евнухов. Наиля подошла к одной из девушек и, поздоровавшись, стала о чем-то с ней разговаривать, а Анжелика поспешила затеряться в толпе наложниц и из-за их спин принялась осматривать всех собравшихся.

Прежде всего, она сразу увидела увлеченно беседующего с несколькими садовниками Исмаила ас-Самина, чей ярко алый кафтан и такого же цвета тюрбан резко выделялись на фоне темно-зеленых садов и лазурного неба. Рядом с ним находился евнух Осман Фераджи в своем неизменном длиннополом плаще, но вот мужа Анжелика не могла отыскать. Она судорожно осматривала всех собравшихся мужчин и постепенно ею начинала овладевать легкая паника. Ведь она четко слышала от Фарида, что де Пейрак сопровождает принца на прогулке, да и сама Наиля пришла сюда по его приглашению! Не могли же они, в самом деле, обмануть ее? Но в этот момент внимание Анжелики привлек высокий мужчина в белоснежном кафтане и тюрбане, стоявший к ней спиной рядом с Османом и Исмаилом. Какая-то неведомая сила приковала ее взгляд к его фигуре, как вдруг мужчина повернулся и ее взору предстало смуглое лицо Жоффрея со шрамами через левую щеку. Анжелика вздрогнула и почувствовала, как что-то затрепетало в груди, но осознание, что де Пейрак в марокканской одежде ничем не отличим от арабов, вновь, как и вчера вечером, повергло ее в легкое оцепенение и оставило в душе неприятный осадок. Выйти из ступора ей помогло то, что одна из одалисок случайно толкнула ее. Анжелика стала прислушиваться к разговору.

В Айе-Рабии подходила пора сбора урожая оливок и старый бербер, который был смотрителем оливковых рощ, а также главным маслобоем, подробно объяснял принцу как определить, когда нужно снимать плоды с деревьев, ведь необходимо очень точно угадать момент, когда оливы уже хорошо налились соком, чтобы из них получилось достаточное количество оливкового масла, но еще не начали перезревать, чтобы масло не вышло горьким. Исмаил живо интересовался мельчайшими подробностями каждого этапа изготовления масла. Когда он получил исчерпывающую информацию от садовника, процессия двинулась дальше и принц, переключив свое внимание на Жоффрея де Пейрака, принялся расспрашивать, какой доход приносит маслобойня, какие средства требуются для ее организации, и вскоре высказал желание высадить такие же сады вокруг Феса. При этом он сразу же раздал указания визирям, следовавшим за ним на почтительном расстоянии, подсчитать, какие затраты ему придется понести за такое грандиозное мероприятие, есть ли в казне на это деньги, сколько маслобоен он может построить без сильного вреда финансам и т.п.

Казалось, что его вопросам не будет конца. Принц, медленно прохаживаясь по аллеям и тропинкам сада, внимательно осматривал все вокруг, и как только что-то интересное попадало в поле его зрения, сразу же останавливался и принимался подробно расспрашивать об увиденном. На большинство вопросов, как управляющему дворцом, приходилось отвечать Жоффрею де Пейраку. Анжелика, не без удивления, отметила, что муж подробно и без малейшей тени раздражения рассказывал принцу о тонкостях ухода за таким большим садом, а когда речь зашла о системе водоносных каналов, Пейрак, увидев, что Исмаил не понимает многих законов физики, предложил для наглядности ознакомить его с чертежами проекта. Подобное поведение мужа сначала вызвало у Анжелики недоумение, ведь она прекрасно помнила, как неохотно прежде он допускал до своих научных опытов невежд, но затем оно сменилось восхищением. Похоже, что жизнь научила графа снисходительности, но, что особенно приводило в восторг Анжелику, при этом Жоффрей не выглядел менее величественно. Шагая рядом с тем, кому звезды пророчили стать будущим султаном Марокко, Пейрак выглядел словно наставник, обучающий нерадивого школяра уму-разуму.

Но было и то, что сильной болью отдавалось в душе Анжелики. Она заметила, как слуга украдкой подносил Жоффрею небольшую флягу, и он, в перерывах между речами, отпивал из нее несколько глотков. В эти моменты, она словно на себе ощущала, с каким трудом надорванное горло мужа переносило длинные разглагольствования, так любимые арабами, и от этого ей щемило сердце.

***

Прогулка продолжалась. В отличие от регулярных садов Версаля, риады Айе-Рабии не были выдержаны в симметрии и не подчинялись строгой композиции. Здесь тропинки, дорожки и аллеи петляли между рощами апельсиновых и лимонных деревьев, останавливаясь на небольших площадках с фонтанами или беседками, вокруг которых росли барбарисовые и жасминовые кусты, а затем вновь убегали, теряясь за бесчисленными поворотами. Здешний сад был больше похож на экзотический лес, в котором умелые руки садовников поддерживали жизнь растений, растущих среди камней и песка.

Выйдя из оливковых рощ, довольно многочисленная процессия оказалась в розарии, в котором каким-то чудом цвели розы в конце сентября, затем проследовала мимо большого бассейна, наполненного чистейшей прозрачной водой и, наконец, отправилась в сторону конюшен.

