!!! Внимание! Форум перенесен сюда: http://angeliquemarquise.kamrbb.ru Новые сообщения, оставленные на этом форуме, уже не будут перенесены. Регистрироваться там заново не надо! Новые пароли разосланы всем пользователям. Смотрите пароли в личных сообщениях. Слева должна появиться кнопка с надписью Л.С. Или смотрите кнопку Л.С. в горизонтальном меню. Если вы не получили пароль или он не работает, пишите админу в личку или на e-mail!
Отправлено: 26.07.15 23:46. Заголовок: Юность Жоффрея - II
Мы с Jeoffrey de Peyrac решили объединить два наших фанфика - "Юность Жоффрея" и "ВОЗВРАЩЕНИЕ В ТУЛУЗУ (1648)" совместно написанной частью "Юность Жоффрея -2". Представляем на ваш суд первую главу!
- Француз тут недавно высказал опасение, что ураган может повториться. Ты человек бывалый и редко ошибаешься. Что ты думаешь?
- Сейчас не могу вам сказать ничего определенного, капитан, — пожав плечами, ответил боцман, окидывая внимательным взглядом небо и море. — Во всяком случае, хорошо бы как можно скорее добраться до пролива…
Убрав в каюту приборы, необходимые для ориентировки на море, капитан вернулся на мостик и увидел Жоффрея, погруженного в глубокие раздумья.
- Друг мой, — сказал Янсен, обратившись к нему. — Если ветер не переменится, мы скоро достигнем Магелланова пролива и выберемся в Атлантику. А там рукой подать до цели вашего путешествия…
- Если испанцы или португальцы не вмешаются в наши планы, капитан.
- Тогда нам придется дать им достойный отпор — вот и все! К счастью, у нас достаточно оружия, пуль и пороха, и так просто мы им в руки не дадимся.
С этими словами капитан достал подзорную трубу и стал осматривать горизонт.
Море пока еще было спокойно. Лишь изредка подкатывала длинная волна и, подхватив шхуну на свой высокий пенящийся гребень, сильно раскачивала ее из стороны в сторону. Это были последние отзвуки пронесшегося ночью урагана.
Экипаж ворчал на эти волнения, требовавшие напряженного внимания и отнимавшие время, которое матросы хотели использовать для ловли рыбы, ради чего вооружились гарпунами. Провизия заканчивалась. Черепахи были давно съедены. Оставалось еще немного вяленого мяса. Каждый, не исключая и самого капитана, получал в день по сухарю и небольшому куску солонины. От сухарей и горчившей воды надолго оставался неприятный привкус во рту, но по крайней мере, не было недостатка в воде, хотя ее из-за тропической жары и требовалось больше обыкновенного. Ни земли, ни кораблей не было видно. Не показывалось вблизи и рыбы. Изредка проносилась по небу стая морских птиц, но так высоко, что никакая пуля не могла их достать. Таким образом, надежда на необходимое пополнение скудных съестных припасов не оправдывалась.
На следующий день, такой же тихий и ясный, вскоре после полудня ветер почти совсем стих, и «Фортуна» теперь шла с большими затруднениями.
- Нас точно заколдовало, — говорил боцман помощнику капитана, — рыбы и птицы бегут от нас, как будто чуя, что мы нуждаемся в них. Был попутный ветер, а теперь и он изменил, и мы должны ползти по-черепашьи.
- Да, по-видимому, нам придется поголодать, — заметил ван Гонн.
- Похоже на то… Но хорошо еще, что у нас довольно воды, хоть и прогорклой. Без пищи еще можно провести несколько дней, а без пресной воды под этим раскаленным небом и дня не проживешь.
- Да. Но странно, что не показывается ни одной рыбы, между тем как ее здесь должно быть очень много.
- Вот погодите, скоро покажутся акулы. У них изумительное чутье на терпящих бедствие, - мрачно предрек Ван Гонн.
Огненный шар солнца уже потонул в волнах, и ему на смену всплыла луна, заливая все необъятное водное пространство своим голубоватым сиянием. Но ни земли, ни паруса нигде не показывалось.
- Ой, ребята, — говорил боцман, качая своей лохматой головой. — Боюсь, как бы завтра нам не пришлось потуже затянуть пояса!
- Да, этого-то мы и боимся, боцман, — отозвался один из матросов, стоявших на вахте. — Что же это капитан наврал нам, будто до этого проклятого пролива остается всего несколько дней?
- Ну ты, потише! — сердито осадил его боцман. — Наш капитан не из таких, чтобы обманывать. Он не мог предвидеть, что ветер переменится.
- А за каким дьяволом его понесло сюда, в эти проклятые места?
Какой-то странный звук, металлический свист, разнесшийся по морю, прервал слова матроса.
- Это еще что такое? — вскричала команда, бросаясь на нос шхуны.
- Должно быть, это нам только показалось, — шепотом заметил матрос Виллем. — А может статься, и птица какая-нибудь…
- Ш-ш! — зашипел и на него Нилмен, вытянув шею. — Вот, опять…
Послышался такой же свист, только еще продолжительнее и яснее.
- А теперь понял! — вскричал боцман. — Это дюгонь.* Слава Богу, теперь мы не умрем с голоду!
И старик от радости даже подпрыгнул на месте.
- Да, если удастся поймать эту «рыбку»… — подтвердил его подручный, Томас.
- Судьба посылает нам сразу кусочек мяса под тысячу фунтов, — довольно потирая руки, заметил боцман.
В третий раз повторился странный свист, и одновременно с ним футах в ста пятидесяти от бушприта из волн поднялось огромное черноватое тело, далеко разбрызгивая вокруг себя белоснежную пену.
- Ребята, беритесь за мушкеты и цельтесь вернее! — вскричал боцман. — Старайтесь! Кому удастся подстрелить эту добычу, тот получит двойную порцию.
Томас достал из привинченного к палубе водоупорного ящика восемь мушкетов, по числу людей, находившихся в это время на носу шхуны.
- Полагаю, мой выстрел окажется самым верным, — сказал Нилмен, раздавая оружие.
Чудовищная «рыбка», словно чуя опасность, только на мгновение показывалась над водой, а затем снова скрывалась в волнах. Выставляя свой необычный нос, она каждый раз издавала резкий свист, который и привлек к ней внимание моряков.
- Никогда не слыхал, чтобы морская коровка так свистела, — говорил боцман, стоя с мушкетом наготове. — Должно быть, эта милашка ранена или влюблена.
- Влюблена! — со смехом повторил Томас. — Ну вы сказали, боцман!
- Ну да, ищет себе пару, но не находит, вот с досады и орет. Старые люди говорят, что в таких случаях все киты выходят из себя и свищут так, что хоть уши зажимай.
Чудовище вдруг испустило такой пронзительный и протяжный — уже не свист, а прямо рев, что даже все спавшие после вахты матросы проснулись и поспешили узнать, в чем дело.
- Что тут такое? — осведомился капитан у боцмана.
- Сдается мне, что нашу морскую корову преследует стая акул или еще каких-нибудь морских хищников, и ей уже здорово досталось. Наверное, это был ее предсмертный крик, — пояснил Нилмен.
Рев дюгоня повторился еще несколько раз, но все слабее и слабее, и наконец совсем замер.
- Ишь, вон сколько времени боролась, — с уважением заметил боцман. — Но теперь уже ей точно конец.
Несмотря на возражения капитана, быстро спустили шлюпку. Матросы отлично понимали, что наградой им будет избавление от голодной смерти. Добыча дюгоня могла обеспечить им пропитание надолго.
Вскоре, благодаря усилиям матросов, шлюпка оказалась возле места новой морской битвы. На это раз сражение происходило между меч-рыбами и акулами.
