Беты (редакторы): Vitael
Описание:
Сцена беседы с Карменситой глазами графа де Пейрака , дополненная фантазией автора
Примечания автора:
В отрывке использован авторский текст из книги "Тулузская свадьба "
Анжелика и Марго уехали сразу после окончания завтрака, «за булавками». Бог знает, сколько мелочей нужно женщинам для комфортной жизни. По всей видимости, до вечера, на который назначен прием в Отеле, подумал Жоффрей, им вряд ли удастся встретиться.
Первым делом, усевшись за стол в своем кабинете, он написал поверенному в Париже, который сообщал об окончании строительства особняка и предлагал графу самому прибыть в столицу, чтобы отобрать материалы для отделки интерьеров.
Затем он откинулся в кресле и некоторое время просидел в задумчивости, прежде чем приступить к следующему письму.
Жоффрей сидел, не шевелясь, и благословенная тишина затопляла разум, позволяя отряхнуть шелуху и мыслить четко.
Мысли его занимала она. Это было так непривычно, как будто ступаешь на тонкий лед – выдержит или разбежится трещинами под ногами. Давно он так не хотел женщину.
У него было много женщин. Когда-то Карменсита показалась ему самой желанной, и оставалась желанной, но и только. В Анжелике, понял Жоффрей, больше чем одно лишь желание обладать ею, гораздо больше. И с этим он не мог бороться. Ему не нужна была влюбленность, говорил он, он прекрасно обходился без этого, наука – вот его истинная возлюбленная. И все-таки он влюбился! Вот как! Он, граф де Пейрак, влюблен в свою собственную жену!
Жоффрей порывисто встал.
Он заполучит эту женщину, чего бы это ему ни стоило. Как хорошо, что она не может сбежать, так как уже является его женой. Он никому ее не отдаст. Он чувствовал, что она не обманет его ожиданий. Она будет страстной любовницей.
От мыслей графа отвлек звук из открытого окна. Во двор Отеля въехал экипаж. Жоффрей подошел посмотреть, кто же приехал.
Увиденное ему не понравилось: из кареты выплыла Карменсита де Мерекур.
Он слышал, что Кармен вернулась в Тулузу, но до этой минуты она не показывалась в Отеле, и он уже было подумал, что она не станет искать встреч с ним.
«Что ей здесь нужно?» - подумал граф, впрочем, сам про себя отметив, что вопрос риторический. Зачем бы ни приехала его бывшая любовница, сейчас она все изложит. Он очень надеялся, что она не явилась умолять его восстановить их связь. Тогда придется ее выставить.
Слуга доложил о приходе мадам де Мерекур, и граф велел пригласить ее сюда. Он не собирался обставлять встречу, как полагается. Пусть Карменсита считает его грубияном, ему все равно. Вино и фрукты затягивают разговоры, а эту беседу, какой бы она ни была, граф желал завершить как можно скорее. Меньше всего ему хотелось, чтобы Анжелика встретила его бывшую любовницу в стенах собственного дома.
Подождав, пока слуга, впустив роскошную испанку, прикроет высокие двери, чтобы можно было побеседовать без помех, граф сделал несколько шагов навстречу Карменсите.
Она принадлежала к роскошной породе – высокая, ниже графа всего на полголовы, высокая же шея, яркие черные волосы, покатые плечи, пышная грудь. Ради таких мужчины вырезают города и продают королевства. Она была красива той броской красотой, что заставляет долго помнить лицо и вместе с тем, вдруг подумалось графу, приносит почти неприятное ощущение. Так можно восхищаться змеей, но издалека, чтобы не бросилась.
Граф склонился над рукой Карменситы.
- Мадам, - Пейрак посмотрел на нее бесстрастно. – Не ожидал увидеть вас здесь. Но вижу, что вы находитесь в добром здравии.
Вместо ответа Кармен подошла к Жоффрею почти вплотную и обняла его обеими руками за плечи, припав щекой к груди. Пейрак не ответил на объятие.
- Я так скучала, Жоффрей! – произнесла женщина со вздохом. – Вы слишком жестоко обошлись со мною, но я вам это простила, потому что люблю вас. Ну, скажите, что и вы скучали!
- Не стану вам лгать, - не скрывая иронии, улыбнулся граф, - нет.
Она отстранилась, отступила назад, поджав губы, и скрестила руки. Вот это была настоящая Карменсита – не томная красавица, а расчетливая женщина, привыкшая, как кошка, выцарапывать свое.