Исмаил, который как и все арабы впитывал любовь к лошадям буквально с молоком матери, с особой радостью поспешил в загон, специально построенный для того, чтобы демонстрировать потенциальным покупателям племенных животных Айе-Рабии в лучшем виде. Просторная площадка, засыпанная гравием, была огорожена невысоким деревянным парапетом и оборудована двумя навесами. Под одним из них на мягких подушках разместились Исмаил ас-Самин, Осман Фераджи, Жоффрей де Пейрак и несколько визирей, а под вторым - принцесса Амира и обе жены принца. Всем остальным, включая Анжелику, находящуюся в толпе наложниц, пришлось рассредоточиться по периметру загона.

Лошадей привели почти сразу. Анжелика отметила, что все без исключения животные были молоды, а некоторые даже необъезженны. Они нетерпеливо гарцевали, били копытами, так и норовили оборвать уздечки и вырваться из рук бдительных конюхов. От такого зрелища Исмаил пришел в неописуемый восторг и, подскочив со своей подушки, бросился к животным. Как истинный знаток арабских скакунов он осматривал их зубы и копыта, ощупывал ноги, затем легко вскакивал в седло и тут же с ходу пускал лошадь в галоп. Совершив несколько кругов по загону, он возвращался к конюхам и долго с ними беседовал прежде чем перейти к смотру следующей лошади.

Это поистине увлекательное зрелище немного отвлекло Анжелику от ее мыслей, а также истинной причины появления на прогулке, так что когда она снова обратила свой взгляд к мужу, то удивилась, увидев, что рядом с ним находится Фарид и, склонившись, что-то говорит ему на ухо. Впрочем о содержании его слов не сложно было догадаться – очевидно на вилле обнаружилась ее пропажа и евнух поспешил доложить об этом Рескатору-эффенди. Жоффрей внешне никак не отреагировал на новость. Он спокойно поднялся с подушек и вместе с Фаридом вышел из-под навеса. Анжелика не смогла разглядеть, куда именно направился муж, но поняла, что это был именно тот самый момент, которого она ждала. Жоффрей не мог далеко уйти, так что если она поторопится, то сможет догнать его и, наконец, выскажет все, что накипело у нее на душе. Она припомнит ему и десятилетнее отсутствие, и его бесконечных одалисок, и особенно его гнусный поступок, которым он обрек ее на затворничество под одной крышей с любовницей!

Анжелика принялась выбираться из толпы наложниц, но едва ей это удалось, как она чуть ли не нос к носу столкнулась с Фаридом. Опешив от неожиданности, она не успела увернуться, и евнух, схватив ее за руку, без единого слова, повел за собой.

– Фарид, отпусти меня, пожалуйста, – взмолилась Анжелика. – Ты делаешь мне больно!

Но евнух, казалось, не услышал ее слов. Он молча вел ее куда-то между загонами для лошадей и, лишь спустя некоторое время, Анжелика поняла, что они направляются к зданию конюшни. Когда они обошли его, Анжелика увидела человека, стоящего в тени нескольких пальм, растущих прямо у задней стены постройки. Его белоснежный кафтан нельзя было перепутать ни с каким другим. Это был ее муж – Жоффрей де Пейрак.

Фарид, наконец, отпустил ее и Анжелика, гордо вскинув голову, приготовилась отразить гнев мужа, но Жоффрей был абсолютно невозмутим, а тон его голоса, когда он заговорил, не казался угрожающим, скорее наоборот.

– Похоже, что для вас не существует такого понятия как закрытая дверь?! – иронично спросил он, подойдя к Анжелике и жестом отослав евнуха.

– Если вы собрались превратить меня в затворницу в вашем гареме, – гневно произнесла она, – то у вас ничего не получится, монсеньор! Даже королю не удалось удержать меня в Париже…

– Я ни о чем таком и не помышлял, – возразил де Пейрак.

Он понизил голос и с улыбкой добавил:

– Как хорошо, что с моей виллы не проделан подземный ход, иначе я бы рисковал не отыскать вас вовсе.

Анжелика вздрогнула. Ну, конечно, он догадался, как именно она выбралась из Парижа, когда на всех воротах ее поджидали королевские полицейские с приказом не выпускать маркизу дю Плесси-Бельер из города. Это была их общая тайна, то что соединяло их сквозь года.

Жоффрей приблизился к ней вплотную, легким и быстрым движением сдернул вуаль с лица и, положив руки на талию, осторожно, но настойчиво, привлек к себе.

– Как вы узнали о часовне в Венсенском лесу? – спросил он. – Вам рассказал старый Паскалу?

– Да, – подтвердила Анжелика, почему-то не посмев сказать, что на самом деле это был Флоримон. Она еще боялась заводить разговор об их детях, ведь он неминуемо затронул бы тему гибели Кантора.

– Бедняга клялся, что видел ваше привидение, – негромко добавила она.