Из бушевавших в этом месте волн показывались то огромные головы с огромными разинутыми пастями, то яростно размахивавшие во все стороны хвосты, то нечто вроде длинных черных мечей, со свистом разрезавших воду. Волнение моря здесь было так же сильно, как в хорошую бурю. Сцепившиеся враги стоили друг друга.
Белые гребни волн были покрыты полосами крови - и ни следа от недавно убитого дюгоня. Должно быть, морские чудовища уже успели разорвать и проглотить добычу.
Взбешенные неудачей матросы яростно колотили чем попало по головам и спинам барахтавшихся вокруг хищников, надеясь вознаградить себя добычей хоть одного из этих чудовищ. Но те извивались в воде с такой скоростью, что не представлялось никакой возможности попасть в них даже гарпуном, а стрелять в этот момент и совсем было бы бесполезно.
Вдруг один из матросов по имени Кристиан, вставший в раскачивающейся шлюпке, был сбит с ног какой-то темной громадной массой и издал душераздирающий вопль, исчезая в морской пучине. Товарищи поспешили к нему на помощь, удерживая за протянутые в отчаянной попытке спастись руки. Кристиан яростно отбивался, рискуя опрокинуть шлюпку, и продолжал испускать жуткие крики, постепенно переходившие в тяжелое хрипение. Наконец огромная рыба, пораженная несколькими ударами ножа в наиболее чувствительное место, перестала шевелиться, но и ее жертву уже нельзя было спасти: длинный и острый меч чудовища пронзил беднягу насквозь, задев сердце и легкие; смерть его была неизбежна.
Но и той меч-рыбе, которая свалила Кристиана, не повезло - если бы ее не прикончили обезумевшие от страха матросы, она все равно долго бы не протянула, потому что ее орудие застряло в позвоночнике парня, и она не могла вытащить его обратно.
- Вы что же это, негодяи, — загремел капитан, когда шлюпка вернулась. — Не слышали моего запрета?!
- Бог с вами, капитан, разве вы не видите, что на беднягу насел «меч»? — возразил Томас. — У него пробита грудь, и он, должно быть, уже помирает.
Когда мертвое чудовище было снято с Кристиана, Янсен велел принять меры, чтобы остановить кровь, потоками лившуюся из огромной раны. Капитану было безумно жаль лишиться этого мужественного малого, да еще и таким ужасным образом. Хлынувший изо рта умирающего поток пенистой крови заглушил последние слова несчастного. Голова его, покоившаяся на плече у боцмана, стоявшего возле него на коленях, бессильно повисла, все тело вздрогнуло и вытянулось.
- Готов, — проговорил Нилмен, осторожно опуская его на палубу.
Янсен молча кивнул головой.
- И как нарочно, это был один из лучших у нас, — сказал боцман, делая разные гримасы, чтобы скрыть волнение, проявлять которое ему, старому морскому волку, казалось неприличным.
Поднявшись на ноги, он ушел и скоро принес кусок парусины, которым и прикрыл покойника, между тем как столпившиеся вокруг товарищи погибшего совершали над ним молитву, к которой присоединились и все остальные.
- Дурное предзнаменование для нашего предприятия, — заметил Нилмен, удаляясь вместе с капитаном на ют.
- Хорошо, что ты не сказал этого при матросах, — сказал Янсен. — Это бы их окончательно обескуражило, и тогда действительно можно было бы ожидать самого худшего. Будем надеяться, что этим несчастьем и окончатся наши испытания. Немного погодя я прикажу похоронить этого беднягу. А пока пусть товарищи Кристиана помолятся за упокой его души.
- А мне кажется, что этим дело не кончится, — стоял на своем боцман. — Какое-то тяжелое предчувствие не дает мне покоя. Боюсь, не напрасно ли мы ввязались в авантюру французика… Где мы, по крайней мере, теперь находимся?
- Полагаю, что недалеко от пролива. Завтра в полдень сделаю измерения, и тогда мы узнаем в точности, сколько еще осталось до бухты. Может статься, что мы миль на двадцать или на тридцать уклонились в сторону от прямого курса, но это не страшно: стоит ветру подуть с запада — и мы в несколько часов исправим это положение.
Часть команды прощалась с погибшим, другая часть была занята управлением судном. Один из матросов разделывал меч-рыбу, другой разрезал ее на ломти. На их лицах ясно было написано сильное отвращение - матросам претила необходимость питаться тем, что послужило причиной ужасной гибели одного из их товарищей. Но голод, этот величайший деспот, уже давал о себе знать команде, давно не получавшей ничего, кроме порции сухого пайка, которой было бы недостаточно и ребенку.
______________
* Дюгонь (или морская корова) - отличается особой формы головой, снабженной на месте носа отростком, похожим на трубу или хобот. «Рыба» эта — млекопитающее и довольно часто встречается. Некоторые из дюгоней бывают весом в шестьсот килограммов, но чаще попадаются от четырехсот до пятисот килограммов. Мясо дюгоня нежное и вкусное, вроде телячьего. Разумеется, если бы удалось запастись такой «рыбкой», экипажу нечего было бы бояться голода.
Арабелла
постоянный участник
Сообщение: 233
Зарегистрирован: 04.06.15
Отправлено: 05.08.15 10:59. Заголовок: Спасибо за очередной..
Спасибо за очередной отрывок )))) Да уж, голод - плохой попутчик... И боюсь, что "всех собак" за это повесят именно на Жоффу...
И боюсь, что "всех собак" за это повесят именно на Жоффу...
Боюсь, что это неизбежно
Violeta
постоянный участник
Сообщение: 1002
Зарегистрирован: 03.11.14
Награды:
Отправлено: 06.08.15 15:47. Заголовок: Глава 4. Янсен долг..
Глава 4.
Янсен долго и напряженно всматривался вдаль, потом, глубоко вздохнув, опустил руку с трубой. Жоффрей стал возле него с секстантом.
- Ничего не видно, капитан? — спросил его молодой человек.
- Чернеется на самом горизонте какое-то пятно, но разобрать, что это такое, пока еще невозможно. Быть может, это вершина горы, а может статься, и просто облако.
- Не берег ли это уже виднеется, капитан?
- Нет, этого быть не может, — возразил капитан. - Чуть позже мы снова вернемся на палубу, а пока пойдемте завтракать, минейр Пейрак.
Прежде чем приступить к еде, капитан напомнил команде, что нужно быть экономными в порциях, потому что еще неизвестно, когда попадется другая добыча.
Все ели в угрюмом молчании. Угнетало сознание, что они питаются чудовищем, погубившим их товарища. Голод был еще не настолько силен, чтобы заглушить голос совести.
После завтрака капитан приказал завернуть покойника в старую парусину, и после новой общей молитвы, скомандовал опустить его в море. Едва мертвое тело скрылось в волнах, как на поверхности воды показалась огромная пасть со страшными зубами. Очевидно, это была акула, всегда еще издали чующая добычу.
- Самая подходящая могила для моряка, — с горькой иронией произнес помощник капитана.
- Как бы нам всем не пришлось позавидовать, что для этого парня все уже кончилось! — проворчал себе под нос старый боцман.
Хорошо, что никто не слышал его зловещих слов.
Рассыпавшись по кораблю и обмениваясь между собой впечатлениями, матросы зорко всматривались в далекий горизонт, не покажется ли земля, и в море — не попадется ли еще рыба. Но ничего успокаивающего нигде не было видно. До земли, без сомнения, было еще далеко, а рыба хотя и сновала поблизости, словно дразня несчастных, держалась осторожно: покажет голову, махнет хвостом и снова исчезнет. Экипаж выходил из себя от досады, что у него перед глазами целая уйма вкусной пищи, а получить ее нет никакой возможности. По временам проносились мимо и целые стаи морских змей, темно-коричневых сверху и с желтовато-белыми брюшками. Мясо этих змей хотя и было нежно, но бывалые моряки знали, что оно ядовито.
