Анжелика Анн и Сержа Голон

Путь через всю Францию. Домой! В Тулузу!
Он гнал коня, расспрашивая крестьян о кратчайшем пути и поражаясь нищете и убожеству, господствовавшим в королевстве. Война ощущалась везде и во всем: в разоренных домах, в сгоревших церквях, в робких, испуганных взглядах затравленных, несчастных людей. Раньше ему никогда не приходилось вот так, лицом к лицу, сталкиваться с этой Францией. Реальность выглядела страшно и горько. Францию рвали на части князья и принцы всех рангов и мастей, испанцы, солдаты-дезертиры, разбойничьи банды. А во главе этого королевства стоял маленький ребенок, которого едва могли защитить его титул и мать-испанка.
Когда впереди показались стены прекрасного розового города, пошел дождь. И граф, щедро поливаемый им, задрал к небесам, извергающим потоки воды, лицо и захохотал во все горло. Конь завертелся под ним, танцуя. Жидкая грязь, смешанная со снегом, полетела из-под копыт во все стороны. А граф крутился на коне, омываемый холодным ливнем, и смеялся от радости.
Издревле владеют Тулузой Раймондины и их потомки. И всегда они были неразлучны с этой землей. Передайте Тулузу чужаку – погибнет Тулуза…
Теперь он – граф. Граф де Пейрак де Моренс д’Ирристрю. Потомок графов Тулузы! Это теперь его титул. Только не этому титулу он рад. Он совсем один. Никого из близких, из семьи. Множество родни – но никого, с кем можно поговорить, почувствовать душевную теплоту. На его плечах тяжкий груз – восстановление былого величия славного рода!
Жоффрей поднял коня на дыбы, покрасовался. Мокрые волосы хлестнули графа по лицу.
- Тулуза! – закричал он, срывая голос. – Тулуза! Тулуза!..
«Прекрасная Тулуза со смуглой от загара кожей! Легкомысленная моя, прекрасная моя, возлюбленная!»

Когда он въехал в ворота отцовского замка, под ним пал конь. Пошатываясь, как пьяный, он пересек двор, чувствуя удивленные взгляды немногочисленных слуг. То ли не признали его, то ли это были новые люди.
У Жоффрея еще хватило сил, хромая, пройти через весь двор к крыльцу. Он начал подниматься по парадной лестнице, подтягивая искалеченную ногу, и тут все поплыло у него перед глазами. Судорожно вздохнув, он осел на вымощенную плитами площадку у входа. Уже окончательно проваливаясь в беспамятство, краем сознания он уловил женский крик:
- Жоффрей!

…На полу плясали разноцветные пятна: дневной свет, проходя через стекла витражей в оконных переплетах, окрашивая мраморные плиты пола в причудливый калейдоскоп. Он лежал, наслаждаясь тишиной и покоем, еще не очнувшись толком то ли ото сна, то ли от обморока. Рядом кто-то вздохнул. Он скосил глаза: молодая женщина, смуглая, черноволосая, с горячими черными глазами, сидела у его изголовья, не спуская с него глаз.
- Марго?!
- Наконец-то вы пришли в себя, сударь! Вы узнали меня?
Пейрак приподнялся на своем ложе и увидел в комнате еще одного человека, старика с копной седых волос.
- Паскалу!
И вдруг лицо старика дрогнуло, расплылось и стало рыхлым. Он подошел к Пейраку и, обняв его колени, сквозь слезы выговорил на лангедокском наречии:
- Вы вернулись, мессен… Хвала Иисусу, вы вернулись!.. Вы стали совсем мужчиной…
Из уст в уста по всей Тулузе разнеслась весть: «Граф вернулся! Граф де Пейрак вернулся!»

…Это были счастливые дни. Так спокойно и легко ему не было никогда. Были потом и счастье, и власть, и любовь, и многое другое, но такой легкости и беззаботности больше не было никогда. Слухи о его приключениях просочились в общество тулузцев и окрестных дворян, но Жоффрей не распространялся о том, как провел все эти годы вдали от родины. И, за недостатком сведений, история эта потихоньку стала обрастать фантастическими подробностями. А виновник всех этих слухов только улыбался и отделывался остротами.