Жоффрей глухо засмеялся, а Анжелика невольно вспомнила, в каком отчаянии находилась в то время, но постаралась овладеть своими чувствами. Под ладонями, которые лежали на груди мужа, она ощущала живую твердую плоть и с особой остротой и радостью осознавала, что он больше не призрак и не тень из прошлого. Она, тотчас забыв обо всех упреках и невысказанных обидах, с такой же жадностью как вчера на приеме, рассматривала его лицо и находила, что десять долгих лет, проведенных в разлуке, совсем не отразились на нем. Он ни чуточки не постарел. В полумраке той ночи, которая, словно оторвав их от всего остального мира, ввергла в водоворот небывалых чувств, она не могла так подробно рассмотреть черты его лица, отчего все произошедшее еще немного отдавало ощущением сна, но теперь ослепительные лучи средиземноморского солнца, осветив его лицо фавна, окончательно вырвали Жоффрея де Пейрака из мира теней.

И когда он склонился к ее губам для поцелуя, Анжелика пылко ответила на него.

– Жоффрей, вы сошли с ума! – прошептала она минуту спустя, нехотя пытаясь отстраниться.

– Определенно! И этим недугом я обязан исключительно вам!

– Нас могут увидеть!

– Полагаю, вы должны были подумать об этом когда покидали виллу. Кстати, как вам это удалось?

– О, это было совсем не трудно! – с улыбкой произнесла Анжелика.

Жоффрей снова рассмеялся.

– Да, я признаться забыл с кем имею дело, – иронично заметил он. – Но скажите на милость, почему вам так необходимо было прийти сюда, вопреки моим распоряжениям?

– Я хотела с вами поговорить!

– Это не могло подождать полдня?

– Нет!

– Моя дорогая, вы не находите, что здесь не самое подходящее место для разговоров?!

– Но разве вас можно застать где-либо еще? – возмутилась Анжелика. – Вы уезжаете, не сказав ни слова, потом приезжаете с этим вашим принцем…

Анжелика запнулась. Она вдруг почувствовала себя неловко из-за тех упреков, которые сорвались с ее губ и, особенно, тех, которые она еще собиралась произнести. Несмотря на то, что они встретились много недель назад, они не провели вместе и дня, как муж и жена и вопрос о том, хочет ли сам Жоффрей видеть ее рядом с собой в качестве жены, все время не давал ей покоя. Он был создан для жизни одинокой и свободной, и Анжелика, как ни горько это признавать, понимала, что всегда занимала в его жизни слишком мало места. Тяжело вздохнув, она опустила голову.

– Анжелика, моя строптивая маленькая аббатиса, – мягко улыбнувшись произнес Жоффрей и приподняв ее лицо за подбородок, заглянул в глаза. – Как бы мне ни не хотелось вас отпускать сейчас, но есть обстоятельства, которые сильнее нас. Фарид проводит вас обратно на виллу и позже мы поговорим. Я вам обещаю!

– Хорошо, – обреченно произнесла она и с грустью посмотрела на мужа.

***

Для того чтобы вернуться на виллу, Анжелике и Фариду пришлось снова пройти мимо нескольких загонов для лошадей, а также миновать смотровую площадку, где Исмаил продолжал с восторгом рассматривать прекрасных животных. И именно в тот момент, когда Анжелика шла мимо ее ограждения, произошло то, что и должно было произойти, когда на таком малом пространстве собралось множество людей в ярких нарядах и необъеженные норовистые лошади, которых толпа, а также солнечные зайчики, отражающиеся от ярких тканей и украшений наложниц, пугали еще больше: один из молодых арабских жеребцов, оборвав повод, вырвался из рук конюхов и принялся скакать по площадке, угрожая растоптать своими копытами всех, кто попадется на его пути. Часть мужчин бросились от него врассыпную, а конюхи, наоборот, сбежались к лошади, пытаясь схватить ее за подпругу или другую часть сбруи. Им даже почти удалось это сделать, но тут черный, словно уголь, конь выписал в воздухе небывалый пируэт и, резко изменив траекторию движения, ринулся в толпу женщин. С оглушающим визгом наложницы бросились убегать, но некоторые оказались не столь ловкими и тут же попали под копыта разбушевавшегося животного. Какая-то женщина налетела на Анжелику и сбила с ног. Упав, Анжелика наглоталась песка, но в следующий миг услышала над головой пронзительное ржание. Обернувшись, она с ужасом увидела, что прямо над ней на фоне светлого неба чернел силуэт коня, стоявшего на задних ногах и бьющего передними копытами воздух. Великолепный в своей грации, конь выглядел еще более устрашающим, ведь в следующее мгновение он мог опустить тяжелые и неумолимые копыта, прямо на нее. Анжелика понимала, что нужно как можно быстрее отползти и подняться на ноги, но девушка, упавшая на нее, продолжала лежать поперек Анжелики и, обхватив руками голову, оглушительно вопить.