Вдруг один из матросов заметил, что и лазурные рыбы, и змеи в ужасе бросаются врассыпную, лишь только в их середину врезается шхуна. Обратили внимание на это и остальные моряки. Сам корабль, даже и с людьми, не мог так напутать морских обитателей, которым ничего не стоило увертываться от него. Очевидно, под брюхом корабля находилась та самая акула, которой достался Кристиан.
В полдень капитан, чтобы успокоить всю команду, производил по обыкновению измерения.
- Ну, слава Богу, до пролива осталось всего каких-нибудь восемьдесят миль, — веселым голосом говорил он окружавшим его матросам, с беспокойством следившим за его манипуляциями. — Еще бы попутный ветерок, и мы скоро окажемся на твердой земле.
К вечеру на море стало показываться огромное количество водяных растений, покрытых как бы желтоватым порошком, называемым английскими моряками опилками. На самом же деле это вещество производилось альгами, микроскопическими водорослями, в изобилии встречавшимися близ рифов и скалистых берегов. Еще больше обнадеживало моряков появление птиц — не альбатросов и фрегатов, которые могли появиться и за тысячу миль от берега, — а тех, которые держатся близ земли.
- Вы с доброй вестью, ван Гонн? — спросил Жоффрей, поднимаясь навстречу помощнику капитана и откладывая в сторону лоции.
- Да. Некоторые признаки указывают на близость земли, — ответил тот.
- А когда можно надеяться пристать к берегу?
- Все зависит от ветра, который в этих широтах крайне непостоянен. Если б только он подул… Кроме того, надо считаться с разными встречными течениями.
- Послушайте, ван Гонн. Возможно, я сейчас выскажу крамольные мысли… Но вот о чем я думаю последние несколько дней нашего дрейфа. Не изменить ли нам первоначальный план и не попробовать ли выйти в пролив Дрейка? По нему мы могли бы быстрее миновать южную оконечность континента и выйти в Атлантику.
От неожиданности Николас ван Гонн подскочил на месте.
- Вы сошли с ума, минейр Пейрак! Как такая мысль могла прийти вам в голову?! Пролив Дрейка, матерь Божья! Чем вас не устраивает Магелланов пролив?
- Теоретически лабиринты пролива Магеллана безопаснее пролива Дрейка, но для парусников при движении против ветра на запад в нем маловато места для лавирования под ветер. К тому же его причудливая конфигурация значительно замедлит прохождение шхуны.
- Но по крайней мере мы останемся живы, минейр Пейрак. В проливе Дрейка ревут свирепые шторма, а в районе грозного мыса Горн, который моряки окрестили мысом Бурь, мысом Дьявола и «старым людоедом», так вот, возле «дьявольского» мыса Горн западные ветры дуют с немыслимой силой, а волны могут достигать высоты пятидесяти футов! Мощные шторма там летом случаются минимум раз в неделю, весной — два раза в неделю, а зимой практически не прекращаются.
- Но ведь Дрейк прошел этим путем и остался жив! И между прочим, именно ваши соотечественники в 1616 году прошли через пролив Дрейка и назвали южную оконечность архипелага мысом Горн в честь родного города капитана Виллема Шутена.
- Послушайте, минейр Пейрак, команда взвинчена, стоит только намекнуть на то, что им предстоит идти на край света – не миновать бунта! Туманы, дожди, сильные ветра, постоянная опасность шторма и столкновения с айсбергом – этого вы хотите для «Фортуны»? Мой вам совет: забудьте о своей безумной идее!
И что-то бурча себе под нос, ван Гонн поспешно вышел.
Когда назавтра снова поднялось солнце, все тот же безграничный морской простор со всех сторон охватывал злополучную шхуну, а над их головами сияло яркое лазурное небо без единого облачка.
- Что же, капитан, долго мы еще будем прохлаждаться здесь? — спрашивала команда, обступив его, когда Янсен сошел со своего наблюдательного поста.
- А вот подует ветер опять нам в спину, тогда мы через несколько часов будем у берега, — утешал он моряков, лица которых выражали угрюмое недоверие.
- Рыбы хватит только на сегодняшний обед, капитан, — заметил один из моряков.
- Что будет с нами завтра, если не удастся сделать нового улова? — добавил другой.
- Эх, братцы, люди постятся по целым неделям и то не умирают! Вот если бы у нас вышла вся вода, тогда действительно было бы скверно, но ее пока, благодарение Богу, достаточно.
- Да мы последние три дня живем впроголодь… — начал было Томас.
- Моя порция не больше вашей, но я креплюсь, — перебил его капитан.
- Это верно, капитан, и нам нечего возразить, — единодушно отозвалось несколько человек, пораженных верностью слов своего командира. — Вместо того, чтобы ныть по-бабьи, постараемся лучше поймать еще хорошую рыбку, — прибавил один из них, очевидно, самый благоразумный.
- Вот это дело, ребята! — одобрил Янсен. — Давно бы так, чем терять время на пустые разговоры.
Но, несмотря на все их старания, не попалось ни одной рыбки, и в полдень капитан раздал остатки меч-рыбы.
Прошло еще двое суток. Казалось, берег отходил от них все дальше и дальше. Только изредка подлетала стая морских птиц, привлекаемая, может быть, любопытством, но быстро удалялась, словно чуя, что на корабле есть хорошие стрелки, которые не упустили бы случая поохотиться на них.
Экипаж глухо роптал. Волнение увеличивалось еще и потому, что, видимо, до берега вовсе не было так близко, как постоянно убеждал капитан.
По-прежнему нигде не было видно ничего, что могло бы окрылить надеждой угнетенный дух. Тихий океан в эту минуту вполне оправдывал свое название, данное ему, вероятно, в такое же безветренное утро великим Магелланом. В воздухе было совершенно тихо, и ни малейшая рябь не пробегала по зеркальной поверхности спокойных вод. Хотя солнце только что взошло, но уже немилосердно жгло.
По временам с востока пролетали стаи птиц и, покружившись над морской гладью, снова возвращались назад. Это показывало, что в том направлении должна быть земля.
- Все точно сговорилось против нас: ветер, море, люди и сама земля, словно нарочно убегающая от нас. Я был уверен, что не пройдет и трех дней, как мы будем у цели. Увы, я забыл, что не мы распоряжаемся стихиями, а они сами, - досадовал капитан Янсен.
Так прошел и этот день. С вечера до утренней зари было пройдено всего несколько миль. Пока экипаж еще сдерживал кипевшие недобрые чувства, но по мрачным лицам матросов было видно, что достаточно небольшого толчка, чтобы затаившаяся в них злоба бурным потоком вылилась наружу.
Прошло еще двое суток уже без всякой еды. Все старания матросов добыть хоть какую-то пищу были напрасны - ни рыба, ни птица не давались им в руки. Наконец, начиная свирепеть от голода, команда перестала исполнять распоряжения не только боцмана, но и самого капитана. Это был очень плохой признак. Одновременно с тем в сердцах матросов вспыхнула ненависть к французу, в котором они видели главного виновника своих бедствий.
- Если еще долго не будет видно берега и нам не удастся раздобыть хоть какой-нибудь пищи, то дело наше дрянь, — говорил ван Гонн боцману. — Особенно страшно становится мне за француза. Наша голодная команда такими алчными глазами смотрит на него, что того и гляди произойдет что-нибудь ужасное. Нужно собрать все мушкеты у тебя в каюте.
- Разумеется, - кивнул боцман.
- Смотри, чтобы кто-нибудь не стащил их во время твоего сна или отсутствия.
- Будь спокоен, это никому не удастся - ты знаешь, как я чутко сплю, а уходя, всегда запираю дверь.
- Мушкетов много, Нилмен. Не лучше ли оставить только пять, а остальные выбросить в море?
- Я уже думал об этом, Николас, но потом сообразил, что лишнее оружие нам не помешает.
