Анжелика Анн и Сержа Голон

Дамы, выставляю на ваш суд очередное стихотворение. Долгожданное примирение Жоффрея и Анжелики в начале девятого тома. Беседа у них была длинная, и стихотворение получилось соответствующее - самое большое из всех, что у меня были. Вопреки пословице о краткости - сестре таланта. Но надеюсь, вам понравится.

ДОЛГОЖДАННАЯ БЕСЕДА.

О, да, моя прекрасная супруга!
Зачем давать злорадствовать врагам?
Пора уже нам выслушать друг друга,
Доверясь первым трепетным шагам.

Измена и позор, конфуз прилюдный
Не так в сознанье горестно скорбит,
Как то, что наш союз любовный чудный
Мог быть опять безжалостно разбит.

- Клянусь, Жоффрей, я вам не изменяла!
И вас не опозорила... почти.
- Что в вас всегда, любимая, пленяло -
Уменье фразу точную найти!

Садитесь же. Давно мы не видались,
Событий в эти дни свалилась тьма.
И оба мы, другим помочь пытаясь,
Самих себя забросили весьма.

Я должен вам сказать. Давно когда-то
Я, оказавшись с вами разлучен,
Сумел принять свой выбор небогатый
И жил, одной наукой увлечен.

Я находил усладу в битвах, риске,
Походах в неизвестные края.
Еще, конечно, были одалиски.
С лихвой - враги. И редкие друзья.

Но, обретя вас заново, родная,
И вашу несравненную любовь,
Сумел удостовериться сполна я:
Утраты их уже не снес бы вновь!

Не смог бы жить! Подобное признанье,
Конечно, мне дается нелегко.
Но легче, чем недавнее терзанье -
Так от меня вы были далеко!

- Жоффрей!.. - Моя прекрасная сирена!
Моих богиня долгих сладких грез!
Пусть никогда не ссорит нас измена!
Других не страшно видеть мне угроз.

...Зачем вы в то английское селенье
Почти одна задумали идти?
- Я исполняла ваше повеленье -
Ту девочку обратно отвезти.

К ее родным - английским пуританам.
Мне передали - это ваш приказ.
Конечно, это мне казалось странным -
Что нужно в путь отправиться без вас.

- Наш враг безвестный искушен в интриге!
Вас заманили к абенакам в плен.
Вы обошли французские вериги -
На сцене появляется Колен.

Он отпустил вас. Но своей рукою
Едва я не убил себя и вас.
Меня поверг в безумие такое
Швейцарца полупьяного рассказ!

Друг друга мы напрасно истерзали;
От скрытности излишняя беда.
Зачем, зачем вы сразу не сказали,
Кто в прошлом Золотая Борода?!

- Я не могла. Я вам не говорила,
Но вы не догадаться не могли -
Что там, в пустыне, я его любила!
Когда вдвоем в Сеуту мы брели.

Но как же я могла сказать об этом?
Вас охватил такой безумный гнев...
- А я бездумным вверился наветам!
И жил потом, от горя почернев.

Я вас ударил... причинил страданье!
Не смог душевной стойкости найти!
Моей любви прекрасное созданье!
Прости меня... прости, прости, прости!

--------

Вы помните ту ночь под Ла-Рошелью,
Когда судьба нас заново свела?
Какой волшебной, сказочною трелью
Та весть в устах Язона мне была!

"Здесь ваша полонянка из Кандии!
Она желает с вами говорить!"
В который раз на жизненном пути я
Был вынужден судьбу благодарить

Я воспылал к вам заново любовью,
Забыв, что вы и есть моя жена!
И, призывая сердце к хладнокровью
Былые наши вспомнил времена.

- Но где же было ваше обаянье?
Вы помните, как бросили вы мне:
"- Как женщина ценою в состоянье
Смогла настолько низко пасть в цене?"

- Растрепанной, в грязи, простоволосой
Предстали вы в ту ночь передо мной!
Едва сдержал я жадные расспросы
И оградился колкости стеной!

Я не хотел выказывать к вам жалость,
Ведь я не знал вас, новую, тогда.
- Да в этот миг я в ней и не нуждалась;
Друзей постигла страшная беда.

- Меня просить о помощи вы стали,
Дрожащая, промокшая насквозь.
И я поклялся сделать все, чтоб дале
Вам с горестями знаться не пришлось.

И позже, на борту, любуясь вами
С дочуркой вашей рыжей на руках,
Я знал, что вы ко мне придете сами,
Отбросив недоверие и страх.

Я вас считал созданием неверным.
Пытался страсти сдерживать прилив.
И только из беседы с мэтром Берном
Узнал, насколько был несправедлив!

Как много дней мы даром потеряли!
Ночей, что врозь напрасно провели.
Мы зря друг другу так не доверяли.
И вновь ошибки этой не учли.

Пусть нам урок оставит эта драма,
Не стронув чувства нашего предел.
Вы сердитесь? Ну в чем, скажите прямо,
Я чем-то вас особенно задел?