Ситуация требовала молниеносных решений и действий. Паниковать не было времени. Она что было силы толкнула девушку и едва резко откатилась на некоторое расстояние, как черные копыта с силой ударили землю именно в том месте, где еще мгновение назад была ее правая нога. Испуганный конь снова взвился на дыбы и тут молодая женщина увидела рядом с собой оборванный повод, стелющийся по земле. Анжелика была прекрасной наездницей и всегда умела обращаться с лошадьми, даже самыми строптивыми, поэтому не думая ни секунды, она ухватилась за кожаный ремешок и, быстро подобрав юбки, вскочила на ноги. Она встала сбоку от лошади и изо всех сил потянула животное вниз. Тут же к ней на помощь пришел Фарид, который схватил повод выше ее рук, с другой стороны еще один евнух сумел вцепиться в длинную гриву и все втроем они принялись усмирять несчастное животное. На какое-то короткое мгновение им удалось немного приструнить коня и тут же к ним подбежал один из конюхов, и прямо на ходу запрыгнув в седло, сильно сдавил ногами бока лошади. Почувствовав на себе уверенного и сильного всадника, животное стало постепенно успокаиваться. Жеребец, наконец, перестал предпринимать попытки снова встать на дыбы, но все еще непокорно дергал головой и нервно переступал на одном месте, высоко поднимая передние ноги.

Поняв, что опасность миновала, Анжелика отошла в сторону и принялась отряхивать платье от песка, как вдруг заметила, что прямо к ней бегут Жоффрей де Пейрак и принц Исмаил. Приблизившись, муж окинул ее тревожным взглядом, убеждаясь, что она не пострадала, потом, на миг забыв о посторонних, привлек к себе, крепко сжав руками ее плечи. Вспомнив где они находятся, граф отпустил Анжелику, вернув себе привычный невозмутимый вид, но в голосе все ещё звучало охватившее его беспокойство:

– Вы не пострадали? – спросил Жоффрей

– Нет… нет, со мной все в порядке, – произнесла Анжелика.

Ответ прозвучал твердо, но пережитая опасность и напряжение только сейчас дали выход и по ее телу пробежала нервная дрожь.

– Господи... – с облегчением выдохнул Жоффрей и прикоснувшись к щеке Анжелики, прикрыл глаза, словно вознося благодарственную молитву небесам.

Больше всего в этот момент Анжелика хотела прижаться к мужу и, закрыв глаза, забыть обо всем, но чей-то настойчивый взгляд заставил ее поежиться, словно от холода. Обернувшись она увидела как Исмаил ас-Самин, а вслед за ним и другие, с огромным удивлением смотрят на них. В то же мгновение она ощутила, как Жоффрей де Пейрак, взял ее руку и легко сжал пальцы, словно стараясь приободрить.

– Не бойтесь! – прошептал он.

Анжелика бросила на мужа растерянный взгляд, и он ответил ей заговорщической улыбкой, но не успела она спросить, что происходит, как Жоффрей подвел ее к принцу Исмаилу, и произнес:

– Сид Исмаил! Разреши представить тебе мою супругу – саидати Фирюзе.

Исмаил замер, остановив взор на молодой женщине, и на мгновение взгляд Анжелики встретился со взглядом принца. Она тотчас опустила веки и, склонив голову, опустилась в глубоком реверансе.

Исмаил похоже не понял, что означал жест Анжелики, потому что она услышала пояснение мужа:

– Таким образом во Франции придворные дамы приветствуют короля.

Жоффрей снова украдкой сжал ее руку, которую до сих пор держал в своей ладони, и тогда Анжелика поняла, что ее тонкие пальцы дрожат словно птица, пойманная в клетку. Необъяснимое чувство страха овладело ею, и она с трудом смогла подняться. Ноги не слушались ее. Она была на грани обморока, и если бы сильная рука Жоффрея не поддерживала ее, она скорее всего лишилась чувств.

Исмаил, казалось, с удивлением рассматривал лицо прекрасной женщины, с правильными гармоничными чертами, не скрытыми под слетевшей вуалью, с несколькими золотистыми локонами, выбившимися из-под платка, и когда Анжелика, подчиняясь неведомым инстинктам, вскинула на него взгляд, воскликнул:

– О, Аллах! Да ведь это та самая француженка с зелеными глазами!

Анжелика поспешила снова опустить веки, но тех нескольких мгновений, что она смотрела в лицо этого африканского идола, хватило, чтобы увидеть, как затрепетали его тонкие ноздри, а в глазах полыхнул огонь вожделения.

– И она твоя жена? – ошеломленно переспросил Исмаил.

– Совершенно верно! – спокойно, но твердо подтвердил де Пейрак.

Принцу потребовалось некоторое время, чтобы полностью осознать услышанное. Все это время он не сводил жгучего взгляда с Анжелики, от которого не спасала даже просторная джеллаба, спадающая с плеч молодой женщины. Анжелика буквально кожей ощущала, как взгляд принца оценивающе скользил по ее фигуре, проникая под складки материи и безошибочно угадывая, какие тайны они скрывают.

– Ах, Джафар, несомненно Аллах благоволит тебе, – наконец, сказал принц. – Ты не только обладаешь даром превращать все вокруг в золото, но еще имеешь такую красавицу в женах!

– Аллах не всегда был добр ко мне, – ответил Жоффрей. – К моему большому сожалению, я долгое время был разлучен со своей семьей.

– Ин ша’а Ллах – значит так было написано в Книге Судеб, – нарицательно произнес Исмаил. – Аллах карает нас за ошибки, но вдвойне воздает за благие деяния! Так возрадуйся, мой друг, что ныне ты одарен самым прекрасным цветком, какие только есть в райском саду!

– Благодарю тебя за мудрый совет, сид Исмаил, – произнес де Пейрак.