- Это верно, Питер. Но если мы еще долго не доберемся до этого заколдованного пролива, который не дается нам в руки, то как бы нам не пришлось раскаяться в излишке оружия. От голода люди чумеют; возьмут да и пристрелят нас нашим же собственным оружием. Нам для обороны достаточно и пяти мушкетов, а остальными могут воспользоваться наши враги.
- Ну, мы еще посмотрим, — проговорил боцман. — Да, положение наше несладкое. Я сильно опасаюсь, как бы наши молодцы не вздумали устроить ужасных пирушек человечьим мясом...
В тот же вечер семеро из команды, в том числе и юнга Корнелиус, собрались на корме и, делая вид, будто намерены продолжать свои попытки рыболовства, шепотом завели беседу, от которой у каждого слушателя кровь застыла бы в жилах.
Юнга, несмотря на свою страсть к зубоскальству, пользовался любовью матросов.
- Пора наконец решиться, — говорил Корнелиус, когда один из матросов спросил, какого он мнения относительно дела. — Что же, мы будем умирать с голоду, когда под руками столько вкусного мяса? Ждать, когда доберемся до земли, — бесполезно. Мы все передохнем с голоду.
- Что за намеки ты делаешь, паренек? — заметил один из матросов. — Ведь мы не людоеды.
- Ну, это говори за себя или еще там за кого, — отозвался другой матрос. — До сих пор и я не был людоедом, но теперь готов им сделаться, только бы утолить голод. Третьи сутки он переворачивает все мои внутренности.
- Каждому из нас суждено умереть, — заметил третий. — И не все ли равно, сегодня или через несколько лет придет смерть? Я, например, хоть сейчас готов.
- Да, но не от голода же! — перебил Корнелиус. — На такую смерть мы к капитану не нанимались. И не по своей вине мы попали в такое дьявольское положение, не правда ли? Ведь не будь этого проклятого французишки, который вбил себе в голову рыскать по неизвестным морям в поисках невесть чего, мы бы и горя не знали. Поэтому я без рассуждений предлагаю убить его и съесть, — заключил он.
При этих словах, совершенно хладнокровно произнесенных юнгой, матросы в ужасе переглянулись, чуть не выронив из рук удил.
- Йоганн, — обратился один из них. — Погляди тут, как бы нас не подслушали. Никто не должен знать, о чем мы тут ведем разговор. В свое время все узнают.
Матрос встал и, пройдя несколько шагов, засел между двумя бочками, откуда ему видна была вся палуба.
Капитан с боцманом находились на носу. Они тоже о чем-то вполголоса переговаривались, не подозревая о совещании кандидатов в людоеды. Остальные матросы были заняты привычными повседневными делами в стороне от заговорщиков.
- Есть ли у вас терпение поголодать неизвестно сколько еще времени? — спрашивал Корнелиус.
- Нет! Нет! — единодушно отозвались матросы.
- И вы думаете, что остальные члены команды не пойдут против вас?
- Мы уверены в этом.
- В таком случае нечего больше и церемониться: идем сейчас же к капитану и потребуем, чтобы он или дал нам провизии, или выдал этого малого на ужин.
- А если капитан откажет нам?
- Заставим силой, — недобро усмехнулся Корнелиус.
- Ты забываешь, мальчик, что все оружие у капитана, а не у нас, — заметил еще кто-то.
- Ну так что ж! — ничуть не задумываясь, возразил юнга, очевидно уже заранее во всех подробностях обдумавший свой адский замысел. — Мы вооружимся ножами и топорами. Перед такой силой капитан наверняка струсит, позабудет о своих мушкетах и сдастся нам.
- Ну, это еще сомнительно, — вмешался новый голос. — Он, кажется, не из трусливых. Ну ладно, попытаемся. А кого изберем старшим?
- Уговорим, — начал было один, но покашливание Йоганна заставило его умолкнуть.
Смолкли и остальные, сделав вид, что возятся с удочками.
Нилмен, почуявший что-то неладное, тихими шагами приближался к корме, надеясь услыхать хоть словечко из того, о чем так оживленно переговаривались усердные рыболовы. Но, к крайней его досаде, ему ничего не удалось услышать.
- Ну что, поймали что-нибудь? — осведомился он, подойдя вплотную к заговорщикам.
- Ровнехонько ничего, боцман, — ответил один из матросов. — Нет настоящей приманки, а на кусок сухой кожи рыба не полезет.
- Да, плохо дело, боцман! — подхватил другой. — Если капитан не накормит нас, мы все скоро передохнем с голоду.
- А чем же прикажешь вас накормить, когда на борту не осталось ничего съедобного? — спросил старик.
- Зато здесь есть лишние люди, — со злым смехом проговорил Йоганн, очевидно уже успевший сжиться с мыслью о людоедстве, сначала так претившей ему. — Одним человеком меньше на этом проклятом корабле — ему же легче будет.
- Да ты обезумел, что ли, если у тебя поворачивается язык говорить такое! — вскричал пораженный ужасом Нилмен.
- Нет, я в полном рассудке, — нахально возразил матрос. — Неужели ты, старая морская крыса, сам не понимаешь, что так мучиться, как мы в эти дни, больше нельзя, и нужно же было нам что-то придумать для своего спасения…
- Ну и что же, придумали?
- Придумали, боцман.
- Гм… Что именно?
- А вот утром объявим капитану, узнаешь.
- Смотрите, ребята, не наделайте себе худшей беды! Потерпите еще денек, авось, Господь…
- Слыхали мы эту песню! — перебил старика Корнелиус. — Хуже того, что мы теперь испытываем, не может и быть.
Ночь прошла, не принеся с собой ничего нового. Но если бы старый боцман не был так погружен в свои размышления, он заметил бы, что то один, то другой из заговорщиков потихоньку прокрадывались к спавшим в разных местах палубы товарищам, будили их и шептали что-то таинственное. Наступил рассвет, а воздух был так же неподвижен, как все эти последние ужасные дни.
В шесть часов вышел на палубу капитан, и его сразу же обступила вся команда во главе с Ульриком, человеком огромного роста и необычайной силы.
С виду матросы были не вооружены, но под одеждой у них были спрятаны ножи.
- Вы что, ребята? — спросил капитан, напрягшийся при виде сосредоточенных и угрожающих лиц молчаливо надвинувшейся на него толпы.
Предчувствуя беду, ван Гонн поспешил разбудить Пейрака, позвать боцмана и приготовить оружие.
- Мы собрались требовать, чтобы вы накормили нас, капитан, — с решительным видом заявил Ульрик Мас. — Вот уж который день наши желудки пустуют, и у нас нет больше сил терпеть.
- Если вам удалось ночью наловить рыбы, давайте, я разделю ее между вами поровну, — сказал капитан.
- На что же мы можем ловить ее? Вы сами знаете, что без приманки не поймаешь, — грубо возразил один из матросов.
- Ну, так чем же я накормлю вас, когда вам известно, что у меня ничего нет?
- Мы вам укажем, чем. И учтите, капитан, что без какой-либо еды не желаем больше провести ни единого часа, — резко проговорил Мас.
Янсен побледнел; в его глазах вспыхнуло пламя гнева. Он отлично понял, чего требовала озверевшая от голода команда, но не хотел этого показывать, пока матросы не выскажутся напрямую. Поэтому, сделав над собой усилие, чтобы не разразиться грозой раньше времени, он скрестил на груди руки и, пристально глядя в глаза лоцману, деланно спокойным голосом произнес:
- Объясни мне, Ульрик, на что ты намекаешь? Я никак не могу понять.
- Другой на вашем месте сразу понял бы. Мы голодны. Разве это не ясно, капитан?
- Это мне ясно, потому что я и сам голоден не меньше вас, — с ударением сказал капитан. — Ну, и что же следует сделать, по-вашему?
- А то, что ради спасения остальных можно пожертвовать одним или двумя.