- Сердиться, мне? На вас?.. Я так ликую...
Я тоже не смогла бы жить без вас!
Хотя... и впрямь. Особенность такую
Мне было странно видеть в этот раз.

Вы сразу пост доверили Колену.
- Я понял, дорогая, ваш упрек.
Не ссорясь за прекрасную Елену,
Соперники в союзе ищут прок!

- Я понимаю, это так по-женски...
И за Инес ухаживали вы.
- Всего лишь долг исполнил джентльменский.
Но, верьте, не теряя головы.

Еще меня, признаться, вы смутили -
На острове прибрежном западня.
Ну право же, совсем не в вашем стиле
Завлечь туда Колена и меня!

- В какой бы ни был тягостной беде я, -
Подобный стиль достойным не считал.
И это не была моя идея -
Я вас бы так обманывать не стал.

Мне передал записку в этот вечер
Матрос какой-то бледный и худой,
Что я могу сегодня вас на встрече
Застигнуть с Золотою Бородой.

- И он же передал мне приглашенье,
Что ждете вы на острове меня!!
- Мы трое стали вражеской мишенью,
Друг другу вред едва не причиня.

В ловушке не желая очутиться,
Я взял испанцев маленький отряд.
- Вы сами захотели убедиться,
Что обо мне неправду говорят?

- О, да! И не был я разочарован,
И вправду вас увидев не одну.
Хоть вам и было бременем суровым
Взаимной страсти сдерживать волну.

Все выяснила разом эта сцена,
От подозрений горьких исцеля!
Ведь я узнал немедленно Колена,
Рабов мекнесских в прошлом короля!

Вы так о нем сердечно говорили,
Что вправду тайну выдали свою:
Что вы свою любовь ему дарили...
И он ее достоин, признаю.

Что б ни было меж вами - не бесчестье.
Пусть поднял он теперь пиратский флаг,
Но лучшее, что мог бы предпочесть я -
Чтоб другом нашим стал подобный враг!

Я сам являюсь, собственно, пиратом,
И выбором таким не удивлен.
Пусть он предубежден к аристократам,
Но благородством редким наделен.

Еще природа создала Колена
Поистине блистательным вождем.
Такой союзник нужен непременно -
Пусть он в бою сначала побежден!

Но мысль сойтись с ним тут же на дуэли
Мне сразу же пришлось укоротить.
Колен не раз доказывал на деле,
Что с ним в бою не следует шутить!

И хоть меня вы, помню, упрекали,
Что слишком безрассуден я порой,
Я знал, что на свободе он едва ли
Поверит в мой приязненный настрой.

Пришлось его схватить. По счастью, разум
У нас обоих ревность одолел.
Хоть вряд ли наш союз изгонит разом
Любовь, которой столько он болел!

От ваших стрел, волшебница, годами
Пылают раны - мне ль не знать того?!
Какой бы новой целью и мечтами
Ты ни заполнил сердца своего.

- Я вижу, вы остались трубадуром.
Его не скрыл ученый и пират.
- Тулузский граф растаял в прошлом хмуром.
А вам - Рескатор, вместо всех наград.

- Я позабыла графа из Тулузы!
Ведь нынче мой возлюбленный - иной.
Пират, что, вспомнив чувственные узы,
Меня при всех назвал своей женой.

Кто, пригласив, продрогшую, в каюту,
Мне плащ и чашку кофе предложил,
Кто, незнакомый, в маске, почему-то
Мне так маняще голову кружил.

Который дал укрыться на борту нам,
Решив обиды прошлые простить.
Который бил из пушек по драгунам,
Моих друзей стараясь защитить!

Кто после бунта их в живых оставил,
Моим мольбам поддавшись наконец.
Кто счастье дочки маленькой составил,
Сказав, что он и есть ее отец!

С кем я в Вапассу ночи проводила,
Счастливая, как в детские года.
Кому я сердце заново открыла,
И с кем теперь отныне навсегда!

Еще бы день я вынесла едва ли.
Возможно, тут и есть моя вина, -
Но, если б вы совсем не ревновали,
Была бы я весьма огорчена...

- Волшебница! Любви лишь больше силы
Такие вспышки ревности дают!
Но ночь уже в права свои вступила.
Где отыскать нам временный приют?

Жилища наши заняты гостями.
Творя, как божьи ангелы, добро,
Без крова мы пока остались сами.
Отправимся в каюту "Голдсборо"!

- О, сколько же у нас с каютой этой
Воспоминаний связано в судьбе!
- Плутовка Онорина самоцветы
Украла, чтоб напомнить о себе.

- Где маску сняли вы передо мною...
- А вы никак не верили глазам!..
- Где снова стала вашей я женою,
Отдавшись вволю страсти и слезам!

- Где были вы так трепетны, воочью,
Наядам только сказочным под стать.
Идемте, дорогая! Этой ночью
Нам многое придется наверстать!