Исмаил сделал едва уловимый жест рукой и двое стражников из его личной охраны подбежали к ним, волоча под руки конюха, который не удержал лошадь, и толкнули его к ногам принца.

– Это ты, собака, не справился с конем? – прорычал Исмаил и его глаза тут же налились невыразимой яростью.

– Сид Исмаил, смилуйся, – конюх возвел руки к небу. – Лошадь испугалась толпы. Это молодой скакун, еще не объезженный.

– Из-за тебя мой лучший друг чуть не лишился жены! – взревел Исмаил и прежде чем все успели сообразить, что он собирается сделать, выхватил саблю из ножен и отрубил конюху голову.

Капли крови брызнули на белоснежный кафтан Жоффрея де Пейрака, а отрубленная голова, упав на землю, покатилась прямо к ногам Анжелики. Молодая женщина уже готова была закричать, но Жоффрей так сильно сжал ее руку, что крик застыл в ее горле. Она поднесла другую руку к глазам и прикрыв их, отвернулась к плечу мужа.

Вытерев окровавленную саблю о рукав своего кафтана, принц Исмаил поднял глаза к небу и совершенно спокойным тоном произнес:

– Пришло время полуденной молитвы.

 Отправлено: 28.12.17 23:25. Заголовок: Глава 25 Едва прин..

Глава 25

Едва принц изъявил желание помолиться, толпа, стоявшая вокруг затаив дыхание, тут же пришла в движение: слуги стали разносить молитвенные коврики и чаши для омовений хозяевам; несколько конюхов попросили разрешения унести и подготовить к погребению тело собрата по ремеслу; Аксим-эффенди принялся наводить порядок меж своих подчиненных, раздавая указания унести тела двух девушек, погибших под копытами лошади, оказать помощь одалискам, получившим различные увечья, а также успокоить остальных наложниц.

– Прошу вас следовать за мной, благородная дама, – услышала Анжелика голос Великого Евнуха.

Стараясь не смотреть под ноги, где всё ещё в багровой луже крови лежала отрубленная голова несчастного конюха, она повернулась и непонимающе посмотрела на Османа Ферраджи.

– Жене Джафара-эффенди не место среди простых наложниц, – пояснил евнух и учтивым жестом снова пригласил следовать за ним.

Анжелика перевела взгляд на Жоффрея и, лишь когда он молча кивнул, отправилась за высокопоставленным негром.

Вскоре она оказалась под одним из навесов и, опустившись на мягкую подушку около принцессы Амиры, еле-еле смогла сдержать тяжелый вздох. Уставившись в одну точку на полу, Анжелика ещё долгое время сидела неподвижно, пытаясь преодолеть шок, вызванный последними событиями. Кроме того, взгляд Исмаила и весь его вид невольно воскресили в её памяти то чувство стыда, которое она испытала в батистане под десятками точно таких же похотливых взоров, и ей казалось, будто пелена тошнотворного тумана окутала её со всех сторон. Из последних сил она старалась держаться достойно, с прямой гордой осанкой, но поднять глаза и посмотреть вокруг ей больше не доставало мужества. Она боялась, что снова встретится с горящим взором арабского принца и прочтет в нем неприкрытое сладострастие.

Анжелика не знала, сколько времени она просидела в таком неподвижном состоянии, не видя и не слыша, что происходило вокруг, как вдруг ощутила прикосновение женской руки.

– Фирюзе, вы слышите меня?! – прозвучал где-то рядом приятный, но несколько встревоженный голос принцессы Амиры.

Анжелика встрепенулась и посмотрела на женщину. Вид её доброго лица, слегка отмеченного печатью возраста, благоприятно подействовал на неё.

– Да, принцесса Амира! – произнесла Анжелика. – Что-нибудь случилось?

– Ах, дорогая, у меня страшно разболелась голова! Вы не могли бы проводить меня до моих покоев?

– Конечно, идемте! – не раздумывая ответила Анжелика, и женщины, бесшумно поднявшись, рука об руку удалились из-под навеса.

Какое-то время они шли молча. Анжелика постепенно приходила в себя, и едва они, перейдя дворцовую галерею, оказались в саду, спросила нетвердым голосом:

– Принц Исмаил не будет разгневан из-за того, что вы покинули его общество?

– Всю свою жизнь я не очень-то слушалась ни своего отца, ни мужа, – ответила Амира. – Вы думаете, меня могут удручить вспышки гнева брата, который по возрасту годится мне в сыновья, если не во внуки?

Принцесса ласково улыбнулась, но Анжелика, ещё не успевшая полностью отойти от произошедшего, с ужасом посмотрела на Амиру. Для неё казнь конюха, похоже, не была чем-то из ряда вон выходящим и совершенно не произвела никакого впечатления, словно такие инциденты случались на глазах принцессы уже много раз. Анжелика и сама не единожды сталкивалась с жестокостью, да и чего греха таить, однажды собственными руками убила человека, но то, что совершил Исмаил, не укладывалось в её понимание мира.

– Он же – чудовище! – прошептала Анжелика.