- Собака! — загремел капитан, не будучи более в силах сдерживаться. — Как осмелился ты говорить это мне? Или ты забыл, что перед тобою не слабый, безвольный человек, а капитан, привыкший держать в повиновении свой экипаж? Я скорее умру, чем соглашусь допустить у себя на глазах такое вопиющее бесчинство! Это же бесчеловечно!
- Э, капитан, голод не разбирает, что человечно, а что нет, — возразил Йоганн. — Если вы желаете умирать с голоду — дело ваше, а у нас нет такой охоты.
- И ты, Йоганн, записался в людоеды? — с горечью произнес Янсен.
- Решайтесь скорее, капитан! — наседал Ульрик. — Мы дохнем с голоду, но окончательно умирать не желаем.
- Вы хотите метать между собою жребий?
- Может статься, и до этого дело дойдет, — с мрачной улыбкой проговорил лоцман. — А пока мы решили съесть того, кто является причиной наших мучений. Без него мы бы не испытали такого горя. Сначала мы утолим свой голод им, а потом, если понадобится, отдадим, кому выпадет жребий, и себя для спасения остальных товарищей.
- Опять намеки? — грозно нахмурившись, заметил капитан. — Говорите ясней, кого вы наметили своей первой жертвой?
- Имейте в виду, капитан, что мы все, как один, стоим на этом, — с твердостью заявил лоцман, засовывая правую руку под свой широкий красный шерстяной пояс, за которым был спрятан нож.
- Да что же ты все увиливаешь от прямого ответа? — вскричал Янсен.
- Хорошо, капитан, буду говорить прямо. Мы требуем, чтобы вы не препятствовали нам схватить того, кто не принадлежит к экипажу, и из-за своей глупости довел нас до голодовки.
Жоффрей де Пейрак, стоявший за спиной капитана и слышавший каждое слово из этих странных переговоров, испустил возглас негодования, схватившись за эфес шпаги, но тут же взял себя в руки, смело выступил вперед и, обращаясь к матросам, твердо проговорил:
- Это меня вы хотите принести в жертву своему брюху?
- Да, тебя, чертов француз!
Сильный удар прямо в лицо, нанесенный капитаном, заставил лоцмана проглотить последние слова и упасть навзничь.
Испустив яростный рев, его товарищи плотной группой придвинулись к капитану, размахивая перед ним сверкающими ножами. К счастью, в этот критический момент появился ван Гонн с четырьмя мушкетами.
- Капитан, Питер и вы, минейр Пейрак, берите скорее! — крикнул он, вручая каждому из них оружие. — Только что зарядил. Стреляйте без всякого милосердия!
Схватив мушкет, Янсен навел его на толпу и властным голосом громко проговорил:
- Ножи в воду и расходитесь!
Могучая фигура капитана, страшный гнев, исказивший его лицо, не совсем еще утерянный им авторитет и в особенности его повелительный голос — все это заставило бунтовщиков машинально отступить. Не менее сильно подействовало и то, что на них смотрели четыре мушкетных дула.
- Вы слышали: ножи в воду и марш по местам! — повторил капитан.
Между тем Ульрик Мас, испуская целый поток всевозможных проклятий, поднялся на ноги, выхватил длинный нож и крикнул:
- Не робейте, ребята! Держитесь крепче!
- Еще одно слово — и ты сдохнешь! — пригрозил ему капитан, прицеливаясь.
- Говорят вам: бросайте ножи и убирайтесь! А не то я и один вас всех перещелкаю, как мух! — вскричал старый боцман, размахивая над толпой прикладом мушкета.
Под этим храбрым натиском бунтовщики рассыпались во все стороны, но ножей из рук не выпустили.
- Голодный человек на многое может осмелиться, — мрачно проговорил лоцман. — Мы дошли до такого состояния, что готовы на все, лишь бы утолить мучающий нас голод. Не правда ли, братцы?
Гул одобрительных возгласов послужил ему ответом.
- Неужели вы за несколько дней так озверели, что потеряли всякую совесть и стыд? — воскликнул Нилмен, содрогавшийся и перед тем, что задумала озлобленная голодом команда, и перед необходимостью усмирять ее лишним кровопролитием.
- Пустое брюхо ничего не чувствует, кроме голода, — пробурчал Ульрик, все-таки невольно опустив глаза перед пылавшим негодованием взором капитана.
В этот момент послышался сильный треск, а вслед за тем и голос марсового:
- Ветер поднимается! К парусам, скорее!
Услыхав эту многообещающую радостную весть, команда со всех ног бросилась поднимать паруса; все сразу забыли и о голоде, и, быть может, даже о мести.
Действительно, с запада вдруг подул ветер, с каждой секундой крепчавший, и море сразу зарябило грядами все возраставших волн.
Янсен шепнул де Пейраку, чтобы он не отходил далеко от него и от ван Гонна. Капитан опасался нападения на француза со стороны команды.
Подгоняемый ветром и постепенно ускоряя ход, корабль весело пошел вперед, оставляя за собой широкий пенистый след. Сердца всех наполнились надеждой на скорое достижение берега, который, как они надеялись, был уже недалеко.
- Этот ветер принес нам спасение и предупредил страшную бойню, — заметил боцман. — Благодарение Всевышнему, смилостивившемуся над нами.
- Боюсь, как бы ты не ошибся, Нилмен, — возразил со вздохом ван Гонн. — Ведь голод у них никуда не делся. Как только пройдет радостное возбуждение этой минуты, все повторится сначала.
- Не будем унывать, друзья мои, — попытался ободрить собеседников Янсен. — Только бы немного продержался этот попутный ветер — и мы спасены от всех наших невзгод: до пролива теперь, как говорится, рукой подать.
Действительно, пролив Магеллана должен был быть не особенно далеко от того места, где находилась «Фортуна». На это указывали многие признаки: доносившееся изредка благоухание лесов, мелькавшие в отдалении стаи береговых птиц. Кроме того, все чаще и чаще стала показываться вокруг разных пород рыба, но, к сожалению, приближение огромного плавучего сооружения заставляло испуганных морских обитателей скорее скрываться под водой. Особенно много было дельфинов длиной в полтора метра, отличающихся стройностью формы, тупым рылом и чем-то вроде черного бархатного плаща, покрывающего их спину. Проходя мимо, эти дельфины издавали какой-то странный звук, похожий на резкий визг, высоко подпрыгивали в воздух и, к великому огорчению моряков, тут же исчезали под водой. Быть может, это выражение страха вызывалось присутствием под брюхом шхуны акулы, неотвязно сопутствующей кораблю. В тех морях, где водятся эти прожорливые чудовища, хоть одно из них всегда сопровождает лодки и даже целые суда, чуя добычу.
— Что это сделалось с вашей командой, капитан? — спросил Жоффрей.
— Малокультурных людей продолжительный голод часто доводит до полного озверения, — отозвался Янсен. — С этим нужно считаться и быть настороже. Если им удастся захватить нас врасплох — мы погибнем и очутимся у них в желудках.
— Да неужели они в самом деле решатся на людоедство? — с ужасом вскричал Пейрак. — Мне это кажется невозможным.
Капитан лишь горько вздохнул.
Леди Искренность
moderator
Сообщение: 7098
Настроение: переменчивое
Зарегистрирован: 23.10.08
Откуда: Россия, Москва
Отправлено: 06.08.15 18:26. Заголовок: Спасибо за продолжен..
Спасибо за продолжение. У меня только вопрос. Сколько примерно человек составляет экипаж? А то у меня ощущения, что 80 кг мяса с костями юного худощавого Пейрака не хватит на всю команду.
Флейт - тип парусного судна, созданного в Голландии в конце XVI века. Обладая хорошими парусными качествами, большой мореходностью и довольно большой путевой скоростью, флейты быстро завоевали славу надежных судов.