- Значит вот как! Ты решил меня бросить!
- Я никогда не скрывал от тебя, что однажды повернусь к тебе и скажу «прощай!». Такой день настал, Кармен.
- Это невозможно, Жоффрей! Нет, нет!
- Ах, Кармен, я вижу, что вы из тех женщин, которые упорствуют и совершают глупости, особенно когда их гордость уязвлена.
- Уязвлена! О, нет! – и Карменсита громко рассмеялась. - Ты говорил, что любишь, а сам лишь развлекался со мной! Берегись же, Жоффрей! Я чувствую себя оскорбленной! Я отомщу!
Она захлебывалась истерическим смехом, который то нарастал, превращаясь в пронзительный вопль, то тут же срывался на отрывистые вскрики.
Жоффрею совсем не хотелось вступать в дискуссию с женщиной, бьющейся в истерике.
- Мадам, ваши чувства принадлежат только вам, - произнося эти слова, граф взял со столика у камина ведерко с водой для охлаждения изысканных вин, и в следующее мгновение холодный душ оборвал смех Карменситы.
- Теперь, когда вы успокоились, я готов вас выслушать, - он сел в кресло и взглянул на свою бывшую любовницу, которая сейчас стояла перед ним прямо на плиточном полу на коленях в луже воды.
Ее роскошное черное платье насквозь промокло. Длинные черные волосы прилипли к вискам. Она в смятении смотрела на обвисшее кружево своих манжет.
- Так вот… - задохнулась она, - так вот как ты обращаешься со мной?
- Вы сами меня вынудили, красавица моя, - мягко укорял ее Жоффрей снисходительным тоном. - Я не мог позволить вам и дальше унижаться передо мной. Вы бы сами мне этого никогда не простили. Довольно, Карменсита, встаньте. В такую жару ваше платье вскоре высохнет. Присаживайтесь вон в то кресло напротив меня.
Кармен с трудом поднялась. Ее черные, широко распахнутые глаза смотрели прямо перед собой с выражением немой растерянности.
- Так в чем же дело? - поинтересовался граф, с тем пленительным очарованием, которое заставляло млеть от восторга тулузских дам и которым он умело пользовался. - Полноте, Карменсита, больше года прошло, как вы покинули Тулузу и отправились в Париж с супругом, чей высокий пост был залогом вашей блестящей жизни. Не я был жесток к вам, напротив, это вы проявили неблагодарность по отношению к нашему ничтожному провинциальному обществу, ни разу не удостоив нас ни единой вестью о себе. И вдруг внезапно вы обрушиваетесь на Отель Веселой Науки, крича, требуя… Чего именно?
- Любви! - прерывистым и хриплым голосом выпалила женщина. - Я не могу больше жить без тебя. О, прошу, не перебивай меня. Ты ведь не знаешь, какой пыткой был для меня весь этот бесконечный год. Да, я полагала, что Париж утолит мою жажду удовольствий и развлечений. Но даже на самых великолепных праздниках королевского двора я изнывала от тоски. Я вспоминала Тулузу, розовый дворец Веселой Науки. С удивлением я замечала, что всякий раз, когда я говорила о нем, мои глаза сияли, и все смеялись надо мной. У меня были любовники, но их грубость будила во мне отвращение. И тогда я поняла: мне нужен только ты. Ночами я не смыкала глаз, и мое воображение рисовало тебя. Я видела твои глаза, горящие огнем страсти, такой жгучей, что я изнемогала от желания, я вспоминала твои искусные руки…
- Мою изящную походку! - усмехнулся Жоффрей де Пейрак. Он встал и подошел к ней, намеренно подчеркивая свою хромоту.
Женщина пристально смотрела на него.
- Не пытайся оттолкнуть меня своим презрением. Твоя хромота, твои шрамы - что они стоят в глазах тех женщин, которых ты любил, по сравнению с тем счастьем, что ты им дарил?
Она протянула к нему руки.
- Ты даришь им блаженство, - прошептала она. - До того, как я узнала тебя, я была холодна как лед. Ты зажег во мне пламя, и оно сжигает меня.
Граф оперся о край стола, и невозмутимо закурил.