Амира смерила её долгим взглядом и, тяжело вздохнув, произнесла:

– Ах, Фирюзе, если бы он не был столь жесток, то я, боюсь, не поднялся бы так высоко. Я не хочу оправдывать его зверств, но должна признаться, что в последние годы такие происшествия больше не будоражат моего сердца. Наверное, со временем ко всему можно привыкнуть, – философски добавила она.

– Нет, к такому нельзя привыкать! – возразила Анжелика. – И такой человек не должен стать правителем!

– Исмаил станет правителем – это всего лишь вопрос времени.

– Почему вы так уверены в этом?

– Я уверена в людях, которые добиваются этого. Осман и Рескатор никогда и ни в чем не знали поражений, уж поверьте!

Но тут же спохватившись, принцесса сменила тему разговора:

– Вы обязательно должны мне рассказать, почему даже не догадывались, что под маской Рескатора скрывается ваш муж! Как так вышло?

– О, это очень длинная история, – с грустью произнесла Анжелика.

– Я не требую от вас объяснений прямо сейчас, – сказала Амира. – Но всё же я оказалась права, предположив, что вы – его жена. Этот удивительный цвет глаз… Однажды увидев его, невозможно ошибиться…

Последние фразы она произнесла будто самой себе.

Она уверенно увлекала Анжелику за собой, и только тут молодая женщина поняла, что они идут в противоположную от виллы принцессы сторону.

– Куда мы идем? – взволнованно спросила Анжелика.

– К беседке на утесе, – ответила Амира.

– Мне казалось, что вы хотели попасть в свои покои!

– Нам нужно поговорить, а у любых стен, как известно, есть уши, – сказала Амира.

– А как же ваша мигрень?

– О, Фирюзе, если она когда-то и была у меня, то давно прошла. Вас нужно было срочно увести из конюшен, и я намеренно сказала об этом так, чтобы меня услышали.

Чувство благодарности наполнило сердце Анжелики. Эта удивительная женщина, увидев как сильно шокировало ее происшествие, незамедлительно пришла на помощь, используя извечное женское кокетство.

– Благодарю вас, Амира, – негромко сказала Анжелика.

– Не стоит. Я прекрасно понимаю, каким потрясением стало для вас поведение моего брата. Но это не главная причина, по которой я решила увести вас оттуда. Я считаю, что Рескатор совершил ошибку, представив вас Исмаилу. Он не должен был этого делать!

– Почему?

– Сейчас я вам объясню.

Амира обернулась, ускорив шаг, и вскоре обе женщины оказались в той самой беседке, где состоялось их первое знакомство. Несмотря на то, что полуденное солнце до предела раскалило воздух и саму землю, белый мрамор дышал благодатной прохладой, что при такой жаре казалось подлинным чудом. Анжелика с облегчением сняла шелковый платок с головы и даже расстегнула джеллабу, желая освободится от того гнета, который теперь вызывала у неё восточная одежда.

– Так почему Рескатор не должен был представлять меня принцу Исмаилу? – нетерпеливо спросила Анжелика, едва обе женщины уселись на скамьях друг напротив друга.

– Для начала, Фирюзе, скажите, известна ли вам причина приезда Исмаила в этот дворец?

– Да, конечно, он же сам сказал о ней вчера вечером – он приехал навестить отчий дом.

– Нет, это версия для подданных. Я спрашиваю об истинной цели его визита.

– Разве может быть другая причина? - непонимающе спросила Анжелика.

Амира смерила собеседницу долгим изучающим взглядом и затем, наклонившись к ней, произнесла загадочным тоном:

– Он здесь из-за вас!

Анжелика с удивлением посмотрела на принцессу. Предположение, будто принц Исмаил приехал сюда ради неё – женщины, которой он никогда не видел и, скорее всего, даже не знал о ее существовании, показалось ей нелепым и смешным.

– Амира, простите, но мне кажется, вы преувеличиваете значимость моей скромной персоны, – улыбнувшись, сказала Анжелика.

– Дорогая Фирюзе, вы даже не представляете насколько ваша скромная персона, как вы выразились, разворошила всё это средиземноморское змеиное гнездо! Как бы вам не пришлось повторить судьбу Елены Троянской!

Принцесса говорила медленно, взвешивая каждое слово, и её серьезный вид невольно поселил в душе Анжелики неясную тревогу.

– Но я всё равно не понимаю, о чем вы говорите, – растерянно проговорила она.

– Что же, тогда слушайте, – произнесла Амира. – Для начала мне нужно сказать вам несколько слов о моем брате. Как вы успели заметить, он молод, обладает недюжинной силой, и, как и всеми арабами, им движет лишь две страсти: любовь к лошадям и тяга к завоеваниям. При этом завоевание очередной красивой женщины развлекает его ничуть не меньше, чем покорение города или касбы*. Но огромный гарем, который он содержит, сыграл с ним дурную шутку – в столь молодые годы он уже пресытился многими красавицами. Именно поэтому несколько месяцев назад он поручил Осману Ферраджи отыскать для него жемчужину – наложницу небывалой красоты. Бедный Осман с ног сбился, пытаясь найти такую женщину. Задача усложнялась тем, что он понимал, чтобы новая одалиска быстро не наскучила принцу, она должна обладать порой несовместимыми качествами: умом, проницательностью, некоторым опытом в любовных играх, конечно же, красотой, но при этом быть молодой и в меру строптивой. Осман как раз пребывал здесь и жаловался мне на то, что ему вовек не сыскать такую женщину, когда слух о вас дошел до Айе-Рабии. А вскоре этот слух достиг и ушей Исмаила. Тотчас он собрал свой небольшой караван и двинулся в путь к побережью, даже не подозревая, что судьба привела именно сюда и вас.