Парусное вооружение флейта состояло из трех мачт, из которых фок- и грот-мачта несли по три ряда прямых парусов, а бизань-мачта - латинский парус и выше его прямой парус (крюйсель); на бушприте кроме блинда был установлен еще один парус бом-блинд. Первый флейт был построен в 1595 году в г.Хорне, центре судостроения Голландии, в заливе Зсйдер-Зе. Впервые в такелаже были введены изобретенные в 1570 году стеньги.
Важнейшим новшеством в конструкции флейта было: во-первых, значительное увеличение длины корпуса по отношению к ширине, что, уменьшив коэффициент сопротивления корпуса судна при движении, естественно повысило его ходкость; во-вторых, увеличение высоты мачт за счет изготовления их составными упростило их замену при ремонте; в-третьих, укорочение длины реев позволило применить более узкие и удобные в обслуживании паруса, а это сократило число матросов и необходимый запас продуктов и воды; в-четвертых, взамен румпеля для поворота руля был установлен штурвал.
Флейты начала XVII века имели длину около 40 метров, ширину около 6,5 метров, осадку 3 - 3,5 метров, грузоподъемность 350-400 тонн. Для самообороны на них устанавливали 10-20 пушек. Экипаж состоял из 60-65 человек. Эти суда отличались хорошими мореходными качествами, высокой скоростью и большой вместимостью и потому использовались главным образом в качестве военно-транспортных. На протяжении XVI-XVIII веков флейты занимали господствующее положение на всех морях.
Каравеллы Колумба (с учетом того, что в первую экспедицию экипаж набрали с трудом).
Санта-Мария (каракка) - ок. 40 чел. Нинья - (каравелла) - 20 чел. Пинта - (каравелла) - 26 чел.
Галеон Фрэнсиса Дрейка "Золотая Лань" - 164 чел.
Если у девочек нет в сюжете указания на точную численность экипажа, то ее можно принять условно равной ок. 60-70 чел.
Леди Искренность
moderator
Сообщение: 7100
Настроение: переменчивое
Зарегистрирован: 23.10.08
Откуда: Россия, Москва
я не ради вопроса... Настроение игривое было... Шучу я так
Я это поняла
Violeta
постоянный участник
Сообщение: 1004
Зарегистрирован: 03.11.14
Награды:
Отправлено: 09.08.15 12:40. Заголовок: Глава 5. Зной стоял..
Глава 5.
Зной стоял такой, что почти нечем было дышать. Пылающее солнце слепило глаза. Тяжелое безмолвие царило над кораблем. Кругом все еще ничего не было видно, кроме безотрадной пустыни безбрежного океана. Куда ни обращался полный отчаяния взор капитана и его верного помощника, всюду виднелась одна и та же картина: сверху, как раскаленное железо, жгло неумолимое небо, а внизу, точно расплавленная сталь, сверкали неподвижные морские воды.
Устроив себе на носовой части нечто вроде навеса, матросы собиралась там и, не сводя глаз с горизонта, ожидали появления вдали горных вершин желанной земли.
Наконец рассвет принес добрую весть: впереди показался мыс Десеадо. Команда ликовала. На воду были спущены шлюпки. Смерть от голода и жажды больше не грозила «Фортуне».
- Капитан, - Пейрак подошел к Янсену, который стоя над картой, делал какие-то вычисления.
- Что вам угодно, минейр Пейрак?
- Сейчас, пока мы еще не вошли в пролив, давайте еще раз подумаем. Не будет ли разумнее пойти через пролив Дрейка? Это ускорило бы наше продвижение.
- Да вы просто безумец, юноша! Ван Гонн докладывал мне о ваших фантазиях. Вы так и не отказались от этой идеи?
- Магелланов пролив – пролив узкий и в некоторых местах очень опасный для мореплавания, капитан.
- Этот пролив – надежен! Ост-Индская кампания владеет монополией на его прохождение, а это залог того, что мы без приключений преодолеем южную оконечность континента, в то время как Дрейк…
- Благодаря преобладающим в тех районах западным ветрам, - перебил его Жоффрей. - Обогнуть мыс Горн с запада на восток во много раз легче, чем в обратном направлении. Я долго изучал карты… Магелланов пролив - запутаннейшее, беспорядочное сплетение излучин и поворотов, бухт, фьордов, песчаных банок, отмелей, перекрещивающихся протоков, и только при условии чрезвычайного умения и величайшей удачи суда могут благополучно пройти через этот лабиринт. Все время придется избегать мелей, огибать скалы... Капитан, послушайте меня…
- Минейр Пейрак, вы на море новичок, а беретесь указывать мне, что лучше для корабля! Закончим эту беседу, иначе мы с вами поссоримся.
И капитан сделал молодому человеку знак удалиться.
Шхуна вошла в пролив. Вскоре воздух огласила заманчивая для моряков с «Фортуны» трель колокольчика, и более сотни человек окружили камбуз. Прямо на палубе люди уминали еду с таким смаком, который незнаком тем, кто не испытывал длительного голода.
Возглас, донесшийся с марса, заставил матросов отчаянно откашливаться – у многих куски застряли в горле.
- Парус по левому борту!
Те, у кого рот был не занят, без промедления в ответ прокричали:
- Чей?
Марсовый помолчал с полминуты и еще более тревожным голосом сообщил:
- Бриг с португальским флагом на фок-мачте! Идет встречным курсом.
Не дожидаясь команды, дожевывая на ходу, каждый бросился к своему боевому месту. Появившийся на мостике Янсен внимательно изучал в подзорную трубу своего противника. Сомнений не было, португалец, узрев голландский флаг, понесся на «Фортуну», как дворовый пес, увидевший кошку.
- Дьявол! Этого только не хватало!
Когда корабли сошлись на расстояние пушечного выстрела, португалец выбросил флаги, предлагавшие добровольную сдачу с сохранением жизни, и тут же резко положил право руля. Наглый приказ сопроводил выстрел. Все ядра брига зарылись в волны у левого борта «Фортуны».
С борта португальского брига спустили шлюпку, и скоро пятеро офицеров-португальцев поднялись на борт «Фортуны».
- Какого дьявола! - вскричал капитан, едва завидев их. - Что вы себе позволяете? У Ост-Индской кампании монополия на проход через Магелланов пролив и вы отлично знаете об этом! Уйдите с дороги, или...
- А на захват Галле у вас тоже была монополия, не так ли? Чертовы голландцы! Вы думаете, что вам все позволено и вы короли морей? Ха! Валите-ка отсюда подобру-поздорову, иначе мы изрешетим вас ядрами! И поверьте, это не шутка!- отвечал с вызовом португалец, хватаясь за эфес шпаги.
Янсен пошел на попятный.
- Мы проделали длинный и долгий путь, мои люди на взводе. Нам нужна вода и провиант.
- Ничем не могу помочь. У меня приказ - ни один голландский корабль не может зайти в пролив. Это окончательное решение.
Капитан взглянул на Пейрака. - Что скажете?
- Неприятная ситуация. Вернуться назад мы не можем. Остается только одно - идти проливом Дрейка.
Капитан в ужасе перекрестился.
- Пролив Дрейка, этот чертов туннель на тот свет! Команда никогда не согласится на это!
Жоффрей пожал плечами.
- У нас нет выхода. Мы в любом случае обречены, а так у нас есть шанс не только приблизиться к нашей цели, но и, если повезет, пройти по широкому и полноводному проливу Дрейка, а не по кишащему рифами и мелями Магелланову проливу.
- Но ветра! Минейр Пейрак, вы даже не представляете, насколько сильные там ветра, сильнейшие на Земле! Это верная смерть!
- Морякам ли бояться ветра, капитан? Тем более попутного. Я уверен, что нам повезет.
- Мне бы вашу уверенность... - проворчал капитан.
Потом повернулся обратно к стоящим в молчании португальцам.
- Черт с вами! Мы уходим!