- «Увы, не сможет искренне любить он ту, что слишком сладострастна», - процитировал Жоффрей де Пейрак, небрежно выпуская изо рта облако голубоватого дыма. - Вспомни правила куртуазной любви, которым тебя учили в отеле Веселой Науки, и возвращайся в Париж, Карменсита, твое место там.
- Если ты прогоняешь меня, то я уйду в монастырь. Впрочем, мой муж давно жаждет меня туда заточить.
- Превосходная идея, дорогая. Я слышал, что в Париже благочестие в моде и там открывают множество приютов для набожных. К примеру, совсем недавно по приказу королевы Анны Австрийской для бенедиктинок был возведен великолепный монастырь Валь-де-Грас, и монастырь ордена визитандинок в Шайо также весьма известен.
Глаза Карменситы пылали гневом.
- И это все, что ты счел нужным ответить мне? Я намерена заживо похоронить себя под монашеским покрывалом, а тебе меня ничуть не жаль?
- Мне отпущено слишком мало жалости. Вот кому действительно стоит посочувствовать, так это герцогу де Мерекуру, твоему мужу, который поступил опрометчиво, когда привез тебя из Мадрида в карете своего посольства. Впредь даже не пытайся втягивать меня в свою бурную жизнь, Карменсита. Позволь мне еще раз напомнить тебе некоторые правила куртуазной любви: «У любовника не должно быть сразу двух возлюбленных». И еще: «Новая любовь убивает старую».
- Это ты о себе или обо мне? - спросила Карменсита. Лицо испанки стало мраморно-белым, особенно в сравнении с черными локонами и платьем. - Ты так говоришь из-за этой женщины, твоей жены? Я считала, что ты женился на ней из меркантильных соображений. Какая-то история с землей, по-моему… А ты избрал ее в возлюбленные? О, я уверена, в твоих руках она станет великолепной ученицей! Как и меня, ты сумеешь ее убедить в том, что она - единственная из женщин… Но я знаю тебя. Ты жесток! Пройдет совсем немного времени, и ты бросишь ее, как игрушку, которая перестала тебя забавлять… Ха! Убеждена, это не продлится долго. Но как ты - ты! - мог полюбить северянку?! Променять меня на бледный сорняк!
- Анжелика не с Севера, она из Пуату. Я знаю Пуату, я бывал там; в былые времена этот сладостный край принадлежал королевству Аквитания. Отдельные слова нашего провансальского языка все еще сохранились в наречии местных крестьян, а у Анжелики тот же цвет лица, что и у наших девушек.
- О, я уверена, ты вскоре разлюбишь ее! - выкрикнула испанка и расхохоталась жутким торжествующим смехом. — О! Я знаю тебя лучше, чем ты сам!.. Там и взглянуть не на что, не говоря о том, чтобы тронуть. Ради нее ты отверг меня? Она недостойна тебя! Ты предпочитаешь страстных женщин! Таких, как я! Таких, какой ты создал меня!
В этот миг Жоффрей уловил легкое движение, словно ветер прошелестел осенней листвой , возле дверей, но Кармен отвлекла его, снова упав на колени и цепляясь руками за пурпуэн Жоффрея.
- Еще не поздно все вернуть. Я твоя! Люби меня! Возьми меня! Ты ведь не можешь меня разлюбить.
- Это ты так думаешь, – Жоффрей не желал заново ссориться с нею, проговаривая в сотый раз все те же слова, и потому он постарался говорить мягче, чем ему хотелось. – Между нами все было ясно, мы были довольны обществом друг друга, но вы знали, что я однажды женюсь. И это была не любовь.
- Ты ничего не знаешь о любви! Как можешь ты говорить, что это не она?!
- Я знаю.
Видимо, что-то отразилось на его лице, потому что она, собравшись произнести очередную тираду, вдруг остановилась и вгляделась повнимательнее. Он произнес это так, что Карменсита вдруг поверила. Он действительно влюблен в собственную жену.
- А вы изменились, - произнесла она, - стали другим, Жоффрей! Это из-за нее!
- Не желаю обсуждать мой брак с вами. Если это все, что вы хотели сказать мне, то позвольте откланяться, мадам. Простите, если разочаровал вас.
Граф коротко кивнул и развернулся к двери.
). А вот как средство ревности для Анж - вай нот, пущай маячит перед глазами. 
Наверняка на приемах и ручки целовал, и щербетом угощал, но никак не поощрял ее на продолжение банкета, а та бесилась. 
- участник сейчас на форуме