– Откуда вам это известно? – спросила Анжелика.

– Мне рассказала обо всем Лейла Айша сегодня во время прогулки. Увидев вас вчера на крыше, а также заметив, что Осман Ферраджи проявляет к вам повышенный интерес, она не на шутку забеспокоилась, ведь у вас есть все шансы подорвать её влияние на Исмаила, окажись вы в его гареме.

– О, можете её заверить, что у меня нет ничего подобного в планах! И то, что Рескатор объявил меня своей женой, ей только на руку – насколько мне известно, правоверный мусульманин не имеет права обладать женщиной, чей муж жив.

– Совершенно верно, – согласилась Амира и, положив свою ладонь поверх руки Анжелики, чуть тише добавила. – Но ему никто не запрещает убить мужа или даже жениха для того, чтобы не нарушить предписания священного Корана, пожелай он замужнюю женщину.

От мысли, что Исмаил может убить Жоффрея только ради того, чтобы заполучить её в свое распоряжение, Анжелика похолодела с головы до пят.

– Но, это же нелепо! – воскликнула она и, вскочив со скамьи, принялась ходить по беседке. – Не вы ли говорили мне, насколько Рескатор важен в тех интригах, целью которых является воцарение Исмаила на марокканском троне? Если он убьет его, то золото перестанет поступать в казну, остановится постройка кораблей…

– Иншалла! Нам только остается надеяться, что здравый смысл Исмаила преобладает над его похотью, – сказала Амира. – Но это ещё не всё, что вам нужно знать. Вы слышали о том, что Меццо Морте снарядил целый флот, пытаясь разыскать вас после бегства из Кандии?

– Да, я знаю об этом.

– Так вот, он сделал это по просьбе Османа Ферраджи.

Анжелика остановилась и, резко развернувшись, в упор посмотрела на Амиру.

– Осман ведь друг моего мужа… – начала она, в возмущенном жесте вскинув руку.

– Я вас предупреждала на счет Османа, не так ли? – перебила ее Амира. – Этот человек поступает, руководствуясь исключительно холодным расчетом. И если ему выгодно использовать Меццо Морте – он так и поступит. Тоже самое касается и Рескатора, и даже меня.

– Он и вас использует? – спросила Анжелика.

– Скажем так, я позволяю ему делать это в обмен на некоторые преференции, – загадочно улыбнувшись, ответила принцесса. – Ах, да, – спохватившись, добавила она, – ещё ходят слухи, что турецкий султан был крайне расстроен тем, что Шамиль-Бей в который раз уступил Рескатору прекрасную рабыню и не привез её в Константинополь. Теперь вы видите сколько мужчин ополчились на Рескатора из-за вас одной? Ему бы следовало запереть вас на вилле и никому не показывать!

Анжелика почувствовала, как у неё подкашиваются ноги, и она поспешила сесть на мраморную скамью. Слова принцессы Амиры раскрыли ей глаза на ситуацию, сложившуюся вокруг Жоффрея де Пейрака, и которой она сама немало поспособствовала, а теперь, своим импульсивным поступком – покинув виллу вопреки распоряжениям мужа – поставила его в ещё более опасное положение.

Первым её желанием было тут же броситься обратно в конюшни, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке, но вспомнив, что Жоффрей просил её отправиться домой и там дожидаться его возвращения, сдержала порыв. Один ее необдуманный поступок уже поколебал чашу весов хрупкого равновесия, и теперь она должна быть более осмотрительной. Если положение Рескатора действительно настолько зависит от нее, то она не даст ни малейшего шанса врагам сокрушить ее мужа.

Но кто поможет им в этой борьбе? Кого они могут считать друзьями и на кого им стоит положиться? Как отыскать правду там, где друг плетет против тебя коварные интриги, а покровитель, улыбаясь в лицо, прячет за спиной кинжал?

Анжелика подняла на Амиру взгляд, в котором проницательная принцесса тут же уловила нотки сомнений.

– Не сомневайтесь в моих словах, – произнесла она. – У меня нет ни единой причины лукавить или что-либо скрывать.

Амира вытащила из рукава небольшой запечатанный конверт и протянула его Анжелике.

– Этой ночью вернулся гонец, которого я отправляла в Алжир три недели назад. Я уверена, что вы увидитесь с Рескатором раньше меня, так что передайте ему вот это.

Анжелика приняла из рук принцессы письмо и с опаской повертела в руках.

– Там последние сведения, которые напрямую касаются вашего мужа, - добавила Амира.

– Хорошо, я передам, – сказала Анжелика, поднявшись с мраморной скамьи. – Простите меня за мою невежливость, саидати, но я не смогу проводить вас до вашей виллы, как вы просили – я бы хотела немедленно отправиться домой.