Поставив полные паруса, «Фортуна» легла курсом на пролив Дрейка. Дул западный ветер. К полуденным склянкам небо затянуло тучами, и прекрасно начинавшийся день превратился в уныло-серый. В кабельтове от судна – казалось, она поднялась прямо из воды – высилась, теряясь в поднебесье, плотная серая стена. Это буйствовал ливень. Корабль двигался прямо на него. Первые крупные капли, величиною с добрую фасолину, застучали по палубе. В единый миг все вокруг потонуло в сплошной дымчатой массе, обрушившейся на судно.
- Ну что, ребята, по крайней мере, нам не грозит смерть от жажды, - хохотнул кто-то из вахтенных.
Мрачные улыбки были ему ответом.
Волнение морской стихии с каждой пройденной милей становилось все ощутимее. Для «Фортуны» пробил час нового испытания: она заходила в область, где свирепость морских бурь достигает апогея. Капитан и помощник поднялись на мостик. Сердца ван Гонна и Янсена были наполнены недобрыми предчувствиями. Что же касается экипажа, то, им только и оставалось, что вера в капитана и Деву Марию. Всякая неприязнь была забыта. Каждый понимал, что только слаженные действия всего экипажа могут обеспечить успех. Это было на руку Янсену, потому что иначе у матросов раньше времени могли бы опуститься руки.
К вечеру стало холодать. Уже никто бы не поверил, что еще вчера они изнемогали от жары. Вдалеке показывались и пропадали бело-зеленые, как полынная водка, полоски.
- Смотрите, минейр Пейрак, плавучий лед на горизонте. Избави Бог столкнуться с такой глыбой. - показал Янсен в ту сторону, когда вечером они собрались на юте.
- Бог даст, мы сможем миновать пролив, не испытав на себе всю мощь его норова, - не очень-то веря в свои слова, проговорил ван Гонн.
Но Бог не услышал мольбы помощника капитана «Фортуны».
Едва успела окончиться вечерняя трапеза, проходившая в угрюмом молчании, как судно под пронзительный свист неожиданно налетевшего ветра высоко подбросило вверх, и через борт хлынула огромная волна. Боцман, Жоффрей, помощник и капитан едва не были сбиты с ног; несколько матросов были смыты за борт, но о том, чтобы спасать их, не могло быть и речи.
- Ага! — насмешливо проговорил Корнелиус. — Ну а мне так только весело при этой музыке. Эй вы, ветры, бури и ураганы, потешьте мою душеньку, играйте живее хорошую плясовую!
И он, напевая какую-то дикую песню, принялся плясать по мокрой и скользкой палубе.
Старый суровый боцман сразу осадил его и приставил к делу, чтобы «мальчишка не болтался зря по кораблю».
- Боюсь, как бы не разыгрался настоящий ураган со смерчем, — сказал капитан Жоффрею вполголоса.
— Минейр Пейрак, прошу вас, как человека, достаточно хорошо осведомленного в морском деле, взять на себя присмотр за парусной частью, а я буду сам управлять рулем.
- Хорошо, капитан. Будем готовы ко всему, — проговорил молодой человек, радуясь доверенному ему делу, и направился к мачтам. Капитан с помощником поспешили к рулю.
Между тем буря, послав первое предупреждение, готовилась к генеральному сражению. Небо потемнело, и зловещая туча, все шире и шире растекаясь по горизонту, стала превращаться из свинцовой в черную.
- Веселая ожидает нас ночка, могу сказать! — пробормотал боцман, покачав головой. — Я бы сейчас с гораздо большей охотой сидел в своем домишке, чем шел этим проклятым проливом.
Солнце, блеснув напоследок кроваво-красным диском, скрылось за горизонтом.
- Смотрите в оба! Буря идет на нас! — раздалась команда шкипера.
Море глухо зашумело и закипело, забегали пенистые волны. Это были первые судороги волновавшегося моря. Шторм пока заявлял о своем приближении одними порывами, сопровождавшимися то глухим ревом, то резким свистом и смутным гулом словно тысячи человеческих голосов, взывающих о помощи. А туча, делаясь все чернее, охватывала уже небеса, скрывая за собой одну за другой выступившие было звезды. Временами слышался отдаленный громоподобный грохот и треск, словно где-то происходила ожесточенная канонада.
Убавив паруса, «Фортуна» шла на запад, гонимая попутным ветром, стараясь не сходить с курса. Наконец все небо покрылось низко нависшей черной тучей, и корабль очутился в полном мраке. С каждым мгновением становилось все жутче. Притих даже проказник Корнелиус, хотя и уверял товарищей, что ровно ничего не боится и только досадует на то, что вдруг сделалось так «адски» темно и холодно.
- Состроил бы этому черту, Нилмену, хорошую рожу, да он ничего не увидит теперь, вот мне и обидно, — пояснил он.
Между тем боцман был занят наблюдением за морем. Лохматая голова старика, как на шарнирах, вертелась во все стороны, и внимательный взгляд отмечал малейшие изменения в поведении грозной стихии.
- Плохо дело! — бормотал он. — Но это еще только цветочки, ягодки впереди...
И действительно, не прошло и получаса после уборки парусов, как туча, до сих пор скрывавшая то, что несла в своих недрах, стала прорезываться мрачными темно-красными огнями; зарокотал гром, и зашумели ряды бичуемых ветром валов. «Фортуну» подняло на гребень огромной волны и подбросило словно в самую тучу, затем со страшной силой швырнуло в бездну, причем все судно на мгновение оказалось под толщей ледяной воды. Самонадеянный, но еще не привыкший к таким переделкам Корнелиус был сбит с ног, покатился по палубе и был снесен волной прямо в бушевавшее море. Даже старые моряки едва стояли на ногах. Крестясь, они говорили между собой, что ни в одном море не образуется таких громадных волн, как здесь, у мыса Горн. И нигде во всем мире не бывает таких страшных бурь. И особенно страшны они тем, что не имеют определенного направления, а несутся сразу со всех сторон.
Когда «Фортуна» вынырнула из бурливших волн, вдруг наступила зловещая тишина. Казалось, воздух замер в неподвижности. Но гроза продолжалась, и море как-то особенно бурлило. Экипаж, за исключением капитана, помощника и боцмана, думал, что опасность уже миновала, и облегченно вздохнул. Не поддался, впрочем, настроению экипажа и Жоффрей де Пейрак. Оставив свой пост на корме, он взошел по ставшим скользкими ступеням на капитанский мостик и спросил:
- Как вы думаете, господин Янсен, долго ли может продолжаться это затишье? Оно страшнее целой сотни ударов расходившейся бури.
- Вы правы, минейр Пейрак, — ответил шкипер, лицо которого при свете фонаря поражало своей бледностью. — Это затишье очень коварно. Оно означает, что ураган собирается с силой.
Туча, словно окутавшая корабль со всех сторон, вдруг разразилась страшным ледяным ливнем. Вода, хлынувшая целыми потоками на палубу, не успевала стекать в многочисленные отдушины вдоль бортов. Немного погодя туча начала редеть и рассеиваться, и сквозь ее клочья на мгновение даже блеснула луна.
Волны с силой ударяли в бока судна. Некоторое время на борту и воздухе воцарилась тишина. Но затем раздался громкий возглас Пейрака:
- Берегись! Шквал находит!
Едва он успел закончить фразу, как туча, соединившись вновь, завертелась со страшной быстротой, в ней вспыхнуло бесчисленное множество огоньков, сопровождавшихся каким-то постепенно усиливавшимся шумом, в котором слышались шипение, гул, свист и рев. И вдруг, под этот адский шум, корабль начало трепать и швырять во все стороны, как жалкую щепку.
Все его три мачты погнулись как тростинки, но, к удивлению экипажа, не сломались; только некоторые из рей и других мелких принадлежностей оснастки были унесены шквалом.