– Да, моя дорогая, я вас понимаю, – сказала женщина, тоже поднявшись со скамьи.

Она быстрым взглядом окинула сад.

– Уже обеденное время, и, думаю, скоро наложниц поведут обратно в гарем, так что я тоже отправлюсь к себе и продолжу играть роль больной. А вы идите домой и передайте Рескатору то, что я рассказала. Я предполагаю, что ещё не скоро смогу с ним поговорить, но он должен быть в курсе того, что происходит. И будьте осторожны!

Амира подхватила Анжелику под руку и вместе с ней вышла из беседки в сад, где в тени пальм её ожидал евнух, постоянно сопровождающий принцессу.

– А где ваш евнух? – спросила Амира, оглядываясь по сторонам в поисках высокой фигуры Фарида.

– Он, наверное, остался в конюшнях, не заметив, как я ушла, – предположила Анжелика.

– Нет, нет, – возразила Амира. – Я видела, что он последовал за вами, как и положено личному евнуху. Ты видел Фарида? – спросила она на арабском языке, обращаясь к своему слуге.

– Он ушел, – ответил тот.

– Но куда?

– Он не сказал.

– Но это же недопустимо! – воскликнула Амира. – Чтобы евнух бросил свою саидати и ушел неизвестно куда!

– Ничего страшного, – сказала Анжелика. – Я доберусь до виллы мужа сама. Здесь недалеко. Я знаю дорогу.

Амира поджала губы, явно скептически восприняв её предложение, но затем всё же согласилась:

– Хорошо, дитя, идите! Да хранит вас Аллах!

***

Жара, дребезжащим маревом нависшая над Айе-Рабией, погрузила дворец в некое подобие сонного оцепенения. В саду умолкли птицы, прячась в кронах деревьев, павлины и коты искали себе прибежище под сводами прохладных мраморных галерей, и если бы не безустанный шепот прибоя, то мир вокруг погрузился бы в полную тишину.

Анжелика без происшествий добралась до виллы мужа, но едва она переступила порог дома, как ощущение безмятежной сиесты тут же испарилось. Её утреннее исчезновение вызвало среди челяди настоящий переполох, и хотя никто из служанок не посмел ей сказать ни слова упрека, всё же встретили они её с немым осуждением во взглядах.

Анжелика в какой-то мере понимала их чувства, ведь по мусульманским обычаям она совершила страшный проступок, ослушавшись своего господина, но если разумом она осознавала всю величину негодования арабских женщин, то в душе не могла разделить её. Ведь она была француженкой, да к тому же слишком свободолюбивой.

Несмотря на всё очарование востока, которому она нехотя поддалась за время пребывания в Айе-Рабии, она не могла принять уклад здешней жизни. Будучи натурой активной и деятельной, она не хотела уповать на судьбу или волю мусульманского бога и предпочитала самой определять свою долю, крепко держать её в руках, даже если потом за это приходилось платить высокую цену. Понимала она также и то, что бессмысленно искать расположения у здешних женщин. Даже её служанки Тадла и Айур, которые были берберками и отличались гораздо большим своенравием, нежели арабки, и которые, казалось, должны были разделить её чаяния, и те молча проводили её взглядами, в которых явно читалось неодобрение. Только одна Орсина осталась прежней. Она с улыбкой встретила Анжелику и единственная из всех поинтересовалась, нуждается ли в чем-либо саидати Фирюзе.

Не обращая внимания на всеобщее недовольство её поведением, Анжелика спросила, вернулись ли Рескатор-эффенди или Фарид, но, получив отрицательные ответы на оба вопроса, без отлагательств поднялась на крышу. Она стала ходить вдоль ограждающей её балюстрады, бросая взгляды во внутренний двор, ожидая увидеть там Жоффрея де Пейрака, и всё это время слова Амиры о той опасности, что нависла над мужем, прорастали в её душе, словно зерна, упавшие в плодородную почву.

Она думала, что однажды уже испытывала это ни с чем не сравнимое чувство страха. Когда-то давно, более десяти лет назад она точно так же ждала его, изнывая от тревоги, но он не пришел. Ему и вовсе не суждено было бы вернуться к ней, если бы не вмешательство короля Людовика XIV, заменившего казнь на заключение в отдаленной крепости, которое спасло Жоффрея де Пейрака от смерти. Но сейчас он находился рядом не с могущественным, но милостивым монархом, а с жестоким зверем, не знающим сострадания. Он может в любую секунду выхватить из ножен свою окровавленную саблю и тогда…

Анжелика крепко зажмурилась и, закрыв лицо ладонями, замотала головой, пытаясь освободиться от навязчивого видения: изящный клинок, сверкнув в воздухе, опускается на шею Жоффрея, и ее муж, который только что дышал и говорил, теперь лежит на земле с отрубленной головой.

От ужаса, охватившего её, Анжелике хотелось кричать. Она принялась ещё быстрее ходить туда-сюда по плоской крыше, и, несмотря на удушающую жару, её бил озноб. Ей казалось, что всё вокруг предвещало какое-то несчастье: и та оглушающая тишина, саваном окутавшая сад, и неподвижное опаловое зеркало Средиземного моря – всё словно замерло в ожидании неминуемой бури.