Действительно, судно, лишенное парусов, не имело никакой устойчивости и закружилось волчком, погружаясь в волны то кормой, то носом. Когда марсели были поставлены, Жоффрей снова чуть не ползком добрался до капитана и подавленным голосом проговорил:
- Неужели вы полагаете, что обойдется без нового натиска бури, да еще, пожалуй, более сильного?
- Может быть, и не обойдется. Но терять надежду не следует до последнего мгновения. Я вот немало видал бурь, и как видите, все еще цел и невредим.
Капитан, зорко всматривавшийся в небо и море, освещаемые частыми вспышками молний, немного погодя, вдруг глухо прошептал:
- Господи, помилуй! Вот когда наступает настоящая опасность!
- Что такое, минейр Янсен? — поспешно спросил Пейрак.
- Смерч! Пушку сюда! Живее! Смерч на носу! — опередив капитана, не своим голосом скомандовал ван Гонн.
Жоффрей взглянул на море и замер, словно громом пораженный. На некотором расстоянии от корабля поднимался водяной столб, крутившийся с неимоверной быстротой. Это была самая страшная угроза злополучным мореплавателям - подводный смерч, свирепствующий только в океанах, потому что в обыкновенных морях ему негде разгуляться. Гибель судна была неизбежна — от него не остается ничего, кроме разбросанных по морю жалких щеп. Все пространство вокруг корабля постепенно вздувалось до размеров огромной горы. Из недр этой водяной горы временами раздавался шум, подобный раскатам подземной грозы.
К Пейраку, стоящему на носу судна и наблюдающему за зловещим явлением, вскоре присоединились капитан с помощником.
- Буря улеглась, как это всегда бывает при смерче, — заметил капитан. — Но это только для того, чтобы вскоре разразиться с еще большей силой и уничтожить судно.
- Неужели нет возможности уклониться от смерча? — спросил Жоффрей.
- Если не удастся рассеять его пушечным выстрелом, то спасения нет, — ответил ван Гонн.
- Если не удастся? Следовательно, это не всегда удается?
- Увы, да! Это зависит от разных условий. К тому же такая мера уже сама по себе представляет опасность для корабля.
- Почему?
- Потому, что смерч, разбиваясь, рождает огромные водяные валы, способные потопить любое судно.
Между тем на палубу уже выкатили небольшое орудие, обыкновенно хранившееся в недоступном для сырости месте. Одновременно с этим старый боцман, суеверный, как все моряки из простонародья, пустил в море маленький бочонок, на котором острием ножа начертил кабалистический знак, так называемый Крест Соломона, обладавший будто бы силой уничтожать смерчи.
Раздался выстрел, но внезапно налетевшим сильнейшим вихрем ядро подхватило и отнесло в сторону от цели. Крик ужаса, вырвавшийся у всего экипажа, был заглушен воем и свистом стихии.
- Что теперь, капитан? — спросил Жоффрей.
- Это известно одному Богу, — ответил тот. — Кажется, столб изменил направление, быть может, на нас обрушится не вся его сила.
- А если дать второй выстрел?
Капитан не успел ответить, потому что в этот миг новым напором вихря сорвало верхушку бизань-мачты, которая была тотчас же была унесена за борт, и завалило фок-мачту. Матросы с вант посыпались с криками на палубу и за борт. Затем «Фортуна» чуть было не опрокинулась от страшного толчка; зачерпнув много воды и сильно накренившись на бок, она удержалась только чудом.
Некоторое время разъяренные волны играли с кораблем. Момент был критический, это чувствовали все. Целые горы волн одна за другой обрушивались на злосчастное судно и гуляли по его палубе, целыми водопадами устремляясь через борта и отдушины обратно в море.
Смерч находился всего в нескольких метрах от корабля. Основание водяного столба было окружено блестящей белой пеной, между тем как его совершенно черная вершина, имевшая в объеме не менее сотни метров, освещалась вспыхивавшими внутри багровыми огнями. Вдруг вместо красных огней без блеска во все стороны засверкали яркие разноцветные молнии, и небо затряслось под непрерывными раскатами такого грома, о каком в умеренных поясах не имеют и понятия.
- Капитан, скажите прямо: нет никакой надежды на спасение? — с отчаянием вскричал боцман.
- Ничего не могу сказать, — отозвался тот, сам с не меньшим ужасом наблюдавший игру разрушительных сил природы. — Он может, и не коснувшись нас, вдруг перекинуться далеко в сторону.
- Все равно нам погибать, если не от самого смерча, то от этого вихря! - крикнул ван Гонн.
- Мы уже выдержали несколько его напоров. Может быть, выдержим и остальные. Конечно, судно сильно пострадает, но это еще не значит конец всему. Смотрите, минейр Пейрак, столб раскачивается из стороны в сторону и временами прекращает свое движение. Это может продолжаться довольно долго, пока он не разобьется своей собственной силой или под действием урагана...
Но тут смерч с оглушительным громом и ревом надвинулся на корабль и подбросил его в самую середину соединенной с ним густой грозовой тучи. Теперь уже больше нечего было надеяться на спасение.
Под неописуемый адский шум «Фортуна» рухнула в раскрывшуюся под ней морскую бездну, но тут же снова была выброшена на поверхность чудовищно вздымавшихся волн и несколько секунд вертелась в страшном водовороте. В разные стороны разлетались части такелажа, рушился рангоут, за борт летели матросы, до последнего пытавшиеся совладать со стихией. Крики боли и отчаяния, предсмертные стоны и оглушительный треск смешались с воем и ревом смерча, который, пронесшись мимо судна, рассыпался по океану, а ураган сразу затих. Очевидно, смерч разбился, наткнувшись на подводный утес.
Жоффрея подхватила огромная волна, сметавшая все на своем пути, перекинула через фальшборт гибнущего корабля, и морская пучина поглотила его. Пейрак и сам не понял, как ему удалось вынырнуть на поверхность. Когда он смог открыть глаза, корабль был в одном кабельтове от него: то, что еще мгновение назад было шхуной «Фортуна», относило в открытое море. Оглянувшись по сторонам, он увидел капитана, уцепившегося за обломок мачты.
- Янсен! - крикнул Пейрак, но тот хранил молчание.
Жоффрей напряг все силы, и борясь с бурными волнами, подплыл к нему. Янсен был без сознания, его руки судорожно сжимали мокрое скользкое дерево. Юноша возблагодарил Бога, что капитан не пошел ко дну вместе со своим кораблем. Пейрака пугала сила валов, да и близость берега не успокаивала. Он видел, как яростный прибой разбивал все вдребезги, обрушиваясь на чернеющий вдали утес, о который только что разбился чудовищный смерч. Однако других признаков земли поблизости не было. Жоффрей схватился рукой за мачту и попытался растормошить капитана, все еще не приходившего в себя.
- Держитесь, капитан!.. Проклятые волны!..
«Только бы добраться до утеса прежде, чем мы умрем от холода в этой ледяной воде»,- пронеслось в голове Жоффрея, когда он взглянул на капитана. У Янсена уже синели губы, он что-то невнятно бормотал, но не приходил в сознание, и только продолжал крепко цепляться за спасительную мачту.
- Ну вот, - бодрясь, рассуждал вслух Пейрак. - Скоро берег, капитан…
Волны сбивали, опрокидывали навзничь. Из-за шума прибоя невозможно было что-нибудь расслышать. Жоффрей прилагал нечеловеческие усилия, чтобы удержать капитана над водой и не дать ему захлебнуться. Он уже нащупывал каменистое дно, как вдруг налетела огромная волна и с необычайной силой бросила их с Янсеном на берег. Разбившись о скалу, волна схлынула, пытаясь утащить их обратно, но обломок мачты застрял между каменными выступами, и не поддался напору.
- Спасены!.. - Выдохнул Жоффрей и провалился в беспамятство.
Все даты в формате GMT
2 час. Хитов сегодня: 14
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме